Мой песчаный Тадж-Махал, гл.5 и гл.6

Название: Мой песчаный Тадж-Махал
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: romance
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика

Глава_5. Поцелуй.

Глава_5. Поцелуй.

Через вату случайных встреч
Я выберу целый куб
И буду потом беречь
Тайну обветренных губ.
Дельфин

План прекрасен. И на первый взгляд не имеет никаких изъянов: Вадик идет встречать свою любовь с работы, а Винни просто тащится следом, типа за компанию, всем своим видом показывая, что ему на-пле-вать. На нежности, поцелуйки и прочие ути-пути.
После купания в ванне они почти не разговаривают. Вернее, обмениваются рваными, угловатыми фразами, которые тяжелыми осколками падают на пол. И пытаться поймать их нет никакого желания.
Жара не спадает даже к вечеру. Винни вытирает лицо краем майки, оглядывается на очередное летнее кафе, которое они минуют.
- Ва-а-адь, я бы пива выпил, что ли.
Встать под холодный душ – единственное, о чем сейчас мечтает Вадим. Но пиво - тоже неплохо. Смотрит на Винни быстро. Из головы не вылетает то, что было.
- Я бы тоже, - оттягивает футболку на груди и идет в сторону кафе. Под солнечными зонтами должно быть хоть немного лучше. Про мысли о холодном пиве – мурашки и нетерпеливое ожидание, аж скулы сводит. Почти как от…
Бля. Снова не туда.
- Напишу Русе, чтобы сюда по дороге зашел.
Так будет правильнее.
- Давай, - Винни оглядывает столики – ничего интересного. Убитые летом тушки. – Садись, я тебя угощу.
Хоть какая-то компенсация за хамство в ванной. Винни выгребает из карманов мелочь – на две бутылки хватит. А потом искать банкомат.
Пока бармен наливает пиво, Винни оглядывается. Вадик сидит за столиком, выглядит как обиженный ребенок. Надо мириться. Сказать: «Все в порядке, мелочи, ничего такого не случилось». Но мысленно добавляет «пока». И это дополнение совсем не нравится.
Винни возвращается с двумя стаканами, ставит на стол – пена перехлестывается через край, сползает на пальцы.
- Блин.
Вадим даже улыбается – немного отпускает, а потом едва не чертыхается. Винни пальцы облизывает, обхватывает яркими от жары губами, видно даже, как проводит языком. И сразу же горячо. Хуже, чем под солнцем. Вообще кажется, что на сковородке. Ну почему нельзя спокойнее реагировать на такое? Вадику остается успокаивать себя тем, что скоро «соблазнитель» свалит, и снова все будет как надо. Без блядского взгляда, пошлого рта и… и вообще.
Отпивает из стакана, смотрит на улицу. Яркие девочки, полуголые мальчики. Все лучше, чем смотреть на Винни.
- Слушай, а ты…
Винни затыкается, провожая взглядом паренька с пакетом из супермаркета.
- Бля… - подскакивает, едва не опрокинув стол. – Бляблябля… как его звали? Быстро. Того принца… Вадь, ну?
- Какого? - растерянно. И тут же замечает, из-за кого всполошился Винни.
Тот самый мальчик. Из клуба. Слишком красивый, чтобы забыть его внешность. Идет, прижимая пакет к груди. Принц с губками, блин.
- Не помню, - Вадик пожимает плечами, провожая мальчишку взглядом.
- Ну, епт… - принц уже заворачивает за угол кафе, останавливается, перехватывает покупки одной рукой, поправляет закатанные джинсы. Еще секунда и скроется из вида. Винни морщится, смотрит то на Вадика, то на аккуратную куколку, которой явно тяжело и жарко. – Ладно, пофиг. Сейчас вернусь…
Вприпрыжку выскакивает из-за стола.
Вадик даже сказать ничего не успевает. Смотрит вслед убегающему Винни. Какого хрена? Мало того, что неожиданно, так еще и обидно… Отпивает из стакана, поджимает губы, дергая ногой под столиком. А потом видит, что оба идут обратно - и Винни, и принц этот. Причем, первый интенсивно общается, а второй выглядит растерянно. Забавно.
- Привет, - Вадик улыбается мальчишке.
Илья кивает, осторожно опускает пакет на землю.
- Привет.
Лица помнит, имена – под страхом смертной казни не назовет. Хотел объяснить, что торопится домой, но разве тайфун остановишь? Слова вставить не дали. И вот Илья уже сидит за столиком, а минуту спустя перед ним ставят запотевшую баночку колы. Сервис…
- Эм… Спасибо, - улыбается смущенно, осторожно предполагает. – Вы же с Алексом были, да?
- Сразу… - Винни не дает договорить, садится рядом, жадно глотает пиво. – Извини, что так получилось с твоей девушкой.
- Она не моя… Ну в общем, не важно. Я с другой познакомился.
Глаза Винни удивленно округляются.
- Скор… Хотя, для тебя это, наверное, вообще не проблема.
- Вообще, да, - Вадик соглашается с Винни, но смотрит только на мальчика.
Сейчас вспомнил, что та самая девушка, которая резво отдавалась сразу троим, была изначально с этой красотой. Кстати, как его зовут, вообще?
- Я Вадик. Эта тарахтелка – Винни. Может, в курсе уже. А… ты?
Илья осторожно подцепляет петельку на банке с колой, тянет вверх.
- Приятно познакомиться… снова. Илья.
Винни смотрит, как принц пьет, вытирает тыльной стороной ладони рот. Губы по-девчоночьи пухлые, красивой формы. Но ему идет. Ничуть не вульгарно.
Илья смеется, кивает на банку:
- Хочешь? А то сейчас взглядом съешь, вместе с жестянкой.
- Хочу. Но не колу, - Винни дует на волосы, переводит взгляд на Вадика. – Что там Руся? Еще не идет?
Вадим с силой сжимает стакан пальцами. Лишний... На Илью, потом – на Винни. Улыбается последнему. Хочешь избавиться?
- Ладно, развлекайтесь.
Смотрит на часы, встает из-за столика. Не разминуться бы с Русланом.

На небе ни облачка, а солнце жарит с таким усердием, что Алексу невольно кажется – загар будет и через майку. И так уже эти границы «черного и белого» на плечах… Лучший выход, как обычно, речной пляж.
А Илья делится впечатлениями от разговора с Винни. Алекс ложится на горячий песок животом и удивляется тому, какая же земля все-таки круглая.
- Так они тебя поймали, когда ты из магазина шел?
- Ну, да. Я сообразить не успел. Хапает и начинает: имя не помню, но лицо забыть не могу.
Илья терзает шнурок в кеде – то завязывает, то распускает узел, краем глаза наблюдая за Алексом. Встреча в кафе была… нервирующей. Потому что еще никогда его столько – ненароком, конечно, – не лапали и не рассматривали так откровенно. Краснеет, трет скулу ладонью:
- Сказал – был бы трезвее тогда, не с девушкой бы… общался, а со мной продолжил знакомство.
Ну да. Все правильно. Продолжил бы знакомство с губами Ильи – не договорил, все-таки. Алекс подпирает голову рукой, смотрит на покрасневшего парня.
- Я же тебе говорил, ты не только девочкам нравишься, - кривит губы.
А сам себе признается – ревнует, что ли. Зачем этот Винни привязался к Илье – не вопрос даже. И так все ясно.
- Ты ни на какие сомнительные предложения, кстати, не соглашался?
Илья удивленно смотрит на Алекса, едва сдерживаясь, чтобы не пихнуть ногой.
- Ага, как же. Он же без башни совсем, - замолкает, принимается активно раскапывать ямку в песке. – На сомнительные нет. Согласился в клуб зайти, если его возьмут туда играть. Потому что в городе он никого не знает, и ему нужна поддержка.
- Всего лишь поддержка? - Алекс скептически выгибает бровь, закапывает ямку с другой стороны.
Может, и правда нормальный парень. Хотя не слишком-то и верится в такую сказку.
- Ты тогда предупреди, когда это будет. Позовем Алену и Машу.
Вот, кстати. Илья тычет пальцем в запястье Алекса, а потом начинает осторожно подгребать песок к ребру ладони.
- Маша днем звонила. Сказала, что не может сегодня встретиться, ее типа к бабушке в деревню увозят. Думаешь, правда? Или… все?
А фиг знает. Алекс разрушает хилую постройку из песка, приподняв руку. Смотрит на Илью, останавливает взгляд на губах, а потом - в глаза.
- Не знаю, - пожимает плечами. Девочек понять трудно – они не могут сразу сказать, что им что-то не нравится. – Вдруг и правда бабушке на огороде помогает. Подожди два дня. А если и все… Маша не единственная.
- Да бля… - Илья обрывает себя на полуслове, закрывает рот и испуганно таращится на Алекса. Это не отец, можно. Выдыхает и только тогда продолжает: – Блин, они все не единственные. Я не знаю, что не так. Мы ничего и не успели. То ли я сказал хрень, то ли целуюсь фигово. - Разговор с Машей полдня покоя не давал. И теперь даже легче, что можно поделиться. – От меня даже этот Винни сбежал бы.
- Ты зациклился, Илюш.
Алекс знает: для того, чтобы никто не нервничал, нужно говорить уверенно и спокойно.
- Я же от тебя еще не сбежал.
- Мы и не… - Илья утыкается носом в сложенные руки, фыркает. Это «Илюш» звучит так тепло, словно кончиками пальцев вдоль позвоночника провели. – Ладно, забей. Ты вечером встречаешься с Аленой?
Тогда, конечно, третьим Илья не пойдет. Можно будет наконец-то посидеть дома, а то отец и так уже намекает, что дел на лето запланировано полно, а сын за них и не брался.
- Да, мы договорились погулять, - Алекс садится, отряхивает живот от песка. – Я спрошу у нее насчет Маши, хочешь? Подружки же все друг о друге знают, - закатывает глаза с улыбкой.
- Не надо. Видишь, у меня уже ухажер появился, - Илья смеется, стягивает футболку и ложится на песок. Рядом с Алексом. – Сказал, если люди договариваются просто на секс – то какая разница с кем?
Отец считает, что тяга к парням – отклонение, которое нужно лечить. Но Винни не показался больным или еще что-то.
Алекс упирается руками позади себя, смотрит на блестящую в свете солнца речку. Искрится. Едва чувствуется прохладный бриз от нее.
- Секс разным бывает, - тянет задумчиво, возит голыми ступнями по песку, собирая холмик.
Кто бы говорил вообще… Фыркает, снова ложится и смотрит на Илью.
- Некоторые говорят, что если… есть влечение к лицам своего пола, значит… - пауза. Вспоминает, как там дальше было в умной книжке «прасекс», пялится то на сосок Ильи, то на родинку на его плече, - ну, значит, это всего лишь от недостатка внимания пола противоположного, - типа умный.
- Я поинтересуюсь у Винни, как у него с девочками, - Илья нервно фыркает, стараясь уже закрыть скользкую тему побыстрее. – Он сказал, что позвонит.
Как телефон Ильи оказался в сотовом Винни? Сам записал. А вот зачем? - на этот вопрос ответа нет. Все произошло… быстро. Очень. Как и поцелуй куда-то возле ключицы – при прощании. Когда Винни выполз из-за стола, встал позади кресла и быстро – Илья даже не успел обернуться – подался вперед. Было влажно и тепло – ничего более. Страх, что кто-то заметил, холодок в животе. Но все продолжали болтать, не обращая внимания.
- Ладно, - Алекс пожимает плечами.
Лишь бы только не поморщиться. Помнит же, как тогда – в клубе – парни обсуждали Илью. А сейчас Винни просто хочет дорваться. Или просто пообщаться? Второе маловероятно…
- Мм… - поднимается, идет к воде и оборачивается, хитро улыбаясь. – Только когда пойдешь на встречу, презервативы не забудь. Пригодятся, пока он тебе будет про девочек рассказывать, - ржет.
Илья сглатывает и медленно поднимает взгляд на Алекса. Холодно. Или… Тянет – нехорошее предчувствие. Слова рвутся, запинаясь друг о друга – неровные и горячие, как песок под ногами. Рассыпаются.
- Какого черта? Если думаешь, что я… - подскакивает с места, срывается вслед за Алексом, толкает, пока оба не оказываются в воде. – Сука ты. И тебе понравилось, так что не надо… - каждое слово вместе с тычком в плечо. Илья поскальзывается на камне, чуть не уходит под воду.
- Бля…
Алекс сжимает его предплечья – сильно, не давая дернуться. Держит. Смотрит немного удивленно. Сердце от такой неожиданности уже быстро колотится о ребра.
- Я ничего не думаю, просто…
…кажется, что ты готов подставиться.
Вовремя прикусывает язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Больше обижают другие слова.
- И не надо сравнивать это и то, что мне «тоже понравилось», - Алекс отталкивает от себя – несильно, от злости только. - Ты мне даже напомнить… струсил.
- Не… струсил, - Илья пытается успокоиться, но получается сказать только через судорожный вздох. Хмурится, трет свои запястья. Какие были доводы? Почему он решил на утро замять тему? Не помнит. И получается, что действительно струсил. Облизывает губы быстрым нервным движением, набирает полные легкие воздуха. – Не струсил.
Чтобы поцеловать, приходится шагнуть вперед и чуть приподняться. Балансировать на скользких острых камнях, не касаться Алекса. Вернее, касаться только губами. Сначала хотелось так – прижаться и отпрянуть. Но потом оказалось, что этого мало. Нужно лизнуть кончиком языка губы, провести им по кромке зубов, надавливать, раздвигая.
От этого даже в животе сжимается. Алекс моргает, пару секунд тормозит. Тепло губ, поцелуй… Отвечает, прикрыв глаза. Как тогда, на диване – осторожно, нежно. Пьяно, хотя сегодня они пили только колу. Ощущение, будто с девочкой, но ведь… с парнем.
Робко касается мокрыми кончиками пальцев боков Ильи - над резинкой шорт. Не отстраняется, только сжимает и - нетерпеливо - дергает к себе. Ближе.
Кожа горячая, а вода холодная - мурашки по телу. Снова стояк, но хорошо, что кусты недалеко.
- Не струсил, ладно... - тихо, немного хрипло. Алекс упирается лбом в лоб Ильи. - Я... ненадолго.
Кивнуть в ответ, отдышаться. Губы ноют. Нужно еще… кажется. Пустота. Илья смотрит через плечо в спину Алекса, снова отворачивается, кончиками пальцев проводит по поверхности воды.
- Теперь ты струсил, - достаточно громко, чтобы его услышали. Касается языком верхней губы, быстро, пока не передумал, ныряет в реку.

Журчание воды из-под крана - холодная. Вадик наклоняется, пьет. Глоток за глотком, будто только что из Сахары. В квартире вообще дышать нечем. Сколько там за окном? Плюс сто? Парниковый эффект, бля.
А Руслан еще умудряется работать в такую жару. Но сейчас отдыхает. В душе плещется. Выйдет с прохладными брызгами воды по телу - можно будет прижаться и лапать, чтобы немного остудиться. Хотя нет… Не получится остудиться.
Хочется даже шорты с трусами стянуть и валяться полудохлой тушкой.
Вадим уже собирается забраться в душ вместе с Русей, но тот выходит, а в дверь звонят.
- Твою мать, - разрывается, не зная, куда первым делом кинуться, и все-таки идет открывать.
Винни недоволен. Папочка не отвечает – нет, даже не сбрасывает вызов, просто бесконечные долгие гудки, снова и снова. Пока на какой-то там н-дцатый раз трубку ни берет его жена. Нет уж, с этой сукой разговаривать желания не имеется. Да и она… наверняка помнит голос Винни.
- Привет, мальчики. Надеюсь, ни от чего не оторвал.
Хотя не успел бы. Они расстались с Вадиком не так давно. Винни скидывает кеды, подтягивает носок, схватившись за талию Вадима, тянется вперед, чтобы поймать тонкие гладкие ленточки знакомого запаха, бросает взгляд в гостиную, тут же отстраняется, улыбнувшись.
Вадим резко оборачивается на Руслана, но тот спокойно кивает Винни, выключает свет в ванной и идет на кухню.
- Нет. Но мог бы, - Вадик отстраняется, проводит ладонью по своей пояснице - будто стирая прикосновение.
Обида на недавние слова дает о себе знать. Неприятно тянет в районе солнечного сплетения. Но ведь это ничего не значит... Парень просто играет, можно не реагировать. И происшествие в ванной всего лишь... как там говорят? Всего лишь недоразумение. От которого колени подгибаются.
Нельзя. Тем более Руся…
- Если хочешь есть, подтягивайся, - получается сказать это спокойно. Почти равнодушно. И улыбнуться.
- Хочу.
Или так, просто из принципа нос морщит? Этот вопрос царапает, не позволяя успокоиться. Вроде бы не за что, но…
Винни смотрит на ванну и темные пятна воды на кафеле. Улыбается, проводит пальцами по кромке развешенного на батарее полотенца. Смешной суслик. И нежный. А он заебанный и ублюдочный. Так что они не пара. И нужно сваливать пока не поздно. Потому что…
Винни вытирает лицо, закрывает воду.
Из кухни вкусно пахнет жареной картошкой. И пофиг, что, кажется, это единственное изученное Вадиком блюдо.
- Русь, все в силе. А, может, я свалю раньше. Пообдирал объявления о сдаче жилья.
- Ну ты смотри, как все устаканится, - Руслан садится за стол, смотрит на притихшего в углу между стеной и холодильником Вадима. - Ты как?
Тот поднимает на него взгляд, быстро глянув на Винни.
- Нормально. А я уже привык... к домашнему животному, - смеется, придвигается ближе к Русе, кусает мягко за голое плечо. Главное, не показать, что разочарован. Слишком быстро. Но, может, и к лучшему. – Пойду, покурю.
Винни уже подрывается следом, но в последний момент останавливает себя, берет вилку со стола.
- Не смотри так, - это уже Русе. От его тяжелого взгляда хочется лопатки свести и ссутулиться. – Домашнее животное было ласковым, вежливым и почти незаметным.
«Почти»… Ключевое слово. Винни надеется, что это достаточная оговорка для происшедшего в ванной.
- Да и… я вообще, может быть, влюбился.
Слышно, как в комнате что-то падает. Иногда Вадик бывает неуклюжим... Винни отъезжает на стуле до двери, откидывается назад, заглядывая в гостиную. Подозрительно знакомый звук.
- Не смеши, а, - Руслан улыбается краешком губ, достает колу из холодильника. Бутылка тут же запотевает. - В кого хоть влюбился? В бригаду строителей?
- Нет, - Винни ржет, запихивая в рот картошку. – И-лю-ша, - пропевает с полным ртом, пожимает плечами. – Ну, не влюбился, но у мальчика все шансы. Нежное существо. Девственно нежное.
- Ну-ну... Трахнешь пару раз, а потом свалишь и оставишь его... с детьми на руках, - Руслан фыркает, отпивает из бутылки, потом доедает ужин.
И как раз возвращается Вадик. Снова садится рядом с ним, виновато смотрит на Винни.
- Я там твой ноут уронил. Нечаянно.
- Блядь…
Внутри обрывается. Там все: музыка, книги, связь с миром. Винни подскакивает с места, с силой пихает Вадима в плечо:
- Сука криворукая, - зло, сквозь зубы.
Вадим морщится и все так же виновато опускает взгляд:
- Прости, - кусает губу, чтобы не улыбнуться.
- Чего взъелся-то? - Руся удивленно смотрит на Винни.
- Он целый, - Вадим выглядывает из-под челки. - Я проверил - работает, - поворачивается к Руслану. - Что любовь с людьми делает... - цыкает, качает головой.

Глава_6. Без слов.

Глава_6. Без слов.

Ten... kiss me on the lips
Nine... run your fingers through my hair
Eight... touch me... slowly
Hold it! Let's go straight... to number one
Touch & Go - Straight . . . to Number One

Ноутбук не пострадал. Но все равно неприятно. Винни уверен, Вадик сделал это специально. Что за гадкое создание? И за что мстит, непонятно.
В ванной шумит вода – соблазнительное создание купается. Проводил на работу Русю и сразу же принимать душ. Полночи мозг выносили скрипами-шорохами-стонами. Винни не выспался. Зевая, убирает тарелки в шкаф. Сто раз пожалел, что никуда не смотался. Не ревность… просто гадкое ощущение из детства: в зале празднуют, а его заперли в детской. И приказали носа не высовывать.
Дверь хлопает, и сразу запах горячей воды и геля для душа. Сладко и душно. И царапаться внутри начинает – неугомонное, жадное.
- Искупался, суслик?
- А то.
Вадим еле ноги волочит.
Ночью получилось выкинуть Винни из головы. Просил еще-еще, пока Руслан его башкой в подушку не ткнул и не сказал, что ему на работу вставать. Ну и ладно. Зато отрубился сразу же.
Сегодня все не кажется таким страшным. Улыбается, заглядывая в кухню. Капли ползут с волос - по голой шее, спине и плечам. Щекочут лопатки.
- А хомяк набил пузо?
Нажравшимся досыта выглядит как раз таки Вадим. И это бесит. Винни не отвечает, прижимается спиной к мойке, ведет полотенцем по ободку тарелки. В квартире тишина. И слышно ровное спокойное дыхание Вадика.
- За что ноут грохнул? – выходит спросить ровно, даже насмешливо. Словно наплевать.
- Ноут?
Вадим закидывает полотенце на свою шею, тянет концы. Не забыл, как смахнул бук на пол, но хочется поиздеваться.
- Так я же… - губы трубочкой, - нечаянно. Просто он стоял на самом краю.
- А… ну да… - Винни кивает понимающе, смотрит на Вадика, потом на тарелку и разжимает пальцы. Не так уж и громко. Просто хлопок и звон. И неровные белые осколки на полу. – Упс.
Следующая. Приятная детская радость – разрушать. И видеть прибалдевшие глаза Вадика. Третью? Или хватит с него?
- Эй, бля! - тот кидается к нему, стараясь не пораниться босыми пятками, пихает в плечо и отбирает тарелку. Еще мокрая керамика - скользит между пальцами и вылетает следом за предыдущими двумя. - Твою мать, сука.
Смотрит ошалело на пол, забрызганный белыми осколками, потом на довольную рожу Винни.
- За каким хуем? - получается растерянно-зло. Толкает его в грудь, припечатывая к раковине.
Возбуждение. Ненормально-острое, лихорадочной дрожью по всему телу. Винни чувствует, как врезается в спину кромка мойки, опускает ладони на ягодицы Вадима, тянет, вжимая в свое тело. Кожа горячая, влажная.
- Нечаянно, - усмехнувшись, глядя в глаза.
Задохнуться можно. Только что колотило как от холода, а секунду спустя - жарко как в тропиках. Вадим упирается рукой в голое плечо - оттолкнуть, отстраниться, так близко нельзя-нельзя-нельзя. Чувствует острое перемешанное со злостью возбуждение - свое. И его, Винни, «домогательства» на пользу не идут.
- Твой трахнутый ноут не сломался, дебил, - цедит Вадик сквозь зубы. - Разницу замечаешь?
Винни только сжимает крепче, тиская, толкается бедрами. И ладно бы не было ответа, но чувствует – запах и тепло. Животное, резкое.
- Уберешь чуть позже, суслик, - прихватывает зубами тонкую кожу за ухом – губы мокрые от воды. Вылизать хочется всего.
- Убирать все будешь ты, сволочь.
Получается отойти на шаг. Пятку тут же прошивает боль - напоролся, - но терпимо. Резко дергает Винни на себя, разворачивает лицом к раковине, нагибает и пихает головой под кран, включая холодную воду. Прижимает, чтоб не вырвался.
- Плохой хомяк. Будешь еще так делать, а?
Винни шипит от неожиданности, выгибается всем телом, едва не скидывая Вадика. Холод – вода льется по шее и спине. И слова не сказать – только и можно отплевываться. Ноги скользят по мокрому полу. Кромка раковины впивается в ладони. А телу похуй, тело хочет. Разве что к возбуждению примешиваются пряные нотки бешенства. И чувства опасности. Винни хватает ртом воздух вперемешку с водой, а потом заставляет себя расслабиться, податься назад насколько возможно, потереться.
- Ну…
Вадим вжимается. Чувствует, как по бедрам елозит. На языке тут же появляется металлический привкус - и это совсем не радует. Будто кровь с разбитой губы слизал. Это уже предел.
Крутит вентиль, перекрывая поток воды. Теперь слышно, как дышат оба. Тяжело, глубоко, хватая ртом воздух - Винни так уж точно.
- Трахнуть? - хрипло, не отстраняясь.
Винни плевать на все обещания. Врать – привык. Заводит руку за спину, ведет по внутренней стороне бедра Вадима до паха, сжимает член.
- Трахни. Умеешь?
Вадик прижимается сильнее, чувствуя пальцы через ткань шорт. Нагнуть и выебать. Первое сделано - дело за вторым. Облизывается, смотрит на татуировку, приподнимаясь. А потом шлепает по заднице и отстраняется.
- У тебя И-лю-ша есть, - специально передразнивает, усмехаясь.
Морщится, наступая на порезанную пятку. По линолеуму красные разводы - запусти ментов, подумают, что тут было сопротивление при убийстве.
Вадик цыкает. Возбуждение-то никуда не делось, мать его.
- Убери за собой.
Винни выпрямляется, поправляет джинсы. Хоть снова врубай воду и суй под нее голову. И куда теперь? В квартире оставаться, точно не покатит. Либо убьет, либо вытрахает.
- Это ты у нас обученная домохозяйка, - вслед.
Полбутылки ледяной минералки - залпом. И в комнату. Винни хватает первую попавшуюся под руку футболку и выходит из квартиры, от души хлопнув дверью.
Было… близко.

Душный вечер. Алекс стягивает футболку, кидает в корзину для белья и смотрит на себя в зеркало. Губы ноют - зацелованные.
Алена не отлипала. Была даже мысль, что в подъезде все и произойдет. Горячая кожа под ладонями, резкие движения бедрами по выставленному колену. Ничего видно не было - только слышно. Как шумно стучит кровь в висках и дыхание. Казалось, на весь подъезд, и всем уже по-русски.
- Мне пора, - Алекс кривит губы, передразнивая. Опять дрочить.
У-у-у. Кидалово. Как до дома тащился – не вспоминать. Лучше искупаться и расслабиться.
Трет волосы полотенцем, включает телефон - два пропущенных. Один от мамы, второй от папы. Что к чему... Разговор получается быстрый, стандартный – закрывай двери на два оборота, деньги трать аккуратнее, если что, сходи к соседям. Как будто они до отъезда не пичкали Алекса всей этой родительской информационной заботой.
Падает на кровать, тоскливо смотрит в потолок, а потом на телефон. Весь вечер не виделись. Кажется, так много… Прижимается щекой к подушке вместе с телефоном, улыбается, слушая хриплые гудки.
- Привет. Не спишь еще?
- Привет, - Илья переводит дыхание, поднимает с пола сваленные книги. Так торопился, что смахнул их случайно. А мобильник все не находился. – Что-то случилось? У тебя свидание должно было быть.
Получается сказать ровно и даже вроде как позитивно. А до этого Илья весь вечер на разные лады повторял - с обидой, будто его бросили. Пытался убедить себя, что злиться никакого права нет. Потом сдался, раскрыл учебник по физиологии, решив, что лучше провести время с пользой, чем трахать себе мозг.
- У нас получилось закончить пораньше, - Алекс хмыкает, чешет подбородок.
Приятно слышать голос Ильи. Алекс пытается представить, что он делает - просто так, будто они в одной комнате. Кусает губу, спрашивает:
- Чем занимаешься?
- Да я тут… учился слегка, - Илья тут же морщится. Не хватало еще, чтобы о нем думали, как о заучке. В разгар каникул с учебником. – Ну, то есть… так, по мелочи, - и сразу же, меняя тему. – Как все прошло? Вы уже… ну…
Ну? Илья краснеет, поспешно закрывает дверь своей комнаты, отсекая шум телевизора из зала.
- Ну… все в порядке?
- Ну… - Алекс хмурится, проводит пальцами по покрывалу, повторяя изгиб шва.
Сказать, как все было? Или лучше не…
- Меня послали, - закатывает глаза, а в животе тянет. До сих пор хочется. - В смысле… не совсем послали, а так. Не дала она мне.
Неизвестно почему, но… Илья даже смеется облегченно. И тут же замолкает – Алекс может и обидеться.
- Жаль, да… - звучит неубедительно. – Но ты ей нравишься, кажется, - отодвигает книги со стола, упирается локтями в столешницу. – А пока подключай фантазию. Вот Алена перед тобой в пышной короткой юбке… такие, знаешь, ветер подует и все задирается.
Алекс даже глаза прикрывает, улыбаясь в трубку. А от того, что в юбке представляется совсем не Алена... резко садится. Краснеют даже уши, будто кто-то его может застукать за такими мыслями. Оглядывается на всякий случай, облизывается и вспоминает поцелуй на речке. Хотели – оба. До того, что пришлось отдрачивать в кустах.
Может, поэтому с девочкой… немного не так, как хотелось бы?
Выдыхает, подтягивает к себе колени.
- Слушай, мне пока фантазий хватит. А то… - прикусывает кончик языка, но все-таки говорит: - А то юбка задирается на тебе.
- О… - локоть соскальзывает со стола, так что Илья чуть не стукается о столешницу носом. – Что?
Возможно, фантазий хватит и с него – потому что представляется живо: юбка, кружево по подолу и почему-то кеды. Но это не так важно. Потому что – жарко и голо. И не хочется останавливаться. Как будто бы просто игра. И от того, что они не видят друг друга – проще. Есть только голос. И все не по-настоящему. Илья зажмуривается, упирается лбом в кромку стола и выдыхает негромко:
- И… сильно она на мне задирается?
- Ну…
Долбаное «ну». Алекс сглатывает, утыкается лбом в колени и хрипло отвечает:
- Достаточно, чтобы было видно твою задницу. В трусах с Багзом Банни.
- Бля, - резко и громко. Илья тут же оборачивается на дверь, прислушивается. В гостиной все также монотонно бормочет телевизор. А через несколько улиц-дворов-домов отсюда - Алекс. Сидит и думает, что за уебок на него вешается. Откровенно и… Илья мучительно душно краснеет, аж горло перехватывает. Все-таки выдавливает. – Ну… в общем-то, я думаю гораздо продуктивнее думать об Алене. Меня зовут, извини.
Разочарование. Но в то же время чувство, что так и нужно. Нехрен совращать Илью.
- Хорошо, да… Если хочешь, я позвоню попозже. Или ты…
Затыкается, выдыхает. Главное, не навязываться.
- Пока, Илюш.
Сил не хватает даже сказать ответное «Пока». Илья нажимает на кнопку отбоя, вертит мобильник в пальцах. Нежно и тепло сжимается внутри и жжет. Будто алкоголя глотнул, дыхание перехватывает. До слез.
И от своей реакции – беспомощно-страшно.

Винни хлопает дверью, спускается на две ступени вниз и останавливается. Сука… Ну сука же – сейчас будет хромать, а потом ползать и убирать осколки с пола. И откуда жалость-то? Никогда никого не жалел. Нет, за такое от другого, не от Вадика – уебал бы.
Пинает ступеньку. Возвращается. Открывает дверь и сразу – в ванную, дергает Вадима, подхватив под бедра, усаживает на стиралку. Выглядит нога так, что ее может спасти только ампутация. Винни обхватывает ступню, стягивает с вешалки полотенце.
- Какого хрена?
Вадик поджимает губы, отдергивает ногу. Но не может не признать, что… приятно. Приятно, что Винни не ушел совсем. От этого в животе разливается нежное тепло - хочется потянуть за влажные прядки и… возможно, поцеловать.
- Ты сволочь, знаешь? - улыбается.
- Лучше помолчи, - Винни сосредоточенно смывает кровь, осматривает рану. Жить Вадик будет. Узкая ступня – все косточки прощупываются. – Не моя вина, что ты неловкий суслик.
Обычный – ничего в Вадике такого и нет.
- Поцеловать тебя хочу.
Винни наклоняется, прихватывает зубами мизинец, тянет слегка.
Вадим поджимает пальцы, улыбается - щекотно. Упирается ладонями в край стиралки и давит ступней в плечо Винни. Пятка пульсирует - горячо, больно. Нужно перевязать, но пока…
- Разобьешь еще хоть одну тарелку, выкину тебя на балкон.
- Хозяин добрый, хозяин простил и приласкал… - Винни ерничает, шутливо кланяется. Потом осторожно опускает ногу Вадика, достает из шкафчика бинты и перекись. – Справишься? Я уберу на кухне.
Тоскливое тянущее ощущение чего-то неслучившегося, выскользнувшего из пальцев шелковой ленточкой.
- И… Выкидывать меня не придется, Вадь.
Все. Пришло время уезжать.
Нехорошо. Или то, что нужно? Вадик едва не падает с машинки, потянувшись за Винни. Цепляет его за ворот футболки и дергает обратно к себе. А потом на языке вкус сигарет и, кажется, шоколада - сладко, будоражит, Вадим целует сильнее, обнимая. И становится совсем тоскливо - ощущение, что не останется ничего. Сжимает коленями бедра, пальцами мнет ткань футболки.
- Я просто… знаешь, это не очень здорово, - быстро, пока не передумал, глядя куда угодно, только не в глаза Винни. - А потом появляется чувство, что ты меня наебываешь, как можешь. Типа, приехал-развлекся-уехал. Ну я понимаю, так проблем меньше. И это… Бля. Я не знаю…
Никак не может отпустить. Кажется, если разожмет пальцы, то хрустальная пирамидка в солнечном сплетении треснет и развалится. Много осколков будет - больше, чем сейчас на кухне.
- Хомяк… ты такой хомяк, а, - даже улыбнуться не получается.
Винни не знает, что сказать в ответ. Стоит, прижавшись, и пялится поверх головы Вадима на выкрашенную в белый стену. «Я уеду, потому что иначе мы оступимся». Или «Я уеду, потому что начинаю привязываться к тебе». А потом молча сжимает пальцами бедра Вадика, тянет к себе – почти на самый край стиральной машинки, – и торопливым уверенным движением стягивает шорты на бедра.
- Ничего, если тарелки еще чуть подождут?
Винни проводит языком по губам, упершись в край стиралки, наклоняется, обхватывает член Вадика.
Горячо и влажно. Вадик всхлипывает – тихо, беспомощно. Сжимает волосы на затылке Винни, прижимает ближе. Чуть-чуть, и сердце выскочит. Слишком…
- Еще…
Хрипло. Путает пальцы в волнистых прядках. С Русланом так никогда… С Русланом они даже не ругались настолько сильно. Потому что Вадик слишком покладистый, а Руся - слишком заботится о Вадике. Получается такой замкнутый круг.
А Винни… Его ничего не останавливает. И он может хоть завтра уехать.
- Быстрее, давай.
Жадная эгоистичная тварюжка. Винни насмешливо фыркает, глянув снизу вверх, проводит языком вдоль члена – напоказ, демонстративно. И снова – сжав губами, вниз, к основанию – медленно, дразня. Пальцами стискивает ягодицы, удерживает на месте Вадика, чтобы не торопил. Вкус – терпкий, солоноватый. Уже возбужден так, что хоть сам подставляйся.
Вадим подталкивает за затылок, чтобы брал глубже. Так классно. Немного быстрее – только это и нужно. Хватит, чтобы кончить. От переживаний, от переполняющего возбуждения уже крыша едет. Чувствует себя пьяным.
- Винни, сука, не издевайся, - почти умоляюще. - Соси, как надо.
Душно и хорошо. Винни, не вынимая члена, обводит пальцами свои растянутые губы, гладит влажную головку. Все, что угодно. Пьяное рвущее изнутри желание трахаться. Как долбанные кролики, и похуй на Русю, отъезды, приезды и все глобальные катастрофы мира.
Винни чуть сгибает ногу Вадика, раздвигает ягодицы и толкается пальцами – сразу двумя, до костяшек. Уплывая от того, как горячо и узко, как плотно обхватывают его мышцы. Трахает в такт движениям языка, хрипло, тяжело дышит. Не помнит, когда в последний раз было так сладко – еще до того как он даже коснулся себя.
- Только…
Остальные слова Вадик забывает от шума в ушах. Или все-таки говорит их.
- Только пальцы, - повторяет, возможно. Сорвано, хрипло и с трудом.
Насаживается сам. Чувствует, как ноги дрожат от напряжения. Неудобно до жути, но будет только хуже, если придется переместиться. В голову заползут совсем ненужные сейчас – правильные – мысли. Главное, не останавливаться.
Обхватывает член у снования, сжимая, отдрачивая, чтобы кончить. Толкает большой палец в уголок рта Винни, несильно оттягивая губы. Тащится. И чувствует – еще немного.
- Сейчас... - Вадик прижимает его голову к паху сильнее, не давая отодвинуться. Специально. Осознает. Царапает шею, когда внизу живота сладко пульсирует в такт быстрому сердцебиению, а по телу следом, будто рвущиеся нити - отпускают, звонко лопаясь. До мурашек.
- Бля-я-я… - Винни поднимается рывком, даже голова кружиться начинает от резкого движения, сплевывает в раковину. – Какая же сука.
Ловит ртом холодную безвкусную воду, позволяет ей течь из уголка губ, по шее. Раз-два-три глотка. Не напиться. Дрожащими пальцами расстегивает джинсы, прижимается к стене напротив Вадика. Хочется, чтобы смотрел – видел. Лихорадочные движения руки. Сильно, сжимая. Не так уж и долго. Потому что и так на грани. Винни не отводит взгляда от лица Вадима, живот ходуном ходит от сбившегося неровного дыхания. Выдыхает с облегчением, а потом тянет к себе Вадика за руку, проводит перепачканным спермой пальцем по его сухим искусанным губам.
Типа небольшая месть? Вадим дергается, наступив на ранку - больно. Это немного отрезвляет. Отстраняется, не собирается облизывать. Вытирает губы тыльной стороной ладони, улыбается - мило, спокойно.
- Не наглей.
Это злит. И страшно. Недавней нежности и следа не остается – сытое удовлетворение и жаркое острое желание сделать все по-своему. Винни обхватывает подбородок Вадика, толкается пальцами – чувствуя твердую кромку зубов и влажную бархатистую мягкость рта.
Вадим поддается. Сжимает рукой запястье Винни. Глядя в глаза, приоткрывает рот, чувствует солоноватый мягкий привкус, когда пальцы толкаются дальше. Проводит языком по подушечкам, а потом кусает - играя. Старается сделать не больно, но кисть дергается. Во взгляде появляется выражение: «Упс».
Винни ведет пальцем по щеке Вадика, оставляя влажный след, перехватывает за волосы, оттягивает, запрокидывая голову. Темные глаза и трогательные морщинки на носу. Недоволен? Винни, усмехнувшись, касается кончиком языка уголка губ Вадима, лижет – вдоль, с нажимом. И только потом целует.
Сладко. Хочется так бесконечно.
Вадик скользит ладонями по его бокам, съезжает на поясницу, забираясь под ремень джинсов, и гладит ямочки. Не отстраняясь.
И ни о чем не спрашивая.

@темы: original, Taj_Mahal

---

"Накануне последней войны", гл. 3

Название: Накануне последней войны
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: мистика
Статус: в процессе
Предупреждения: нет
Содержание: Вампиры, которые в стольких фильмах и книгах пытались завоевать мир, но огребали от сил добра наконец-то победили...

Глава 3

Глава 3

Между прошлым и новым
Заблудиться так просто,
Между прошлым и новым
Непростые вопросы,
Непростые ответы.
Я скитался небрежно,
Я искал тебя, где ты?
Агата Кристи

Альви следит взглядом за огоньками пламени в камине. Похожи на птиц с длинными ало-рыжими хвостами – прыгают с ветки на ветку, глухо низко щебечут.
Если не оборачиваться – кажется, что он до сих пор в бабушкином доме. Только там такого ковра – белоснежного, с высоким ворсом – конечно же, не было.
Хотя… и запах совершенно другой. Там пахло сушеными травами: душицей и мятой, печеными яблоками и ягодами. Здесь – ничем: прохладной неживой пустотой. Правда сейчас жуткое впечатление смазывает легкий аромат смолы и дерева.
Тяжелые двери в зал закрыты, отсекая суету последних приготовлений к приему. Альви приподнимается, опирается о локти, смотрит через плечо.
- Можно я возьму с кухни яблок?
Маркус кивает, но потом перебирает пальцами, мол, подойди ближе. Перстни едва слышно бьются друг о друга.
- Как ты себя чувствуешь? - кладет ладонь на затылок Альви, гладит мягкие волосы. - Совсем скоро прием, хочу, чтобы обошлось без недомоганий.
- Все хорошо. Я помню. Сделаю все, что от меня требуется.
Альви присаживается на ручку кресла, опускает ладони на плечи Маркуса:
- Ты хорошо меня принял, и я рад, что пришел сюда.
Эти слова – на случай, если с приемом все закончится. Альви произносит их и тут же качает головой, будто отмахиваясь. Смотрит в серые, холодные глаза Маркуса, а потом, наклонившись, нежно касается губами губ. «Спасибо» – не более того.
Живое тепло. Манящее, растекающееся по коже, как электрический разряд. Маркус едва не тянется вперед, чтобы... не поцеловать в ответ, нет. Прокусить мягкую нижнюю губу, слизать горячие капли крови.
После приема не остается и этого.
- А я рад, что ты принял мои правила и гостеприимство, - смотрит на лицо мальчишки в оранжево-желтых отблесках огня. - Альви, мне хотелось бы узнать, откуда ты родом, я ведь не спрашивал об этом совсем. А ты для меня стал почти как сын, - улыбается.
- Жаль, но ответить нечего. Бабушка особенно не говорила про моих родителей. Вообще не слишком много рассказывала. Она была… - хмурится, подбирая слово, - немного не в себе. Видения, – смеется, закатывает глаза. – Я боялся, что это заразно, но бабушка сказала - беспокоиться не о чем: у мальчиков такого не бывает.
Альви замолкает, оборачивается, смотрит на огонь. Люди, которых мы должны защищать… Помнит.
- Я не смогу даже найти то место, откуда пришел. Слишком далеко.
Маркус скользит ладонью ниже - на шею, чувствуя тепло и медленный манящий пульс. Гладит, едва заметно сжимая. Альви не договаривает, но выяснить, что именно, сейчас не получится - все равно. Так или иначе, мальчик не останется в живых, и это уже решает проблему как таковую.
- Хорошо, что ты наткнулся именно на меня, - вампир улыбается. - Мне такие как ты никогда раньше не попадались.
За исключение совсем ранних времен. Когда вкус был сочнее, а кровь гуще.
- Расмус сказал, что останется на прием. Вы общаетесь?
И как Альви ответить на этот вопрос? С одной стороны, он никогда еще столько времени не проводил с кем-либо. Но с другой…
- Ну так… Я не пойму, зачем ему много-много лет жизни, если он не умеет радоваться и одному дню?
Альви соскальзывает с подлокотника, дует на челку.
- Хочу печеных яблок.
Стоит открыть дверь – в комнату врываются голоса, звук передвигаемой мебели. Альв морщится, и вдоль стены, будто не хочет, чтобы его заметили, идет к кухне.

Расмус заходит в кухню и едва не сталкивается в дверях с Альви. У того руки, полные яблок и сладостей - едва все не рассыпает. Забавно.
- Такими темпами все запасы съешь.
Альв крепче прижимает к себе стащенное с кухни, отступает на шаг, вглядывается в темноту коридора. На освещении в замке явно экономят. С другой стороны, может быть вампирам оно вообще ни к чему.
- Фу, напугал, - хитро улыбается Расмусу. – Не жадничай. Ты сказал, мне осталось всего ничего.
Радостный. Хоть и говорит, что поверил Расмусу, все равно... Вампир тянет руку, берет одно яблоко, подкидывает вверх и сразу же ловит. Можно по старой привычке еще укусить, но нельзя.
- Ты слишком беспечный для такого дня.
- Ну, праздник-то у вас. Вам нужно волноваться, как все пройдет.
Альви неловко тянется к Расмусу, забирает из его рук яблоко, стараясь не уронить остальные. Но они одно за другим выскальзывают – с дробным стуком падают на пол.
- Неуклюжий.
Вампир фыркает, смотрит, как Альв опускается и собирает все добро. Светлые волосы скользят по плечам, на глаза. Это затянется до следующего утра. Расмус поднимает оставшееся, смотрит на мальчишку.
Особенный. В чем? Во вкусе крови? Или в любви к жизни?
- Не хочешь прокатиться? - уголок губ дергается, улыбка получается немного ненастоящей. - Есть красивые места. А то ты кроме этого замка уже долго ничего не видел.
Альв распихивает сладости по карманам, подозрительно смотрит на Расмуса. Удивительное дружелюбие. Совершенно несвойственное этому трупику.
- Ага, хочешь завезти меня куда подальше, изнасиловать и съесть?
- Ты раскрыл все мои карты, - тот закатывает глаза. - Вообще-то хотел... просто прокатиться. Мы же так и не пообщались нормально.
Соглашайся уже.
- Да-да-да, я помню. Ни второй, ни третий пункт такой заманчивой программы ты выполнить не можешь, - Альви довольно смеется, смотрит на свои бриджи и белые пушистые носки. – Сможешь подогнать транспорт к самому крыльцу? – с вызовом, глянув снизу вверх.
- Насчет пунктов можно проверить на деле, - Расмус кривит губы, потом тоже смотрит на одежду мальчишки. - А ты не мог бы одеться потеплее? Может, придется выходить из машины, а в таком виде замерзнешь. Если хочешь, возьми с собой… - кивает на сладости, - все это.
Альви хмурится, поглядывая на Расмуса. Потом все-таки всучивает ему оставшиеся яблоки.
- Сейчас.
Если ненадолго, то и мучиться с переодеваниями не стоит. Альв влетает в комнату, оглядывается и так же быстро сдергивает с вешалки в шкафу пальто и шарф, сует ноги в ботинки. По пути назад чуть не скатывается с лестницы, наступив на шнурок.
До рассвета вернутся. Так что Маркусу можно ничего и не говорить.
- Я готов, - на ходу просовывая руки в рукава пальто.
- Отлично. Тогда пойдем. Не навернись только.
Маркус будет очень зол, но... сейчас не об этом.
Из замка выходят без проблем, теперь, главное, выбраться за его пределы. На стоянке единственный белый джип. Расмус нажимает на кнопку брелока - с дверей автоматически снимается блокировка.
- Где хочешь сидеть - спереди или сзади?
Альви пару секунд размышляет, потом выдает:
- Сзади места для жен, впереди – для любовниц.
Подслушал у парня, который подвозил его, когда Альв только оказался в «цивилизованном» мире. Там, где он раньше жил, машины были бесполезны.
Альви забирается на переднее сидение, скидывает яблоки и сладости назад. Голые лодыжки успели замерзнуть. Трет их ладонями, плотнее запахивает пальто.
Расмус, не спрашивая, щелкает на кнопку обогревателя и, не включая фары, выезжает со стоянки на узкую подъездную дорогу, сделанную специально для автомобилей гостей. Гравий со снегом шуршит под колесами. Вампир переключает скорость и минует ворота.
Пока что все просто.
Альви возится с оберткой, шипит, наконец-то, запихивает карамель в рот.
- Я считаю, что вампирам нужно включить в этот хренов паек конфеты. Ты подумай, когда станешь супер шишкой. Если уж вы все равно не перестали их производить. Люди сразу бы стали покладистее.
Временами, когда Альви шлялся по городам, казалось за сладкое можно продать всю свою кровь. Перекатывает карамель во рту, прищелкивает языком.
- Гони, шофер, - широко махнув рукой. - Кстати, куда мы едем?
- Это сюрприз, не спрашивай, - Расмус морщится. - В паек еще и конфеты? А не жирно? Но я подумаю, конечно, - качает головой.
Сворачивает на пустынную автостраду, давит на газ. Теперь можно ехать быстрее.
- Кстати, как самочувствие? - быстро смотрит на часы. Полтретьего ночи. Поездка продлится до самого утра.
Альви съезжает в кресле, скидывает ботинок и упирается ногой в приборную доску. Не так уж и важно, куда ехать. Тепло. За окнами бесконечное, темное – вьется, как тяжелый теплый бархат под пальцами.
- Отлично, босс. А твое? – оттягивает двумя пальцами ворот свитера, усмехнувшись, интересуется. - Не голоден?
- Наелся уже, спрячь шею, - не глядя. Врет же, в пальто только одна пачка синтетики, а до этого - ни грамма. Поэтому лучше не смотреть, как бьется жилка и просвечивают вены.
- Бабушка учила тебя, что нужно быть добрым по отношению ко всем? - лишь бы только сменить тему.
Альви сосредоточенно обматывает вокруг шеи шарф, с хрустом разгрызает карамель. Слюна сладкая, вязкая, сглатывает, чтобы ответить:
- Она помогала всем, кто приходил. И ни один не сделал нам ничего плохого. Приносили еду и одежду. Но я не идиот, понимаю, что здесь эта система не работает. Здесь – вампиры. И люди, которые еще хуже вампиров. Потому что от вас знаешь, чего ждать. Я даю кровь, мне - талон на паек. Проблема может быть только в том, что покупатель увлечется… - морщится, вспоминая. – А вот люди… ты договариваешься на потрахаться, назначаешь цену… А потом начинается – давай-ка скидку или вообще платить не собираются. И уж совсем улет, когда тебя же еще и обчистить собираются после всего хорошего.
Альви перегибается через сидение, подкатывает к себе яблоко.
Расмус краем глаза замечает, как он грызет фрукт. Твердый, сладкий. Сглатывает невольно - еще помнит вкус. Это странно, будто до сих пор не вампир.
- Ты слишком открытый, люди этим любят пользоваться, - пожимает плечами. Ведь правда. При такой беспечности надо еще уметь оставаться целым, не то, что деньги при себе оставить. - Не думал быть серьезнее?
Альв долго, внимательно смотрит на Рамуса, качает головой:
- Я не хочу меняться.
Темнота, и снег из-под колес - серебрится в свете фар. Альви кончиками пальцев касается запястья вампира, нажимает слегка, будто пытаясь почувствовать пульс, и тут же, скользнув, по голой коже, убирает руку. Прикрывает глаза – мерное гудение мотора. Покой.
Тепло еще остается невесомым мазком. Просто так, ни к чему не обязывающее прикосновение. Верно? Расмус смотрит на мальчишку. Спит, кажется. Тем лучше, будет меньше вопросов.
Проводит рукой по своему запястью, будто с желанием снова ощутить пальцы Альви на коже. Поджимает губы, небрежно дергает рукав пальто и давит на газ сильнее.
Нужно успеть до утра.

Первое, что замечает Альви, когда открывает глаза – мигающую красным и зеленым вывеску «Мо…ель». Моргает, вглядывается в темную пугающую пустоту посреди слова. Как дыра или тоннель, в который он сейчас провалится. Шея затекла. Бросили? Вывезли подальше и решили избавиться? Альв в панике вертит головой, пытаясь найти Расмуса. Дверца джипа хлопает, впуская струю холодного предрассветного воздуха.
- Какого хрена? Где мы? - Альви тычет пальцем в розоватую полоску над линией гор. - Вот-вот солнце встанет.
Вампир стряхивает снежинки с волос, давит зевоту. Что делать? Пояснить все сейчас или пока не раскрывать карты?
- Так радуйся. Это твой не самый последний рассвет, - хмыкает. - Яблоки забери, - кивает на заднее сидение. - Побудем немного здесь, а потом уже можно будет двигаться дальше.
Расмус сует мальчишке в руки ключ от номера.
- Выходи. Я отгоню машину за здание.
Альви послушно собирает яблоки, рассовывает по карманам, и когда уже собирается открыть дверцу, вдруг останавливается, испуганно заявляет:
- Никуда я не пойду. Стоит выйти, ты тю-тю и смоешься. А Маркусу скажешь, что я сбежал. И подвел его.
Садится обратно на сидение, упрямо поджимая губы.
- Мы вернемся домой вместе.
- Мы не вернемся.
Расмус постукивает пальцами по рулю, смотрит на светлеющие макушки гор.
- Ладно, - заводит автомобиль и медленно заезжает за мотель. С дороги его точно нельзя будет увидеть.
Тусклая тень от здания, светлеющий воздух.
- Теперь пошли, - открывает дверцу и выбирается на улицу. - Не бойся, не убегу.
Альви огибает капот, останавливается перед вампиром:
- Что значит, не вернемся? Зачем все это? Маркус нас потеряет.
Холодно. Пар вырывается в фиолетовый воздух вместе с дыханием. Страшно, что придется опять – все сначала. Города, люди, вампиры… Альву совершенно не нравится это место - запах, ободранные стены и снег, который шины их джипа примяли впервые за многие недели.
Расмус оглядывает мальчишку с ног до головы. Надо было взять еще теплых вещей...
- Я тебе говорил, что с тобой случится, если мы там останемся.
Мы...
- Не хочу, чтобы тебя сожрали. Нормальное оправдание?
Поправляет ворот пальто Альви, смотрит в глаза.
- Пойдем внутрь. Там теплее.
Альв перехватывает руку Расмуса, сжимает запястье.
- Это ничем хорошим не закончится. Накануне приема – понимаешь? Маркус разозлится.
Тепло – от новых, странных ноток в голосе Расмуса. Щекочут живот, вибрируют мягко. И плевать, что лодыжки замерзли, и что солнце вот-вот выкатится из-за равнодушных древних гор.
- Отвези меня обратно. Мы еще успеем.
Это может затянуться. Расмус проводит пальцами по подбородку мальчишки, приподнимает голову.
- Ты мне желание проиграл, - серьезно. - А здесь и сейчас реальная возможность выполнить то, что хочу я.
Выглядит эгоистично. Но других выходов вампир не видит.
- Вот как.
Конечно, Альви помнит. Просто не понятно, для чего это Расмусу? Так глупо, и совершенно не вяжется с тем, как он вел себя раньше. Альв хмурится, приподнимается на цыпочках, касается носом носа Расмуса. Близко – темные блестящие глаза. Сонные. Никуда вампир сейчас не поедет, хоть требуй, хоть в истерике катайся. Время сна. Мальчишка переводит взгляд ниже, на губы – пододвигается еще ближе, шепчет:
- Я тебе нравлюсь?
Какой интересный вопрос. Расмус моргает, чуть отстраняется.
- Нет, конечно, - фыркает.
Ветер лижет шею, вампир поднимает воротник. А потом цепляет Альви за шарф и тащит в мотель.
- Мне уже надоело здесь стоять. Спать хочу.
- Ну конечно, ты просто решил стать добрым ко мне.
Альв послушно идет вслед за вампиром. Душ и чистое белье – было бы совсем неплохо. И раз уж его подловили на проигранном желании – какой смысл сопротивляться?
Две узких сдвинутых вместе кровати, тумбочка и дверь в ванную. Альви оборачивается на Расмуса, коротко усмехается, а потом скидывает ботинки и прыгает на кровать, царапает указательным пальцем по покрывалу:
- Иди ко мне, детка…
Вампир смеется - получается невольно. И легко. Стягивает пальто, глядя на Альви, расстегивает черную рубашку - сверху вниз.
- Думаю... - замолкает, потом зевает, - надо в душ и спать. И кровати раздвинуть.
- Не беспокойся, я тебя не стану насиловать, - Альв делает небрежный жест рукой, разглядывает Расмуса. Белая, будто изнутри подсвеченная кожа и голубоватые дорожки вен – красивый неяркий рисунок.
- Надеюсь, ты понимаешь: предмет спора и то, что ты сейчас требуешь в качестве выигрыша – абсолютно не равноценны. Но я свое слово держу.
Альви, вздохнув, отворачивается, стягивает свитер, не вставая с кровати.
- Можешь первым идти в душ.
Расмус не отвечает, кидает рубашку на кровать и заходит в ванную. Десять минут спокойствия.
Горячая вода согревает мгновенно. Хоть Альв и пообещал, что не сбежит, вампир все равно прислушивается к любому звуку за дверью. И до сих пор не может поверить в то, что отобрал мальчишку у самого Маркуса. Конечно, это похоже на всего лишь нехороший поступок. Но... если Альви особенный, то просто выговором Расмус не отделается.
Оборачивает полотенце вокруг бедер, с волос по спине и плечам стекают капли. И Альв все еще здесь - отпускает.
- А я думал, ты уже на полпути к дому, - усмехается.

@темы: original, Накануне_последней_войны

---

Мой песчаный Тадж-Махал, гл.4

Название: Мой песчаный Тадж-Махал
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: romance
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика

Глава_4. С добрым утром.

Глава_4. С добрым утром.

Голодные большие глаза,
Моя температура растёт.
Никто уже не сможет назад .
Нам только остаётся вперёд.
Звери

Вадим давит зевоту, ставит мокрые чистые кружки на полку. Завтрак в половине восьмого утра вообще не лезет, поэтому пришлось выпить с Русей две кружки кофе, поцеловать, сонно его полапать и пнуть на работу. После такого теперь не уснуть.
Звонок. Вадим точно различает трель через шум воды. Закручивает вентили, вытирает руки посудным полотенцем. И поначалу не может понять, кого притащило в такую рань. Уже на подходе к двери соображает...
- С добрым утром.
- Привет.
Винни, прислонившись спиной к стене, стягивает кеды. Быстро шлепает мимо Вадика на кухню, включает холодную воду и, наклонившись, ловит ее ртом. Так лучше. Гораздо лучше. Теперь можно и говорить.
- Можно представить, что ты проснулся в такую рань ради меня.
Глаза слипаются. Винни трет их пальцами, медленно, лениво тянет вверх футболку. В душ и спать.
Вадик смотрит на него, на татуировку. Закусывает губу, чтобы не думать всякое.
- Ну представь, - улыбается, зевает. - Но в таком случае я бы шел к двери немного дольше. Ты есть хочешь? Остался кусок омлета, Руся не смог его побороть.
Винни, ругаясь, пытается справиться с пряжкой ремня. Но после этих слов останавливается и смотрит на Вадима. Сонный зверек. Кажется, все еще тепло пахнет счастливыми снами.
- Спасибо, любимый, - преувеличенно серьезно, притягивая близко к себе. Обнимает за талию, трется щекой о подбородок. – Ты так старался ради меня, а я… Короче, меня накормили, - лыбится, глядя в глаза. – За все труды.
Вадик фыркает, скользит руками по плечам, пальцами по волнистым прядкам, тянет. От Винни идет запах сладких духов, сигарет и секса. Довольный затраханный хомяк.
- Неблагодарный, - как можно серьезнее. Потом Вадик улыбается, толкает его в плечо. - Тогда делай все дела и вали спать.
Винни отстраняется. Чужой, не мой. И можно сколько угодно играться, а потом тащиться на продавленный диванчик, тоже не-свой.
Расстегнутые джинсы сползают на бедра – Винни придерживает их рукой, включает в ванной свет. Розовый печальный зайчик из рекламы Энерджайзер – вот кого он сам себе напоминает. Как бы не заглохнуть в душе.
Вода холодная, только чтобы совсем не залипнуть. Струи хлещут ноющее уставшее тело. Удовольствие мазохиста. Винни заставляет себя испытывать его ровно десять минут. А потом оборачивает вокруг бедер полотенце, сгребает грязную одежду и идет в гостиную. Засовывает весь ком в рюкзак – днем постирает, и падает на диван. Вот оно счастье.
- Ва-а-адь…
Тот заправляет постель, потом выходит из комнаты и, запнувшись об кеды, с матом заглядывает в гостиную.
- Что? Колыбельную спеть?
Винни укладывается на живот, выгибается по-кошачьи, кончиками пальцев зацепив и стянув до поясницы одеяло.
- Погладь мне спинку. Пожалуйста…
Ну и как тут отказать? Вадим проходит до дивана, плюхается на край - старые пружины скрипят. Странно... когда они с Русланом трахались, ничего такого не было. Вроде бы. Проводит кончиками пальцев по татуировке - от шеи до пояса и чуть ниже, поглаживая ямочки над ягодицами.
- Девочку снял, да?
От удовольствия мурашки по спине, Винни глухо стонет, выгибаясь сильнее. Сонно и тепло.
- Еще…
Порнушно звучит, Винни фыркает, обнимает руками подушку:
- Девочку. Кто еще на утро кинется завтрак готовить.
Вадик поджимает губы, проводит всей ладонью - вверх, до шеи. Несильно сжимает пальцами. Пульс - ровный, медленный, спокойный.
- Ты как удовлетворенный кошак, - накручивает мокрые волосы на пальцы, а потом очерчивает татуировку по краям, оставляя влажные следы на коже, чуть царапает.
- Я очень… очень удовлетворен.
Жрачка, спальное место и ласка – что еще нужно? Винни переворачивается на бок, перехватывает руку Вадика за локоть и тянет к себе.
Места между спинкой дивана и телом Винни мало, но поместиться можно.
- Вот так лучше.
Обнимает Вадима, закидывает ногу ему на бедро. Можно и спать.
- Руся сделал тебе хорошо?
- Еще как.
Вадик ерзает, прикидывая, как удачнее всего улечься. Винни так близко... Хочется вжаться в диван или, наоборот, скользнуть чуть ближе. Пальцами - с нажимом - по голому боку, ребрам. На спину всей ладонью. Просто некуда деть руки. И это всего лишь до того момента, пока Винни не уснет.
Притягивает его к себе, хмыкает в шею, едва касаясь ее губами:
- Прямо здесь и сделал.
Винни резко приподнимается, смотрит на Вадика.
- И зачем ты мне это сообщил? – но тут же улыбается, снова опускается на подушку, закрывает глаза. – Знаю. Хочешь, чтобы я думал о тебе. Представлял, как тебя тут пялят. Успокойся, я и так о тебе думаю.
Прямо откровение... Вадим толкается бедрами, скользит ладонью по ноге Винни. Горячий. Убирает пальцами прядки со лба, гладит висок. Под тонкой кожей венка бьется.
- А зачем думаешь? - тихо. - Дрочишь, сука? - улыбается похабно.
Винни, не открывая глаз, проводит ладонью по животу Вадика, слегка отстраняя.
- Нет бля, влюбляюсь, - смеется. Легко касается губами уха, шепчет: – Вот зачем ты меня трогаешь? Ведешься? Тебе надо сказать: иди нахуй, не лапай меня. У меня парень, я его люблю и бла-бла-бла. А ты, придурок, съебешься и имени не вспомнишь через какое-то время.
- Ты все за меня сказал, - Вадик дергает его за прядку и приподнимается на локте.
Так ведь и есть на самом деле. Ведется. И все за счет желания получить побольше халявного тепла.
Перекидывает ногу через Винни, собираясь выбраться, а то уже жарко.
- Подожди…
Винни кладет ладони на острые локти Вадима – не держит, просто гладит слегка пальцами. Ведет вверх, до плеч, давит, мягко тянет на себя.
- Подожди… Чуть-чуть. Я заткнулся. Больше ни слова.
Вадик сгибает ногу в колене, второй - упирается носком в пол. Смотрит сверху. Глаза Винни совсем темные, сонные. Завораживают теплом. У Руслана светлые, и когда долго смотришь, кажется, что ледяные. Но только кажется...
- Спи уже, - Вадим улыбается, проводит пальцами по щеке.

Илья потягивается и упирается ногами в ручку дивана. Открывает глаза. И сразу шальная мысль: «Где я?» Голова болит нудно, тяжело. Осторожно поворачивает голову – покрывало сползло: яркие красные кисти на полу среди пятен солнечного света. Совсем не его комната. Илья мысленно откатывает время назад – футбол, Алекс, поцелуй. Стонет, утыкаясь головой в подушку. Полночи порнография снилась – после такого не удивительно. И как сейчас себя вести? Сделать вид, что ничего не помнит или извиниться? Можно еще подождать и посмотреть на реакцию Алекса, а если что – круглые глаза и:
- Вообще не помню, что мы с тобой тут делали, но это было сладко.
- Я тоже так думаю.
Алекс упирается плечом в стену рядом с дверью, смотрит на проснувшегося Илью.
Вчерашнее. Ну да, перепили и решились на эксперименты. Всего лишь, это ведь не проблема совсем - один единственный поцелуй, - и не конец света. Только вот от ощущения податливых мягких губ на своих не отделаться вместе с похмельем. Поэтому терпим. Или не терпим... Хорошо же было, аха.
- С добрым утром, - Алекс улыбается, подтягивает джинсы. А Илья лежит на пузе, ничем не прикрытый. И трусы без Багза Банни - растем. - У тебя классная задница. Завтракать будешь?
Илья зажмуривается, ругается в подушку беззвучно. Медленно, но верно – жаркая волна от шеи вверх, к щекам, а потом, когда слышит про задницу – вниз. Совсем вниз. Как уж точно не должно быть. Илья выдыхает, ерошит волосы. Спишем все на утренние проблемы. И на дурацкие сны.
- Ага, давай, издевайся.
Илья заводит руку за спину, пытается нащупать край покрывала, подтянуть его на себя.
В надежде, что Алекс свалит на кухню, слегка поворачивает голову, ровно, внятно произносит:
- Доброе утро. Буду.
Давай, пожалуйста, свали.
- Хорошо, - Алекс кивает, разворачивается и выходит из комнаты. - А про задницу - правда, - смеется.
Стеснительный. Наверное, так же выглядит и сам Алекс, когда оказывается в такой компании как Руся, Вадик и этот... Винни, точно. Хмыкает, чуть не просыпав чай мимо заварника, заливает кипятком. Надо уже скорее избавиться от тусклой тяжелой боли в башке. В шкафчике должны быть таблетки - мама что-то говорила.
Алекс роется, успевает сладко зевнуть.
- А вот и ты, - улыбается пачке с надписью "анальгин".


Илья вваливается в кухню уже полностью одетым, стряхивает капли воды с волос. Пахнет вкусно. И в животе урчит. Есть, есть и еще раз есть. Побольше. Потому что последний раз хавал он в обед, а с того времени ух сколько времени прошло. Илья садится на стул, замечает упаковку таблеток.
- Знаешь, анальгин вообще-то не настолько эффективен, как скажем…
Пофиг. Сейчас абсолютно пофиг. Оглядывается, в поисках, чем бы запить.
- Можно воды?
Алекс выдавливает белый кружочек, закидывает в рот, запивает и толкает ополовиненный стакан Илье. На языке горько, парень недовольно морщится. Теперь нужно немного подождать.
- Если сильно хочешь есть, то можно разогреть... - открывает холодильник, - пиццу.
- Да, спасибо.
Илья перехватывает руку Алекса, сжимает запястье.
- Слушай… - волнение. Царапает горло. Стыдно, конечно, но спросить нужно. – Ты… То, что… - вчера было. Ну да. Губы сразу же начинают ныть. – Извини, если… Ну, мы же можем сегодня снова пойти куда-нибудь?
Алекс хмурится, смотрит. Настолько переживает? Тогда и проблема невелика. Цепляет пальцы, дергает мизинец.
- А что вчера было?
Илья улыбается, глотает анальгин. Руку убирать не хочется. Просто…
- Ничего. Ничего такого.

- Ну ты пиздец.
Руся тянет развалившегося на диване Винни за ногу. Время - почти четыре часа дня, а он все еще спит, как какой-то сурок. Вадима дома нет, оттого тихо и непривычно.
- Подъем, - садится с краю и откидывается на спинку.
- Это ты у нас теперь женат, - Винни потягивается, не открывая глаз. Зевает, пихает Руслана в бедро. – И как жизнь семейная?
Выспался. Наконец-то. И есть пара минут – когда в башке приятная теплая пустота – никаких мыслей. Не нужно думать, что дальше, куда провалился папочка с деньгами и какого хрена нужно доебывать Вадика.
- Отлично, - Руслан улыбается. - Найдешь себе такого же, перестанешь шлюхаться. Кстати, что хотел сказать... - смотрит уже серьезно. - Руки не распускай, а то я тебя знаю. Дома меня подолгу нет, и хрен знает, как ты тут развлекаешься.
- Да бля, - Винни потягивается, вспоминая недавний разговор с Вадимом – как лежали рядом и ощущение выступающих позвонков под пальцами. Так… по-домашнему, что ли? Винни и не помнит, когда такое было в последний раз. Хрупкий он и ранимый. Вот вроде не нежный цветочек, а все равно… – Или ты в нем настолько не уверен?
Руслан молча смотрит на него, проводит языком по нижней губе. Отвечает:
- Уверен. Но еще знаю, что с ним играться нельзя. А то ты можешь сделать так, что он привяжется, а потом съебешься, не предупредив даже, - не усидишь же на заднице.
Винни постоянно путешествует, удивительно, как они вообще встретились снова после того раза. А Вадим легко поведется - натура у него такая, тянется к теплому.
- Слушай... – Винни приподнимается, с интересом разглядывает Руслана. Странно, как люди меняются. Выглядит – спокойнее и взрослее. – Я не собираюсь заводить никаких отношений и не хочу никого привязывать. Мне надолго хватит прежнего опыта долгосрочной ебли.
Ладно, еще вынес оттуда хоть что-то положительное – ежемесячное содержание. Но… не будь папочки, может и сидел бы сейчас с мамой-папой в Москве и учился бы в каком-нибудь ГУУ. Был бы счастлив?
- Где ты вообще нашел Вадика?
- В группу пришел. Барабанщиком, - Руслан подмигивает. - Руки же видел какие?
Появился внезапно, когда уже и ждать-то перестали. А тут пришел Вадим. Сказал, что уже выступал с какими-то левыми группами, и что ему нужны деньги. И еще он так улыбался, просил его прослушать, что Руся и остальные согласились. Не зря.
- Ну а потом получилось, что мы с ним трахнулись после первого совместного выступления. Затем он стал ночевать здесь, и я ему предложил ко мне переехать из общаги. Такая история, - хмыкает.
Хорошая история. Романтичная. Ну… на свой манер. Винни вылезает из-под одеяла, оглядывается в поисках джинсов и футболки.
- Русь, я уеду скоро, - фыркает, трет плечом щеку, - ничего не сломаю, не порушу и не нассу на коврик у двери. Мне нужно пару дней, пока не придут деньги. И все. Отправлюсь к морю, - предвкущающе прищелкивает языком, а глаза растерянные, – травка, секс и теплые волны.
- Ну, ты бы еще на коврик нассал. Без члена бы уехал, - Руслан смеется, поднимается с дивана. - Короче, правила усвоил, молодец. Когда ты там, говоришь, уезжаешь на море-то?
Все серьезнее, чем Винни думал. Если вопрос уже стоит о датах. Вытряхивает из карманов джинсов мелочь, взвешивает на ладони, а в уме прикидывает числа.
- Три дня. Потерпишь?
Руслан кивает в ответ. Через три дня все будет как и прежде.
Смотрит на часы, морщится.
- Ладно, я снова на работу. Сегодня ебаный тяжелый день. В тапки не ссать, обувь не грызть. Приду, проверю.
- Угу, жену не трахать, - Винни ржет, машет рукой на прощание.- Раньше ты мне больше нравился, придурок.
Теперь в душ и пожрать. А потом можно и выгулять свою заспавшуюся тушку, поискать невинного чудо-принца.

Вадим кидает ключи на тумбочку, стягивает кеды и следом насквозь мокрую футболку.
От такой жары хочется либо повеситься, либо залезть в воду. Второе предпочтительнее, поэтому Вадик на пути к дому подошел к визжащим ребятишкам около колонки - те его с радостью обрызгали.
Проходит по коридору, прислушивается, заглядывая в комнаты. Никого. Выдыхает, стягивает джинсы - тоже мокрые, - и идет в ванную. То, что свет включен, на подозрения не наводит - Вадим часто забывает то на выключатель нажать, то плитку выключить. Но то, что в ванне уже отмокает Винни, - неожиданно.
- Твою мать, - получается чуть испуганно, Вадим проводит ладонью по лицу, - я думал, никого нет.
Винни разлепляет глаза, пару секунд пялится на встрепанного Вадика. Вот она опасность в чистом виде. Враг. Надо было закрыть дверь. А еще лучше забаррикадировать. Но теперь поздно.
- Привет.
Тут же закрывает лицо ладонью с растопыренными пальцами:
- Соблазн не замечаю. Присоединяйся?
Все белое и пушистое из-за пены. И черные влажные кудряшки Винни среди этого. Вадик кривит губы и цепляет резинку боксеров.
- Отвернись. А то увидишь неудачный стриптиз.
- Я бы пережил. И может даже перестал бы тебя хотеть.
Но Винни слушается, сгибает ноги - так что из снежной пены появляются розовые исцарапанные холмики и поворачивает голову, старательно изучает растрескавшийся кафель.
Прислушивается к себе: возбуждения ничуть. Так что три дня пройдут без осложнений. Наверняка.
- Почему ты жил в общаге, а не с родителями?
- Потому что...
Вадик плюхается на свободное место - вода переливается за бортик ванны. Цыкает, пытается поудобнее устроиться, упирается пальцами ног в бедро Винни.
- А откуда знаешь, что я в общаге жил? - дует на челку и проводит по ней влажной ладонью. - Руся рассказал?
Винни хочет съязвить. Сначала. Опускает голову на согнутую руку, разглядывает Вадима. Смешной. И какое-то странное чувство поднимается внутри. Желание прижать к себе и... И ничего больше.
- Да, он.
- В яблочко! Приз в студию, - Вадим смеется, расслабляется и лениво пихает парня пяткой. - У меня семья... ммм... неблагополучная. Проще говоря, отец с матерью бухают по-страшному, - пожимает плечами, строит из пенки холмик. - Вот я и... Тут лучше, чем в общежитии. В общежитии лучше, чем где-либо еще.
Винни цепляет ступню Вадика, тянет к себе.
- Хуже всего зимой на вокзале города Сызрань, поверь мне. А еще... - задумывается, - в безымянной деревне под Владимиром. Но, правда, когда мы разломали шкаф и разожгли печку, стало гораздо лучше, чем на вокзале города Сызрань.
Скользит ладонью по мокрой лодыжке, щекочет под коленом.
Вадим фыркает, пытается отобрать ногу, сжимая запястье Винни. Вода снова плещется на пол.
- Я из этого города никуда не уезжал, поэтому даже не знаю, как там в Сызрани и под Владимиром. Хотя под всякими Владимирами тебе должно было быть теплее, - ржет.
- Тепло... было, - Винни хмыкает, подхватывает пену ладонью, сдувает ее на Вадима. - Но я больше люблю, когда жарко.
Пошли откровения. Ну, раз так... Вадик прищуривает глаз:
- И без остановки?
Винни хочет уже ответить, но потом будто красный свет в башке загорается. Опасная зона. Аларм. Прикрывает глаза, откидывается на бортик ванны.
- Ва-а-адь... клубнику любишь?
Тот моргает удивленно, смотрит на Винни и улыбается:
- Люблю.
А потом соображает, что это был, вроде как, не просто вопрос, а... От взгляда и интонации мурашки - от поясницы до затылка. И вода сразу кажется прохладной - скулы заливает горячим, остальная кровь - вниз.
Тормоз. И извращенец.
Цепляется за бортик ванны. Это не как утром на диване. Да и если встанет из воды, то будет заметна причина... паники. Вадик морщится, соскальзывает ниже - хочется спрятаться под воду, но, блин, тесно.
Винни открывает глаза, чувствуя движение… Вообще-то, это был просто вопрос. Сначала. В свете такого ответа он приобрел совсем иную окраску. И как цепная реакция – мышцы живота поджимаются, и во рту пересыхает. Винни рывком поднимается – вода в который раз уже плещет на пол. Похрен, потом… Коленом между ног Вадика – близко, очень. Еще чуть – и заорут датчики сигнализации. Капли срываются с волос на шею и губы Вадима. Завораживая.
- Не пахни так, - тихо, угрожающе. – И не… - замолкает, смотрит, как под кожей едва-едва заметно бьется пульс, медленно переводит взгляд выше – в глаза. – Давай сходим, купим?
Вадим сглатывает, сдвигая бедра. Хочется спросить: куда ходить и что покупать? В голове пусто - как в колокол бей, такой же звон будет. Только кровь стучит в венах все быстрее и быстрее, по нарастающей.
- Как... я пахну? - хрипло, глядя в глаза.
Мышцы сводит - возбуждение. Да еще и стояк теперь слишком явный. Что делать? Отводит взгляд, тянется рукой до лежащего на стиралке полотенца. Черт.
- Бля... Мне надо... - цепляет пальцами уголок, дергает к себе.
Махровая мягкая ткань тут же намокает. Похуй.
Винни инстинктивно перехватывает руку Вадима, поднимается следом. Хлопья пены сползают по животу – раздражает. И воздух сухой, неприятный. Рукой – поперек живота, а потом - вниз, до бедер, чувствуя края полотенца – как граница. «Не позволено». Другой рукой – по волосам, пропуская сквозь пальцы, ероша. Аккуратная небольшая ямочка сзади, над выступающими позвонками. Винни касается ее кончиком языка. Цепляет пряди, тянет, пока Вадим не откидывает голову, подставляясь шеей. Кожа горячая и пахнет одуряюще сладко. Целует за ухом, чувствуя пульсацию крови – прихватывает кожу зубами. Только не кусать. Осторожно, мягко – к горлу.
- Вкусно.
А Вадим только стонет, прижимается задницей к бедрам Винни, не отдавая себе отчета. Просто так охуенно-хорошо, что и думать нет желания. Только вестись на поводу у эмоций. А они сильные... Чувствует чужой стояк. На своем - полотенце держится. Пальцами уже сжимает предплечье Винни, а намокшая тяжелая ткань медленно, но верно ползет по ногам вниз.
Скоро совсем без защиты останется. Руся так обычно сразу раздевает, чтобы ничем закрыться нельзя было.
Мысль о Руслане будто током ударяет - волоски по телу дыбом. Вадик выдыхает хрипло, быстро выбирается из рук Винни.
- Надо что-нибудь приготовить, - осипло.
На полу образуются лужицы воды. Всю ванную забрызгали, бля.
Потом. Все потом.
Вадим поправляет полотенце, не смотрит на Винни и, оставляя за собой полоски из прозрачных капель, выходит, направляясь в комнату. Надо одеться. И не думать. Ничего же не было. А то, что было, того тоже не было.

@темы: original, Taj_Mahal

---

Мой песчаный Тадж-Махал, гл.3

Название: Мой песчаный Тадж-Махал
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: romance
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика

Глава_3. Некоторые вопросы физиологии

Глава_3. Некоторые вопросы физиологии

Запалили секреты,
Зажигали танцоры,
Прикололи на лето
Светофоры, танцполы.
Светомузыка – ярко,
Девочки-открывашки,
Поцелуи, подарки
На красивых рубашках.
"Звери"

В клубе чересчур жарко – никакого удовольствия. Илья вертит в пальцах стакан, наблюдая за тающими кубиками льда. Пузырьки давно уже полопались, да и сама кола на вкус отдает какой-то химией. С большим удовольствием он сидел бы сейчас где-нибудь в кафе с открытой террасой. Рубашка хоть выжимай, липнет к спине - и даже обниматься не в кайф. Хотя потанцевали они хорошо. И сейчас Алекс со своей – уже! – Аленой сидят напротив и самозабвенно целуются. А Илья первые пять минут пытался поддержать непринужденный приятный разговор с Машей, но потом замолк и уставился в стакан. Только время от времени исподлобья бросает взгляды на парочку. Какое-то чувство… неправильности.
Алекс же, не стесняясь, кладет руку на бедро Алены, гладит, мягко сжимает, забирается пальцами под ткань шорт. В ответ девушка чуть прикусывает его язык. Похоже на совет «не торопись, мальчик». Жарко. Очень. Алекс дует на растрепанную челку, переводит взгляд. Илья с выражением «что-то мне здесь не нравится» смотрит в стакан.
- Может,… потанцуем, а? - подкидывает идею.
- Давайте-давайте, идите, разомнитесь, - Маша не выдерживает, забирает у Ильи бокал, ненароком прижимаясь грудью. Кубики льда глухо стукаются друг о друга, и она, улыбаясь, интимно на ухо предлагает:
- Хочешь пива?
- Нет.
Илья поднимает взгляд на Алекса, а потом, вздохнув, смотрит на девушку. И сам понимает, что нужно уже что-то сделать. На Маше легкий сарафан, и из-под шелковой ткани выглядывает край кружевного, бледно-лилового белья. Илья смотрит на него и на округлую мягкую грудь, потом, потянувшись, целует в губы – осторожно, нежно. А когда уже собирается отстраниться, понимает, что Маша отвечает, опускает ладонь на его бок.
И кто из них двоих ведет, вообще? Алекс даже с некоторым интересом смотрит на этот поцелуй, чувствует, как Алена трется носом о его шею. Теплое сладкое дыхание, мурашки - приятно. И губы Ильи - мягкие, податливые - видно невооруженным взглядом. А уж как Маша прижимается к нему своей грудью…
- Пойдем.
Алекс поднимается, берет «свою» девушку за руку, ведет на танцпол.
Сегодня много народа. Очередная ночь лета, хочется веселья. И как раз выпадает медляк. Ладонями, не встречая сопротивления, по голому животу Алены - кожа горячая, - за спину. Близко-близко. Целует и снова бросает взгляд на оставшуюся за столом парочку.
Без Алекса спокойнее. Илья может расслабиться и, наконец, получать удовольствие. Уже практически лежа на диване. С задранной выше живота рубашкой. И четким ощущением: что-то не так. И даже выяснить это не получится – рот занят.
Илья пытается приподняться, упирается локтями в скользкую спинку дивана. Но Маша, улыбнувшись, поднимает на него взгляд:
- Классно.
И тут же опускает голову, прихватывает зубами его сосок. Илья выгибается, непроизвольно охнув. Как угадала-то? Жжет кожу – влажно и горячо. Маша смеется, позволяя вжиматься в ее бедро пахом.
Алекс видит. Целует девушку в щеку, шепчет:
- Смотри, что творят, - улыбается.
Алена оборачивается.
Илья там явно получает нехилое удовольствие, а Маша всеми силами пытается сделать ему еще лучше. От одного этого как-то… слишком горячо. Может, утанцевать девочку до туалета, а там уже… Но сразу же вспоминается ситуация с антисанитарией, со свиданием - ведь оно только первое, - да и вообще, вдруг обломает? Это будет совсем плохо.
- Я думаю… - Алена кусает губу, - может, на сегодня у нас все? Мне надо Машу домой вести, а то она… ну ты видишь, - улыбается.
А в глазах: «Ну скажи, чтобы я осталась, похуй на Машу». Только вот Алекс ни черта подобного во взгляде девушки не замечает. Кивает, снова целует, прижимая сильнее, скользит ладонями по спине - ниже, тискает ягодицы через шорты, а потом чуть хрипло отвечает:
- Хорошо провели время. Мы вас проводим.
Илья поднимается с дивана, одергивает рубашку. Хочется вздохнуть – сам не поймет, то ли разочарованно, то ли с облегчением. Взгляд – полупьяный и прибалдевший. Член стоит так, что больно. Одна надежда, что на свежем воздухе удастся развеяться.
Но на улице душно и влажно – пахнет собирающимся дождем. Небо темное, тяжелое, кажется, нависает над головой, давит. Ничуть не легче. Ладонь Маши горячая и влажная. Неудобно. Илья пытается шутить и отвечать в тему, пока они идут через полгорода пешком. А еще предстоит путь обратно. Правда, уже вдвоем.
Поцелуи на прощание, цифры телефонов, еще пара минут разговоров у подъезда. И потом уже домой. Алекс легко толкает Илью плечом, улыбается хитро, мол, а я-то знаю кое-что.
- Как тебе Маша? Я так понял, ей этого свидания было маловато.
- Она… эффектная.
Илья долго подбирает слово. И использует не свое, любимое отцовское. Просто потому, что все другие, которые лезут в голову, кажутся извращением.
Вспоминает поцелуй, и снова волна возбуждения. Оттягивает рубашку на груди, облизывает губы.
- Ну, прикольная, в общем.
- Эффектная, прикольная… - Алекс повторяет за ним, фыркает. - Скажи, что сексуальная, и никто не в обиде.
Смеется. Завидует, что ли… У Ильи все получилось легко. Или это просто такая «легкая» Маша. Пинает камушек.
Илья фыркает, склоняет голову к плечу:
- Ладошки твои сексуальные, блин. А она…
Нет, ну возбуждает же.
Алекс внимательно смотрит на свои ладони, запинается о небольшой холмик.
- Я вообще думал, что вы прямо за тем столиком и… - кусает губу и пробует не представлять, как могло бы быть, а то выпитое пиво играет не в его пользу. - Много у тебя девочек было?
Илья поднимается на бордюр, смотрит на Алекса сверху вниз. Уверенно и не отворачиваясь:
- Три.
Доля правды в этом есть. И все же…
- Почти были.
- Почти? Это как?
- Я посчитал тех, с кем я не просто держался за руку, скажем так.
Тяжко говорить о таком. С другой стороны Алекс отличается от всех остальных приятелей. Кажется, что с ним можно не ждать в ответ подколок и дикого ржача. И врать не обязательно.
- Нет, ну что-то было. Просто если говорить про секс – то, пожалуй, ни одной.
Вряд ли за секс можно посчитать горячие тисканья в раздевалке на школьном вечере и Ленкин оргазм от его пальцев. Или не оргазм… а что-то, показавшееся ему таковым. В любом случае, Илье все равно ничего перепасть не успело.
- То есть…
Алекс замедляет шаг. Обычно парни не признаются в таком. Любят преувеличивать и хвастаться.
- Девственник? - немного неверяще. Ну не может быть, чтобы такой красивый - и до сих пор не занимался сексом.
Но на прикол мало похоже. Поэтому Алекс улыбается, пытается перевести разговор в шутку:
- Зато можешь хвастаться продолжением воздержания.
- Ну вот еще. Хватит уже.
Илья спрыгивает с бортика, останавливается вплотную к Алексу:
- В этот раз все получится. Маша, по-моему, не против. А у тебя не первый раз, да?
- Нет. Но… - раз на то пошло, то откровением на откровение, - всего с одной. С моими-то сексуальными ладошками, - смеется.
- Ты ж не ладошками хорошо делал, - Илья смотрит на окна дома, безошибочно находит свое – на втором этаже. Мама, наверняка, в гостиной перед телевизором, а отец в кабинете. Еще пару минут и нужно уходить. Совсем не хочется. Переводит взгляд на руки Алекса – узкая кисть и аккуратные пальцы с короткими ногтями. Илья кусает губы, заставляет себя отвести взгляд. – Ладно, фигня. Все равно, это физиология.
Тоже папино словечко.
- Ты прямо все по полочкам расставил.
Хлопок по плечу получается громким - комары, блин. Алекс трет кожу, смотрит в глаза Ильи.
- Слушай… У меня к тебе предложение, - максимально деловой вид.
- Эм… Проверить законы физиологии?
Илья смеется, снимает с локтя Алекса длинный светлый волос. Алены. Морщит нос, сдувая его с ладони.
- Возможно. Но вообще хотел к себе пригласить.
Ой, как это звучит. Сейчас Илья точно подумает, что все упирается в это.
- В смысле, на ночь.
Бля.
- То есть, родителей нет и…
Так. Мозг, работай. Алекс выдыхает, скулы краснеют.
- Короче, скучно одному будет. Давай отпросишься, и пойдем до меня. Сегодня матч будет, как раз ночью. Посмотрим.
Главное, вовремя заткнуться.
Илья снова смотрит на окна, потом на Алекса. Идея хорошая. Только не факт, что она родителям понравится. И тем, и другим.
- А твои как? Не против?
- Не против, - Алекс смеется. - Уехали отдыхать из города, поэтому возражать не будут.
Тоже смотрит на окна.
- Ну что? Я тебя могу тут подождать. Если что, скинешь смс-ку.
- Ты мог бы пригласить Алену и с большим удовольствием провести время, - Илья улыбается, поводит плечами. – Давай зайдем вместе. Отец предпочитает знать наверняка, у кого я остаюсь.
- Тогда пошли. Покажу ему себя.

Дома у Алекса тихо и темно. Поэтому даже возвращаться не хочется, пока родители не приедут обратно. Хотя такой хороший вариант водить девочек… Правильно Илья заметил: можно было Алену пригласить.
- Проходи, чувствуй себя как дома, - Алекс кидает ключи на столик, снимает кеды и идет в кухню - в пакете звенят бутылки пива. Надо охладить.
Илья разувается, заглядывает в гостиную. Квартира – трешка, по расположению комнат – один в один как была у них в Москве, до переезда сюда. Поэтому, действительно, кажется, что «как дома».
Удивительно, что отец так легко разрешил остаться переночевать у друга.
- Видимо, ты вызываешь доверие, - вслух.
Идет вслед за Алексом, берет одну из бутылок и поворачивает крышку. Теперь можно и расслабиться.
Ощущение как в детстве перед большим приключением. Наконец, не чувствует постоянного давящего контроля. Илья, рассмеявшись, обнимает Алекса за шею. Тянет к себе:
- Или все заслуга твоих ладошек.
- Они просто волшебные, подумаешь, - тот обнимает в ответ, обхватывает бутылку двумя руками за спиной Ильи.
Стекло влажное - вот-вот выскользнет и грохнется на пол. Алекс облизывается, усмехается, как будто у него есть отличный козырь, и проводит холодным гладким боком по спине парня, задирая рубашку и касаясь им кожи.
- Черт!
Илья вздрагивает, подается вперед, пытаясь отстраниться. Как будто прижгли чем-то. Длинный мокрый след у позвоночника – чувствуется. А животу, где он прижимается к Алексу, горячо. Медленно поднимает взгляд. Когда кожа привыкает – даже приятно. Вдоль ребер пробегают мурашки. Илья смеется, ставит свое пиво на стол и прижимает влажную ладонь к шее Алекса.
Тот выгибается, несмотря на желание остаться беспристрастным. Любое касание, и уже приятно.
- Эээй! - отступает на шаг, чтобы скинуть с себя руку Ильи, поводит плечами. - Холодный же, - проводит пальцами по коже.
- Твоя бутылка тоже.
Получается резко. Илья отступает, трет ладонью поясницу. Видимо, сказывается выпитое по дороге. Лицо горит. Кажется, позволил себе больше чем… Чем.
- Эм-м-м…
- Да ладно, подумаешь, - Алекс треплет его по волосам, отвинчивает с бутылки крышку и делает глоток.
Главное, не тупить. Не хочется проводить вечер в состоянии напряжения. А это значит, что лучше сразу перевести тему.
- Ты… Пошли в зал, там телек и диван мягкий, - кивает в сторону двери. - Футбол любишь?
- Не очень, но… пойдет.
Главное, поскорее уже забыть неувязку. Илья первым выходит из кухни.
Он даже не смотрит в экран, и быстро – слишком для себя быстро – выпивает свое пиво. Через полчаса уже забирается с ногами на диван и заплетающимся голосом интересуется:
- Наши выигрывают? И кто тут наши?
- Наших нет, - Алекс переводит взгляд с телевизора на уже готового Илью. - А ты набрался, я смотрю.
Смеется, убирает пустую пачку из-под чипсов на пол и вытягивается на диване во весь рост. Головой – на бедра Ильи. Моргает, глядя снизу вверх. Тоже пьян, но не сильно.
- Ты знаешь, что у тебя губы… сексуальные.
Получается даже не вопрос, а сразу утверждение.
- О-о-о… - эти самые губы приоткрываются, замирают округлым «о».
Илья чувствует, как жарко краснеет. Не только скулы – горит все лицо. Не звучит как шутка. Да и губы, это уже совсем не ладошки. Нервно фыркнув, накрывает ладонью глаза Алекса, только чтобы перестал смотреть.
- Мне не нравятся.
Алекс выглядывает из-за руки, сжимая пальцами запястье. Смотрит внимательно, долго.
- Другим нравятся.
- Кому, например? Маше?
- Ну… да. И другииим, - тянет таинственно.
- Э-э-э…
Сегодня получаются только нечленораздельные звуки. Ладонь соскальзывает на шею Алекса – теплая кожа, сильное частое биение пульса. Илья проводит пальцами, словно чтобы почувствовать этот стук сильнее.
- Конечно, все девочки района без ума – уж ты-то в курсе, - отводит взгляд, бессмысленно пялится в телевизор. – Наверное, чувствуют себя лесбиянками, целуясь со мной.
Не был бы пьян – никогда в жизни бы не признался.
Алекс закрывает глаза, просто наслаждается. Не то, что было в кухне. Сейчас - приятнее, и не хочется отдергиваться. Сладкая ласка…
- Лесбиянками? - снова смотрит на Илью. - Думаешь, Маша тебя с девочкой перепутала? - фыркает.
- Не знаю, - Илья уже жалеет, что начал этот разговор. В конце концов, его комплексы – это очень личное. Еще с той, первой школы. Задумчиво убирает со лба Алекса волосы. – Я сам с собой не целовался. Хочешь опыт поставить?
Ого… Алекс совсем не улыбается, замирает с приоткрытым ртом. В башке яркой вывеской мигают слова друзей: «Эти бы губы да на член». В животе жарко...
- А… Эм…
Теперь очередь Алекса разговаривать нечленораздельными звуками.
Приподнимается, цепляется пальцами за спинку дивана пальцами – напротив, лицом к лицу. Взглядом – с широких черных зрачков на мягкие губы.
Хочухочухо...
- А ты? - тихо, не отстраняясь.
Во рту пересыхает. Илья упирается ладонями в подушки.
- Глаза закрой… - едва слышным шепотом.
Задерживает дыхание и прижимается к губам Алекса, замирает, прислушиваясь к себе – горячо, тревожно. А потом слегка прихватывает нижнюю, осторожно выдыхает.
Сердце колотится где-то в горле. Алекс приоткрывает рот, касается языком мягких губ Ильи, толкается, целует в ответ.
Слуха касается быстрый лепет комментатора. Хорошо, что звук убавили, а то если бы был гол…
Рука соскальзывает со спинки, Алекс прижимается сильнее, обнимает за шею.
Волнение растворяется, исчезает, оставаясь только легкой горько-сладкой пыльцой на языке. Удовольствие. До кончиков пальцев, которые Илья поджимает. Сгибает колено, трется им о бедро Алекса. С чего они там начинали? Уже не помнит. Ноют губы. Глубже. Тянется – жадно, нетерпеливо. Руки соскальзывают, Илья съезжает на диван и снова тянется, разочарованно стонет.
Алекс снова ловит его губы, кусает несильно, но ощутимо. Хмель в голове сдвигает рамки дозволенного куда-то в туман. Сердце бьется тяжело, подскакивая к самому горлу, а кровь уже отливает от головы.
Языком по кромке зубов. Получается настойчиво, нетерпеливо. Куда, блин, рвется? Рукой - под рубашку Ильи, по горячему боку. Выше…
- Куда мне лечь?
Идиот. И так лежишь. Под Алексом. Раздвинув ноги. И если он сейчас очухается и подумает, что ты его соблазняешь – потеряешь друга. Илья отворачивается, больно стукнувшись носом о скулу Алекса.
- В смысле… спать. Я…
Я не из… этих. Даже не думай.
- …устал.
Илья торопливо выползает из-под Алекса, одергивает рубашку. Губ не чувствует. Касается пальцами – горячие, влажные.
Извини?
Поставил на место. Алекс облизывается, садится, стараясь унять тяжелое дыхание. Тянет край футболки вниз - дурацкая попытка.
- Здесь… - кашляет, голос хриплый. - Здесь. Я тебе дам… постельное белье.
Не приглашать же к себе в кровать, правильно? Повеселились и хватит. Это все из-за придурочных друзей, у которых тормозов совсем нет. А у них двоих есть. И вообще Алексу только девочки нравятся, правда-правда.
Фыркает. Как будто сам себя пытается убедить.
- Тогда я пока… умыться, - Илья кивает в сторону ванной, переминается с ноги на ногу на пороге. И все-таки с тревогой, тихо спрашивает:
- И… как?
- Ну… - Алекс проводит ладонью по затылку, приглаживая торчащие прядки.
Не сказать же «у меня на тебя встало». Это слишком откровенно. Они же с чего-то начинали… Как же там было?.. Улыбается:
- Не как с девочкой. Честно.

@темы: original, Taj_Mahal

---

Тсс...

Меня тут не пробегало. Я совсем скоро уже вернусь - обессиленный, но готовый к новым подвигам. Но пока - экзамены меня ебут.

Я вижу, что нас стало больше, всем отвечу, всем скажу: привет, но пока...
Зашел по важному-важному поводу.

Вишенка, я идиот. Прости меня, дурака. Очень-очень-очень с опозданием, и надеюсь ты еще не перехотела драббл по той песне "Кино"... Блин, короче, с прошедшим тебя Днем Рождения.
Это тебе.

Автор: твой друг - раздолбай
Вычитка: на коленке
Название: "Почти"
Размер: нуу... у текста - мини
Целиком и полностью принадлежит  11 Hours

Почти

"Почти"

Он спит. Мягкий бледно-желтый свет запутался в волосах. А у меня рука затекла, на которой он лежит. Почти не чувствую ее, но не могу заставить себя отодвинуться. Так часто бывает - резко, рывком – ни с чего – пробуждение. Страх. Не знаю: то ли того, что это ненастоящее, то ли того, что все вот-вот закончится. А такое возможно. Нет, на самом деле – не какие-то мифические ужасы: призраки, маньяки и монстры из снов. Реальный страх потерять самое важное.
Приподнимаюсь, опираясь локтем на подушку и вслепую тычу в кнопки мобильного. 6:27. Три минуты до звонка будильника.
Просто смотрю, пока есть возможность. Заверещит дурацкая мелодия, и спокойная паутинка дернется, ссыпая с себя капли росы. Иногда кажется, что этого времени мало, а иногда… Нет, всегда мало. Хоть и пытаемся показать, что все успеваем. Поцелуи на губах медленно тают весь день, пока улыбаюсь, разговариваю, целую… не его.
Невольно подстраиваюсь дыханием. Он мило сопит, ресницы чуть подрагивают. Откроет глаза, и все: скорее-скорее, отсчет пошел. Провожу пальцами по лбу, сдвигая растрепанную челку, кусаю губу.
Красивый же. И мой. Почти.
А больше всего бесит, что это «почти» мы так и не смогли преодолеть. И нельзя найти виноватого, кого-то со стороны, ткнуть и заявить: все из-за тебя, придурок. Да, я люблю так делать. Удобно. Но с ним – не пройдет. С ним вообще не проходит куча привычных, отработанных фишек. Все не так.
Большой соблазн отключить будильник. Или хотя бы переставить сигнал на полчаса вперед. И я даже готов потом, с утра выслушать обвинения: какой я безответственный, упертый, эгоистичный… У всех этих слов один синоним: любимый.
Еще минута.
Хоть бы время застыло. Замедлилось, просачиваясь через густое бледно-фиолетовое желе. Такое желание – каждый раз. И каждый раз мне паршиво от осознания, что придется выпустить из своих рук и быть… просто другом. Притворяться, что ничего не было.
Лимит исчерпан, придурок. Все позволенное – это рваные лоскуты минут, кое-как сшитые между собой враньем. Любой порыв ветра - и разорвется. Штиль же не может быть вечным.
Сначала вибрация. Сжимаю телефон в ладони, пальцем - на динамик, приглушая нарастающий звонок будильника. Больно тянет под ребрами. Но можно в оставшиеся нам секунды сделать приятное.
Обнимаю, забираясь рукой под одеяло. Тепло. Веду мобильником по ребрам - ниже. До поясницы. Прижимаю - как раз между ямочек над ягодицами. И целую - в бледные приоткрытые губы. Еще один день.
- С добрым утром, любимый.

@темы: original, мини

---

"Накануне последней войны", гл. 2

Название: Накануне последней войны
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: мистика
Статус: в процессе
Предупреждения: нет
Содержание: Вампиры, которые в стольких фильмах и книгах пытались завоевать мир, но огребали от сил добра наконец-то победили...

Глава_2

Смотри же и глазам своим не верь:
На небе затаился черный зверь,
В глазах его я чувствую беду.
Не знал и не узнаю никогда,
Зачем ему нужна твоя душа -
Она гореть не сможет и в аду.
Агата Кристи

Примерно час спокойствия. Расмус поначалу даже удивляется, что не слышит вездесущего мальчишку, а потом расслабляется, насколько может себе позволить. Разве не ради этого он здесь?
Как только пришли с озера, Маркус вызвал Альви к себе. И на этом все – тишина, тиканье часов и гул ветра. Благодать…
Расмус просматривает переданные по сети отчеты – листает, читая по диагонали, и понимает: ни черта нового. Их обставляют, а вампиры даже не могут найти, где ныкаются эти хитрые ублюдки. Морщится, проводит языком по клыкам. Нужно поесть.
Приоткрытые двери всегда привлекают большее внимание, чем плотно захлопнутые. Вот и Расмус всего лишь бросает взгляд на подходе к кухне. Хватает одной секунды. И хочется уже возненавидеть свое зрение.
Альви. Прижимается, стискивая рубашку Маркуса. Пальцы бледные и, кажется, мелко дрожат. Голова наклонена вбок, волосы спутаны, лежат на плечах. Можно разглядеть сумасшедшую голубую жилку - шея полностью открыта. А Маркус гладит ее ладонью, будто подгоняя. И… ясно видно, что кусает. Пьет медленно, а Альв только дышит глубоко, не возражая - позволяя. Взгляд затуманенный, ничего не замечает.
- Черт.
Десна и клыки начинают ныть – невыносимо. Расмус поводит плечами, отходит от двери, понимая, что смотрит слишком долго. Срочно поесть. Наглотаться привычной дряни, чтобы и мысли не было…

Альви теребит край пластыря на шее и едва слышно мурлычет себе под нос песенку. Смысла не понимает, чужой, певучий язык, но слова с детства заучены наизусть, и мальчишка повторяет их механически. Их звучание усыпляет, кожу перестает саднить. Остается только слабость и головокружение. Маркус пожадничал – Альв чувствует это. Обычно он вполне бодро доходит до своей спальни, но сегодня пришлось тащиться шаг за шагом, держась за стену. Напоследок вампир сообщил, что больше до приема не тронет Альви. Дает время восстановиться.
Мальчишка переворачивается на спину, разглядывает узорчатый край полога над кроватью – белые кружева как неровная кромка снега на карнизе крыши или сахарная глазурь. Если закрыть глаза, тошнота только усиливается. А с открытыми – страшная мучительная усталость. Альви облизывает губы и начинает песенку сначала.
Расмус заходит где-то на середине. В руках поднос, на нем: тарелка, накрытая крышкой, и кружка с горячим чаем. В идеале, все должен был принести именно Маркус, но это не его забота, как он выразился.
Слуг здесь нет. Поэтому, чтобы человек не загнулся раньше времени, Расмус сделал все сам. Почему бы и нет? Все равно заняться нечем.
Молча проходит и ставит поднос прямо перед Альви на постель. Смотрит на бледное лицо. Как бумага. И венки, кажется, просвечивают еще ярче.
- Приятного аппетита.
Альви замолкает и встревожено смотрит на вампира, потом на поднос. Приподнимается, опираясь о подушки, и снимает крышку. Ведет носом и тут же расплывается в улыбке. Это вам не синтетика, за такое и крови не жалко.
Альв довольно тянет:
- Рыбка… - и тут же отламывает кусочек. – Спасибо. Тебе не предлагаю.
- И не нужно.
Расмус садится в кресло рядом с кроватью, смотрит, как мальчишка ест. Медленно, словно растягивая удовольствие.
- Тебе еще необходимо много пить. Знаешь?
Альви кивает, не переставая жевать, тянется к кружке с чаем. Такая забота неожиданна, и оттого кажется странной. Особенно после их сегодняшней прогулки и пренебрежения Расмуса. Но Альв предпочитает не задумываться. Что, если решил извиниться таким образом.
- Ты помнишь вкус еды? Обычной, я имею в виду.
Тот качает головой. Сколько прошло-то? Восемь лет? Сейчас жизнь похожа на одну сплошную полосу: ничего не меняется.
- Иногда даже жалею. Ты с таким аппетитом ешь, - Расмус улыбается, продолжая смотреть. – Вкусно?
Альв хмурится и поднимает взгляд от тарелки:
- Для меня давно никто не готовил. Это… приятно, знаешь ли. Так что я думаю, ты не совсем безнадежен. Есть в тебе это… - кусает губу, подбирая слово, - сострадание.
Тянется, обнимает вампира за шею, притягивая к себе, и целует в щеку.
Тепло, влажно. И на мгновение близко. Расмус проводит пальцами по щеке, стирая след от губ.
Ребенок.
- Все немного не так, как ты себе представляешь, - пожимает плечами. – Но не буду разрушать твою иллюзию, а то снова обидишься.
Альви задумчиво смотрит на Расмуса: безжизненный. Одним словом. Вот точно – труп. И дело не в физиологии. Просто…
- Не разрушай, - серьезно. – Твоя правда никому не нужна. Тем более, ничего нового ты не скажешь: я – еда, вы – хозяева жизни. И вот сейчас своею рукой повелителя принес мне это, - кивает на поднос и снова поднимает взгляд на вампира. – Из жалости или элементарного желания поддержать во мне жизнь как много дольше – не важно. Я буду думать: потому что нравлюсь тебе. И потому что ты совсем не бесполезный труп.
Расмус только кивает, мол, молодец, догадался, в чем суть. А сам думает… Мальчишка не так наивен. Просто хочет быть таким. Ему от этого легче? Вампир не понимает: людям радоваться особо-то и нечему. А попытка найти назывное «счастье» в обыденном, думая, что все хорошо, – не выход.
Переубеждать не собирается. Поддерживать – тоже.
Но всего лишь один вопрос:
- А почему труп?
Альви пожимает плечами, отодвигает поднос. Раздумывает пару секунд и начинает хохотать, съехав по подушкам вниз:
- Потому что член не стоит.
Сжимает пальцы Расмуса и закрывает глаза. Сытая ленивая сонливость.
- Спи, выдумщик, - вампир проводит по руке Альва ладонью, поднимается и берет поднос.
Уже закрывая дверь, Расмус еще раз бросает на него взгляд, цыкает и уходит.

Альви осторожно толкает дверь и заглядывает в комнату. Портьеры плотно задернуты – холодный сумрак и тишина. А жаль, потому что день сегодня солнечный. Утром выпал снег – чистый, хрустящий. Альв давно не видел такого. Хочется погрузить в него руки по локти. Пока кости не начнут ныть. Но одному скучно. А Расмусу это удовольствие недоступно.
На цыпочках, бесшумно – к кровати. Кожа вампира такая же белая, как и простыни, и - контрастом - черные длинные пряди на подушке.
Альв присаживается на самый край, медленно тянет на себя одеяло. Задерживает дыхание. И дотрагивается пальцами до шеи. Кожа прохладная, но под ней явственно чувствуется медленный ток крови.
Забавно. Альви улыбается и склоняется еще ниже:
- Э-э-эй… - шепотом, почти касаясь губами подбородка.
Расмус приоткрывает рот, выдыхая, моргает несколько раз – глаза никак не хотят открываться. Наверное, случилась катастрофа, раз он не может проснуться – закон подлости.
- Что случилось? – хрипло. Взгляд на часы: самый разгар дня. И по ощущениям похоже, что солнечного. – Срочно нужен? – зевает.
- Ага, – Альви подтягивает носки, засовывает ноги под одеяло Расмуса – пол холодный, зябко. – Знаешь, что я хочу тебе рассказать? О! Сначала… Ты в снежки играл? Ну, должен же был когда-нибудь, правда?
К чему этот разговор? Расмус не может сосредоточиться, мозг отказывается бодрствовать. Кое-как улавливает суть.
- Очень давно, - бурчит в подушку. – Я не пойду сейчас играть в снежки.
- Да я в этом не сомневался. Просто тогда ты знаешь, как здорово поваляться в снегу. И чтобы лицо и руки горели. Так вот… - Альви перескакивает с одного на другое, теребит край подушки. - В горах, если выйти из дома, можно увидеть синее бесконечное небо и белые-белые склоны.
Расмус чуть улыбается, смотрит сонно. Уже не так обидно, что его разбудили. Накрывает пальцы Альви своей ладонью, мягко сжимает.
- Это начало какой-то сказки? А как же принцесса и дракон?
- Нет. Воспоминания, - Альв улыбается, укладывается рядом, прижимаясь щекой к руке Расмуса. - Мне нравилось там.
Тепло, и тихий голос. Вампир тянет Альви за край футболки – ближе. Буквально чувствует пульс крови. Горло сковывает как обручем.
Расмус сглатывает, смотрит в глаза.
- Почему ушел?
Альви кажется, что он еще недостаточно оправился: слабость и головокружение - снова. Темнота - теплая, обволакивающая. Не может отвести взгляда.
Альв перекатывается, упирается ладонями в грудь Расмуса. Голос звучит глухо:
- Бабушка умерла. Мне стало скучно.
Вампир выдыхает, смотрит снизу вверх. Теперь совсем близко.
- И ты решил пойти попутешествовать.
От осязаемого тепла просто крышу сносит. Запах кожи и крови - кажется, что везде. Перед глазами темнеет. Расмус прижимает ладони к бокам Альва, ведет вверх, задирая футболку.
- Я очень сильно хочу тебя укусить, - ровно, но напряженно.
Альви замирает, потом подается вперед, прижимается щекой к щеке Расмуса. Желание поддаться, сердце бьется торопливо.
- Идиот, почему ты всегда не вовремя?
- Не утрируй. Не всегда.
Хмыкнув, натягивает одеяло на голову себе и мальчишке. Темно, душно. И дыхание ощутимое – медленное, глубокое.
- Тебе нужно поправляться.
Альви смеется, сгибает руки, полностью укладываясь на вампира. Жарко и тревожно. Елозит, пытаясь стянуть носки. Чтобы еще ближе, голой кожей.
- Подожди пару дней. Только теперь, - фыркает, касаясь губами уха, и быстро шепчет, - ты сам должен будешь меня попросить.
- Даже не думай.
Расмус облизывает губы, сгибает ноги в коленях. Воздуха уже не хватает, но не хочется сдергивать одеяло. Здесь ощущение, что… можно позволить себе немного больше. Странное.
Уже забыл, как это.
- Хватит елозить.
Альви цепляет пальцами край носка, пытаясь стянуть.
- А то что?
Вжимается бедрами в пах Расмуса. Удачно устроился - между ног. И от этой близости, ощущения игры дыхание перехватывает:
- О… Да помоги же.
Издевательство.
- Какого черта ты там делаешь? – Расмус выгибается – невольно, только чтобы не прижиматься слишком сильно. Если возбудится – это будет чересчур.
- Мне жарко, - вымученно, шепотом. Носок поддается, съезжает до половины, но тут же цепляется за пятку. - Сейчас.
Сползает вниз, прижимается щекой к животу Расмуса. Еще немного ниже и… Возбуждение: сладкое и тягучее. Нравится.
- Твою мать.
Расмус выдыхает сквозь зубы, втягивает живот. Слишком жарко. Слишком тесно. Слишком…
Дергает Альви за ворот футболки, резко подминает собой.
Доигрался, мелкий.
Сгибает его ноги под коленями. Чувствует пальцами горячий пульс крови – внутри все сжимается от этого ощущения. Вампир цепляет края шерстяных носков и сдергивает их к чертовой матери.
- Все.
Получается хрипло, но Расмусу плевать. Вылезает из-под одеяла и поворачивается к Альву спиной.
- Приятных снов.
И все? А как теперь успокоиться? Альви царапается в спину Расмуса.
Не хватает. Прикосновений. Ну и пусть дохлый. Альв прижимается пахом к ягодицам, трется робко. Член ноет.
- Э-э-эй…
Нет ответа.
- Ладно, спи.
Расмус старается дышать ровнее. И попросту не замечать, что мальчишка снова близко. Лучше укусить уголок подушки. Или свое запястье.
- Со стояком в одиночку можешь справиться.
Альви и сам это знает, но отрываться не хочется. Только отодвигается чуть. Глаза привыкают к полумраку, и уже не верится, что там, за окнами, солнечный день.
- Бессердечный.
Обнимает за шею, зевает.
- Неправда.
И есть способ доказать.
Расмус сжимает пальцами запястье мальчишки, тянет и прикладывает ладонь к своей груди – с левой стороны. Там равномерный глухой стук, медленнее, чем у человека, но…
- Сердце есть.

Маркус складывает бумаги в стопку, поднимает взгляд на Расмуса:
- Хочу, чтобы ты остался на прием. Не сбегай, как обычно.
- Поделишься со мной мальчишкой? - проводит пальцами по ободку старинной вазы – гладкий, холодный фарфор.
Расмус садится в кресло напротив стола.
- Ты же знаешь, что мне это не нужно.
- Не относись к этому несерьезно. Прием - возможность завести знакомства. Я хочу, чтобы ты стал моим преемником.
Маркус устал. И возможность получить себе «ребенка» - главное, почему он согласился обратить юношу, несмотря на запрет.
- А ты, наконец-то, отдохнешь от всего? – Расмус улыбается, но губы, будто из твердого пластика. – Знакомств у меня и так предостаточно.
Настолько прямо Маркус об этом еще не говорил. Но, возможно, сейчас как раз самое время. Все равно рано или поздно нужно будет уйти на покой и оставить дела кому-то другому.
Придется так же собирать вампиров, обсуждать дела и еще параллельно…
- И мне тоже нужно будет через каждые полтора месяца готовить «гостям» какого-нибудь мальчишку?
- Это традиция. А то, что ты делаешь - блажь, - голос Маркуса холодный, и сложно понять, звучат ли в нем вообще какие-либо эмоции. - Я тебе вопросов не задавал, когда ты пришел ко мне. Но… я не могу понять, чего ты хочешь?
Расмус смотрит серьезно, но потом все же отводит взгляд.
- У меня как будто опоры нет, - гладит пальцами подлокотник кресла. – Словно потерял что-то. Но если ты хочешь, чтобы я… занял твое место, то… Я не подведу – могу уверить, - улыбается.
- Хорошо. Значит, останешься, - Маркус поднимается, выходит из-за стола. - Не привязывайся к Альви.
Зачем об этом? Расмус закатывает глаза, цыкает:
- Знаю. Я и не привязан нисколько. Просто таких общительных у тебя раньше не было.
- Он не только в этом… особенный.
Маркус отодвигает портьеру, окидывает взглядом двор. Темный, синий снег под глубоким фиолетовым небом.
- Возможно, он выживет.
Вот это новость. Расмус смотрит ему в спину долго, удивленно.
- Скажи, что в нем такого? - непонимающе. - Да даже если он выживет, понадобится переливание, а тратить кровь еще и на самих же людей - верх глупости.
Маркус пожимает плечами, отпускает портьеру. Может быть, мальчишку вообще стоит приберечь, но времени искать кого-то другого, достаточно качественного для гостей - нет.
- Не знаю. У него вкус… иной. Ничего такого я не пробовал раньше.
Расмус качает головой.
- А ты еще не совсем зажра… потерял вкус, - усмехается. – Тогда сразу приготовь ему реанимацию.
Не мальчишка, а какой-то счастливчик.
- Я не думаю, что гости будут сдержанны.
Иногда в угоду хорошим отношениям, нужно отказываться и от уникальных вещей.
- Пусть будет так, как будет. Постарайся не трогать его до приема, - усмехнувшись. - А то я знаю, Альви может быть очень убедительным.

@темы: original, Накануне_последней_войны

---

Мой песчаный Тадж-Махал, гл.2

Название: Мой песчаный Тадж-Махал
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: romance
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика

Глава_2. Еще немного о тебе

Глава_2
Еще немного о тебе

Мы идем по городу, вокруг все любуются!
У таких как мы все обязательно сбудется
Я тебя спрошу: «А ты со мной навсегда?»
Ты улыбнешься и скажешь мне: «да»!
Звери

- Твою ж...
Вадик шипит сквозь зубы. Когда раскаленное масло попадает на ладонь, ощущения не из приятных. Трет руку о джинсы, смотрит на Вини: тот строгает простенький салат. Помощник - это что-то новенькое. Тем более, сегодня не сходка друзей на квартире, обычно только по таким «праздникам» в тесной кухне человек двадцать народу.
Да и парень сам вызвался.
Вадим вываливает сырую картошку в сковороду, мешает.
- Сильно над ним не мучайся, все равно съедим, - улыбается и, зевнув, подходит к окну.
Винни отправляет в рот очередную дольку помидора и слизывает с пальцев сок.
- Из меня не слишком хороший кулинар. Хаваю все, что дают.
Помогать Винни вызвался тоже только в качестве платы за проживание, ну и чтобы не торчать в гостиной одному. Вадик затягивается, выпускает дым тонкой струйкой в окно. Узкая кисть, красивые аккуратные пальцы. Приятно смотреть. Не только на руки, вообще.
Винни подходит к Вадиму, кивает на сигарету.
- И мне.
- Ты хомяк, - тот показывает язык, толкает пачку по подоконнику. - Наешься быстрее, чем за стол сядешь.
Зажимает фильтр губами, затягивается снова. С Винни не так одиноко дома, и Вадик даже рад, что тот решил у них остановиться на неопределенный срок. А то порой чувствует себя затраханной домохозяйкой.
Тянет свою майку за край, переводит взгляд с раздолбанного двора на парня.
- А почему «Винни»?
- Потому что Пух. Толстый… был, - уточняет, проводя рукой вдоль выпирающих ребер. – В школе еще. И застрял в трубе однажды. Хорошо хоть не задницей наружу.
Фыркает, щелкает зажигалкой.
Вадик моргает, а потом тихо ржет, представив всю картину.
- А на хрена ты туда полез? Хотя да… школа, все дела, - широко улыбается, тушит окурок в банке из-под кофе и поворачивается к окну спиной. - А настоящее имя?
Винни смеется, приподнимается на носках, трется носом о щеку Вадика и тут же горячо, влажно дышит на кожу:
- Не скажу-у-у… Вдруг ты узнаешь, сделаешь куклу вуду и заставишь тебе подчиняться?
Мурашки. Кажется, по всему телу. Вадим даже пальцы на ногах поджимает и только после этого отстраняется, хмыкнув:
- А может, ты в розыске? Вдруг, маньяк, - делает большие глаза.
- Может быть, - Винни охотно подтверждает, садится на подоконник. – Насилую невинных скучающих домохозяек.
Улыбается, тянет Вадика к себе за край футболки. Тот упирается ладонями ему в колени, раздвигая - для удобства, не более. Смотрит в темные глаза и дует на чуть завивающиеся прядки.
- Ты просто ужасен, - улыбается. - Город в опасности.
- Спаси город – прими удар на себя.
Винни упирается пятками в батарею, обхватывает пальцами запястья Вадима, не давит, просто держит, чтобы не вырывался.
- Есть в тебе… - оглядывает с ног до головы, хмыкает, - жертвенность?
- По выходным с четырех до пяти, - смеется в ответ, снова показывает язык, проводит пирсингом по зубам. - Я думаю, хреновый из тебя маньяк получился.
Вадик оборачивается на секунду - как там картошка, - потом снова смотрит на Винни. Стискивает ладонями его бедра, сунув руки под коленями, и резко сдергивает с подоконника. «Пух» - не пух, конечно, но и не тяжелый.
Винни пытается ухватиться за что-нибудь, чтобы не грохнуться, и получается только обхватить шею Вадика.
- Бля…
Моргает, смотрит в глаза, тут же, усмехнувшись, прижимается сильнее.
- Как интересно…
- Эй-эй, - Вадик вцепляется в его джинсы, закусывает губу. - Сейчас отпущу. Не ебнись, маньяк-насильник.
Расслабляет руки, позволяя Винни нормально встать на ноги.
- Куда же ты? - Винни кривляется, цепляется за Вадика.
Запах кухни не перебивает приятный, чистый - кожи. С сожалением отпускает, возвращается к столу.
- Картошка сгорит, суслик.
Вадик еще пару минут возится с ужином, потом вздыхает, чешет бровь.
- Это все из-за тебя. Ну ничего… Русе, вроде, нравится поджарка.
Щелчок замка, хлопок двери. Вадим выглядывает в коридор. Руслан, другого и не ждали. Прямо тютелька в тютельку по времени.
- Привет.
Руся, похмельный, голодный и не выспавшийся, достаточно одного взгляда, чтобы понять. Винни, приветствуя, машет рукой и снова скрывается в кухне, позволяя парочке полапаться и нацеловаться. Прикуривает оставленную в пепельнице, так и не тронутую сигарету. Смех Вадика, шорохи и притворно возмущенное «могли прибраться». Приятно, когда тебя встречают. Морщит нос, глядя за окно.
- Эй, ну хавать будем?
- Хомяк голодный, - Вадим улыбается, кивнув в сторону кухни, и обнимает Руслана за шею, целуя. - Пойдем.

Алекс стягивает футболку, встрепывает волосы. После фонтанов прямиком сюда, потому что духота нереальная. А здесь хоть свежесть реки.
Народа на берегу совсем нет - или удачно пришли, или это место так никто и не нашел.
- Здесь купаться не слишком удобно - мелковато, но поваляться на солнце классно, - кивает Илье. - Ты со мной?
- Ну…
Идея хорошая. Но если бы знал, что придут сюда, забежал бы домой. Илья тянет вверх рубашку, не расстегивая - пуговицы цепляются за волосы, и он шипит, выпутываясь.
- Прямо так?
Илья переступает с ноги на ногу, оглядывает берег, потом Алекса. Скользит взглядом по его лопаткам, едва тронутым загаром.
- А кого стесняться? Я могу отвернуться, - тот расстегивает джинсы, скидывая кеды.
Стягивает все, кроме нижнего белья - все-таки не настолько раскрепощен - и заходит в воду. Прохладная.
- Глубина тут примерно до пояса, - Алекс оборачивается к Илье. Тот слишком долго решается, словно от этого зависит судьба мира.
- Да я не боюсь.
Илья раздраженно поводит плечами и расстегивает шорты. Останавливается и решает начать с кед. Аккуратно складывает на них одежду и возвращается к ремню. Главное, чтобы его не посчитали инфантильным. Этот гребаный Багз Банни...
- Давай быстрее, - смеется Алекс. Хочет уже сам выбраться на берег и затащить приятеля в воду.
Задерживает дыхание и, расставив руки в стороны, падает на спину. Холодное течение обволакивает все тело, горло перехватывает - получается какой-то невнятный писк. Алексу за него даже стыдно.
- Тут хорошо, - выныривает, убирает волосы с лица. Кожа вся покрыта пупырышками. - Багз Банни - класс, - улыбается весело.
- Отстань, - Илья заходит в воду медленно, трет плечи, чувствует, как поджимается от холода живот. – Кто бы ржал. Человек в черном.
Смеется, проводит ладонью по воде, брызгая.
Алекс брызгается в ответ, хитро прищуривается, а потом подается вперед. Рывок - за запястье Ильи, другой рукой - за шею, и опрокидывает в реку. Чуть ли не с ногами на него забирается, лишь бы «утопить». Туча брызг и хохот.
- Я победил!
Секунда, чтобы понять что происходит. Илья барахтается в воде, тянет вперед руки - пальцы скользят по телу Алекса, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь. Дергает за лодыжку, сам выныривает.
- Хрен тебе.
Алекс отфыркивается, проводит рукой по лицу, стирая крупные капли воды.
- Багз Банни вырывается вперед? - ржет, дышит тяжело, быстро. - Требую реванш. И перерыв.
Выходит на берег, поправляя резинку боксеров, и ложится на нагретый солнцем песок.
- Сбежал, - звучит почти разочаровано.
Илья стоит по колено в воде. Искупаться было не такой уж плохой идеей, хотя голые плечи печет ничуть не меньше. Еще раз нырнув, плывет к берегу, выходит из воды. Алекс лежит на спине, закинув назад руки – на шее и плечах границы загара – ровно по футболке. Илья улыбается, присаживается рядом, пару секунд наблюдает, как поднимается и опускается от дыхания живот, а потом касается пальцами бока, проводит линию, смазывая капли.
- Можно соединить в созвездия.
Алекс фыркает от смеха, отстраняет руку:
- Так можно защекотать до смерти, - прищурившись от солнца, смотрит на лицо Ильи, а потом переводит взгляд на высокие кусты.
Не зря. По тропинке к берегу выходят девочки. Замечают парней, смущенно улыбаются друг другу и устраиваются рядом. Алекс следит за ними, ждет, когда снимут с себя шорты и маечки. Как раз в этом плюс городского пляжа. Кивает Илье, мол, зацени.
- Оп-па…
Обе светленькие и аккуратные. Та, что повыше, в ярко-розовом купальнике, едва прикрывающем ничего-себе-такую грудь, а вторая… А вторая наклоняется… и еще наклоняется, переодеваясь. Илья захлопывает рот и достаточно громко, вежливо начинает:
- Привет…
Алекс улыбается, когда девочки смотрят на них, не подглядывая, а прямо. Здороваются в ответ, поправляя волосы. Симпатичные, загорелые. У одной пупок проколот, от этого уже жарковато становится. Колечко ярко и, кажется, зазывающе блестит.
Выдохнув, Алекс с трудом поднимает взгляд выше, кусает губу. Ткань купальника чуть ли не просвечивает. А вода-то холодная...
Еще выше.
- Познакомимся?

Вечером на набережной народа гораздо больше – не так уж легко найти свободный столик. Илья озирается, раздраженно поводит плечами – чешется, видимо, все же сгорел. Нужно было отползти в тень, а не геройствовать. Но разве можно было? Когда все вместе купались, болтали и валялись на покрывале, которое принесли с собой девочки.
Илье нравится Маша. Подумаешь, выше его. Зато очень удобно смотреть на то, что сразу привлекло внимание.
- Вот, крайний освобождается. Занимайте, мы купим чего-нибудь.
Илья хватает Алекса за запястье и тащит к стойке.
- А неплохо нам подфартило, - тот легко пихает его плечом, разглядывая меню.
Подружка Маши - Алена. Грудь хоть и небольшая, но не в этом ведь вся суть. От нее пахнет нежно-свежим парфюмом и шампунем. А еще она любит, когда животик ничем не прикрыт. Чем не радость? Алексу нравится.
- Давай девочкам Рэдс, мне Куллер, тебе... - смотрит на Илью, лыбится, - Кока-Колу.
- Думаешь, я буду сопротивляться? А вот и нет. Кола – хороший вариант.
Особенно, если подумать о том, что Илье еще домой возвращаться. И если накануне запах алкоголя можно было объяснить днем рождения друга, то два дня подряд для отца с матерью – уже алкоголизм. Лекция на тему слабого податливого молодого организма обеспечена.
- Давай пригласим их куда-нибудь?
Илья задумчиво вытягивает губы трубочкой, выдыхает:
- На пляж? – смотрит на Алекса вопросительно.
А Алекс смотрит на губы. Мысли путаются. Перевозбудился, кажется… О чем его, вообще, спросили? А, да.
- Можем пока просто предложить прогуляться, и потом - в клуб. Согласен?
Илья кивает, подхватывает колу, скользкие влажные бутылки пива и сдачу – купюры вот-вот разлетятся на ветру, цыкает и поворачивается к Алексу:
- Можешь… блин, - бумажник в заднем кармане джинсов, а руки заняты, - можешь сунуть мне… там, сзади?
- Чего? - Алекс невольно приоткрывает рот, смотрит на прогнутую спину и оттопыренную задницу.
Сунуть… сзади… Организм молодой, ему похуй. Кровь уже отливает от головы. Алекс тупит еще секунды полторы, а потом замечает, что карман, вроде, не пустой. Надо просто убрать деньги. Скулы тут же заливает жаром. Хорошо, что Илья его сейчас не особо-то и видит.
Просовывает пальцы под грубую ткань и вытаскивает бумажник. Молча берет из руки Ильи деньги, убирает и снова заталкивает в карман. И уже просто от нервного потрясения шлепает по бедру:
- Заработал, - смеется.
Илья смотрит через плечо на Алекса: странное ощущение от ответного взгляда, как будто шуструю мелкую рыбку запустили, и она щекочет хвостом и плавниками живот, царапается чешуей. Хмурится, но тут же насмешливо фыркает, трется о бок Алекса:
- Любой каприз за ваши деньги, - манерно растягивая гласные. – Бутылку возьми.

Винни как будто и не было. Сказал, что пошел гулять. Видимо, это на всю ночь, чтобы под утро не будить честного работника Руслана.
Вадик зевает, подпирает голову рукой, глядя в телевизор. Картинки сменяют одна другую. Пальцем - уже на автомате по кнопке пульта. И, кстати, о честных работниках…
- А вы с ним трахались, да? - несильно пихает босой ступней.
Руслан ловит ногу Вадика, тянет к себе, гладит пальцы.
- Вчера? А ты ничего не помнишь, пьянь?
Тот закусывает губу, чтобы не улыбнуться. Приятно так…
Выключает телик и смотрит серьезно.
- Я не про вчера. Я вообще.
- Ммм… Один раз, - Руся задирает ладонью штанину, сжимает лодыжку – еще немного ближе, подтягивает, укладывает ноги Вадика себе на бедра. – Мы играли на фесте, там было скучно и голимо, все пережрались, накурились. В общем, пиздец. Это до тебя было. А с ним… у него насчет траха вообще никаких ограничений, по-моему.
Руслан пожимает плечами, проводит ладонью по внутренней стороне бедра Вадима, до паха.
- Вадька, мне с тобой хорошо. Ничего другого не нужно. И вчера… короче, меня так не устраивает. Ладно, один раз поэкспериментировали, и хватит.
В животе сладко тянет от удовольствия. Вадик чуть приподнимается навстречу, стискивает пальцами запястье Руслана, прижимает ладонь к своему члену.
- Чем не устраивает? Девочка тебе классно отсосала. Да и ты потом ее нехило отодрал, - улыбается, а у самого от этого воспоминания губы ныть начинают. Проводит по ним языком, приподнимается и, обняв Русю за шею, целует. - Хотя я ревновал, не спорю. Тоже ревнуешь?
- Вы так сосались…
И Руслан не про девицу. Ему всегда казалось, что все это девчачьи сопли – измены, верность. Человек остается рядом с тобой, чего еще надо? Но вчера… пьяная злость и дикое густое возбуждение, как патока. Тогда зимой было нечто подобное.
- Короче, ты мой и точка.
Смеется, перетаскивает Вадима к себе на колени. Пальцы уже распутывают шнурок на поясе домашних штанов, обхватывают член.
- Или тебе этого мало?
- Охуеть, как мало...
Вадик тянет его за волосы, трется. Вот ничего уже не нужно, слов достаточно. Потому что они как подпись. Царапает ребра, сжимает между пальцами сосок, дергает за пирсинг.
- Твой я, Отелло, - выдыхает возбужденно. - Может, в комнату? А то заляпаем спальное место нашего нового друга.
- Он все равно ни черта не заметит, когда вернется.
Руслан роняет парня на диван, и тут же приподнимает, подсовывая под голову подушку.
- Обойдемся без травм, ага?
В комнате тишина. Дыхание – тяжелое, шумное – возбуждает. Руся раздвигает ноги Вадика, трется пальцами между ягодиц.
- Ну что, медленно и печально?
Вадим смеется хрипло.
- И подвывая. Соседи точно подумают, что завелся полтергей...ст. Короче, еби уже. Хочу.

@темы: original, Taj_Mahal

---

X-files

Я понимаю, что я обещаю-обещаю вывесить профайлы, а меня все нет и нет на дайри. Но вот я тут)
Кто горел желанием увидеть мальчиков из ориджа «Мой песчаный Тадж-Махал» - спешиал фо ю Ну и чисто для себя. Все-таки сколько не вешаю, столько и дро... дрожу от восхищения.
Поехали *_*


Имя: ? Представляется «Винни»
цвет волос: темные, вьющиеся
цвет глаз: карий
рост: 1.74
семья: неизвестно
возраст: 18 лет
Путешествует, долго на одном месте не задерживается.


Имя: Вадим
цвет волос: темный
цвет глаз: карий
рост: 1.73
семья: отец, мать
возраст: 19 лет
живет с Русланом на съемной квартире, учится в колледже, подрабатывает, умеет вкусно готовить ^^


Имя: Алексей
цвет волос: темный
цвет глаз: голубой
рост: 1.75
семья: отец, мать
возраст: 17 лет
живет с родителями, учится в школе, любит играть в футбол.


Имя: Илья
цвет волос: темный
цвет глаз: зеленый
рост: 1.68
семья: отец, мать
возраст: 16 лет
живет с родителями, учится в школе, играет на пианино.


Имя: Руслан
цвет волос: темный
цвет глаз: серо-голубой
рост: 1.87
семья: отец
возраст: 23 года
живет на съемной квартире с Вадиком, работает охранником, учится заочно в университете.

@темы: заметки_на_полях, original, Taj_Mahal, дрочка

---

"Накануне последней войны"

Название: Накануне последней войны
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: мистика
Статус: в процессе
Предупреждения: нет
Содержание: Вампиры, которые в стольких фильмах и книгах пытались завоевать мир, но огребали от сил добра наконец-то победили...

Глава_1.

Ах! Дамы, господа!
Позвольте нам начать
И пьесу показать
Про смерть и про любовь.
Агата Кристи

Над городом снег, больше похожий на пепел. Редкие серые хлопья опускаются на асфальт, темнеют, но не тают. Холодно. Здесь всегда холодно и сумеречно. Даже днем. Редкий блеклый свет из окон баров, и все. Желтые кляксы на мокрой земле.
- Эй, ну мы сможем договориться. Давай. Я Альви.
Привычное имя, пусть и при рождении было дано другое. Бабка говорила, то, важное, не стоит называть всем подряд. А «Альви» мальчишку назвал кто-то из деревни, где он жил первые дни после побега.
- Хочешь - один раз за ужин, а могу некоторое время попутешествовать с тобой.
«Клиент» сжимает пальцами его подбородок, задирает голову немного резко, небрежно. Оттягивает ворот куртки, убирая мех. На почти белой коже шрамы: темные точки от клыков. Хмыкает:
- Всего пара укусов.
Убирает руку. Еще чувствует пальцами живое тепло, сжимает кулак и разворачивается к выходу из подворотни.
- Ищи другого, Альви.
- Ну нет. Ты хотя бы выглядишь прилично.
Так и есть. Явно случайно оказался на этой помойке, не из местных жителей. И выглядит… молодо. Хотя для таких, как он, «возраст» - понятие относительное.
- Сделаю скидку, так и быть. Потому что понравился, - Альви хитро улыбается, кутается в куртку. Зябко. – Иначе мне одна дорога – в замок. А там меня сгрызут заживо. Не жалко?
- Если всех жалеть, то здоровья не хватит.
Снег под ногами - ровным серым пластом. Подтаивает, хрустит как раздробленное стекло.
Альви говорит о замке на окраине. Не факт, что он туда вообще доберется: путь неблизкий, а человек только лишнее внимание привлекает. Да и если дойдет… верно же - могут сгрызть, не спросив причину визита.
Расмус сглатывает слюну. Оборачивается.
- Ты регистрированный?
Альви ничего не обломится – уже понятно. Зачем тогда этот интерес? Может, еще о жизни спросит: как дела и все такое.
- Нет. И тебе не нужно знать, почему.
Злится, сплевывает на мокрый асфальт и все же предпринимает последнюю попытку.
- Ты можешь в шею, так и быть. За обычную цену. Лучше тебе никто не предложит.
Черные, матовые глаза – равнодушие. И нечего разоряться.
- Ладно, вали. Моя смерть будет на твоей совести.
Альви, не оборачиваясь, идет до конца переулка, где свалены размокшие коробки, садится на них. Снег падает и падает. Мальчишка задирает голову, смотрит на квадрат неба, заключенный в ограду крыш. Пришло время выбирать, куда идти дальше. В этом городе больше не стоит задерживаться.
- Какой разговорчивый, - Расмус усмехается, глядя ему вслед. - Не свойственно для еды.

Маркус всегда гостеприимен. Сколько Расмус помнит, в замке собиралось множество посетителей. Как на выставку или пир. И пиком «программы» был какой-нибудь бледный мальчик-собственность с незаживающими ранками на запястьях и шее. После такого представления Маркус приобретал нового, а в главной гостиной еще долго стоял запах крови.
- Ты давно не заходил.
- Дела, знаешь. Опять было дневное нападение, - Расмус морщится. - Тебе не кажется, что люди вконец охамели?
- Здесь я далек от этой суеты, - смеется Маркус.
- Ну да, сидишь и ни о чем не подозреваешь…
Замолкает, поворачивает голову к двери, почувствовав. Да неужели…
- А это у тебя здесь откуда? - указывает большим пальцем на Альви.
- Ох, я совсем забыл. Сам ко мне пришел недавно, но какая находка. - Маркус подходит к мальчишке, приобнимает за плечи. - Альв, познакомься, это Расмус.
- Привет.
И ничего более. Конечно, Альви узнал своего несостоявшегося клиента. Но это было знакомство из разряда «в приличных местах не поминают». Да и… не знакомство совсем.
Вампир не изменился. Они вообще не меняются. Этот… располагает к себе чем-то.
- Ты погостить или так зашел? – само смирение.
Сейчас он выглядит не так потаскано, как в той подворотне с месяц назад. Маркус любит заботиться о своей собственности, чем или кем бы она ни являлась. Расмус и не узнал бы, если бы не запах - особый. Как старое красное вино, вытащенное из погреба на свет. Тогда не приметил, сейчас чувствует буквально на языке.
Вино… Наверное, с ним и стоит сравнивать Альва.
- Общайтесь. Мне нужно доделывать работу, - Маркус мягко сжимает плечо человека через свитер, будто придавая сил, и уходит в сторону лестницы.
Расмус смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на мальчишку.
- Хорошо устроился.
- Нормально. Никаких регистраций и талонов на жрачку. Своя комната и вдоволь хавчика. Что еще нужно? – мальчишка улыбается, нагло разглядывает вампира.
Попасть в замок оказалось не так уж и сложно. Кроме того, Маркус на удивление радушно принял его. Настолько, что Альви стал сомневаться, что страшилки про вампиров из старых родов - правда. Фыркает, произносит игриво, заискивающим тоном:
- Хозяин добрый, хозяин обо мне заботится.
Быстрым движением отгибает высокий ворот свитера, наклоняет голову, демонстрируя печать.
- Есть, чем гордиться, - Расмус кривит губы, мельком глянув на круглую татуировку чуть ниже уха.
У всех одинаковая, и в одном и том же месте. Герб древних вампиров - как щит для человека от всех остальных.
- Больше привилегий.
Снимает пальто. Кого бы еще ни привел в дом Маркус, Расмус всегда будет считать это место убежищем, где можно спокойно расслабиться, пока не запищит коммуникатор.
- Ешь хорошо? - кидает взгляд на Альва и идет в кухню.
- Говорю же тебе, жизнь налаживается, - мальчишка торопится вслед за вампиром. – В общем, я тебе даже благодарен, что ты меня тогда не снял.
Альви забирается на высокий деревянный стул с ногами, натягивает низ свитера на колени.
- Ты не ответил, Расмус, надолго? Если да, мы могли бы прогуляться к озеру.
От обращения по имени немного не по себе. Тем более, так часто. Альв слишком раскрепощен и говорлив. Это раздражает.
Расмус достает из холодильника плотно запечатанный пакет, рвет зубами трубочку. Кровь холодная и кажется безвкусной. Как синтетика. Жалкий заменитель.
- Если я схожу, ты успокоишься? - делает глоток.
- Я пытаюсь быть гостеприимным.
Намек. Чтобы знал, кто хозяин в доме. Альви разглядывает парня - бледная кожа, но черные глаза и волосы. А еще губы - ярко-алые. Наверняка, эта кровь на вкус такая же, как сухой паек по талонам для людей.
- Ты ешь гадость. Маркус не против, если ты воспользуешься мной.
Альви кладет голову на стол, как на плаху, прижимается к столешнице и смотрит с любопытством снизу вверх.
Расмус продолжает пить, молча глядя на распластавшегося по столу мальчишку. В этом выражается его гостеприимство?
- Маркус был бы не против, если бы я выпил тебя полностью, - усмехается. - Так что желание выстелиться может для тебя плохо закончиться. Ты здесь никто, Альви. Смирись, - пожимает плечами.
То, как звучит его имя… Словно мягкий спелый фрукт разламывают. Мальчишка инстинктивно проводит языком по сухим губам.
Не поднимая головы, постукивает кончиками пальцев по деревянной поверхности.
- Я ему как сын. Или ты считаешь, что к человеку нельзя привязаться?
- Можно.
Расмус выкидывает пустой пакет.
- Кровь всегда манит. Идем гулять? - снова накидывает пальто. - Второй раз не предлагаю.
Альви смотрит на свои голые лодыжки.
- Жди. Переоденусь. Это ты дохлый, а я мерзну.
Разговоры можно вести и по дороге. Альв соскальзывает со стула и выходит из кухни.

Один из человеческих мифов: вампиры не чувствуют холода. На самом деле, они ощущают его так же, как и люди, только более… выносливые. Человек во всем им проигрывает. И Расмус понимает, что Альви - всего лишь кусок мяса, который умеет разговаривать. Только… почему же он так выбешивает?
- Ты хоть иногда молчишь? Хотя бы во сне?
- Молчу. Когда ем.
Ветер дует с гор – колкий, обжигающе холодный. Альви прячет руки в карманы куртки и тут же поскальзывается на обледенелых камнях. Ругается вполголоса. Если спутник хочет наслаждаться покоем и тишиной, пожалуйста. До озера минут десять, Альв может и помолчать. Хотя сама идея прогулки по такому холоду уже не кажется привлекательной.
Выдерживает всего лишь пару минут.
- Вот откуда в тебе столько злости, а?
Расмус цыкает, поднимает воротник пальто. Дойдем - утоплю. И плевать, что там лед.
- Какая тебе разница? Может, ты мне просто не нравишься.
Колючие снежинки летят в лицо - Расмус морщится, зажмуриваясь. Прячет лицо по глаза в шарф. Есть надежда, что рядом с озером такого ветра не будет. Смотрит на Альви. Тот ступает осторожно, смотрит под ноги, убирает светлые пряди за ухо, придерживая капюшон куртки.
- Но ты можешь завоевать место под солнцем. Скажешь, откуда пришел?
- Ага. Вот прямо взял и все рассказал. Особенно после твоих заявлений.
Альви фыркает, и тут же машет в сторону тонущих в голубоватой дымке гор:
- Оттуда, - поворачивается к Расмусу, вытягивает руку, останавливая. – Но без подробностей. Теперь твоя очередь отвечать – кем ты приходишься хозяину замка?
- А если я спрошу про подробности? - хмыкает, смотрит, куда указал Альв.
- Я тебе не отвечу.
Наверняка, жил в какой-нибудь деревушке, где и вампиров-то не было. Ближе к солнцу. Если не хочет отвечать – не нужно.
- Маркус согласился меня обратить, - вампир не смотрит на него. - Заботился первое время. Я ему обязан.
Альви смеется, забегает вперед. Возможно, Расмус первый парень примерно его возраста, с которым можно поговорить. Ну да, не слишком общительный, но это дело поправимое. Мальчишка цепляет концы шарфа, тянет к себе:
- У Маркуса будет прием через пару дней. Ты останешься?
- Прием?
Это может значить только одно: снова соберутся на званый ужин. Ну правильно. Сколько уже Альв живет в замке просто так? Пора бы уже и платить по счетам.
- Нет. Не останусь. Не хочется смотреть, как тебя будут медленно жрать.
- Совсем немного крови. Для этого я здесь и нахожусь, - Альви пожимает плечами и останавливается.
Озеро под ними круглое, гладкое, как серо-голубое зеркало. До него ряд узких, высеченных в камне ступеней. Идти нужно осторожно – в первый день, Альв чуть не сосчитал их все задницей.
- Разве для вас это не нормально? Пить кровь, в смысле.
Расмус медленно спускается по ступенькам. Все-таки, не человек, а сплошной сгусток наивности.
- Почему? - не оборачиваясь. - Все в порядке вещей. Такие приемы - традиция. Если ты вообще что-то знаешь о традициях вампиров, неуч. Рассказать?
Альви смотрит в спину Расмуса, надеясь, что если навернется, вампир удержится на ногах. В конце концов, те, кто приходил к бабке, говорили, что вампиры гораздо сильнее людей.
- Не знаю. Где я жил… вампиров не слишком много. Странно звучит, да?
Их земля, их города, их замки. И так мало мест – для человека.
- Расскажи, к чему готовиться.
Нехорошо. Словно в животе глубокая рана. Расмус выдыхает, ветер утягивает клубы пара с собой.
- Их будет около… пятнадцати, возможно. Каждый укусит. Запястья или шея. Может, под колено, бедра, пах.
Вспоминает, как наблюдал за этим. Тот человек был постарше Альва, но совсем не сопротивлялся. Словно… нравилось, как его кусали, вытягивали глотками кровь, или вставляли в вены тонкие полупрозрачные трубки - пили будто коктейль. Глубокое, ровное дыхание, приоткрытые губы и закрытые глаза.
Он их так и не открыл.
- Тебя не хватит на всех.
Альви не может видеть глаз вампира. Да и то, как сказаны эти слова… Пустота. Темная и бесконечная. Пару секунд мальчишка молчит, глядя себе под ноги – ступенька, еще одна и еще… Осторожнее… Потом вытягивает губы, осторожно вдыхает студеный воздух:
- Ну… Я быстро восстанавливаюсь. Да и Маркус мной дорожит, - без пауз, быстро. – Я говорил тебе: относится ко мне, как к сыну. Сказал, что это мой дом. Так что не нужно пугать. Мне все равно…
Некуда идти.
Соскальзывает со ступени, утыкается в спину вампира. Тот чуть подается вперед, едва не падая.
Хорошо, что лестница закончилась.
- Я не пугаю. Лучше бы тогда сразу предупредил, что не нужно говорить правду, - оборачивается через плечо. - Мне тебя просто жалко. Хотя и очень раздражаешь.
Потом - взглядом по ровной, гладкой поверхности озера. Холодный серый лед. Тонкая корка. Как кожа Альва - венки просвечивают.
Шаг вниз. Альви останавливается напротив вампира, смотрит на него пару секунд.
- Ты в этом участвовал?
Касается замерзшими пальцами щеки: гладкая, холодная – неживая. Вверх, к виску – кажется, что чувствует легкую ритмичную пульсацию. Кровь?
Вслед за прикосновениями тепло. И как будто нет холода ветра. Расмус не отстраняется, не отталкивает руку. Просто позволяет почувствовать - себе и ему.
- Нет, - улыбается. - Я не ем людей.
Альв качает головой:
- Ты странный. Значит, пришел и попросил сделать тебя вампиром, но пить настоящую кровь отказываешься?
Неторопливо поправляет шарф, поворачивается к озеру.
- Это не вопрос. Твое дело. Значит, тогда в подворотне у меня изначально не было шансов.
- Ты вообще какой-то невезучий, - Расмус игнорирует первую фразу. На все свои причины.
Пинает носком ботинка маленький камушек - тот скатывается по наклону и с хрустом проламывает тонкий лед озера.
- Пошли обратно.
Это обижает. Что такого Альви сделал вампиру, отчего тот огрызается?
- По крайней мере, я не уламываю Маркуса обратить меня. И никогда не стану этого делать.
Альв смотрит вверх, на темнеющий замок – неподвижный, как туша уснувшего дракона. Дышит мерно, едва заметно, кажется неповоротливым, но в любой момент может ощериться клыками, выпустить когти.
Там тепло, горячая ванна и постель. Там – единственный дом, который сейчас есть у мальчишки.
Расмус смотрит сначала на Альви, потом - тоже на замок, и идет к лестнице.
- Я не уламывал. Просто думал, что так будет правильнее.
С почти трупом можно и пооткровенничать, да? Морщится.
- У тебя есть два дня. За такое время упущенное не наверстаешь, но… - замолкает. - А может, ты и правда жив останешься.
Нужно ли будет это Маркусу? Он никого не оставлял «на потом». Или же Расмус чего-то не знает.
- Предлагаешь оттянуться? - теперь Альви впереди, и ему приходится оборачиваться, чтобы отвечать. - Хорошая идея, но вы развлекаться не умеете, а в город идти и искать людей, у меня желания нет. Да и…
Маркус запрещает выходить за пределы замка. Это основное условие.
Альв останавливается, хитро тянет:
- Слу-у-ушай, а, правда, что вы офигеть какие быстрые? Давай кто вперед наверх?
Мальчишке хочется поиграть? Расмус смотрит удивленно.
- Если ты навернешься, мне тебя спасать? - фыркает, поправляет шарф, поднимаясь еще на одну ступеньку. - Ты уже проиграл.
А потом срывается вперед.
Альви хотел бы возразить, но уже некому. Он успевает только взглядом проследить движение Расмуса – понимает, что не успеет и все равно кидается следом.

Альв тяжело дышит, согнувшись и уперев руки в колени. Жарко, и сердце колотится быстро-быстро.
- Видишь, не все рассказы… о вампирах… мифы, - прерываясь, глотая ртом воздух. – Что хочешь в качестве приза?
Слишком слабый. Расмус приглаживает рукава пальто, смотрит.
- А мы играли на приз? - задумчиво кусает губу, не отводя взгляда.
Что он может предложить? Вампиру ничего не нужно. Тем более, от человека. Медленно выдыхает, словно копируя успокаивающееся дыхание Альва.
- Обойдемся без него.
- Честная победа, ты заслужил награду, - пожимает плечами, выпрямляется. – Можешь укусить меня. Хочешь?
Альви улыбается, приближается к вампиру вплотную.
- Нет, - тот дергает капюшон мальчишки за край, натягивая на глаза, отстраняется. - Я же тебе сказал, что «странный», - поводит плечами.
- Ну… тогда думай, что еще я могу сделать для тебя. И приходи требовать. Пункт выдачи призов работает круглосуточно.
Мальчишка, рассмеявшись, отворачивается и, не дожидаясь Расмуса, идет к замку.

@темы: original, Накануне_последней_войны

---

Мой песчаный Тадж-Махал, гл.1

Название: Мой песчаный Тадж-Махал
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: romance
Статус: в процессе
Предупреждения: ну... может попереть нецензурщина, но, надеюсь, не сильно.
Содержание:
Завтра этот вечер станет поводом не трyсить,
Завтра этот вечер станет поводом остаться.
Мы все мании излечим, мы все тросы перекyсим,
И - вдвоем на все четыре, вдоль семи ветров скитаться.
По запретным коридорам,
Маленьким клещом нательным
Я вползy в твою аптечкy
И найдy к тебе отмычкy,
И назло всем командорам
И шагам из запредельным,
Я зажгy в своей ладони
Сердца крошечнyю спичкy...

Там на том конце вселенной
Напрягают слyх соседи,
Их смешная добродетель
Заставляет быть на взводе,
Но нашем минном поле
Даже Бог нам не свидетель,
Только - флойды на кассете,
Только - рыбки на комоде.
Зимовье зверей

Глава_1. Привет

Глава_1
Привет

Давно не виделись: здравствуй!
Наш город не изменяет.
Наш город пахнет любовью.
Наш город как новобранец.
Ты с рюкзаком за плечами,
А я играю навылет.
Всё также сердце танцует.
Ночные снайперы

Деньги должны были поступить два дня назад. Во время остановки Винни вылезает из автобуса и добредает до заправки. Ни одного банкомата: долбаная дыра. И сообщение о пополнении счета не приходило. Можно, конечно, попытаться поверить, что банк или сотовая связь тормозят, но...
Винни разминает затекшие ноги, сует в рот сигарету. Нужно звонить. В Москве еще не так поздно. Длинные резкие гудки, и сонный, уставший голос. Винни нетерпеливо постукивает носком кеда по колесу:
- Ну? Где?
- Извини, некоторые сложности. Тебе придется подождать.
- А жить мне как?
- Несколько дней, хорошо?
Голос Винни меняется, становится глуше и мягче:
- Ты мне всю жизнь испортил, ублюдок.
- Я... знаю, но... пожалуйста...
- Ладно, я найду, как заработать...
- Стой!
Винни криво, довольно улыбается, выпускает струйку дыма в чернильно-синий воздух. Тепло. Пахнет бензином и какой-то едой.
- Просто пришли мне деньги, и я не буду тебя доставать.
- Я сделаю это, как только смогу.
- Ок. До связи.
Вариантов не остается. Винни пролистывает записную книжку в телефоне, перескакивает пару раз с «Руслан» на «Тетка».
«Тетка» – значит, возвращение назад. Необходимость объяснять, где его носило. Жизнь как на пороховой бочке, опасения, что в любой момент нагрянут родители, желающие вернуть чадо домой.
«Руслан» – это ночь езды отсюда. Город, правда, жуткая дыра размером с один московский район, наверное, но... Палец уже нажимает на кнопку вызова.
- Привет. Это Винни. Помнишь меня? Зима и этот... пансионат уебищный... - названия Винни, хоть убей, не вспомнит. – Да-а... Ну ты приглашал к себе в гости, и я подумал... Теперь не один? Слушай, ну я и не собираюсь припоминать обстоятельства нашего знакомства. И под бок тебе не полезу, - фыркает, смотрит, как в автобус возвращаются пассажиры. Пять минут до отправки. – Диван – вообще роскошно. До встречи. Скинь мне адрес, встречать не надо.
Винни сует мобильник в карман джинсов, заскакивает в салон. Перегнувшись через свою соседку – необъятных размеров тетушку, - поднимает с пола рюкзак. Весь багаж.
- Счастливого пути, мадам. Можете занимать мое место.

Хлопок двери в прихожей похож на выстрел прямо над ухом. Винни морщится, трет виски, пытаясь унять новый приступ боли, и переворачивается на бок. Если попытаться воспроизвести вчерашний вечер... Поводит ногами, прислушиваясь к ощущениям – голый. Но между тем укрыт: тепло и уютно. Слева приподнимается от дыхания одеяло. Вспомнить? Легко. Он быстро нашел нужный адрес, Руслан показал ему квартиру, узкий продавленный диван в гостиной... Но этот траходром явно от него отличается. А потом они отправились праздновать.
Винни цыкает, приподнимает голову. Возле кровати – грудой - его фиолетовая футболка, сотовый и смятая пачка Кент’а. При мысли о курении мутить начинает мгновенно. Сглатывает вязкую густую слюну и переворачивается на другой бок.
- Привет.
Голос как с того света.
Вадим упирается рукой в чужое бедро, открывает один глаз, даже не пытаясь ответить. Это слишком. Жуткое похмелье. Да еще и мышцы тянет, как будто трахались всю ночь.
Догадка заставляет подобраться и осмотреть комнату. Он переспал с этим типом?! Допился. Но потом измученный мозг отменяет сигнал паники.
Винни. Да. Руслан познакомил с ним Вадима. А ночью было...
- Бля, - Вадик проводит ладонью по лицу.
Хочется пить и перестать думать.
Рядом с другой стороны, свернувшись клубочком, спит девушка. Выжженные перекисью добела волосы, размазанная тушь и припухшие губы. Вчера ей было хорошо. Как ее зовут?
Вадим поворачивает голову снова к парню. А с ним он целовался, пока губы не онемели. Руслан, кажется, был не против.
- Чтоб я еще раз так нажрался, - хрипло, ломано. - Где Руся?
Видимо, Руся как раз и хлопнул дверью.
- Ушел.
Волосы лезут в глаза, Винни дует на челку. Тело похоже на мешок с несвязанными между собой костями. Пытается сесть на кровати.
- Мальчики, может, поспим еще, а?
Винни хмурится. Неизвестная. Икс. Девицу он не помнит.
- Девочка, может, ты помолчишь?
Парня – да. Он бойфренд Руслана. Поэтому Винни ну никак не мог его трахнуть. Он знает, гадить на территории, на которой собираешься жить, пусть и с недельку, - недальновидно.
- Где душ?
Вадим хлопает глазами, словно вспоминая, показывает на дверь комнаты.
- По коридору и налево. Сообразишь. Не особняк, - толкает девушку в плечо. - Давай, милашка, поднимайся. Тебе домой пора.
- Дай посплю еще пару минут, - зарывается под одеяло.
- Фак.

Струи горячей воды бьют по затылку и плечам – Винни шипит, отскакивая. На полке ряд бутылочек, водит пальцем по ним, читая названия. Хозяева наверняка будут не против, если он позаимствует чуть-чуть геля и шампуня. А днем уже сходит в супермаркет. Если денег хватит. Осталось едва-едва на жрачку. Вчерашняя попойка ополовинила остатки банковского счета. Папочка, ну давай, поторопись-ка...
Головная боль стихает. Винни мягко осторожно втирает шампунь в волосы. Парня друга он не трахал. Имели девочку. Откуда она такая доступная взялась – непонятно. Сидели в клубе, или там, что в этом мухосранске называется клубом. Вчетвером. Потом подвалило какое-то юное нетрезвое создание с... этой девкой. Дальше была еще какая-то движуха, в результате которой в квартире оказались снова вчетвером, но уже в другом составе.
Винни, нетерпеливо постанывая, смывает пену – глаза щиплет. Оглядывает ванную. И кричит, толкнув кончиками пальцев дверь:
- Где у вас полотенца?
Вадик цыкает. А раньше трудно было все взять? Слугу нашел.
Не вслушиваясь в поток бессвязного мата, захлопывает за девушкой дверь, затем вытаскивает из шкафа полотенце и идет в ванную.
- На, - протягивает его Винни, беззастенчиво смотрит на капельки воды, рассыпанные по телу. - Голова не болит так громко орать?
- Болит, - кивает, усмехнувшись, накидывает полотенце, осторожно трет волосы. – Но я же не мог показаться перед девушкой в таком виде.
Винни вслепую протягивает руку, опирается о плечо Вадика и перешагивает через бортик. Зябко поводит плечами – через приоткрытую дверь сквозит.
- Она ушла? – выглядывая из-под полотенца, отворачивается, закручивает вентили кранов.
- Ушла...
В животе Вадика нехорошо так сжимается. Хотя на самом деле хорошо. Тянет. Возбуждение.
У Винни татуировка на спине: черные переплетающиеся линии вдоль позвоночника. Косточки выпирают.
Вадим сглатывает, проводит пальцами по влажной коже.
- Классная татушка.
Холодок вслед за горячим прикосновением. Винни сводит лопатки, разворачивается.
- Это плата, - смотрит на припухшие яркие губы Вадика, вспоминает – прикусывал их, вылизывал. – В некотором роде. За проживание, – тянется вперед, трется носом о нос Вадима. – Я ночевал в салоне, а в обмен со мной можно было делать все, что угодно.
Обводит пальцем нижнюю губу, слегка нажимая ногтем.
- Все... что угодно? - Вадим чувствует, как горит кожа от пальцев Винни. Или от его слов.
Отстраняется, облизнув губы, цепляется за ручку двери.
- Завтракать будешь?
- Да.
Один ответ на оба вопроса.
Винни возвращается в комнату, выдергивает из кучи одежды свои джинсы.
- Слушай, я вас долго донимать не буду. Это на пару дней. Поживу и свалю.
Грязную футболку одевать не хочется. Чистая - в рюкзаке у дивана. Винни, плюнув на формальности, прихватив сигареты, выходит в кухню.
- Вы давно живете вместе?
- Да три месяца примерно, - Вадим ставит на стол сковородку, садится, вытягивая ноги. - Минералка в холодильнике, простая холодная вода - в кране.
Смотрит на голый живот Винни, вверх по блядской дорожке. Это будут интересные «пара дней».
- А ты автостопщик, что ли? – переводит взгляд в глаза.
- Нет.
Винни прикладывает ледяную запотевшую бутылку ко лбу, смотрит из-под нее на Вадика.
- Я этот... Марко Поло. Путешественник.
Сначала потому что так вышло, а потом втянулся. Никаких привязок. И деньги есть. Поступали без перебоев до недавнего момента. То ли папочка решил совсем перекрыть золотую реку, то ли на самом деле у него какие-то сложности.
Винни забирается на стул с ногами, упирается локтями о столешницу, в упор глядя на Вадика. Темные блестящие глаза и тонкая узкая линия носа. Протягивает руку, гладит тыльной стороной ладони щеку – кожу царапают короткие колючие волоски. Тут же отстраняется, берет вилку.
- И часто вы устраиваете... эммм... групповые развлечения? Три месяца – маловато, чтобы достать друг друга.
Вадим проводит пальцами вслед за прикосновениями Винни - надо побриться уже.
- Ну-у... не так уж часто. Вот так, как вчера, вообще в первый раз, - Вадим смеется тихо, цепляет вилкой кусочек омлета. - Я сначала подумал, что тебя трахнул. Ну упс.
Винни даже прекращает жевать. Нет, об этом не думать.
- Ты парень моего друга, который разрешил мне пожить в своей квартире. Так что это, ни за что, ни при каких условиях произойти не могло.
Выдыхает, отводит взгляд от Вадима. Воспоминания о лихорадочных, жадных поцелуях – как будто минута, и мир ебнется в пропасть, так что эту последнюю минуту надо потратить с пользой дела.
- Лучше скажи... вчера там был мальчик. Когда еще до разврата дело не дошло. Что за дивное создание?
Винни отвинчивает крышку с бутылки и присасывается к воде, ровно с тем же рвением, что вчера к... Прыскает, подавившись.
- Полегче пей, а то я не медсестра, чтобы тебя откачивать, - Вадим толкает по столу подставку с салфетками.
Мальчик. Дивное создание. Если поднапрячь память хорошенько, то...
- С которым эта шлюшка подошла? - кивает в сторону выхода. - Я его не знаю, - поводит плечами.
Винни скептически поджимает губы. Не думать о медсестре и даже не пытаться мысленно обрядить в халатик Вадика. Вытягивает салфетку, быстро складывает из нее самолетик. Наши руки не для скуки.
- Забавно бывает. Мальчик неиспорченный – по нему же видно, а на девице штамп ставить негде. Чего-то там, на небесах славно отжигают, когда парочки формируют.
Ну и мысль. Видимо, голова уже не болит.
- Интересно, - улыбается. - Мальчик не испорченный, да. А девочка хоть и блядь, но явно имела планы совратить дите. Он потом... кажется, ушел с кем-то. Ладно. Главное, мы спасли его, - смеется.

Илья перемахивает через низкое свежевыкрашенное ограждение, идет к скамейке. Воздух пахнет сахарной ватой и сосисками-гриль. Днем на аллее не так уж и много народа, в основном школьники и студенты. Но лавки уже все заняты.
В сумке, перекинутой через плечо, гремят диски, Илья прижимает их ладонью к боку, останавливается возле скамейки:
- Привет.
Алекс поднимается взгляд, улыбается.
- Привет. Я уже думал, что ты не придешь.
Кивает на свободное место.
- Как тебе после вчерашнего?
- Извини, я к отцу на работу забегал, - смеется, садится рядом, касаясь голым локтем Алекса. – А что со мной будет? Меня уже в восемь утра разбудили.
Ставит сумку на колени, подталкивает рукой, доставая диски.
- А ты?
- Я хорошо.
Глаза разбегаются от рисунков и названий. Договорились принести на встречу фильмы, поделиться своими интересами, так сказать. Алекс захватил с собой не так много...
- Слушай, ты всю свою кино-библиотеку притащил? - улыбается.
Илья морщится, сжимает коробочки. Он и так старательно, долго отбирал, что могло бы понравиться новому знакомому.
- Ты... можешь взять только то, что захочешь.
Лицу горячо, как будто под палящим солнцем. Странно, лавка в тени.
- Я сейчас... Воду куплю. Будешь чего-нибудь?
- Мороженое, - Алекс кивает. - А фильмы я все возьму. Просто сейчас выбрать сложно.
Поджимает губы, смотрит Илье вслед, когда он отходит к ларьку. Жарко. Сейчас бы смотаться на речку, а не париться в городе. Можно предложить такую идею новому знакомому. При мысли о прохладной воде Алекс улыбается.
Илья держит бутылку под мышкой, мороженое в руке, и все равно уже у лавки минералка выскальзывает.
- Блин, - улыбается смущенно. – Видимо, все-таки вчерашний загул сказывается.
Для Ильи пол-литра пива уже сверхдоза. Было легко, пьяно и хорошо. Особенно, когда они наконец-то, свалили из клуба и медленно вдвоем шли по ночному городу. Слабо помнится, о чем говорили – но, кажется, запросто нашли общий язык.
Илья отвинчивает крышку, минералка с шипением плещет во все стороны.
- Ох...
- Решил искупать себя и меня заодно? - Алекс, тихо смеясь, стирает капли прохладной воды со щеки.
Снимает с мороженого упаковку, проводит языком и сразу же кусает - зубы ноют. Морщится, смотрит на Илью, кое-как прожевывает. Наверняка, выглядит по-дурацки.
- Слушай, - выдыхает, облизывает сладкие губы, - что с тобой за девушка была вчера?
Илья как раз глотает минералку и чуть не устраивает еще один фонтанчик. Садится на скамейку, сжимает бутылку коленями.
- Ну... Это вроде как свиданием должно было быть. Мы познакомились пару дней назад на пляже. Она пригласила меня в клуб. Но видимо... - об этом неприятно говорить, Илья вымученно улыбается, как будто вчерашнее ничего не значит – так, мелочи. – Видимо, она больше заинтересовалась другим. Ну... кем-то из тех, с кем ты был.
- Но сильно-то не расстраиваешься? - Алекс легко пихает его в плечо - простой дружеский жест. - Есть еще много свободных девочек, - улыбается.
Знает, что самому было бы не очень радостно, если бы его так называемая «девушка» затесалась в компанию левых парней.
- Так хоть я тебя до дома проводил, а то бы не дошел точно, - проводит языком по кисло-сладкому джему на мороженом.
Илья морщит нос, задумчиво глядя на губы Алекса. Совсем не расстраивается. Сам удивлен. Вчера... да. Обидно было сначала. Но потом... время вдруг полетело в бешеном темпе, смазалось в яркую широкую, как мармеладная полоска, линию.
- Спасибо. Вообще, я не пью почти. А те ребята твои друзья?
- Да. Но только двое. С еще одним я только вчера и познакомился. Вообще, с ними довольно весело было.
Особенно, когда Илью заприметили.
Алекс фыркает, вспоминая, какие поначалу были разговоры - про капризные губы мальчика и что с ними можно было бы сделать. Извращенцы. Потом внимание обратили на девушку, а Алекс пошел из клуба, прихватив по пути пьяненького Илью.
Нескучный вечер - краткая, но емкая характеристика.
- Пройдемся? Недалеко есть фонтаны.
- Любишь воду? – Илья сползает со скамейки, перекидывает через плечо сумку. – Тогда нужно идти на речку купаться.
Это не предложение. Ну... вернее предложение, которое легко можно перевести в шутку. Алекса он знает полтора дня, и мама бы сказала, что очень опрометчиво идти с таким знакомым «шляться по кустам». Но можно же и на городской пляж. К тому же, там большая вероятность с кем-нибудь познакомиться.
Илья забегает вперед, останавливается, глядя в глаза парню:
- У тебя есть девушка?
Алекс сует руки в карманы, хитро прищуривается.
- Ну... нет, - качает головой.
Да и то - один раз. Новому знакомому об этом лучше и не говорить. Интересно, у него что-нибудь кроме поцелуев было? Взглядом - по мягким губам, невольно снова вспоминая разговоры парней. Скулы начинают гореть. Алекс пинает маленький камушек, кивает в сторону аллеи:
- Пойдем. А то жарко очень.
Чистая правда.
Илья прослеживает взгляд Алекса, задумчиво проводит языком по губам – перепачкался чем-то уже, что ли?
- Ну вот, как раз и замутим с кем-нибудь. Завтра, например.
Улыбнувшись, догоняет, подстраивается под быстрый шаг.
- Я согласен.
Около фонтанов скамейки в ряд и страдающие от жары. Ветер доносит мелкие капли до лица, и уже кажется, что повеяло прохладой. Алекс оборачивается к Илье и цепляет его за футболку:
- Быстрее, - улыбается весело и тянет за собой.

Винни не знает, насколько он задержится здесь, следовательно, пока не понятно, что именно нужно покупать. Да и денег осталось немного. И сумму нужно растянуть на... опять же, неизвестное количество дней. Гребаный ублюдок, ничего не может сделать вовремя.
Кидает в тележку флакончик шампуня, смотрит на Вадика. Вполне себе отошел от вечеринки – похмелья как не бывало. Подтягивает джинсы, задумчиво рассматривает этикетки. Винни, фыркнув, обходит тележку, вплотную прижимается к Вадиму, тянется за мылом на верхней полке, ровно над их головами.
- Эй, - тот упирается ладонями в край стеллажа, чтобы не впечататься в бытовую химию.
Подается назад, обернувшись через плечо.
- Все достал?
- Пока только тебя, вроде бы.
Винни двигается еще ближе, трется носом о шею Вадика – пахнет вкусно, тепло.
- Совсем не «вроде бы», - Вадим заводит руку за его шею, тянет к себе еще ближе. - Тут везде камеры. Подумают, что ты меня... грабишь, - усмехается, сжимает пальцами длинные пряди.
Ровное глубокое дыхание – Винни чувствует его всем телом, стоит, прижавшись. Легко касается губами ямочки на шее, отстраняется.
- Ты бы посопротивлялся для приличия.
Тянет. И сразу же – нельзя, чужое. Только вот от осознания этого желание заполучить еще острее. Запретный плод – да-да, Винни помнит.
- Пойдем за продуктами.

@темы: original, Taj_Mahal

---

Всем привет)

Я такой счастливый, хоть весь в учебе и заботах. Тем более у меня некоторое время назад отбирали ноут - «проверка» нагрянула, посмотреть, как же сына учится >< И все здравые доводы - типа «там материалы, интернет и подготовка к экзаменам!» и «я без него умру» - не действовали. Чего и следовало ожидать.
Ну это из грустного. А хорошее тоже было - оно приятнее ^_^
Хорошее, это то, что у меня появились еще две законченных работы. «Мышки» и «Парк».
Продолжения к ним не будет. Закончил я их так, как и хотел.
Мышки со мной были долго-долго. И о их мире, героях столько всего передумано. Варианты развития события и отношений. Вилли опять же, который дико хотел заполучиьт Аллена. Ревнующий Робби... Под конец уже был полный пииип...
Вам интересно?)) Я все равно расскажу. Была даже мысль свести Криса и Вилли, о как. Но только Аллен стал бы (вдруг) таким приличным, что два года бы его не йоп, дожидаясь, когда же дите подрастет. С моралью у него еще не совсем беда, как оказалось *ржет* И Робби поэтому и ревновал. Бедный. Леона ему мало.
А еще завтраки утром на солнечной кухне, яблочный пирог, горячий кофе и еще сонные тушки...
Так. Замечтался. В общем, Крис не против был бы присоединиться к счастливой семейной *зачеркнуто* паре Робби и Лео.
Ладно. Дело не в этом. А в том, что о мышках я заговорил, потому что хочу сказать большое спасибо Мотохару, который ловил и правил поток моих главок. Вот.
И спасибо всем-всем, кто читал эти два произведения (не побоюсь этого слова), оставлял комменты и приводил мои мысли в порядок, когда я психовал. С кем не бывает ^^ Спа-си-бо)

Ну и только фейерверки поутихли, я уже придумал, о чем буду писать дальше. Вообще-то, придумал давно - еще пока дописывал «Парк» и «Мышек». И это уже по ходу мыслей оформилось в кой-какой сюжет.
И уже есть первая отредактированная (мной) главка. Йа герой)))
Плюс - будет еще один текст. Намечается мистика, хоррор и снова большой холодный мир *_*
Вот собственно *слез с табуретки* Оставайтесь с нами.

@темы: заметки_на_полях, меня зовут..., blind_mice, acid_park

---

Эйсид_парк, гл.12 - последняя

Название: Эйсид_парк
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Жанр: сцены из жизни
Статус: закончен
Предупреждения: нецензурные выражения, легкие наркотики
Содержание: Мы дети большого города. Он дорог нам, мы с ним будем жить. © СерьГа

Файл_12 «Я сказал тебе… но я лгал»

Файл_12
«Я сказал тебе… но я лгал».

Волею - не волей,
Бегаем по морю,
Голыми пятками по небу.
Стены, семафоры, серые заборы -
Все это мелочи, по фигу.
Мокрым поцелуем
Молнии рисуем
И задыхаемся на бегу.
Грозы-хулиганы,
Люди-тараканы,
Нам это по фигу, по фигу.
Братья Грим

- Да просто не бывает так, Ликс. Это если совсем начистоту.
- Все бывает, - тот недовольно морщится, но тут же улыбается и отпивает из бутылки.
В кафе спокойно и прохладно. Мало народа: переговариваются, смеются, звякают ложечками о стенки стаканов. Феликс тянет сигарету из пачки, переводит взгляд на Олежку.
- Тебе нужен был Кира, ты добился. Разве нет? А мне нужен был... - закуривает, - Лера. Я тоже не остался в пролете.
Олег пожимает плечами, смотрит на плывущие по воздуху кружочки из дыма. С Кирой не так все однозначно. Без его инициативы Олежка бы и не решился на такой шаг, как начать отношения.
- А ты к нему хоть что-нибудь чувствуешь? Так как, сколько вы не «встречались»...
- Просто хочу ему показать, что я не такое дерьмо. Ну и не только это, конечно.
- Ты эгоист, пиздец.
- Я ж сказал, не только это, бля. Пусть не разочаровывается в отношениях. Хочу все исправить.
- Так у тебя есть к нему какие-то чувства? Или ты опять будешь его всего лишь пользовать.
Ликс делает пару затяжек, стряхивает пепел. Думает над вопросом.
Если бы не было ничего, не пошел бы снова к мальчику. Правильно? Правильно. Да и все это время, сколько они уже вместе... спокойно и хорошо.
Ликс теперь умеет не только трахаться, но еще и разговаривать с Валерой. Правда, того это жутко смущало поначалу - тем, кроме секса, было не особенно много. А потом разговорил - и про школу узнал, и про семью, и про развлечения. И, вообще, Леру иногда не так-то просто заткнуть.
- Есть, - уверенно. - Я же пережил то время, когда он мне не давал. Типа экзамены в школе и вступительные в университет. Он развлекался с книгами и интернетом, а не со мной. И я все равно его...
Олежка даже рот приоткрывает, не доносит бутылку до лица. Ничего себе, откровения. И не от кого-то, а от блядины Ликса.
- Что за взгляд? - Феликс даже немного ежится.
- Да ничего. Любишь его, что ли?
- Наверное. Ты же Киру любишь, - улыбается.
- Ну... это другое, - Олег кусает губу, чувствуя, как краснеет.
- Аха, - Ликс смеется. - Не смущайся, я тебя понимаю.
Очень хорошо понимаю.
- Давай еще по одной и пойдем. Леру еще в кино вести, а то у него губы постоянно синие от купания.
Олежка фыркает тихо и с улыбкой отвечает:
- Идиллия просто.

Горячее солнце касается кожи - оплетает золотистыми лучами тело, согревает, отражается в зрачках. Взгляд кажется медовым, теплым. Ликс надевает очки, выходя из отеля, и идет на пляж.
Лениво. Сладко. Лера сейчас отдыхает в номере. Все наладилось: и экзамены сданы, и отношения в порядке.
Только вот с Кирой все так же...
И, как ответ этим мыслям, Феликс замечает валяющегося на песке Кирилла. Выдыхает, останавливаясь, размышляет пару секунд. А потом, закусив губу, идет к нему. Уже на подходе передумывает - проходит мимо, в море. Нужно взбодриться для серьезного разговора.
Кира спит, ткнувшись носом в сгиб локтя. Вообще, он собирался искупаться и вернуться к Олегу в номер, но пять минут превратились в десять, а потом он просто отрубился. Сказываются ранние подъемы на завтрак. Отдыхать по два-три часа не в новинку, но не пару месяцев подряд же.
Ледяные капли на пояснице – Кира вздрагивает, поднимается на локтях.
- Блин.
Ликс. Улегся рядом, улыбается.
- Сволочь.
С другой стороны, Кира чувствует: еще чуть-чуть, и сгорел бы.
- Упс.
Феликс показывает кончик языка, смеется. Зарывается пальцами в горячий песок, дышит тяжело после плавания.
- Ты спал?
- Нет.
Поспешно, щуря сонные, никак не желающие открываться глаза.
- Я... решал проблемы мира.
Кира смеется, переворачивается на спину, потягивается.
- Где Лера?
За прошедшее с весны время стало так естественно, что они постоянно вдвоем.
- В номере. Сказал, что подойдет попозже. И, кажется, заснул.
Ликс пожимает плечами, задумчиво смотрит на живот Киры – потемневшая золотистая кожа, прилипшие песчинки - поднимается-опускается. Хорошо, что они тут пока что вдвоем.
- Давай поговорим.
- Ну... - Кирилл смотрит на Феликса удивленно. Сколько времени ограничивались только дежурными фразами? – Давай.
Неприятно царапается в груди. Проводит ладонью по боку, сметая песок, садится.
Боязно. И одновременно Ликс понимает, что продолжать так уже невозможно - словно глубокий порез никак не заживет. Нужно что-то решать, а не молчать.
- Может, прекратим этот бойкот?
Кира хочет этого. Очень. Но каждый раз, когда он пытался... Поганое чувство – так уже не будет. Так, как хотелось. И самому страшно спросить себя: а чего хотелось-то? Сейчас все хорошо. То самое спокойствие.
Счастье?
- Ликс, ты...
Нет, наверное.
– Мне показалось тогда... Как будто мы могли бы... Но вот точно - показалось. И в этом твоей вины нет, в моих домыслах. Но я думал, тебе неприятно.
Из-за Леры. Не договорил.
Ликс смотрит на море.
- Извини меня за то, что я... тогда сказал. Мне нужно было время подумать. И...
Это тяжело. Феликс сжимает песок в ладони, а потом выпускает.
- Тебе показалось, что мы могли бы быть вместе?
- Что-то вроде этого. Какая теперь разница? – Кирилл заставляет себя улыбнуться.
Действительно. Ликс хмыкает, снова берет горсть песка и медленно сыпет его на бедро Киры.
- Разница есть.
Сказать, зачем звонил тогда? Хотя столько времени прошло... Поздно что-то возвращать.
Феликс улыбается и делает то, о чем уже давно думал. Нежное касание, дыхание по коже и поцелуй. Но даже и не поцелуй, а просто - прижимается губами к теплому плечу и отстраняется.
Горячо и влажно. А Кира ежится как от холода, быстро оборачивается, смотрит на отель, будто их могли заметить оттуда.
Перехватывает руку Ликса, прижимает ладонь к земле. Держит. Отпускать не хочется, гладит пальцами запястье, смотрит, как острые песчинки скатываются вниз. Обвал. Катастрофа.
- Скажи.
Ликс стискивает пальцы Кирилла - хочется еще ближе. Но... нельзя? Неправильно?
Поздно?
- Разница в том, что...
Сердце колотится. Сбивает с мысли, а она и так нечеткая, словно нить на ветру от упущенного воздушного змея - не схватить.
- Я...
Нелегко. То, что раньше казалось простым. Ликс прижимается щекой к плечу Киры.
- Я же... - не сможет. - Ты мне совсем не безразличен, понимаешь?
- Да.
А что еще добавить? Кира всегда это знал. Просто... недостаточно небезразличен. Или... что-то еще. Сейчас вот целый ряд весомых, неподъемных «но». Олег, Лера.
Кирилл встрепывает мокрые волосы Феликса, проводит рукой вдоль шеи, к плечу, обводит линии татуировки.
- Все наладится. Время пройдет, и будет лучше, чем раньше. У тебя есть, чего ты так хотел. И у меня... будет. Я уеду в конце августа, а когда вернусь, все забудется.
От этой новости у Феликса буквально дыхание пропадает. Противоречивые ощущения - от касаний и от слов Киры. И единственное, что вертится в голове:
- Куда?
- В Англию. Слушай, я отправлял свои работы еще весной. Меня берут. Стажировка – год. Мать сказала, что оплатит.
Мама спросила: «Ты действительно этого хочешь?» И Кирилл ответил: «Да». Осознанное, обдуманное решение. За двоих.
Целый год?! Да быть того не может. Ликс не верит. Не представляет, что так просто можно всех бросить ради стажировки.
- Да ты прикалываешься, фотограф... - неуверенно улыбается и толкает в плечо. - Иначе бы раньше нам сказал.
- Я ждал, пока там выберут, пока пришлют подтверждение... В общем, все окончательно решилось только перед нашим отъездом сюда, - Кира улыбается, перекатывается на живот, касаясь Феликса бедром. – Да все нормально. Я поговорю с Олегом.
- Ты с ним еще не говорил?
Шикарно. Значит, это и не шутка вовсе. Ликс кривит губы, пытаясь улыбнуться.
- Нормально, угу, - смотрит на загорелую спину Кирилла, проводит кончиками пальцев вдоль позвоночника, стряхивает с кожи песок. - А звонить-писать будешь?
- Ликс...
Все будет, еще предстоит - и разговор, и расставание. Кириллу не хочется сейчас тратить на это время. Он тянется вперед, упирается локтями в горячий песок.
– Прекрати. Ты на себя не похож. Не верю, что так изменился.
Облизывает губы, с нажимом, быстро проводит языком по коже Феликса – от ребер до груди, останавливаясь на соске. Тут же отстраняется, кладет голову на скрещенные руки.
Феликс охает, невольно отстранясь. Слишком долго не касались друг друга так... откровенно. Влажный след холодит от легкого ветра, а по шее пробегаются мурашки. Ликс поводит плечами.
Жарко.
- Я просто... соскучился.
Помедлив, ложится рядом и трется щекой о плечо Киры. Улыбается уголком губ.
- Ятебялюблю, - быстро, а потом тянет, будто смакуя, - любиииимый.
Этого достаточно, чтобы вернуться, отмотать пленку на полгода назад? Пытаешься убедить себя: прекрасная жизнь, все сделал правильно, а потом - «придурок, тебе это показалось». Поцеловать – просто один раз поцеловать, - а потом встать и уйти в номер. К Олегу под бок. Кира приподнимается, смотрит на шею Ликса в белых легких разводах подсохшей соли, на губы.
- А... Леру?
Тянет и пакостливо дергает в животе. Хороший вопрос. Феликс выдыхает. Как сказать правильно? Чтобы все стало понятно.
- Тебя сильнее.
Выбор сделан давно. Они же сами его и сделали. А сейчас... Ликс смотрит Кириллу в глаза, протягивает руку, касается кончиками пальцев подбородка и щелкает по носу.
Кира, усмехнувшись, откидывается на песок, закрывает глаза. Больно. Скручивает внутри, колотится: сука, почему ты раньше не... Смотрит на отель, на Ликса. Соблазн...
- Ты просто хочешь то, чего не имеешь. Так всегда было. С Лерой, со мной... Пойду к Олегу.
Это лучше.
- Ты всегда решаешь, как будет правильнее.
Совсем паршиво.
Кирилл останавливается, прищурившись, смотрит на Феликса. Вот да – теперь точно прежний.
- Потому что ты вообще ничего решить не можешь. Сидишь и ждешь, ебаная Спящая красавица, когда кто-нибудь придет и укажет, что делать. А в случае чего: «Я не виноват, мне так сказали».
Ликс фыркает, поднимается на ноги.
- Я просто сомневаюсь. И я не знаю, что было бы, позвони я тебе раньше. До того, как ты... собрался к Олежке. Из головы просто не выходит.
Пинает холмик из песка, зло смотрит на Киру, а потом идет к нему и, дернув за волосы, задирает голову, чтобы смотрел прямо в глаза.
Слов не остается. Пусть будет как есть... Плевать на народ, на отель, на место, где они и с кем они. Всего несколько сантиметров - и теплые, обветренные губы, привкус соли и...
- Люблю тебя, - отстранившись едва-едва.
- Ликс... - зовет, выходит беспомощно. Воздуха не хватает. – Ты... такая сука.
Сердце бухает. Кира смотрит себе под ноги – песок, и босые ступни Феликса, рядом.
- Если бы позвонил, я бы приехал сразу же. И, возможно, доказал бы, что Лера нахуй тебе не сдался, - криво улыбнувшись, продолжает. – Может быть, мы бы затрахались, как кролики и слили сессию. А потом... рассорились, решив, а на кой черт, вообще все это стоило начинать? Подрались, разошлись - как обычно. Но... я очень этого хотел, вне зависимости от исхода. Очень. Чтобы ты мне позвонил, - медлит, проводит тыльной стороной ладони по животу Ликса. – Вернемся в отель.
Ликс ловит его руку, подносит к лицу и целует ладонь.
И об этом тоже много думал...
- Не получилось у нас сказки, - чуть улыбается, отстранившись. - Пойдем.

Гудки раздражают. Кажется, что трубка так и останется лежать, никем не замеченная. Или же просто не хотят отвечать... От этого неприятно ноет под ребрами. Но тут же шорох и голос, по которому соскучился. Ликс невольно улыбается – уголки губ сами расходятся в стороны, - сует руку в карман джинсов.
- Привет, любимый. У тебя опять фотосет?
- Ликс.
Можно даже не видя, почувствовать улыбку Киры. Мягкая и спокойная.
- У меня пятница. Собираемся оттянуться. Я был в душе.
Кирилл трет полотенцем мокрые волосы, смотрит через плечо в зеркало.
- Ты соскучился?
- Чистюля, - Ликс смеется, садится на скамейку.
Народ по скверу ходит, сбивает носками ботинок и туфель опавшие мокрые листья.
- Я соскучился, да. Уделишь мне пару минут? Все равно денег осталось как раз на это время, - фыркает.
- Скайп, Ликс. Проверено, в наших условиях это единственное спасение.
Долгие разговоры с Олегом, пока сосед по комнате демонстративно не забирается под одеяло с головой.
- Олежка говорил у вас все хорошо. Лера еще не переехал к тебе?
- Это слишком ответственное решение, - серьезно отвечает Ликс, трет замерзший нос ладонью. - Все-таки отношения могут разбиться о скалы быта, или как там...
Не выдерживает и смеется.
- Сказал, что ему надо собраться. Я думаю, с духом, потому что жить в моем бардаке... Олежка, кстати, весь извелся. Давно тебя не тискал, - улыбается.
- Я приеду... на Рождество, - Кира улыбается, сдергивает с вешалки джинсы. – Всего-то два месяца. Ликс, хватит уже проверять, что и как там у тебя разобьется. Любишь его – позови.
Они слишком похожи. И это «у нас ничего не получится» столько раз останавливало Кирилла.
- Да позову, что ты сразу... Как мамочка прямо.
И нет чувства, что Кира где-то далеко.
Жар заливает скулы. Спросить?
- Какие планы у тебя на выходные?
Кира знает: эта неуверенность или нерешительность Ликса – раздражает жутко. Но она – часть его. И никуда от этого не деться. Любит всего.
«Позову...» Кирилл сглатывает, садится на край кровати. Что на уик-энд? Как обычно.
- Подумал, стоит наконец-то устроить себе экскурсию. Зайти в пару спец магазинов, прикупить себе чего... - голос становится мечтательнее и вкрадчивее. Кира едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. – Хочешь... приехать?
«Любишь его - позови». Тоже вариант. Только кажется - шуткой.
- Хочу. И... экскурсию хочу.
Ликс кусает губу, прижимает пальцы к горячей щеке.
- Ты не против? Я давно хотел побывать в Лондоне. Да и тут такая веская причина.
- Звони отцу. Проси, чтобы сделал тебе суперсрочную визу, - Кира поджимает босые пальцы ног, рассматривает рисунок на полу. Только не радоваться. Нечему. Пока... нечему.
- Скажешь об этом Лере или...
Есть что скрывать?
Ответ один. Ликс просто не видит другого выхода, кроме как соврать. Во благо.
- Скажу, что... поехал к тетке на дачу, ремонт делать.
Потряхивает и сердце быстро бьется. От нетерпения. Когда уже выходные?
- Это чтобы ни Лера, ни Олежка не обижались. И не думали чего.
Допущения. Оправдания перед другими, перед самим собой.
- Хорошо. Как все уладишь и купишь билеты, дай знать.
Кира улыбается, смотрит на узкую заправленную кровать.
- Ликс... Один вопрос. Ты можешь пообещать, что между нами... ничего не будет?
Прямой. Четкий. Кирилл даже знает, то хочет услышать в ответ. Лихорадит.
- Эээ...
В лоб. Ликс ерзает на скамейке. А потом улыбается широко и ласково отвечает:
- Уже напредставлял там себе бурную встречу, извращенец?
Кирилл, вздохнув, качает головой. Как обычно.
Разговор скоро оборвется.
- Нет, ничего такого. Забудь.
Вроде все. Радость, что ли? Они встретятся, поговорят. Отчего тогда это гадкое чувство неустойчивости? Как будто пытаешься устоять на узком ребре крыши.
- Ладно. Пиши, я встречу.
Последнее. Пока деньги еще есть. Ликс хочет сказать это в глаза, но пока только так...
- Люблю тебя, Кира.
Остальное - уже не успевает. Гудки и тишина. Недовольно смотрит на телефон, сует его в карман джинсов, задирает голову, глядя в серо-голубое небо. Улыбается.
Скоро встретимся, любимый.

--
конец

@темы: original, acid_park

---

«Здесь был Бог», гл.14, последняя

Название: «Здесь был Бог» («Слепые мыши не видят западни»)
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: роман
Предупреждения: ust
Статус: закончен
Размещение: по запросу автору
От автора: для Эль-тян, которую автор очень любит и без которой второй части могло бы и не быть. И спасибо за вдохновение.

Глава_14

Мы шли домой,
Мы шли домой по облакам,
А за спиной
Горела жизнь, а по рукам
Стекала кровь
Чужой неведомой страны,
А мы сражались за любовь,
Но таковы
Три измерения войны.
Павел Кашин

Дым лиловым облачком вырывается в ледяной звенящий воздух. Робби прячет зажигалку в карман и оглядывается. Необходимости нет: чувствует, что никого кроме них с Крисом в этом парке нет. Ему просто нравится смотреть на застывшую паутину черных веток и фиолетовый снег.
Покой. Длинная аллея кажется нарисованной: будто еще одно движение и шагнешь внутрь картины. Или, наоборот, выйдешь за пределы искусственного, ненастоящего мира. Фонари как верстовые столбы, отмеряют расстояние. Справа за деревьями город. Шпиль собора, старый дом Гордонов, в котором живет сейчас кто-то другой, оказавшийся недостойным Безопасной зоны. Слева – озеро, гладкое, заснеженное. Знакомый мир, привычная жизнь Роберта Гордона.
- Ранним утром уходить лучше всего. Пока еще темно. Тебе хватит двух-трех часов?
Крис прикидывает, уложится ли он в это время. Царапает ногтями подкладку кармана, взглядом по аллее, как будто высматривая что-то. Один он может собраться за пятнадцать минут. Но...
- А если со мной будет еще человек?
Робби поворачивает голову, удивленно смотрит на Аллена. Неожиданная новость. Смутное чувство тревоги. И сомнения Леона. Их долгий разговор, прежде чем Гордон позвонил Крису.
- Об этом речи не было.
- Я знаю.
Аллен водит по слежавшемуся снегу ботинком. Еще неизвестно, как на это решение отреагирует Вилли.
- Но я не могу его здесь оставить. Ты мне даешь время, и если я успеваю все решить, то беру с собой. Если нет... то вы уходите вдвоем. Честный расклад?
К чувству тревоги примешивается странное муторное ощущение, словно Робби предают снова. С Алленом нельзя связываться. Давно нужно было понять. Но он никак не может заставить себя отпустить. Затягивается, медленно выдыхает дым.
- Кого берешь? Очередного мальчика, который пришел на место Митчелла?
Пощечина. Хлестко, жестко, не успев подумать. Другой бы за такие слова получил сильнее. Даже здесь Гордону поблажка.
Крис морщится.
- Следи за своим поганым языком. Митчелл – не твоя забота.
Сжимает пальцы в кулак, смотрит в глаза.
- Мальчику четырнадцать. И он не замена ни... ему, ни тебе. Я не хочу его здесь оставлять.
Робби резко выдыхает, удивленно-растерянно смотрит на Аллена. Чувствует, как горячую скулу расцарапывает ледяной воздух. Злость. Безвкусная и холодная, будто снег. Гордон шагает вперед, вплотную к Аллену. Драться нельзя. Не сейчас. Сцепляет пальцы в замок, говорит негромко, но голос дрожит:
- Аллен, я тебе не девка, чтобы ты меня... шлепал, - выделяет последнее слово.
Роберт сам уже не знает, зачем решил звонить Крису.
Внтури Аллена ненависть и иррациональное чувство собственности - переплетаются, сдавливают, не давая дышать свободно. Сейчас бы целовать бледные горячие губы Гордона, кусая в кровь. Чтобы Робби только беспомощно стонал и упирался руками в грудь.
- Мы опять от темы отдаляемся, - спокойно.
Роберт откидывает сигарету в снег, отступает назад, к бортику. Снова ощущение глухой высокой стены, через которую не перебраться. И никак не получается убедить себя, что осталось чуть-чуть, скоро все закончится.
- Кто он? Лео знает этого мальчика?
Крис кивает, выдыхает - клубы пара растворяются в холодном воздухе. То, как Кэссэди будет пытаться общаться с Гордоном и Фергюсоном, еще непонятно, но... за стеной разберутся с этим. Важнее - выбраться.
- Леон его знает. Да и ты тоже... косвенно. По твоей вине он сирота.
Робби делает пару шагов и снова останавливается.
- Нет, жалости я не чувствую. Если кого-то убил, значит, должен был.
Внутри пустота. И страшно, что никогда уже ничем ее не наполнить.
- Я устал, Крис. Мне не хочется сейчас искать ответа на вопрос – зачем. Это какой-то... тупой мазохизм: ты мне больно делаешь постоянно. А когда я могу это прекратить... Собирайтесь. Я позвоню и назову место встречи через три часа.

Робби останавливается у выхода из парка, смотрит на спящий темный шпиль собора. Зайти? Смысла нет. Отчитываться больше не перед кем. Нет, даже не так. Тот, кто здесь был, кто слушал, принимая – ушел. Город – пустая оболочка, лишенная души.
Гордон возвращается домой. Выбирая самый длинный маршрут, мимо своей городской квартиры.
Злость на Аллена. Роберт знает, что должен быть спокоен. И все равно: разноцветные лоскутки, которые треплет злой зимний ветер. Рука тянется к ним снова и снова – пальцы гладят заледеневшие края, комкают, пытаются отогреть. Раньше – ладно. Сейчас... Есть Леон. Чего еще нужно? Робби ругается сквозь зубы, чувствует скулой прикосновение ладони Криса.
Хватит. Они выведут Аллена из города, но на этом все. Гордон мысленно ставит блок, обрубая нить. Обледенелые лоскутки, придавленные тяжестью стены, звеня, падают на землю. Ощущение нехватки жизненно необходимого... Пройдет.
Робби останавливается возле подъезда. Поднимает голову на темные окна. Так ожидаемо… Присутствие Патрика. Глухое, пьяное отчаяние. Что он делает в квартире Гордона? Ждет палача? Кажется, не хватает капли, чтобы подняться, взять оружие и… Гордону так просто отмерить, отпустить чуть-чуть отвращения к себе и самобичевания. Неплохая месть. Роберт переплетает пальцы, смотрит в снег. Патрик вспоминает о том, что у них было. Патрик сам себя наказал. И если бы не он – разве могли бы они сейчас готовить с Леоном побег?
Закономерности, кажущиеся случайностями.
Роберт - не Бог, чтобы наказывать. Он разворачивается, идет по направлению к блокпосту. Время стоит того, чтобы тратить его на тех, кого любишь.

Крис захлопывает за собой дверь, включает свет в коридоре. Дыхания не хватает, слишком быстро бежал, боясь упустить хоть одну минуту. Верхняя одежда Кэссэди на месте - уже хорошо.
- Вилли! Ты здесь?
Кэссэди выглядывает из кухни, улыбается:
- Привет. Я тут ужин... готовил. Ты поздно.
Аллен пахнет снегом и сигаретным дымом. Приятный знакомый запах. Вилли, как кот, выходит в коридор, останавливается напротив Аллена, прижимается к стене, спрятав руки за спину. К тетке он сегодня даже не ходил. Посчитал: ситуация слишком серьезная. И он в любую минуту может понадобиться. Тем более что Фергюсона больше нет, а Крису может быть одиноко.
- Есть новости?
- Собирайся, - резко. - Только самое необходимое.
В квартире пахнет горелым и вкусным - одновременно. Ясно, что мальчишка пытался сотворить на кухне что-то съедобное, но получилось не сразу. Крис понимает, что хочет есть, но сначала сборы.
- К тетке нужно будет зайти. Тебе одежда теплая понадобится.
Вилли настороженно смотрит на Аллена:
- Зачем? Что случилось?
Неприятный холодок в животе.
Аллен кусает губу, проходит в комнату, дергает ящики. Мало вещей. Свитер, носки, обувь. Неизвестно, сколько будет длиться путь.
- Мы уходим. Совсем.
Кэссэди ходит за Алленом, останавливается, растерянно следит взглядом, как тот сбирается.
- Что значит «совсем»? Меняем квартиру? Нас вычислили? Крис... так что?
Его вещей здесь нет. А у тетки – все необходимое, важное – в одной коробке. То, что он привез с собой из родительской квартиры.
- Совсем - это значит... из города, - Крис запихивает одежду в сумку, дергает «молнию». - У нас меньше трех часов на сборы.
До дома Кэссэди несколько минут пешком. И даже если поужинают, время будет. Аллен выдыхает, закрывает лицо ладонями. Сердце бьется слишком быстро. Не нужно торопиться. Спокойно-спокойно...
- Думаю... сначала поедим, - смотрит на Вилли.
Кэссэди смеется, качает головой:
- У тебя безответная любовь, и ты решил покончить жизнь самоубийством?
Страшно. По-настоящему. И за себя, и за Криса. Вилли никогда еще не чувствовал так остро: это не игры. Вот такие стремительные сборы могут быть совсем не шуткой.
- Считай, разыграл. Пойдем. Я... постарался сделать кое-что для тебя.
Улыбнувшись, выходит в кухню.
Крис смотрит ему вслед, непонимающе выгибает бровь. Не верит? Ладно, Аллен и сам бы не поверил в такое - как снег на голову. Переводит взгляд на часы, кусает губу и идет за Вилли.
- Приготовил ужин?
Нужно немного расслабиться.
- Ну... что-то вроде того. Правда, в холодильнике больше ничего не осталось, но это не страшно. Я завтра куплю, - снова смеется, подмигивает Аллену. - Ой, завтра же мы будем уже по другую сторону Стены.
Поднимается на цыпочки, достает тарелки из шкафа.
- Слушай, Крис... - кусает губы, кладет на стол ножи и вилки. Как сказать «раз Фергюсона нет, может, я перееду к тебе»? Хмурится, отворачивается к заляпанной плите. - Ладно, потом.
- Вилли, нам правда нужно...
Крис забывает, что хотел сказать, чувствует: холодок. Неприятный, мертвый. Как-то нехорошо ёкает в груди. Первая мысль: Робби. Но... пусто. Словно замерзает что-то - останавливается.
Пальцами касается металла вилки. Не понимает, откуда это ощущение. Проводит языком по губам - сухие, безвкусные.
- Нужно... - вспоминает. - Это не шутка.
И словно пленка снова накручивается, возвращая бег времени. В настоящее.
Вилли удивленно смотрит на Криса - лицо побледнело. Замирает с тарелкой в руках.
- Ладно. Допустим.
Садится напротив, касается пальцами ладони Аллена.
- Но ты уверен, что мы с тобой там... выживем?
Доверять. Никого больше не осталось. Если и Крис уйдет, что будет с Вилли?
- Есть информация, что мы не одни. В смысле, Город - это не единственные, оставшиеся в живых, - сжимает пальцы Вилли в своей ладони, смотрит в глаза. - Ты это понимаешь?
- Ты не хочешь здесь оставаться? Это... из-за Эшли?
Мысль, что их Город - не целый мир, а только часть его, кажется... будоражащей. Возможность увидеть новое. Кэссэди вытягивает из стопки салфетку, начинает обрывать края.
- Почему меня берешь?
- Потому что я не хочу тебя оставлять здесь. Что РА, что правительство - им нельзя верить.
Крис смотрит, как мальчишка рвет хрупкую бумагу. Жалость и желание уберечь - вперехлест.
- Здесь опасно оставаться.
Вилли долго молчит. Пытается мыслить разумно, думать о вариантах. Есть обязательства... Обещание, данное себе.
- Я должен убить Гордона. Не могу... с тобой.
- Можешь, - резко.
Как сказать? «Гордон идет с нами. Точнее, мы идем с ним и Фергюсоном». Крис уже и сам не против того, чтобы пообдирать салфетку. Нужно уговорить Кэссэди.
- Слушай... - протягивает руку, накрывает ладонью пальцы Вилли. - Мы будем... не одни.
Кэссэди сжимает руку Криса, тянется к нему через стол, едва не сметая тарелку.
- То есть?
- Только спокойно, ладно?
Правда... Только правда. Аллен понимает, что лгать сейчас нельзя.
- Я договорился с Гордоном, чтобы мы ушли с ними.
Глаза Кэссэди широко раскрываются. Он дергает руку, тарелка переворачивается. Смотрит на растекающуюся по столешнице лужу соуса.
- Да что такое вообще? Просто позвонил и предложил, а не уйти ли нам из города? Вместе. Или... ты как и Фергюсон, его давний друг? Какого хрена сейчас об этом сообщаешь? Ты знал... знал, что я его ненавижу.
- Да, - Крис морщится. - Мы давно знакомы. Мне известно твое отноешние к нему. Но нет другого выхода, Вилли. Они нам помогут выбраться.
Смотрит на мальчишку.
- Я хочу тебе только добра.
- Ага, как же, - Вилли выдыхает, сует руки в карманы джинсов. Лицо горит. - Ты не подумал, что он просто пришлепнет тебя? Веришь ему?
- Верю.
Это сложно объяснить. Такие как они не должны полностью полагаться друг на друга, но...
- Он дал нам время. И согласился взять тебя. Никому уже не хочется воевать, понимаешь? Единственное, что нужно - уйти отсюда, если есть шанс.
Гордон уходит. С Крисом. Опять забирает у Вилли то, что... принадлежит ему.
Кидает салфетку в тарелку.
- Ладно. Допустим. Если там что-то есть, то нужно проверить и... сообщить всем.
Поднимается со стула, подходит к Аллену. Хочется прикоснуться. Прячет руки за спину.
- Не знаешь, какой он. Лживый. Нельзя верить. Ты сделаешь все, что он захочет - я видел.
- Ты видел, а я ощущал на себе, - Крис смотрит устало. - Он может внушить что угодно. Разница лишь в том, что я это почувствую, а кто-то другой - нет.
Протягивает руку, тянет Вилли к себе за футболку.
- Если ты не хочешь... если собираешься остаться здесь, то я останусь с тобой. Но смысла в этом я... не вижу.
Кэссэди упирается ладонями в плечи Криса, кусает губы. Аллену плохо здесь. Все, что его держало... А что держало-то? Вилли понимает – пришло время выбрать. Прямо сейчас.
- Я... с тобой хочу быть.
Руки скользят по груди вниз - нежно и осторожно.
Крис выдыхает и прижимает мальчишку к себе, обнимая. Все-таки уйдут. Касается губами голой шеи, и шепотом:
- Спасибо.
Вилли думает, что можно было бы предложить устроить засаду, сообщить Кэпу, но понимает, что это бесполезно. И если уходит Гордон, то нужно просто идти следом, подождать...
Тепло. Сердце глухо колотится. Кэссэди слегка отстраняется, смотрит на губы Криса, задержав дыхание, тянется, касается слегка.
- Вилли, - Аллен подается назад. - Не надо.
В груди словно комок воздуха - легкий, плотный. И дыхания не хватает. Кэссэди не тот человек, с которым можно... как с другими. Ближе, чем они. И совсем ребенок.
Люблю... не тебя.
- Мы опоздаем.
Кэссэди краснеет моментально. Жарко и стыдно. Отстраняется, опускает глаза. Во рту пересыхает. Выйти из кухни, из квартиры. Сбежать...
- Да. Потом... - сцепляет пальцы в замок, пятится к порогу. - В смысле... Не время, правильно. Нужно идти.

Холодный воздух, снег под ногами. Сиреневые отблески на белом. Леон внимателен к любому лишнему движению, шагу или звуку. Хоть с Крисом они и договорились, но нет гарантии, что в этот раз он не соврал.
Смотрит на Робби - тоже прощупывает территорию.
Вдвоем легче.
- Чисто?
Гордону жарко. Результат действия инъекции. Он вколол себе препарат прямо перед тем, как выйти. И теперь кажется, что все чувства обострены. Расстегивает верхнюю пуговицу пальто, кивает.
- Да. Только вот в этом доме на... втором этаже, - прищуривается, улыбается, – не спят. Занимаются любовью. А девочке больше всего хочется спать.
Их учили работать вместе. С самого начала никто и мысли не допускал, что придется разделиться.
- Лео... - замедляет шаг. - Мне тебе сказать кое-что нужно. Я кажется... допустил одну ошибку.
Фергюсон останавливается. Что Робби подразумевает под ошибкой? Неприятно тянет под ребрами, с правой стороны - ожидание плохого.
- Говори.
- Это касается Аллена. Я сам пока не могу понять, что произошло. Видимо, тогда, в Академии, я каким-то образом создал связь. Или не я... Чип, возможно, - в голове Робби бардак. Он себе-то не может ответить, что произошло, а тем более объяснить Фергюсону. Просто с момента, как он поставил блок - чувство пустоты. Существовавшее в нем все время, так естественно, что он не замечал - исчезло.
- Мне кажется, он... Это смешно, но действует так, как сам хочет.
Леон вспоминает. Кажется, что все было так давно... времена Академии. Ревность и злость, потому что Робби не признавался, зачем ему встречи с Алленом. И эгоистичное чувство собственности - как основание для всего остального.
- Ты говорил, что... чипа нет.
Ничего до конца не понятно. Только догадки, а выяснять нет времени.
- Он управляет нами?
- Его действительно нет. Солдат, который пытался вытащить чип… Я видел труп, присутствовал при вскрытии. Ничего. Он... я не знаю, становится частью тебя. Не управляет... По-крайней мере, не всегда. Но временами, мне кажется, что решения принимает он.
Робби вслушивается в тишину. Окраины не жилые. Здесь в неприкосновенности сохранились следы войны, которая... была ли? Гордон уже ни в чем не уверен. Настоящей кажется только стена, выросшая перед ними. Место встречи. Роберт чувствует чужое присутствие. Лихорадочное нетерпение и страх.
- Я потом разберусь. Пока просто поставил блок. Они ждут.
- Попробуем разобраться вместе, - Леон касается пальцами ладони Робби.
Крис и Вилли не так далеко. Несколько метров вдоль стены... Как по краю света.
Фергюсон настороже, держит щит вокруг себя и Гордона на всякий случай.
Аллен не утруждает себя приветствиями. Только сердце бьется быстро, а при взгляде на Роберта чувство... потери.
- Что делаем дальше?
- Ничего особенного, - Робби смотрит на мальчика. Ненависть - ядовитая, горькая. Если он убил его родителей, значит, ребенок имеет право на такие чувства. Отворачивается, улыбается Леону. - Охранникам будет плевать на нас. Они займутся чем-нибудь более интересным. Но если вдруг... На этот «вдруг» страхует Фергюсон.
- Хорошо, - Крис кивает. - А нам идти следом и не мешать?
В целом, такой нехитрый план должен сработать. Но еще неизвестно, как будет на самом деле. Что, если выход охраняют сильные солдаты? На этот случай Леон готов выложиться полностью. Лишь бы уже выбраться отсюда.
- Да, - Фергюсон смотрит на Вилли, потом переводит взгляд на Робби. - Тогда начинаем?
Опасно, страшно. И жутко интересно. Как будто снова дети. Но такие игры могут закончиться не только ссадинами.
- Сейчас...
Роберт перу секунд думает, что делать с мальчишкой. Заблокировать его нельзя - этот может кинуться со спины и все испортить, а Робби и не почувствует. Но и от его эмоций, Гордона лихорадит. Вздохнув, просто слегка приглушает, как громкость коммуникатора. В глазах ребенка появляется удивление и следом - равнодушная тупая покорность.
- Теперь можно.
Цепляет мизинец Леона - на секунду, сжимает мягко. Я здесь. Мы справимся.

Из окна особняка хорошо видно стену. Граница как черная змея огибает территорию по периметру.
Они должны быть уже вне Города.
Шон еще пару секунд смотрит в окно, проводит ладонью по гладкому подоконнику и оборачивается.
- Есть новости?
- Да. Успешно миновали посты. Препарата хватит на две-три недели. Обоим. Есть время добраться до дома, порадоваться свободе и отправиться искать лабораторию. Их там уже ждут, я предупредил.
Мэдок тянется к столу, наливает в стаканы виски из графина.
- С ними ребенок. Этот... из твоих. И Аллен, как мы и предполагали.
- Четверо, значит... - Шон кивает. - Не так уж плохо. Думаю, что в лабораторию они пойдут все вместе. И это - плюс два «чистых» тела.
Фергюсон цепляет пальцами стакан и делает глоток. Обжигает.
- И еще поступил приказ. Надо заканчивать войну, раз этап завершен. А то детишки не на шутку разыгрались. Неожиданная облава на точки РА вас устроит?
- Да, вполне. Подаришь мне эту победу или сам хочешь поучаствовать? - Мэдок испытующе смотрит на Фергюсона.
Шон смеется.
- Годы уже не те, знаешь, - ставит стакан на стол. - Но устроить вам веселье в моих силах. Только одно условие: всех подряд не убивать. Я еще смогу направить их на истинный путь.
- Ладно, детали обговорим завтра. Сомневаюсь насчет Аллена... Вероятность, что чип не убьет его, минимальная. Мальчика я вообще бы не стал трогать, у нас о нем никакой информации. Пусть пока просто наблюдают.
- В главной лаборатории проблем не будет, - Шон смотрит на Гордона. - Там не здешние бараки.
Взгляд в окно и снова на Мэдока.
- Уже поздно. Хелена не будет беспокоиться?
- Она спит целыми днями. Говорит: в моем положении нужно больше отдыхать. Надеюсь, будет мальчик.
В этом доме всегда тихо. Иногда Гордон думает, как Шон еще не свихнулся в этой тревожащей траурной пустоте. Склеп.
- Могу составить тебе компанию.
Фергюсон отодвигает графин на угол стола, улыбается.
- Договорились.

Робби открывает глаза, осторожно выбирается из-под руки Леона. Уснуть так и не получилось. Хотя казалось, только ляжет, сразу отрубится. Но неизвестность... Беззащитность перед огромным миром пугает. Он постоянно сканирует дом, но кроме них здесь никого. На полу лежать неудобно и холодно, хотя Фергюсон и прижал его к себе.
Они пришли сюда поздно вечером, а сейчас - рассвет. Темнота за окнами размывается до темно-серого. Пахнет... странно. Все другое. Дом, в котором жила его мать. Гордон садится, трет плечи, пытаясь согреться. Нужно встать и обойти дом. Что угодно, только не сидеть на месте.
- Аллен, ты не спишь, - шепотом, чтобы не разбудить остальных.
- Я и не спал, - так же отвечает Крис, прижимает спящего Вилли к себе. Смотрит на встрепанного Робби.
Холодно, пусто и в то же время слишком много всего. Голова тяжелая.
- Хочу увидеть море. Идешь?
Ноги затекли и ноют, Гордон поднимает воротник пальто. Если не уходить далеко, он почувствует опасность.
- Сейчас...
Бриз, мокрый песок и вкус соли на губах. Крис щурится от ветра, смотрит на горизонт. Бесконечное серо-голубое полотно. В груди сжимается - от простора и необъятности.
- Дух захватывает.
- Я никогда не думал...
Оборачивается на дом. Ожившая фотография из семейного альбома. Его, Робби, дом.
Гордон вдыхает воздух, насколько хватает легких, протягивает руку, сильно, больно сжимает ладонь Криса. Он не знает, что сказать, и больше всего хочется открыться, как в Академии, позволить почувствовать. Но вспоминает про барьер. Смотрит на Аллена, хмурится. Совсем чуть-чуть. На одну минуту. Радужная мерцающая лента, льется под пальцами, окутывает - виток за витком.
- ...что будет так.
Крис задыхается - буквально. Стискивает пальцы Робби в своих, чувствуя. Словно его наполняет заново. Яркие, сильные эмоции - их с Гордоном, одни на двоих. Привычные и как будто новые.
И шум волн.
- Что ты сделал?
Роберт непонимающе смотрит на Криса, пожимает плечами:
- Убрал... блок между нами.
Аллен вздрагивает: вот что он тогда почувствовал. Блок. Пугающе ледяное ощущение заторможенности. Остановки. И паническая мысль - это навсегда.
- Когда ты его ставил... - Крис тянет Робби за рукав пальто, прокручивая в голове тот момент. - Не делай так больше. Пожалуйста.
Можно сказать сколько угодно слов: об искусственности этой связи, о том, что Роберт не знает ее природы, но... он видит - она нужна им. Теплое живое ощущение «своего» и одновременно «нашего».
- Крис... Это может навредить тебе... Нам обоим.
- Ты уже во мне. А без тебя слишком пусто, - Аллен смотрит Робби в глаза, а потом под ноги, проводит носком ботинка по гладкому мокрому песку, оставляя неровный след. - И не решай за двоих.
- Эй!
Крис оборачивается, поднимает взгляд на невысокий холм. Леон. Тоже помятый и невыспавшийся. Счастливый, что ли...
- Твой дружок нас потерял, - смеется тихо и отпускает руку Гордона.
- Просто ребенок проснулся и хочет есть.
Робби быстро идет вверх по скользкой покрытой снегом лестнице. Замирает на последней ступеньке, смотрит на Фергюсона. Светлый. Близкий. Мой.
Расстояние, которое разделяет их – один шаг, который так легко сделать.



конец

@темы: blind_mice, original

---

Подарок на мой ДР ^__^

Спасибо, Эль-тян)

09.03.2010 в 02:39

Пишет  11 Hours:

Дорогой Тима! Кхм=кхм *поправляет галстук и готовится произносить речь*
вообще, не умею, я это дело говорить, так что просто от всего сердца поздравляю тебя с прошедшим Днем Ражденя!!! *канпай* (все смайлики твои, гы)

собсно, мой скромный подарок, прощу прощения за качество съемки, как появится возможность переснять в лучшем виде, сразу же перепостю


Итак! тебя поздравляют!!!! *барабанная дробь*

Л. часть 1

+

Л. часть 2

пысы

нифига не видно, но у Ликса в руке подарочный сверток
мда, ты хотел Мышек, а вышел Парк, совершенно случайно, надеюсь тебе всё же понравится

@темы: нимайо, арт, acid_park

---

"Маленький ебливый комок секса" (с) Ликс

Эль-тян, я вот просто зацеловать тебя готов везде-везде за такое чудо)) За каждое такое твое чудо.
Спасибо)

06.04.2010 в 03:31

Пишет  11 Hours:

Скетчик

Ночная почеркушка, ничего особенного =_= просто Кира из Эйсид Парка О_о сам от себя не ожидал
OC >>>  [Chaos_Theory]

@темы: нимайо, арт, acid_park

---

Эйсид_парк, гл.11

Название: Эйсид_парк
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Жанр: сцены из жизни
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурные выражения, легкие наркотики
Содержание: Мы дети большого города. Он дорог нам, мы с ним будем жить. © СерьГа

Файл_11. Начать с начала.

Файл_11
Начать с начала.

Я был свидетель тому, что ты ветер.
Ты дуешь в лицо мне, а я смеюсь.
Я не хочу расставаться с тобою без боя,
Покуда тебе я снюсь.
Сплин

Элитная многоэтажка. Двор стерильно-чистый, мамаши с детишками на разноцветных качелях, собачки аккуратные. Ликсу кажется, что четвероногие справляют нужду только по команде хозяина в строго определенном месте и никак иначе.
Пинает побеленный бордюр, курит, стряхивая пепел на всякий случай сразу в урну. Если адрес, который дал Кира, правильный, то неудивительно, почему Лера такой идеальный мальчик. Ликс выкидывает окурок, сует руки в карманы куртки и, выдохнув, открывает дверь подъезда.
Нужная квартира оказывается на третьем этаже. Номер - на металлической пластинке и круглая кнопка звонка - под ним. Вдох-выдох, нажимает - за дверью раздается трель. А сердце делает кульбит. Долбаный трус.
Замок щелкает и дверь открывается. За ней - миловидная женщина. Ликс чувствует, как у него язык к нёбу прилипает. Но все-таки выдает:
- Здрасте... А Лера дома?
- Лера на курсах. Но должен вот-вот подойти. А Вы его... друг?
У нее низкий спокойный голос, но интонация - то ли снисхождения, то ли недоверия – придает последнему вопросу неприятный оттенок.
«Отлично просто», - чуть не произносит вслух Ликс. Вместо этого улыбается, кивает:
- Друг, да.
Если можно так сказать...
- Я думал, он уже дома. Меня зовут Феликс.
Женщина поджимает нижнюю губу, как будто вспоминая что-то, потом кивает, отступая вглубь прихожей.
- Ты можешь подождать здесь. Я – мама Леры, Дарья Андреевна.
Ждет, пока Ликс войдет, снимет куртку. Вешает одежду на плечики, продолжая:
- Вы же не из его школы? – улыбается вежливо, показывает в сторону кухни. – Я сделаю чай.
Феликс поправляет манжеты сорочки. Бросает взгляд в большое зеркало: немного бледный, на скулах румянец, зато причесанный и, вообще, - в глаженой рубашке и черных джинсах - прилично выглядит.
- Нет, не из школы, - идет вслед за Дарьей Андреевной.
Чисто, красиво, блестит, и не пылинки. Это все равно как в сказочном замке оказаться - после того, что творится у Ликса дома, хотя тот и провел генеральную уборку не так давно.
- От чая не откажусь.
Небольшая бледно-голубая чашка на блюдце – явно из сервиза, и в тон ей чайничек. Никаких пакетиков. Дарья Андреевна ставит на стол вазочку с печеньем, садится напротив.
- Я так и поняла. Вы, наверное, из одной компании с Олегом и... - щурит глаза, вспоминая, - такой приятный светленький мальчик... Кирилл, да. Они заходили пару раз, пока Лера... болел.
- А... Да, - Ликс неуверенно улыбается уголком губ, тянет блюдце ближе, смотрит в чашку - на свое темное отражение, потом поднимает взгляд. - А Валера сильно болел?
Дарья Андреевна удивленно изучает Ликса пару секунд, как будто он должен быть в курсе, но все же отвечает:
- Да. Пропустил много. Поэтому сейчас и занимается. Он всегда рассказывал мне обо всем, а потом вдруг... - замолкает, не закончив предложение, проводит ладонью по салфетке. – Я бы хотела пообщаться с тем, кто сделал ему больно.
Кривит губы, поднимает взгляд на Феликса.
- Оу... - Ликс прямо чувствует - в животе будто жгуты сворачиваются.
Чай пить уже совсем не хочется.
- Ну, я и зашел посмотреть, как он тут, - трет подушечкой пальца кромку блюдца, словно пытаясь оттереть видимое только ему пятнышко. - Мы давно не виделись.
Дарья Андреевна собирается сказать что-то еще, но в прихожей хлопает дверь.
- Мам, я дома.
Лера улыбается – это чувствуется по голосу.
- Валера, к тебе пришел друг.
Тишина. Быстрые шаги. Глубокий шумный вздох.
- Привет.
Ликс смотрит на него. Такой же... Ничего не изменилось. Только в груди тянет от взгляда глаз и приоткрытых сухих губ.
Мой.
- Привет, - Феликс чуть улыбается, поднимается из-за стола.
Взгляд Валеры, метнувшись к матери, тут же возвращается к Ликсу. Голос заметно дрожит, но в целом: как будто встретил друга, которого давно не видел.
- Хорошо, что ты зашел. Пойдем в комнату.
Не дожидаясь ответа, разворачивается.
Оцепенение. Кажется, что тело совсем не слушается. Валера задевает дверной косяк, нетерпеливо постукивает по ручки двери, дожидаясь, когда Ликс войдет следом. Понимает, что нужно – вежливо – начать разговор первому, разлепляет губы, но ни слова сказать не может, только пожимает плечами, молча показывает на стул.
Феликс садится, оглядывая комнату: так же чисто и прибрано как и во всей квартире. Слова никак не идут. Одно молчание, но оно сейчас совсем не нужно.
- У тебя... милая мама. И квартира, - улыбается, смотрит в глаза Леры. Фразы кажутся тяжелыми и совсем бесполезными, словно мешок с мокрым песком.
- Ты зачем здесь? – догадка росчерком молнии прошивает позвоночник. Лера прижимается спиной к двери, лицо бледнеет. – Из-за Киры? Так мы никому не изменяли, в отличие... Или тебе просто не нравится, что я смог забрать твое?
Замолкает, испуганно смотрит на Феликса. А если Кирилл ничего не говорил... Зажимает ладонью рот. Тошнота подступает к горлу.
- Тише, Лера. Я знаю... - вытолкнуть эти слова из себя, - что у вас было с Кирой.
Ликс поднимается со стула, едва касается пальцами корешков книг. Шаг - к мальчишке.
- Я не поэтому здесь. Если начистоту, то... - комок в горле - сказать и спалиться, вывернуться наизнанку. Нужно ли это?
Нужно. Феликс выдыхает и выдает все, как есть:
- Ты мне не сказал, где живешь, а твой номер телефона я удалил. И я не хотел распространяться, что хочу тебя вернуть, поэтому к Олежке или Кире с просьбой дать мне твой номер не обращался. Месяц пошел, я знаю, поздно спохватился. Но... мне было хорошо с тобой. И я погано себя вел, - прикусывает язык, морщится. - Все звучит банально, да? - запускает пальцы в челку, растрепывает, смотрит на Леру. - Если начистоту, я хочу тебя... обратно.
- Мы уже пытались... - голос Валеры жалобный и тонкий. Как будто просит: переубеди меня.
Думал: все закончилось, плохое позади, и он начинает выбираться. А ничерта.
- Знаешь, ты не просто погано себя вел. Ты мне больно сделал. И в таких случаях, начинают хотя бы с «извини».
Внутри все мелко дрожит, ноги не держат. Валера медленно доходит до кровати, садится на край.
Ликс проводит ладонью по стене, опирается на нее лопатками - напротив Леры.
- Я самое главное забыл, прости, - отталкивается и делает пару шагов.
Коснуться, почувствовать. Пальцами - по гладкой щеке, подбородку. Кожа теплая, нежная... Приподнимает лицо Леры, наклоняется, и тихо:
- Извини. За то, что не заботился и делал больно. Ты же у меня такой хороший мальчик... - Ликс смотрит на бледные губы, а потом снова в глаза. - Извини меня.
Хочется потянуться. Валера помнит вкус поцелуя, ощущения: удовольствие и восторг, беспомощность... Отворачивается, опускает глаза.
- Когда ты решил, что хочешь вернуться?
- Когда... - Ликс отпускает, отстранившись. - Совсем плохо все стало.
Смотрит поверх головы Леры в окно, потом опускается на корточки, заглядывает в глаза. Кладет ладони на бедра.
- Давай еще раз попробуем, а? Ты же мне не просто нужен, а даже... важен.
Валера впервые слышит от Ликса столько всего. И от этого чувства своей необходимости сладко тянет в животе. Знает, что не простит себя, если сейчас скажет: «Уходи». Казалось, убедил, что все прошло, но это было до того, как Феликс пришел.
Слишком мало времени, чтобы забыть. Но достаточно, чтобы многое понять. И о себе, и о Ликсе.
Не единственный, с кем может быть хорошо, но единственный, кто нужен.
Валера понимает, что уже принял решение. Но все же... Это ощущение «важности» щекочет мурашками спину. Он откидывается назад, упираясь руками о кровать, смотрит на Ликса сверху вниз:
- Это сложно. Но... мы можем общаться. Самое важное для меня сейчас – сдать экзамены.
Феликс улыбается, подается вперед и прижимается близко, обнимая руками за талию. От запаха, тепла - знакомого, привычного - уже ведет. В животе жарко...
- Так мы встречаемся? - глядя в глаза. - Я тебе не буду мешать готовиться, честно.
Лера морщит нос, но ладони уже накрывают руки Ликса, прижимая ближе. Слишком быстро? Валера закрывает глаза на эту мысль. Мягко, едва заметно улыбается.
- Мы... - пытается подобрать слово, пожимает плечами, - дружим. К вопросу о «встречаться» предлагаю вернуться после того, как я закончу школу.
- Дружим? - Ликс выгибает бровь, опускает руки ниже и тискает ягодицы Валеры. – Дружба... это же понятие растяжимое.
Смеется тихо, трется щекой в грудь Леры, слышит его сердцебиение. Хорошо. Спокойно. И хочется обычной ласки - чтобы крепко прижали к себе, поцеловали и сказали какую-нибудь нежность. Ликс поворачивает голову, смотрит снизу вверх - в глаза мальчишки.
- Можно будет в гости забегать? Раз уж я теперь знаю, где ты живешь.
- Да... да, конечно. Поможешь мне готовиться, - Лера смеется, кладет ладони на плечи Феликса, тянется - целует быстро и легко. - Кстати, оказывается, я люблю быть сверху.
Смотрит внимательно, слегка прищурившись.
Для Ликса это просто... он едва не икает от неожиданного откровения. Главное - не думать, что Лера это понял это с кем-то левым.
А может и с Кирой. Бля.
- А... Ну... это нормально, - больше подходящих слов не находится. - Нужно же все попробовать.
- Хорошо, что ты так думаешь, - Лера серьезно кивает. - Мне нравиться самому... ну... опускаться. И еще кое-что.
- Опускаться?
Феликс моргает, а потом до него доходит. Умеет же напугать.
- Мы с тобой это тоже попробуем, - пошло улыбается. - А что еще?
- Еще... - Лера задумчиво кусает губы, и тут же краснеет. - Я не думаю, что ты хочешь об этом знать. Проехали.
Волнуется. Нервно смеется и убирает волосы за ухо.
- Если я спрашиваю, значит, хочу. Давай, колись, - Ликс целует его подбородок. - Мне же интересно.
Лера уже сам не рад, что начал. Та ночь помнится смутными яркими всплесками. Удовольствие и стыд. Он отодвигается, опускает взгляд.
- Пальцы... Туда...
Ликс сглатывает, против воли представляет. Как Валера выгибается, насаживаясь на член, сильно сжимается и стонет, если в него еще вставить пальцы... Одни эти мысли уже возбуждают.
Не думать, что это делал другой.
И не думать, кто именно.
- Я тебя хочу.
- Там... мама...
Лера дышит тяжело, смотрит на дверь и снова - на Ликса. Присутствие матери – единственное, что останавливает, чтобы не залезть в штаны Феликсу. Сейчас же.
Кира все правильно сказал про то, что нельзя поддаваться и что простое и доступное – не интересно. Валера теперь понимает. Видит, как Ликс реагирует.
- Тебе пора. А мне нужно заниматься.
Сначала в душ, правда. Потом все остальное.
Ликс поджимает губы, но не возражает. Рано, что ли... Да еще и Дарья Андреевна, действительно.
Отстраняется, но успевает легко поцеловать Леру в губы, облизывается и сжимает его член через джинсы.
- Хорошо, - Ликс гладит ширинку, мягко давит ладонью. - Позвони мне сегодня, ладно? Как... - улыбка, - позанимаешься.
Лера кивает, двигается к краю кровати, прижимаясь пахом, смотрит на Феликса.
- Да. А... - не заканчивает вопроса.
Потом. Сначала целует. Хотел мягко и... по-дружески. А получается, что толкается языком, раскрывая, проводит кончиком по кромке зубов и небу. Глубже. Отстраняется, гладит большим пальцем влажные губы Ликса.
- Из-за Киры – злишься?
- Злюсь. Злился, - Феликс чуть морщится, осторожно кусает палец. - Но что было, то было, да?
Забирается руками под рубашку Леры, гладит, слегка царапая бока короткими ногтями. Черт. Ведь надо будет еще как-то уйти.
- Хорошо. Не хочу, чтобы вы ссорились... или еще что-то... из-за меня.
- Валера, давайте обедать.
Лера вздрагивает, испуганный взгляд останавливается на ручке двери. Сердце колотится сдуревшим метрономом.
- Сейчас, мам.
Отстраняется, декоративную подушку кладет на колени. Взъерошенный, раскрасневшийся, но ничего криминального. Ни-ни.
- Ликс, останешься на обед?
Громко и вежливо.
Феликс смотрит на конспирацию, потом - Лере в глаза.
- Останусь, - кивает с улыбкой. - Если ты не против.
Валера качает головой.
Внутри тепло так, что почти больно. Не верил, что снова будут вместе. Даже лучше, чем раньше. И сам уже не знает, как дотянет до конца экзаменов. Но… значит, будет еще один стимул.
- Не против.


20 мая, Суббота
14:18

Потеряли, Зайки?

Или тоже трахаете гранит науки? Если учились так, как мы – то не удивлюсь.
Что еще написать? Ноу секс, ноу драгз, ноу пати. Мы с Олежкой… (Написал и подумал: странное это слово «мы». И в какой момент «я и кто-то» подменяется этим самым «мы»? Не заметил.) Так вот, мы пытаемся заниматься. Потому что трахаться все равно негде. Все чаще возникает вопрос, а не снять ли квартиру. Но…
Я сделал одну… глупость, наверное. Не могу сейчас об этом писать – через месяц станет известно, и тогда будет ясно, что делать дальше. Не паникуем, никакого криминала.
Это о нас.
Ликс...
Ликс женился. Ну, считай так, потому что он пропал для общества. И все время проводит со своей второй половиной. Мы рады. По-крайней мере, не помню, когда еще он так прилежно занимался.
Сегодня встречаемся все вместе, нужно обсудить, куда едем этим летом. Придурки, откликнетесь, кто с нами? Ориентируемся на начало июля.

Подписаться В цитатник
Комментарии:

PlaTon в 14:20
Ты даже мне не говоришь, что там у тебя за дела ><
И я скоро сдохну от зачетов.
off-top: Хочется любви и ласки.

Himera в 14:20
Ребятки, а можно с вами?

Ромашка в 14:21
Тоже хочу отдохнуть.

PlaTon to Ромашка в 14:21
А я-то как хочу отдохнуть...
PlaTon to Himera в 14:22
Мы еще пока не определились с местом)

Lyx to PlaTon в 14:22
Пей колу с кофе.
И во сколько вообще встречаемся?

Kira to PlaTon в 14:23
> Хочется любви и ласки.
Попроси у Ликса ключи, м? Он все равно дома почти не появляется.
Kira to Lyx в 14:23
В пять. Есть время придумать, куда ты хочешь. Только не предлагай больше джунгли Амазонки.

Lyx to Kira в 14:25
Это было отличное предложение.
Хорошо. Мы будем. Могу сразу ключи принести, есличе.

PlaTon to Lyx в 14:26
Спаситель! Я у тебя в долгу.
PlaTon to Kira в 14:27
Не планируй ничего на поздний вечер.

Lyx to PlaTon в 14:30
Да развлекайтесь, деточки. Кровать мне только не сломайте. Ну и другие предметы мебели.

Пошел я собираться. Встретимся еще.

@темы: original, acid_park

---

Красивый арт

March of Sky Signalmen, AnnDR

Осторожно, большое изображение)

Никого не напоминают? А то я давно уже этот арт сохранил в черновиках, а выложить забывал.

@темы: заметки_на_полях, blind_mice, арт

---

«Здесь был Бог», гл.13

Название: «Здесь был Бог» («Слепые мыши не видят западни»)
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: роман
Предупреждения: ust
Статус: в процессе
Размещение: по запросу автору
От автора: для Эль-тян, которую автор очень любит и без которой второй части могло бы и не быть. И спасибо за вдохновение.

Глава_13

Но я устал, окончен бой,
Беру портвейн, иду домой.
Окончен бой, зачах огонь
И не осталось ничего.
А мы живем и нам с тобою
Повезло на зло.
Агата Кристи

Пока Леон ест, Робби ходит по комнате, вытирает полотенцем мокрые от растаявшего снега волосы, нетерпеливо перебирает принесенную одежду, смотрит в окно. Темнота, липнущая к стеклам и белые проблески снежинок, словно подвешенных на золотые нити света главного дома.
Как только Фергюсон заканчивает, Роберт тут же устраивается у него на бедрах, тянется, обнимает за шею, прижимаясь всем телом. Сытое ленивое удовлетворение – Робби ловит его отголоски и улыбается.
- Доволен?
- Спасибо, - Леон трется носом о его ключицы, целует горячую кожу. - Было вкусно. Сейчас тоже... - осторожно кусает шею - запах морозной свежести, и на языке солоноватый привкус.
Уголки губ дергаются. Ладонями - по спине Робби, чувствуя тепло его тела. Сердце сразу же начинает биться быстрее.
- Там, - Леон кивает на дверь, не переставая медленно гладить, - дома все в порядке?
- Да, - закрывает глаза, прислушивается к своим ощущениям. То, что всегда было заполнено Леоном, дышало им, а потом на долгие два года вымерзло, снова просыпается. Весна. – Знаешь, что самое странное? Патрик пропал, да. И его ищут. Но... почему он исчез, и то, что случилось ночью – об этом как будто никому неизвестно.
И если то, что вопросов не задают ни Хелена, ни Оливия – нормально, потому что, когда Роберт вернулся, весь дом уже спал. Но для правительства такая неосведомленность – удивительна.
Начиная с сегодняшнего утра у Робби чувство, что его работа, кабинет и даже особняк – это временное. Нити, связывающие его с городом, рвутся. Остается одна самая важная – с Лео. Он осторожно целует, быстро, нежно лизнув губы. Также, будто кисточкой мимолетно, касается Фергюсона своими эмоциями, и смотрит выжидающе, мол, чувствуешь?
Словно цветок распускается – сладко пахнущий белый бутон радости и удовольствия. Леон улыбается, тянется к Робби и целует. Долго, нежно, прижимая Гордона ближе, стискивая ладонями ягодицы.
Экран коммуникатора загорается бело-голубым светом. Прямоугольник вибрирует, медленно ползет к краю столешницы.
- Кажется, тебя очень сильно хотят, - Фергюсон отстраняется.
Робби разочарованно стонет, тянется к коммуникатору. Номер не определен.
- Слушаю.
Неприятное ощущение – холодок вдоль позвоночника.
- Привет, Гордон.
Крис старается, чтобы голос ничего не выдавал. Не получается - легкая дрожь и словно неимоверная усталость.
- Развлекаешься?
Роберт хмурится, отвечает, глядя на Леона:
- Ты соскучился, Аллен?
Фергюсон сильно сжимает зубы, но молчит, позволяет Робби продолжить разговор.
- Да как сказать... Без вас двоих совсем тоскливо стало, - Крис натянуто улыбается. - Мне нужно с тобой поговорить. Сможешь выбраться в город?
Гордон, усмехнувшись, качает головой:
- Аллен, даже ради того, чтобы развеять твою скуку – нет.
Что-то не то. Проскальзывает в голосе Криса, цепляет. Робби знает, что почувствовать на таком расстоянии нельзя. Радиус действия дара ограничен. Но вопреки этому чип оживает, тянет длинные нефритовые нити, пытаясь ухватиться, считать интонации Аллена.
Крис молчит, сглатывает. Не знает, как озвучить причину встречи. Но если не сказать, Гордон не согласится. Выдох.
- У Эшли... - тугие железные обручи сковывают горло. Вдох. - У Митчелла была информация по поводу того, что за стеной. Он рассказал мне, но сам... не успел сбежать. Я думаю, если есть возможность выбраться, то нужно ею воспользоваться.
Может быть, это единственная причина, которая может зацепить Роберта. «Не успел» равно «мертв». Жалко ли Гордону Митчелла? Не больше, чем других, кто «не успел». Еще один повод поторопиться. Гадливое чувство облегчения: они еще живы. Причина рискнуть.
- Хорошо. Через полчаса в пабе за Академией. Помнишь?
- Да, - Крис прикрывает глаза, чуть улыбается. - До встречи.
Когда Робби кладет коммуникатор обратно на стол, Леон прижимает его к себе, смотрит в глаза:
- Ты, правда, к нему собрался?
- Митчелл погиб, - вместо ответа.
Сначала нет никакого желания передавать Леону все слова Аллена, но... Больше никаких тайн и недомолвок. Проводит ладонью по волосам Фергюсона, тянет за челку:
- Он хочет сообщить что-то про ту сторону, за стеной.
- А если ловушка? - после паузы. - Это же Аллен. Я могу попробовать выбраться с тобой.
Не хочется отпускать Робби одного. Тем более, к Крису.
Гордон кусает губы, смотрит на темный экран коммуникатора, потом снова на Леона:
- Со мной ничего не случится, я почувствую ловушку. В прошлый раз меня поймали... потому что я желал этого. Сейчас хочу вернуться, - улыбается, щелкает Лео по носу. – Если бы можно было уйти, ты бы ушел со мной?
- Да... Да, Робби, - Фергюсон целует тонкие пальцы. В груди сладко-радостно и нежно. - Я не хочу тебя оставлять. Знаешь, что люблю тебя?
- Знаю.
Роберт берет со стула пальто и шарф. Нет даже мысли давать указания на случай, если с ним что-то случится.
Обнимает Леона за шею, целует в висок.
- Я скоро вернусь.

Крис не натягивает капюшон на глаза слишком сильно, потому что это может вызвать подозрения у посетителей паба. На столе полная чашка, кофе медленно остывает. Аллен к нему даже не притронулся. Смотрит на дверь.
Люди-люди-люди - захотят и выходят, улыбающиеся, серьезные, задумчивые. У входа грязная растащенная уличная грязь. Серый снег тает, растекается мутной водой между плиток пола.
А потом Крис чувствует... приятно ноющее. Моргает, оглядывает паб.
Прежде чем войти, Роберт сканирует помещение. Опасности не больше чем при обычной прогулке по парку. Аллена чувствует сразу – алые нити боли, вросшие в прозрачно-голубой лед. Гордон закрывает за собой дверь, тонко звякает колокольчик. Паб, в котором работал Патрик. Паб, в котором... мягко улыбается, но тут же сжимает губы. Идет вслед за нитью эмоций, останавливается у стола.
- Привет.
- Привет, - Крис кивает на стул напротив. - Присядешь? Я тебя не трону.
Но вопреки словам хочется протянуть руку и коснуться хотя бы кончиками пальцев тонкого запястья - бледная кожа как будто светится между краями черного рукава пальто и кожаной перчатки. Крис не может даже просто улыбнуться. Кажется, что если растянет губы, то внутри все треснет и звонко ссыплется осколками к ногам.
- Если торопишься, то можно сразу по делу.
Роберт чувствует подступающую к горлу тошноту. Глухая тоска и чужое отчаяние. Не жалеть – не за что. Проводит ладонью по кромке стола, словно обрывая нить, растянутую между ними, или снимая липкую мешающую паутину. Садится.
- Я не понимаю, зачем тебе передавать мне такую информацию.
- Зато я понимаю, - взгляд в глаза, а потом - на гладкую блестящую столешницу. - Мне просто больше не с кем ею делиться.
Даже не так. Крис кусает губу, подбирая слова - они одинаковые как серые острые камушки, нет правильного. Нужного.
- Эшли жил с Алексисом. Все думали, что он либо из-за стены, либо больной на голову. Последнее тоже было в наличии, но... в нем было что-то еще, - снова поднимает взгляд на Робби. - Я до сих пор считаю, что за стеной нет ничего, и что никто не сможет там выжить. А вот Митчелл... Он ведь общался с Алексисом ближе всех, может, тот ему показал...
Слова Криса накладываются на сомнения Робби, подтачивая еще больше привычную картину мира. Если гниют корни, дерево вот-вот рухнет. И Гордону кажется - он чувствует приближение катастрофы. Ничего конкретного: предощущения, обрывки образов, мысли. Но все же это легко может быть ловушкой. Попытка уйти за стену будет похлеще отношений с врагом, а Роберт и так под подозрением.
- Значит, у тебя опять нет никого, кроме меня?
Кривит губы – не хочет, и все равно поддевает. Обида и тянущее, странное чувство: это мое.
- Так сложилось, что я от тебя отделаться не могу, - фыркает Крис.
Паршиво. И одновременно знакомо дергает внутри - словно по струнам, царапая нервы. Аллен тянется через стол и, сжав подбородок Робби пальцами, целует. Сильно, дерзко, кусая губы. Звякает чашка с остывшим кофе. Кто-то подкашливает из-за соседнего столика, кто-то удивленно охает. Прекращается звон ложечки о стенки стакана.
Крис отстраняется, поправляет едва не сползший капюшон, облизывается.
- Мы можем продолжить эту тему, - достает сигареты. - Или вернуться к предыдущей.
Робби замирает, удивленно касается губ. Прилюдно. Наплевав на все «можно-нельзя»… Но раздражает даже не это, - реакция своего тела. Возбуждение и жадное нетерпение. У обоих, и ответная реакция Криса пьянит. Гордон шипит сквозь зубы.
- Действенно. Хорошо, что тебе со всего этого? Я не о поцелуе, конечно.
Взгляды… раздражает. Робби морщится, даром резко обрывает волну любопытства.
- Так лучше. Хочешь сделать приятно нам с Леоном?
Аллен выдыхает дым в сторону, стряхивает пепел с сигареты прямо в чашку. Никотин на языке с трудом перебивает вкус Робби - не отделаться даже насильно.
- Я тоже хочу уйти.
После смерти Эшли нет желания оставаться здесь - в расколотом надвое городе, это бессмысленно. Криса мутит, поганое чувство в животе от взгляда в окно, на ограждения военных объектов и Безопасной зоны.
- Но один не смогу.
Роберту хочется спросить, где же твоя великая идея, с которой все начиналось, но он молчит. Потому что не осталось никаких идей и правил – ничего, кроме одиночек, пытающихся найти выход из лабиринта.
- Хорошо. Мне нужно будет обговорить это с Лео. Как я смогу с тобой связаться?
Аллен кусает фильтр сигареты, морщится. Достает из кармана огрызок карандаша и берет салфетку. Цифры получаются неровными, в одном месте мягкая бумага рвется, но разобрать можно.
- Позвонишь, как решишь... решите.
Подталкивает салфетку по столу к Робби.
- Ладно... Завтра, скорее всего. Мне нужно кое-что проверить.
Гордон прячет сложенную салфетку в карман пальто, поднимается из-за стола.
Кем был Эшли для Аллена? В Академии они все время проводили вместе.
- Крис... - медлит, смотрит в темные глаза. – Я тебя чувствую... очень. Не понимаю, почему. Но знаю, как тебе больно. Мне жаль.
Касается плеча осторожно и, сразу же прижавшись, обнимает.
Аллен не решается сначала обнять в ответ, но потом утыкается носом в шею, тянет ближе, как только возможно. Вдыхает запах кожи, касается губами голой шеи.
- Я буду ждать... - едва слышно.
Отпускает, дергает Робби за прядку.
- И спасибо.

Оливия ловит Роберта уже на лестнице, улыбается мягко, напоминает про ужин. Меньше всего Робби хочется есть, но он кивает, только чтобы быстрее отделаться.
- Хорошо, я только зайду к отцу.
- Сэнди придет?
- А должна?
Брови Лив ползут вверх:
- Это ты должен знать, правда?
- Мне не до этого. Отстань.
- Она звонила и обещала...
- Прекрасно.
Робби прерывает сестру, продолжает подниматься на второй этаж. Из-за двери кабинета слышится громкий голос Мэдока.
- Я понял. Можно начинать следующий этап.
Робби стучит и, помедлив пару секунд, входит.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Старший Гордон отключает коммуникатор и кивает сыну на кресло. Смотрит, как тот садится, сам устраивается за столом. Роберт как будто немного ленивый на вид, довольный чем-то.
- Что ты хочешь мне сказать?
- Мне нужны ответы.
Робби задумчиво улыбается, ему хочется сохранить как можно дольше нежное тепло внутри. Фиксирует, усиливая даром каждое прикосновение Леона, словно пленку прокручивает. Полчаса после возвращения Роберта со встречи с Алленом. Нежность в пастельных тонах. Нужно сосредоточиться на другом. Поднимает взгляд на отца.
- Я делал все, что нужно было. Даже когда считал это неправильным. Но сейчас... кое-что изменилось. Что за стеной?
Мэдок поджимает губы. Это вопрос рано или поздно должен был прозвучать. Сейчас для него самое время.
- Весь остальной мир. Тебе был нужен именно такой ответ?
Два года назад это бы прозвучало откровением. Сейчас не удивляет. Робби просто кивает. О чем еще известно отцу?
- Как случилось, что об этом почти никто не догадывается? Почему люди не пытаются выйти?
Серьезные вопросы. Сын явно хочет узнать как можно больше. Мэдок опирается локтями на стол, сцепляет пальцы в замок.
- Потому что все верят глазам, Роберт. Ты сам видел, что за стеной. Там пустыня. Но ни у кого не получилось выбраться и проверить это наяву, потому что люди боятся. Это закономерно. Решаются на такой шаг только отчаявшиеся, но и у них получается не всегда.
Старший Гордон поворачивает голову к окну, смотрит через пыльное стекло на засыпанные снегом деревья.
Робби хмурится, пытаясь торопливо собрать фрагменты рассыпавшейся картинки. Засекреченные торговые документы, поставки сырья, вопросы и это «верят своим глазам».
- Хочешь сказать... все обман? Отличный способ управлять людьми? Им некуда деться, они вынуждены подчиняться... Но как? Создать и поддерживать такую иллюзию...
Мэдок кивает, едва заметно улыбается.
- Создать такую иллюзию стоило нам огромного труда. Поддержать... вдвое большего. Иллюзионисты - очень редкие люди. Поэтому каждый год из внешнего мира поступает сменная «партия».
Роберт кивает, постукивает кончиками пальцев по столешнице, потом поднимает взгляд на отца.
- Пять-шесть на город, не меньше. Если наладить между ними связь, заставить поддерживать единую иллюзию... например, с помощью наркотиков – то такое возможно. Просто они будут быстро «сгорать». Убийцу из РА для этого привезли? Сменная батарейка.
- Да, правильно. Война сгубила множество жизней, многие ее еще помнят. Ты знаешь, что у Шона Фергюсона есть чип. Только по документам - абсолютно слабой силы, ни на что не годной, - старший Гордон морщится. - Это не так. Первые три опыта в лаборатории с вживлением были самыми удачными. Такой силы больше ни у кого нет - все последующие проигрывают. А у Шона сложилось очень удачно: корректировка памяти. Причем не только у отдельно взятого человека, но и у массы народа.
Мэдок выдыхает, улыбается.
- Наверняка, догадываешься, что сделали в первую очередь после того, как построили стену? Мы здесь независимы. И со своей историей. Власти внешнего мира заключили с нами договор – они обеспечивают нас поставкой провизии, ресурсов и свободой действия на выделенной территории, мы им - хорошо обученных солдат с чипами.
- А людям некогда искать противоречия. Они заняты беспорядками. Боятся и верят правительству. Потому что у нас есть враг – РА.
Мерзко, горечь на языке. Отличный обман. Идеальная власть. Роберт – ее часть. Все они - часть прекрасно выстроенной системы. Учебники, изученные от корки до корки, герои, которых чтили… Что настоящее?
- Ты знаешь, кто такой Кэп?
- Да.
Стоит ли говорить имя? Робби и так его должен знать.
- Кроме правительства у людей больше нет того, кому можно доверять.
- Ну конечно...
Роберт не видит смысла в истеричных воплях о морали и чести. Ничего этого не осталось. Только сожаление о времени, которое ушло.
- Я... мы хотим уйти отсюда. Вместе с Леоном. Я не женюсь на Сэнди и не стану гордостью этой семьи. Извини.
Задевает, хотя решение смелое. Мэдок отвечает после непродолжительной паузы.
- Это ваш с ним выбор. И еще вам нужно знать, что выбраться отсюда можно только вплавь.
- Мы... на острове?
Роберту кажется: все, что он знал, подчистую вмиг стерли. Чистый лист. Неприятное чувство пустоты. Робби думает о Леоне и еще об Эшли. Продолжать разговор нет никакого желания. Вернуться в гостевой домик, зацепиться за то, что неоспоримо настоящее.
- Не имеет значения. Мы выберемся. Можешь помочь?
Это просьба к отцу, не к члену правительства.
- Нам нужно будет делать инъекции. Хотя бы на первое время.
- Помогу, - Мэдок чуть улыбается. - Но препарата не хватит надолго, сколько бы я его не выдал.
Поднимается из-за стола.
- Там тоже есть лаборатории, и я скажу, как их найти. Вас примут. А первое время вы можете жить в нашем фамильном особняке. Он полуразрушен, но наверняка некоторые комнаты остались в сохранности. Его тоже отмечу на карте.
- Хорошо. Завтра утром мы уйдем.
Нужно время, чтобы связаться с Крисом. Больше ничего. Роберт поднимается, пальцами упирается в столешницу. Черта, которую нужно переступить. Хуже не будет.
- Спасибо, отец.

@темы: blind_mice, original

---

Эйсид_парк, гл.10

Название: Эйсид_парк
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Жанр: сцены из жизни
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурные выражения, легкие наркотики
Содержание: Мы дети большого города. Он дорог нам, мы с ним будем жить. © СерьГа

Файл_10. «Сделай мне ар-р-р…»

Файл_10
«Сделай мне ар-р-р…»

Бывает, бывает, осеняет и поплыли,
Обычно выбираю или-или,
Прямая - два зеленых светофора,
Спокойно, спокойно, и тебе уже не страшно,
Твою любовь покажут телебашни-
Прямой эфир, косые разговоры.
Звери

Лифт не работает. Кира в полголоса материт все ремонтные службы, запинается о ступени. Третий этаж. Алкогольный кураж выветривается. Остановиться? Забить на все, вернуться домой? Пакет шуршит в руке. Еще два этажа, один...
Время: полпервого. Может, стоило предупредить Олега? В конце концов, будь ты самым близким другом, заявляться посреди ночи...
Кира переводит дыхание, сглатывает вязкую слюну. Нужно было минералки захватить. При мысли о воде сводит зубы.
Останавливается, на выдохе, решительно нажимает на кнопку звонка. Родителей не должно быть, Олежка говорил.
Дверь открывается. На пороге немного сонный Олег в одних джинсах, за его спиной темно как в туннеле метро и доносится тихая музыка.
- У тебя бессонница? - проводит ладонью по лицу и улыбается, глядя на Киру. - Заходи, - отступает в квартиру, придерживая дверь.
Уголки губ Кирилла вздрагивают, улыбка выходит кособокой и не искренней. Скидывает ботинки, проходит мимо Олежки на кухню. Пакет – на стол. Тянется к стакану на полке. Вода из крана брызжет сильной струей. Кира отскакивает, вымученно шепчет:
- Да бля, ну почему все вкривь и вкось?
Прохладно и сладко во рту.
- Олег... - взгляд опускается к полу. – Я тут кое-что купил по дороге, в аптеке.
Глаза друга округляются.
- Ты ранен? И я должен сделать тебе перевязку? - Олежка хмыкает, подходит к столу и тянет пакет за ручку.
Шуршание, глухой стук: на столешницу вываливается несколько пачек презервативов, тюбики со смазкой... Набор как в бункер на пару недель.
- Эээ... - Олежка переводит взгляд на Кирилла. - Это типа...
Слов нет. Хочется думать, что все как раз для совместного пользования. Больше никак не думается.
Кира молча смотрит на яркие упаковки. Может, не такая уж и хорошая идея? То, что несколькими часами ранее выглядело легким и простым, сейчас вдруг кажется неправильным. Меньше всего хочется обидеть Олега. Слабо улыбается, пожимает плечами:
- Только если ты хочешь...
Как будто мысли скручиваются в тугой проворный жгут и хлестко бьют по низу живота. Олежка кусает губу, сжимает пальцами край стола, костяшки белеют. А ведь Кира пьян.
- Давай, ты примешь душ. Холодный, чтобы протрезветь. И потом решим, что с этим, - кивок на кучу презервативов, - делать.
Кирилл расплывается в хитрой улыбке:
- Я уже принял. Знал же, куда иду.
Теребит нижнюю пуговицу на рубашке – расстегнуть? Пальцы выталкивают ее из петли, переходят к следующей. Горячее, странное смущение. Перед кем? Это Олег. Они друг друга сотню лет знают. И не понятно: то ли сладко от этого разрастающегося в груди ощущения, то ли тяжело.
- Не... хочешь?
У Олежки аж дыхание перехватывает. Смотрит внимательно, не отрываясь, на пальцы Киры, на постепенно оголяющийся живот. На языке сладко, хочется поцеловать, провести губами по блядской дорожке и рвануть ремень из петель.
- Я хочу. Хочу, - шаг. Ближе. Ладонями по бокам Киры, задирая рубашку. - Думаю, в комнату. Со всем этим... арсеналом, - смеется, потирается носом о скулу Киры. Смущается.
Кирилл обхватывает Олежку за шею, тянет к себе:
- В комнату... Сейчас.
Целует – поспешно, неловко, прикусывая губу. Морщится и пьяно, счастливо смеется.
Олег быстро расстегивает пряжку ремня, не отходя от Киры ни на шаг. Не знает, сможет ли дойти до комнаты и не трахнуть прямо здесь. Мечта идиота сбывается – наконец-то не только дрочка.
Хотя сам ведь боялся забегать вперед.
Олежка мысленно закатывает глаза, заставляет себя успокоиться... Отстраняется, впопыхах скидывает все в пакет и, с улыбкой кивнув Кириллу, мол, за мной, идет в комнату. Кровать разворочена, на краю ноутбук – экран освещает голубоватым светом стену с наклеенными на нее фотографиями, помятое одеяло, из динамиков тихо льется музыка – не разобрать, о чем. Да и не стоит внимания.
Кирилл рассеянно скользит взглядом по мебели. Все знакомо. Столько раз сюда приходил. И с Олегом был – просто не так. Забив на пуговицы – не до них, - стягивает рубашку через голову, садится на край кровати. Улыбается, торопится. Возбуждение – ровное, теплое – растекается по всему телу, аж кости ломит. Хочется не торопиться, продлить предвкушение. Сдувает растрепавшуюся челку со лба, глядя на Олега, стягивает на бедра.
- Сделай мне ар-р-р…
Олег смеется. Легко так... с Кирой.
- Только давай утром ты не будешь... визжать, что тебя изнасиловали, - проводит пальцами по белым волосам, тянет, гладит подушечкой большого висок - венка бьется. Кажется, что в такт сердцебиению Олежки.
От этого дыхание перехватывает. Наклоняется, целует, запрокинув голову Кирилла. Мягко сжимает шею сзади, упирается коленом в кровать между ног. Другой рукой - по спине, вниз, чувствуя выпирающие позвонки.
- Здесь? - выдох в губы, костяшками по голой пояснице.
Кирилл жмурится, прижимается щекой к животу Олега. Сидеть ровно тяжело. Со вздохом отпускает Олежку, падает спиной на кровать – так гораздо лучше. Еще бы комната перестала плыть перед глазами.
- Здесь, - хитро. – Но ты можешь еще поэкспериментировать...
- Пьянь, - по-доброму.
Олег наклоняется, проводит с силой языком по напряженному соску и обхватывает губами. Сердце колотится, волнение - как будто в первый раз. Да даже в первый раз не было так страшно. Хочется зажмуриться, чтобы заткнуть дурацкие мысли. Но Кира такой... такой.
Пальцами - за петли на джинсах. Олежка тянет штаны вниз вместе с бельем. Сколько раз видел голым... Так. Не думать. Сейчас - не как обычно. Сейчас - Кира только его. Дух захватывает как на американских горках.
- Если укушу, не обижайся, - улыбается, сжимает ладонью бедро Киры.
- Шшшчто укусишь?
Кирилл пытается приподняться, но локти соскальзывают. Напряжение кажется воздушным шаром, который надувается внутри – дышать все тяжелее. Колени разъезжаются в стороны. Страшно от того, что возбуждение концентрируется совсем не там, где по идее должно бы, оно с кровью расходится по всему телу, даже кончик языка немеет. Кира тянется, дергает Олега на себя, роняя.
- Давай уже.
- Да потерпи ты, - фыркает, смеется. - Хочу...
Рукой – к полу, где валяется пакет. Олег торопится, разыскивая, где лежит тюбик, но мягко и медленно продолжает целовать Киру. Находит, и дальше – как обычно.
Кирилл узкий и сжимается сильно, обхватывая пальцы. Олежка вспоминает, как он постоянно говорит о том, что отдастся только по любви. Сейчас не кажется, что друг всего лишь выебывался.
- Нормально? - все же интересуется на выдохе Олег, целует в шею.
Сердце колотится. Алкоголь действует как анальгетик, так что если и должно быть больно, то Кира этого не чувствует.
Каждое движение отдается эхом в кончиках пальцев. Кирилл цепляется за одеяло одной рукой, другой сжимает свой член, двигает быстро, сильно.
- Не знаю, - растерянно.
Не так. Не плохо, нет. По-другому. Тесно.
Кирилл выдыхает, расслабляет мышцы. И сразу же приподнимает бедра, насаживаясь на пальцы.
- Куда ж ты, бля, торопишься постоянно?
Олежка придерживает его руку, заставляя конкретно сбавить темп. Так же медленно продолжает трахать и растягивать. Самому не терпится, но хочется оттянуть момент, почувствовать сладость полностью, а не урывками.
Отстраняется, чтобы взять презерватив. Упаковка шуршит, гладкое, влажное прикосновение к члену - раскатывает резинку. Потом переводит взгляд на Киру. До сих пор не верится. Улыбается, кусает губу, а потом прижимается к Кириллу, подхватывая под коленями. И толкается - не сильно, осторожно, упираясь ступней в кровать - простыня едет.
Кира задерживает дыхание. Чувствует, как мышцы обхватывают член Олега - знает, как это – самое первое движение, от которого волоски на теле встают дыбом. Музыка – невнятным смазанным фоном. Вертятся в голове строчки, раздражая.
- Быстр... Оох, затыкаюсь...
Не командовать. Позволить делать все, что захочется. Кира не любит целоваться во время секса. Олег любит. Поэтому тянется, сжимает волосы Олежки пальцами.
- Сейчас ноут ебнется, - на одном дыхании. Разочарованно стонет, морщится. Блядь, да что же все так неправильно.
- Пусть.
Олег понимает, что ему сейчас похуй на ноут, на то, что пряжка ремня неприятно царапает бедро, и на скрип кровати. Хотя последнее отдает такой пошлятиной, что скулы начинают гореть.
- Пружинки как в порнушке, - Олежка дует себе на челку, смеется - рвано, тихо, - скрипят-скрипят-скрипят...
Кирилл ржет:
- Идиот, бля... Трахай уже.
Отпускает. И только спадает напряжение, остается лишь удовольствие, легко, прохладно покалывающее вдоль позвоночника. Кира подается навстречу, сжимает ладонями ягодицы Олега.
- Хорошо.
Каждое движение сопровождается скрипом. Раньше было не так заметно.
Толкнувшись сильнее, Олежка выдыхает, стонет, облизывает губы. Хорошо, да... Кира сжимается, он горячий - внутри. От этого крышу сносит.
- Кираа... - с улыбкой.
А потом начинает двигаться быстрее. Гладит пальцами под коленом, дышит быстро, тяжело, целует и мягко кусает шею. Завтра точно появятся следы.
- Молчи. Лучше молчи, - дыхание Кирилла срывается. Царапает – короткие ногти впиваются в кожу, но оторваться сейчас не получится. Кажется, что кончит, даже не прикасаясь к члену. – Ебать... - тянет, зажмуриваясь. В ушах закладывает. – Сильнее.
Пот со лба скатывается к носу, щекочет. Кира недовольно стонет, вытирает лицо ладонью.
Олежка трахает быстро, сильно, стискивает бедра и натягивая Киру на себя. Ноутбук, все-таки, валится на пол, захлопывается, и становится тихо. Дыхание - тяжелое, шумное как после пробежки, шорох постельного белья и пошлые влажные звуки. Хочется орать от удовольствия.
Сжимает член Киры, рвано двигает ладонью и кончает, простонав. Руки дрожат. Не выдерживает и ложится прямо на Кирилла, выдыхает ему на ухо и кусает мочку, продолжая отдрачивать.
Кира накрывает пальцы Олега ладонью, подталкивая, торопя. В какой-то миг кажется, что горло стискивает, голосовые связки отказывают – захотел бы, слова не произнес. Кровь стучит в висках.
- Бля...
Улыбается устало, трется мокрой щекой о плечо Олега.
- Ну, твою мать же...
Ничего более связанного.
- Исче...рпыва... исчерпательно. Слова все забыл, - хмыкает с улыбкой Олежка, проводит ладонью по животу, размазывая сперму.
Приятная усталость, тяжелый стук сердца. Губы горят, кончики пальцев немеют - не чувствуются.
Олежка тянется к тумбочке, выдергивает салфетки.
- Надеюсь, ты никуда сейчас не собираешься сваливать?
Кирилл сонно довольно потягивается, подставляется животом. Рука не поднимется даже, чтобы вытереться. А уж тем более нет никакого желания тащиться в душ.
Зевает сладко, широко.
- А хрен тебе.
Тянет на себя одеяло, как только Олег перестает вытирать кожу.
- Ты... долго бы еще ждал? Иногда лучше, - зевок, невнятное бормотание, - брать...
- Наверное, ты прав.
Салфетки на пол, туда же и презерватив. Навести порядок можно будет утром. Олежка хочет сказать что-то еще, смотрит на спокойное лицо Киры - спит. Ладно, все потом. Забирается под одеяло, прижимается.
- Спокойной ночи.

Кире кажется, что он накануне разгрузил пару вагонов. Встать, выпить воды, принять аспирин, а потом еще пару часов поспать. Мозг посылает настойчивый приказ, а телу похуй. Тело не хочет двигаться. Если он дома, то до кухни направо и еще раз направо. Если у Ликса, то - налево и до упора. Но... Кирилл сглатывает и открывает глаза.
- Здравствуй новый блядский день...
Сипло и глухо. Горло дерет. Каждый раз обещает себе меньше курить, когда бухает.
Олежка за спиной. Его рука на боку Киры. Пальцы мягко поглаживают теплый живот.
Телу хорошо. И оно уже инстинктивно тянется, чтобы прижаться к сонной тушке Кирилла, облапать и трахнуть еще раз. Вчерашнего как-то недостаточно.
- И тебе доброго утра, - хрипло, улыбается и целует белобрысый затылок.
Кирилл морщит нос, вспоминая все подробности прошлой ночи. Оборачивается:
- Олежка? Мы... эээ? Ты поимел меня, пока я был пьян?
- Да.
Формулировка вопроса не нравится, но ведь честный ответ. Олег думает, что расскажет подробности, если Кире они будут нужны. Но пока что он их не требует.
Надо было заставить его написать доверенность: мол, добровольно передаю свое пьяное тело Олежке на одну ночь для пользования в любой позе.
Кирилл расплывается в улыбке, перекатывается на живот и кладет голову на грудь Олега. Спокойно. Всего-то нужно было заставить себя принять решение. Дикий безумный день. Злость, разбавленная алкоголем. И страх – перешагну, и как раньше уже не будет никогда.
- Ты воспользовался беспомощностью и забрал мою невинность, - чертит кончиком пальца на животе карту острова сокровищ. Крестик внизу живота: ответ искать тут. - Я все помню, придурок. Но... если ты хочешь, забуду.
Рука рисует знак вопроса и замирает. Олегу тоже придется выбрать.
- Если ты все хорошо помнишь, то и забывать не нужно. Мне все нравится. Особенно твоя рожица, когда ты кончал.
Стоп-стоп. Что там про невинность? Олег выгибает бровь.
- Еще скажи, что я у тебя первый, - смеется, тянется руками к заднице Киры, сжимает ладонями и мягко кусает за нос.
Кирилл недовольно морщит нос, прихватывает губами кожу на шее Олега. Солоноватая и теплая. Действует лучше аспирина.
- Такие вопросы выясняют до того, как трахать. А то ты будто... - не называть. Не вспоминать. – Теперь поздняк. Будешь кормить, ласкать и сладко иметь.
Олежка фыркает, сжимает зубами мочку уха, проводит языком по кромке и с улыбкой - шепотом:
- Согласен быть моим парнем? - сердце ухает в живот - от ответа зависит судьба мира. Ну, или просто говоря, судьба самого Олега. - Только моим. Никакой левой ебли и заек.
Кирилл облегченно улыбается, звонко чмокает Олежку в плечо.
- Да, лишь тобой.
Обязательство. То, что Кире нужно. Запрет, рамки, которые нельзя переступать. Ответственность.
- Накормишь завтраком? И я поеду к себе, учиться.
- Ты... блин. Я думал, ты начнешь пафосно признаваться мне в любви, - Олег смеется, но пытается быть обиженным. - Ты же девственник типа. Где эти слезные речи?
Перелазит через Киру, кусает сосок.
- Кстати, вчера от тебя смачно разило спиртом. Зубки почисти.
- Бля, вот только рот открыл признаваться, а ты слил всю романтику, - Кира обнимает Олега за шею, тянет к себе и целует. – Держи, мой похмельный поцелуй.

Ликс скользит пальцами по гладкому экрану телефона, оставляя смазанные следы. Взглядом - на выдранный из блокнота листок с неровно накарябанным адресом. Теребит сигарету в другой руке - табак сыпется в пепельницу вместе с ошметками тонкой бумаги.
Выдыхает и все-таки набирает номер. Каждый гудок царапает как наждачкой в животе. И, только раздается бодрое «слушаю», на автомате:
- Кира?
Олежка смотрит на дверь ванной, где плещется Кирилл.
- Не, Ликс. Это не он. Срочно нужен?
- А... А вы где сейчас?
- Дома у меня. Мы тут это... - улыбается хитро, радостно, - трахнулись вчера.
Ликс чувствует, как внутри неприятно обрывается что-то - нить за нитью. Быстро. Не удержать.
- И теперь встречаемся. Бля, я счастливый долбоеб.
- Оу... Ясно, - Феликс через силу улыбается. В горле сухо. - Рад за вас. Теперь ответственность за этот пиздец переходит на тебя.
- Да уже понял. Вот, Кира вышел.
- Олежа, не надо. Я потом сам ему позже позвоню. Мне по делам нужно.
- Как знаешь. До встречи.
- Пока.
Ликс достает сигарету, кусает фильтр и закуривает. Сует листок с адресом в карман джинсов, телефон выключает и оставляет на столе.
Теперь точно все.

@темы: original, acid_park

---

А после битвы мертвые поднялись...

Курсивом - фразы из комментария Мотохару. Он мой бет и судья одновременно.

Пишет  Maxim in love:

29.03.2010 в 01:36

Motoharu

Ну там как бэ заявка была такая. Романс))

Это индульгенция на баян разве?
И тогда каким образом в трактовки "Звездные войны" - детский лагерь стал неоригинальным? У меня вопрос: как вы оценивали оригинальность текстов? Потому что я не понял логики. Заранее пардоню, дискуссию читает третий судья, чтобы определиться с вердиктом. Потому прошу быть более четким.
[...]

ну работать бетой, не значит, быть грамотным.

Просто из интереса... а каких авторов бетите?

URL комментария

То, что выше, наглядно показывает - не ходите дети на дурацкие дуэли. Вон какие факты вылезают. Как подснежники.
Ну, по порядку. А то многие не в курсе вообще.
Побродил я по дайри и наткнулся на объявление о том, что состоится некая дуэлька. Вроде, ничего не предвещало беды. Мало ли, как авторы любят развлекаться. На ГринФэйри мне нравится, вот я и подумал, что тут тоже будет неплохо. Людям свойственно ошибаться, аха?
Ну так вот. Хроники пикирующего бобардировщика.
Уровень Зеро. Подготовка. Значиццо обратился в личку, получил подтверждение, стали выбирать судей. Мне намекнули, что не стоит приглашать того, с кем у автора был конфликт. Ну а яебу, с кем у автора был конфликт? Оке, договорились - по одному от участника, и один общий. Никаких ограничений не было(ну кроме того, что не надо приглашать, кто автора не любит). Была загвоздка с поиском общего, но таки выбрали из числа общих ПЧ.
Я пошел договариваться с Мотохару. Ну у меня даже мысли другой не было. А я виноват, что попал как раз на того, кто не любит автора? :D
Ладно. не буду забегать вперед. Дальше чего было-то... А, да. Еще до того, как тексты были вывешены на дайри хозяина всей этой затеи, одна милая... даже не милая, а просто шала... бля... кхм... в общем, некая Тати доебалась до меня в комментариях. Я, как вежливый мальчик (ну вы помните, да?), спокойно решил переждать этот приступ извращенного желания, чтобы ее заметили.
Что меня еще убило. Чаос. Вы че, бля, Реборна пересмотрели? О_о По транскрипции читали, ну-ну. Образования - ноль без палки.
Вывесили тексты! "Аллилуйя", - готов был крикнуть я, но тут-то и настал настоящий пиздец))
Так вот, не, ну что всем понравился текст Макса, это нормально - мало ли кому что нравится? Тем более на дненике хозяина. Там посетовали, что типа я своих ПЧей не привел. Но я ж наивный подумал: приду, комменты посмотрю, судьи выскажутся и я спокойно уйду. Это ж не стенка на стенку? Ты приводи своих, я - своих. И кто кого переорет. А вы к тому же у меня такие милые и тихие (не обижаемся, я любя). Так вот вышла таки стенка на стенку. Или вернее стенка на Тиму^^
Не самые приятные ощущения. Это вообще мой первый холивар, если честно Посвятили, уепки)) Но пока по делу...
Выслушал мнение судьи - того, что был от моего оппонента. Хорошо, спасибо. Даже не вякнул ничего оскорбляющего или наездного, типа, "где ты там ангст увидел" и "из какого ты района". Это ведь вежливо и нормально, да? Потом оппонент сказал, что девушка-лесби не может смотреть на красивых парней. Она че, слепая? Нет, вроде. Но я тоже сказал, что ок, спасибо за мнение.
А вот когда пришел Мотохару, стало веселее. Он решил объективно оценить оба текста. Как и первый судья. Но кто же знал, что его мнение не совпадет с уже высказанным?
Так вот дальше случился канкан. Стремительный и беспощадный. Принять мнение Мотохару не захотели. Ну вот совсем никак. Почему? Потому что предвзятое. почему презвзятое? А патамушта... Долго думали, придумали, потому что он меня бетит. И вообще это вселенский заговор. При этом никто не обратил внимание на то, что замечания то о реально слабых местах. Но не тем тоном, да не так... Ну понятно.
Канкан меня подъзаеб. А третий судья еще не высказался. И я подумал, что слушать всю эту поебень сил у меня нет, и отказался от участия. Типа победа у Макса, аляля, пьем шампанское, лапаем сиське. Ан нет.
Этап предпоследний, самый фееричный. И, собссно, о том, почему же так предвзято судья относится к Максу. *возмущенно цыкает*
Вот тут - www.diary.ru/~silverstyle/p102267752.htm - в посте можно наблюдать громкое заявление о дисквалификации Мотохару. Там все описано, перепост из моего дайри и страшный ангст Макса, типа слов у него нет. У меня так мама говорит, когда я делаю что-то из ряда вон. И запись, кстати, открыта.
Только я уже сказал экс-оппоненту, что он как-то рано спохватился. Уже после того, как я объявил, что не буду участвовать в этой "песочнице". Это типа - пусть видят все, что я не пал позорно в битве славной, но хуевой. Макс так старательно узнавал, у кого же был бетой Мотохару... а я ведь этого не скрывал ни разу. Мистика? )

А срач в теме продолжается, хотя уже не так оживленно. Добро пожаловать в Пиздецлэнд. Добавились комменты с перепостами из другой темы, где я сказал, что Maxim in love - хамло базарное (скорее бегите ему об этом рассказывать, роняя тапки, и скриншоты делать. Снимки Мне нравится эта новая мода ^^)
Я все сказал. И не выспался, блядь ><
Как же тяжко нынче приходится не знаменитым авторам)
Ах да, напоследок. Раз уж теперь так модно, я тоже тяну свои потные лапки к жезлу власти и объявляю, что Макс дисквалифицирован . Я вот даже придумал - за что *почесал в затылке* Нуу... пусть будет за попытку подговорить судью и за давление на судейство. Обоснуй? Вот эта фраза. Адекватного объяснения которой я не услышал. Хотя вопрошал. Но там вопрошать что-то вообще бесполезно.

@темы: меня зовут..., 23, красное, фак_офф