Я спою, и швырну вам на стол ворох шелковых кружев, в переплетьи которых хохочет шаманский мой бубен...©
Название: Эйсид_парк
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Жанр: сцены из жизни
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурные выражения, легкие наркотики
Содержание: Мы дети большого города. Он дорог нам, мы с ним будем жить. © СерьГа
Файл_6. Четыре_слова_про_любовь.
Файл_6. Четыре_слова_про_любовь.
- Аня, что это за набор первой помощи?
В ванной у зеркала небольшая косметичка. Кира вытирает волосы полотенцем, задумчиво разглядывает содержимое. Узнаваемо. Ассортимент круче, чем в аптеке.
- Чтобы больше не пришлось прибегать к крайним мерам, как на той неделе.
- Эй, ничего же не случилось. Ложная тревога.
Она теперь полгода вспоминать будет.
- Спасибо, что помогла. И за заботу тоже, но... Я не собираюсь таскать с собой пол аптеки.
Аня толкает дверь, смотрит на брата, прищурившись, потом берет косметичку.
- Я просто положу тебе в рюкзак.
Кира перехватывает ее руку, останавливая.
- Не прикасайся к моим вещам.
- Отпусти. Больно.
- Дура. Забери, может когда-нибудь и тебе пригодится. Мало ли – появится мужик.
Аня кусает губы, а, секунду спустя, выскакивает из ванной, хлопнув дверью так, что стеклянные бутылочке на полке мелко дрожат.
- Идиот.
- Истеричка.
Кирилл проводит ладонью по щеке – пойдет. Времени бриться уже нет. Хотя Олег все равно опоздает. Как всегда. Обычно, можно поболтать с Ликсом, но сегодня Олежка сообщил, что они будут вдвоем. И загадочно намекнул: «Хочу отдать долг».
В комнате прохладно, кожа мгновенно покрывается мурашками. Кира, выругавшись, открывает шкаф. Джинсы, футболка, рубашка – на кровать.
- Костлявая задница.
Блядь. Вот не может она, чтобы последнее слово и не за ней.
- Нехуй разглядывать.
- Еще и шлепок.
- И что?
- Ты рядом со своими друзьями себя ущербным не чувствуешь? - фыркает, перелистывает страницу книги.
Кира скачет на одной ноге, натягивая носок. Из комнаты - в прихожую, сдергивает с полки кеды.
- У тебя вообще друзей нет. И трахать тебя никто не хочет.
Шнурки проскальзывают между пальцами.
- Почему же...
Тон Ани Кире не нравится. Совсем не нравится.
- Вот твой друг очень хотел.
Блядь! Сука ебливая. Даже вопрос не возникает, какой из друзей. Кирилл хватает куртку и рюкзак.
- Так чего не согласилась? Говорят, он хорош.
Дверью хлопает от души. Наушники. Музыку - на полную. Маршрутка подъезжает практически сразу. В итоге на месте Кира оказывается раньше на десять минут.
А Олежка даже не опаздывает. Ну, почти... Собираться начал за час до назначенного времени. Как девчонка. Но ничего не может поделать с тем, что постоянно что-то забывает, и по несколько раз возвращается.
Замечает Кирилла, улыбается - тот его не видит. Тихо подходит со спины и обнимает за плечи, кусая за ухо. Языком по сережкам, выдыхает:
- Привет.
Кира, вздрогнув, оборачивается. Раздражение исчезает разом.
- Ты не думал, что можешь ошибиться? Раз - и это не я.
Олег моргает, смотрит. Не думал.
- Тебя... - поправляется, улыбнувшись, - твой белобрысый затылок трудно спутать с чьим-то еще. Пошли. Я тут присмотрел одно местечко.
Кафе. Уютное, без пафоса. А главное, цены не выше Эвереста - теперь приходится заботить и об этом. После вечернего холода улицы скулы краснеют в тепле помещения. Олежка трет пальцы друг о друга, согревая, кивает Кире на дальний столик у стены.
- Значит, первая зарплата?
Кирилл забирается в кресло, зябко поводит плечами.
- Ну и как тебе у принцесскиной мамы?
Хочет спросить еще о девочках в белых рубашечках и узких юбках, но когда Кира, улыбнувшись, поднимает взгляд на Олежку, этот вопрос вдруг кажется совершенно неуместным. Холодок в животе.
- У меня... - смеется, нервно роется в карманах в поисках сигарет, - дурацкое чувство. Как на свидании.
Олег явственно чувствует, как у него в животе тянет, и ледяная мятная сладость - от низа к солнечному сплетению. Словно вот-вот застанут на месте преступления.
- Похоже на свидание? - смеется. Получается свободно, без нервных ноток в голосе. - Забей.
Официантка приносит меню и белую матовую пепельницу.
- Мне нравится там работать, - Олежка смотрит вслед девушке, открывает меню. – Уебков, вроде, нет, поэтому компы ломаются не часто. Плюс - свободное время, - фыркает, переводит взгляд на Киру. - Девочки красивые. Блондинки даже есть, - широко улыбается.
- Последнее – самое главное? – Кирилл смеется, водит пальцем по строчкам меню. – Хочу сладкого, – останавливается на странице с тортами. – Присмотрел себе кого-нибудь?
Максика эти две недели не видно и не слышно. Видимо, забился в норку и примеряет на себя роль папочки. Ему никто, кажется, даже не потрудился сказать, что отбой, ребенок отменяется.
- Это, - Кирилл тычет в пирожное с кремом.
- Отлично, - Олежка кивает, читая название десерта. - Никого не выбрал. Так что полностью в твоем распоряжении, - кусает губу, улыбаясь. Трудно кого-то присмотреть, когда взгляд стопорится только на одном.
Сердце тяжело бьется, и кажется, что сейчас Олег не выдержит и потянется через стол, сметая на пол меню и пепельницу. Кстати... Достает пачку сигарет и, чуть помедлив, упаковку парфюма. Не смог пройти мимо: аромат напомнил Киру.
- Тебе подойдет, я думаю, - толкает пальцами по столу запечатанную темно-голубую коробочку.
Кира недоверчиво смотрит на подарок, потом на Олега. Жарко. Пиздец. Дожили. С чего? Когда он вообще последний раз краснел?
- Ммм... Спасибо.
Пальцы теребят концы тонкого шарфа – сейчас все нитки повыдергивает. Нервно фыркает.
- У меня День Рождения летом, вообще-то.
Тянется за рюкзаком. Первым делом, стоило расстегнуть молнию, на стол вываливается злополучная косметичка.
- Блядь.
Горят даже уши и шея.
- Твою мать, она мне и смазку туда запихнула.
Некоторые посетители оборачиваются на любопытные фразы Киры.
- Твоя сестра постаралась? - Олег с интересом разглядывает, что находится за полупрозрачными стенками косметички, читает. – Оу... Клубничная. Да она у тебя находчивая, - смеется.
Напряжение немного сходит на нет. И комок ожидания в груди становится податливым - дышать легче. Олежка достает сигарету и диктует официантке заказ. Сизый дым тоненькими ниточками струится к потолку.
- Презент, кстати, не на День Рождения, - смотрит на Киру, улыбается. Такой смущающийся и краснеющий... а всего-то и стоило сделать подарок. Дурак. Надо было раньше постараться.
Кирилл морщит нос, закидывает рюкзак обратно под стол.
- Я сейчас.
Цепляет со стола коробку и идет к туалетам.
Едва закрывается дверь, торопливо вскрывает упаковку. Пахнет вкусно. Улыбается, чуть не роняет подарок, когда в кармане начинает вибрировать телефон.
- Привет, Ликс. С какого хрена ты предлагал моей сестре потрахаться?
Феликс морщится от кумара, прислоняясь плечом к стене туалета. Все в этом клубе решили дружно обкуриться. Пьяно ведет, пульс в висках, и тело сладко потряхивает от энергетиков и сильных басов.
- А где «привет, любимый, я по тебе соскучился»? - лыбится, сует в рот сигарету. - Аня мне отказала аж три раза. Если тебе это важно.
- А я не соскучился. Я занят.
Кира довольно улыбается, когда пряный аромат специй растекается по кабинке. В трубке грохот и ор.
- Ликс, а ты где? Притащил свою любовь в клуб? Ностальгия?
- У-у-у... Я тут один. Лера пусть дрочит дома. Может, ты и Олежка подтянетесь? - провожает взглядом какого-то парня, закусив губу. - Где работник-то наш, кстати? - улыбается.
Грустно. И больно. Кира задумчиво возит подошвой по кафельным плиткам пола.
- Мы не приедем, - после паузы. Странно и это «мы» - оно звучит как-то по-другому и «не приедем» - от него во рту горько. Как будто расколол орех, а там плесень и гниль. – В кафе сидим. И ты лучше к Лере возвращайся, не делай вид, что тебе пофиг и ты нихуя не влюблен.
Ликс замирает, глядя в стену. Кажется, что сейчас трещинки пойдут по кафелю. Слова Киры... Да с чего вообще он так решил? Таких как Лера - сотни, а только с одним, тем более, школьником, слишком скучно. Кирилл не понимает этого?
- Знаешь... - проводит кончиком языка по верхней губе. Хочется сказать столько всего, но... - Придете завтра ко мне? - снова улыбается. - Давно... не виделись нормально.
Кира думает, что Олежка его, наверное, уже потерял. Поэтому сует коробочку в карман джинсов, отодвигает задвижку.
- Договорились.
Прижимается лбом к дверце прежде чем открыть. Что-то еще… «Нет, на самом деле соскучился»?
- Ладно, приятной ночи.
- Ты слишком сексуально облизываешь пальцы. Жалко, что это видел не только я, - Олег закуривает, прикрывая огонек зажигалки ладонями. Челка падает на глаза от ветра. - Бля.
Состояние... как будто выпил пол-литра шампанского. Залпом. Сначала подташнивает, а потом уже, если все нормально, становится хорошо. Пузырьки доходят до головы, и тело уже в приятной невесомости. Олежка сейчас так себя и чувствует. Даже от травки столько не торкает, сколько от... от Киры. Вперемешку со страхом сделать или сказать что-то не в тему.
Непривычно совсем. Не-так. Но гораздо... ближе?
- Может, ты просто давно не трахался? Работа, ранние подъемы, универ...
Кирилл смеется, обгоняет Олега.
- Совсем взрослый и серьезный.
Кире нравится эта легкость. Яркое пьянящее ощущение весны. Запах дождя, свежести – вымытого ночного города: мокрого асфальта и тяжелой влажной земли.
- В самом деле? - Олег выдыхает дым, кусает губу с улыбкой. - Подержи, - протягивает сигарету. - Иди сюда.
Потянуть за руку, зарыться пальцами в белые волосы и запрокинуть голову, чтобы тут же поцеловать. Привкус никотина, еще сладость торта, прохладные и сухие губы. И то, что прохожие пялятся, вообще параллельно - побурчат и заткнутся, вернувшись в свой скучный мир из четырех стен. А Олежка уже тащится от податливости губ Кирилла. Мурашки от затылка и тепло в животе.
Кира удивленно замирает. Не то, чтобы они ни разу не целовались, но... Не так. Слишком... интимно. Возбуждает. Тонкими иголочками по коже – вниз, к паху.
Странно. Для Киры поцелуй - это просто ступень, которую хочется скорее перепрыгнуть, чтобы можно было двигаться дальше... Задыхаясь от бега. А сейчас – поцелуй ради поцелуя. Просто... хорошо.
Олежка мягко кусает губу Киры, тянет, снова прижимается и тут же отстраняется. Смотрит в глаза, внутри тепло и нежно – радостно. Подносит руку Кирилла к своему лицу, касается языком центра ладони и обхватывает губами фильтр сигареты. Улыбается, затягиваясь.
- Проводить тебя до дома?
И было бы неплохо остаться на ночь. Олег этого не скажет, но... хочется, чтобы Кира предложил. Фыркает. Куда торопится?
- Эээ... Я доберусь. Ничего со мной не случится. Не первый раз, а я сегодня даже не набухался. Так что не потеряюсь.
Кирилл смеется, выкидывает дотлевшую до фильтра сигарету в лужу. Когда он нервничает, болтает без остановки. Вот как сейчас. Другой вопрос: почему нервничает? Это же Олег.
- Знаешь, иногда я думаю, что меня все это так задрало. И мне хочется чего-то... ну чего-то спокойного и постоянного. Вроде того, что сейчас у Ликса с Лерой.
Помедлив, тянется к Олегу, руками - под куртку, обнимает, ткнувшись носом в шею.
- Классно провели время.
- Да.
До остановки, поцеловавшись еще раз, уже как парочка... А завтра встретятся снова. У Ликса. Олежка выдыхает, тянется за сигаретой, махнув Кире рукой. И потом - когда маршрутка заворачивает за угол - счастливо улыбается и чуть ли не подпрыгивает на месте.
- Йес!
Тут же успокаивается, закуривает и, растрепав челку, идет к другой остановке.
Лере кажется, что последние - неделю? две? – он безостановочно носится на американских горках. Стремительно, не замечая времени: то вверх так, что сердце замирает и обрывается, то потом сразу же - мертвая петля. Не остановить. И не заставить себя сойти.
Казалось, все изменилось в тот момент, когда Ликс отдал ему ключ от квартиры. Теперь точно – любит. Ведь не будешь же первому встречному доверять, правильно? Не важно, что Лера за несколько дней ни разу не воспользовался этим ключом – звонил, предупреждая, и только потом ехал. А потом…
Какой смысл в этом ключе, если ты приходишь, отпираешь дверь, а в квартире пустота? Можно сколько угодно мерить шагами коридор от кухни до комнаты и обратно. Поужинать. Приготовить уроки, утроившись на кровати Ликса. Или просто лежать, свернувшись под пледом. Запах... знакомый, острый – от него внизу живота тянет. Но время идет, и возбуждение сменяется жгучей обидой и болью. А потом Ликс возвращается, и снова вверх: стремительно, сладко, страшно. И быстро, потому что до часа икс, когда Лера должен быть дома, остается совсем чуть-чуть. Потом до остановки почти бегом, на прощанье - лихорадочные жаркие поцелуи, от которых губы горят всю дорогу до дома. И Валера волнуется, что мать заметит что-то. Но... все обходится.
А вчера все оборвалось на отметке «обидно и больно». Ликс не вернулся. Лера закрыл дверь на ключ и пошел к остановке - один.
И что он делает у Феликса сегодня, ему совсем непонятно. Потому что обида хоть и размылась до бледно-серого после звонка Ликса днем, сейчас снова накрывает – темная, как грозовые тучи. Хотелось вдвоем. А не с Кирой, Олегом, Марусей и далее по списку.
- Ликс, не опрокинь, это новая юбка!
- Да что ты так визжишь-то? - Феликс морщится, аккуратно ставит на стол бутылку пива.
- Потому что ты уебок, - не унимается Маруся.
- Америку открыла, - фыркает Олежка, стряхивая пепел.
Около стены уже батарея пустых бутылок. Еще несколько непочатых - в холодильнике. На всякий случай.
За столом - все вместе. Курят, спорят, ругаются в шутку. И чувство, что рядом, все равно как будто под полупрозрачной пленкой целлофана - накрыли, не позволяя сделать полноценный вдох.
Ликс тянет Валеру за мизинец, заметив, что тот опять притих, улыбается.
Вчера в клубе было жарко, муторно. Феликс обдолбался, не понял даже поначалу, что сидит на чужих коленях в чиллауте. Терся и кусался как дорвавшаяся до секса нимфоманка. Это потом - уже дома, после быстрого душа – звенящая пустота, словно оглох, а там... «Презерватив есть?» - «В кармане...» - «Хорошая сучка». И следом - сладко-больно, не видя ничего вокруг, словно утопая в густых басах, подстраиваясь движениями под ритм.
Воспоминания вызывают у Ликса только легкое головокружение и ощущение, что его снова медленно натягивают. Только уже елозить и просить добавки не хочется. Немного паршиво.
Лера толкается мизинцем в ладонь Ликса, щекочет слегка, намеренно не глядя, продолжая слушать Киру.
- И нет... Мы даже не нажрались.
Кирилл замолкает, высовывает язык и медленно проводит по папиросной бумаге.
- Передай зажигалку, - нетерпеливо. Маруся, пьяно хмыкнув, тянется через стол – пепел с зажатой сигареты ссыпается на руку Киры.
- Бля, осторожнее. Мои пальцы мне нужны. Я ими дрочу, сворачиваю косяки и фотографирую.
Щелчок зажигалки. Сладковатый дым плывет по кухне к открытой форточке. Пусть соседи порадуются. Главное, чтобы менты не нагрянули с вопросиком, а чем у вас так вкусно пахнет. Кире муторно и пьяно.
Он быстро, украдкой смотрит на Олега и снова - на Марусю.
- Из-за тебя нас прокатили. Припизднутый Зая. Так что, считай, по твоей вине у меня нерегулярная половая жизнь, а это вредно для подрастающего организма, - язык заплетается. – И я не знаю, как ты исправишь такое положение вещей. Трахать тебя мне запретила сестра. А кроме как трахать, я не знаю, что еще с тобой можно делать.
Тишина. Кира обводит взглядом стол, фыркает.
- Я... докурю там, - машет рукой в сторону ванной.
Ликс поднимается следом.
- Пойду, помогу ему.
Комната тесная, двоим мало места. Сладкий дымок подплывает к потолку, утягивается в вентиляцию. Феликс, недолго думая, подхватывает Киру и сажает на стиральную машинку. Прижимается, почти целует.
- Поделишься, любимый мой?
Кира, пьяно прищурившись, смотрит на Ликса, потом глубоко затягивается, сжимает подбородок Феликса пальцами и подается вперед. Почти... Тонкой струйкой – в приоткрытые сухие губы. Ладонью по спине, еще чуть ближе. Стискивает коленями. Голова плывет. Еще раз - затяжка. И снова запрокидывая голову Ликса. Губы ноют, чувствуют тепло.
- Ты меня... - Феликс вдыхает дым, упирается ладонями в края стиралки, - возбуждаешь.
Улыбается, кончиком языка по губам, прижимается сильнее, обнимая Киру.
- С Олежкой, значит, весело время проводите.
Выдох. Пепел срывается на дно раковины. Кира отрывает взгляд от губ Ликса, смотрит на влажную серую кляксу.
- Хорошо... с ним.
Ближе. Цепляет петлю на поясе джинсов, большим пальцем гладит член Феликса через ткань.
- Ты же меня разлюбил... любимый, - насмешливо.
Глаза Ликса – чернота, разлившаяся до радужки – матовая, глубокая. От нее мороз по коже. Кира целует мягко, осторожно. И тут же останавливается.
Феликсу мало – до как будто вымученного стона. Притягивает парня ближе, дернув под коленями, припечатывает ладонь к кафельной стене за плечом Киры – холод по горячей коже. Языком коснуться подбородка и выше – по губам, раскрывая, целуя сильнее. Ликс задирает футболку со спины, царапает поясницу Кирилла.
- Я тебя до сих пор люблю, - шепотом в губы, чуть отстранившись. – Только ты мне не даешь, - усмешка.
Кира переводит дыхание, отстраняется. Какой смысл? Потом будет только хуже. Думать, что было, а теперь нет. И он не Лера, заглядывать в глаза и ждать чего-то. Кира чувствует жалость. Хреново сидеть на кухне, улыбаться и думать, куда съебся твой парень.
- Все, Ликс. Давай не будем разочаровывать твоего мальчика. Поиграли и хватит.
Кирилл достает из кармана пачку мятных пластинок, прихватывает зубами одну.
- Там тебя Лера потерял, наверное.
Курить не хочется.
- Да ничего с ним не будет, Кира, - Ликс выговаривает имя мягко, тихо, с улыбкой. - Подождет еще минут... пятнадцать.
Голова плывет. Одновременно - желание сделать много всего, и ничего. Обламывает. Кажется, нужно просто пойти и лечь спать. Феликс вспоминает, успел ли он по привычке сунуть резинку с джинсы, и пытается понять, сколько они по времени находятся в ванной.
- Слушай... - хрипло, расстегивая ремень на штанах Киры, - я...
Ладонями - по бедрам, раздвигая.
Внутри словно натягиваются струны - болезненно, сильно. Неприятно. Как будто недоучка настраивает инструмент. Удерживающие лески вот-вот лопнут, если их коснуться.
Не касайся их, Кира...
- Просто... - слов не хватает. Обнищал словарный запас в секунду.
Кирилл тянется вперед, прихватывает губами мягкую кожу за ухом, рукой в джинсы Ликса - сжимает.
- Удивительно... Ты сможешь провести целых пятнадцать минут без своей девочки? Я думал у тебя встает теперь только на него, - гладит пальцами член, не отводя взгляда от Ликса. - А вот нифига. Любовь - блядская штука.
Кира соскальзывает со стиралки. Олег... наверняка думает, что он тут утоп.
Повторяется вчерашний телефонный разговор. Ликс сжимает зубы.
- С чего ты решил, что я без него жить не могу? Он мне кто, бля?
Это ведь глупо.
Застегивает джинсы и, дернув плечом, громко выдергивает задвижку.
- Мара, - тут же цыкает, останавливаясь, прислоняется плечом к косяку кухни. Взглядом - на Олежку, потом на Леру.
Злость поднимается волнами. Любовь, да?
- Чего залип-то? - Маруся смотрит вопросительно.
- Пошли, - Ликс кивает в сторону коридора, протягивает руку.
Глаза девушки становятся большими и радостными, словно, это то, о чем она мечтала уже последние лет пять. Оборачивается на Валеру, подмигивает, не в силах сдержать победную усмешку. Выкуси, мальчик.
- Пойдем, - поднимается, берет Феликса за руку, и он уводит ее в спальню.
Лера глотает свое подготовленное «Где вы так долго?», удивленно смотрит в спину Марусе, потом переводит взгляд на Олега. Зачем? Когда хлопает дверь спальни и следом раздается смех девушки - понимает. Да, слышимость здесь отличная. Отстраненно, сквозь туман и подступающую тошноту. Кровать скрипнула. Лера отцепляет пальцы от стакана.
- Я пойду.
Идет мимо застывшего в дверях кухни Киры.
- Мы проводим, Лера.
Удовлетворение только физическое. Ликс нихрена не понимает, почему ему так хуево при одном взгляде на довольную и улыбающуюся Марусю. Ощущение, словно пережал кислород неизлечимому больному в надежде избавить его от муки, а потом оказалось, что диагноз ошибочный.
Поднимается, дежурно чмокнув девушку в щеку.
- Ты куда?
- Да мы и так задержались.
Напяливает джинсы, пряжка ремня брякает - слишком звонко в тишине.
Ти-ши-на. Ликс только сейчас понимает, что не слышит голоса из кухни, как будто...
Выходит из спальни, застегивая ремень уже на ходу.
Так и есть. Кухня пустая, только оставленная Олежкой сигарета постепенно тлеет до фильтра. До коридора, чтобы посмотреть, на месте ли вещи... Может, за догоном пошли? Но зачем, в холодильнике еще стоит пиво. И сигареты есть.
- Ликс...
Он оборачивается к Марусе. Та накинула на себя одну из футболок Феликса - черную, с карикатурным членом группы Gorillaz. Сейчас она кажется парню какой-то кляксой - невнятной, но занимающей место - с потекшей тушью, размазавшимися тенями и помадой на покрасневших губах.
- Умойся, - Ликс морщится, снова проходит в кухню, послав недовольство Маруси к чертовой матери.
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Жанр: сцены из жизни
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурные выражения, легкие наркотики
Содержание: Мы дети большого города. Он дорог нам, мы с ним будем жить. © СерьГа
Файл_6. Четыре_слова_про_любовь.
Файл_6. Четыре_слова_про_любовь.
Четыре слова про любовь,
И я умру.
Четыре слова про любовь:
Я не люблю тебя,
Тебя я не люблю.
Агата Кристи
И я умру.
Четыре слова про любовь:
Я не люблю тебя,
Тебя я не люблю.
Агата Кристи
- Аня, что это за набор первой помощи?
В ванной у зеркала небольшая косметичка. Кира вытирает волосы полотенцем, задумчиво разглядывает содержимое. Узнаваемо. Ассортимент круче, чем в аптеке.
- Чтобы больше не пришлось прибегать к крайним мерам, как на той неделе.
- Эй, ничего же не случилось. Ложная тревога.
Она теперь полгода вспоминать будет.
- Спасибо, что помогла. И за заботу тоже, но... Я не собираюсь таскать с собой пол аптеки.
Аня толкает дверь, смотрит на брата, прищурившись, потом берет косметичку.
- Я просто положу тебе в рюкзак.
Кира перехватывает ее руку, останавливая.
- Не прикасайся к моим вещам.
- Отпусти. Больно.
- Дура. Забери, может когда-нибудь и тебе пригодится. Мало ли – появится мужик.
Аня кусает губы, а, секунду спустя, выскакивает из ванной, хлопнув дверью так, что стеклянные бутылочке на полке мелко дрожат.
- Идиот.
- Истеричка.
Кирилл проводит ладонью по щеке – пойдет. Времени бриться уже нет. Хотя Олег все равно опоздает. Как всегда. Обычно, можно поболтать с Ликсом, но сегодня Олежка сообщил, что они будут вдвоем. И загадочно намекнул: «Хочу отдать долг».
В комнате прохладно, кожа мгновенно покрывается мурашками. Кира, выругавшись, открывает шкаф. Джинсы, футболка, рубашка – на кровать.
- Костлявая задница.
Блядь. Вот не может она, чтобы последнее слово и не за ней.
- Нехуй разглядывать.
- Еще и шлепок.
- И что?
- Ты рядом со своими друзьями себя ущербным не чувствуешь? - фыркает, перелистывает страницу книги.
Кира скачет на одной ноге, натягивая носок. Из комнаты - в прихожую, сдергивает с полки кеды.
- У тебя вообще друзей нет. И трахать тебя никто не хочет.
Шнурки проскальзывают между пальцами.
- Почему же...
Тон Ани Кире не нравится. Совсем не нравится.
- Вот твой друг очень хотел.
Блядь! Сука ебливая. Даже вопрос не возникает, какой из друзей. Кирилл хватает куртку и рюкзак.
- Так чего не согласилась? Говорят, он хорош.
Дверью хлопает от души. Наушники. Музыку - на полную. Маршрутка подъезжает практически сразу. В итоге на месте Кира оказывается раньше на десять минут.
А Олежка даже не опаздывает. Ну, почти... Собираться начал за час до назначенного времени. Как девчонка. Но ничего не может поделать с тем, что постоянно что-то забывает, и по несколько раз возвращается.
Замечает Кирилла, улыбается - тот его не видит. Тихо подходит со спины и обнимает за плечи, кусая за ухо. Языком по сережкам, выдыхает:
- Привет.
Кира, вздрогнув, оборачивается. Раздражение исчезает разом.
- Ты не думал, что можешь ошибиться? Раз - и это не я.
Олег моргает, смотрит. Не думал.
- Тебя... - поправляется, улыбнувшись, - твой белобрысый затылок трудно спутать с чьим-то еще. Пошли. Я тут присмотрел одно местечко.
Кафе. Уютное, без пафоса. А главное, цены не выше Эвереста - теперь приходится заботить и об этом. После вечернего холода улицы скулы краснеют в тепле помещения. Олежка трет пальцы друг о друга, согревая, кивает Кире на дальний столик у стены.
- Значит, первая зарплата?
Кирилл забирается в кресло, зябко поводит плечами.
- Ну и как тебе у принцесскиной мамы?
Хочет спросить еще о девочках в белых рубашечках и узких юбках, но когда Кира, улыбнувшись, поднимает взгляд на Олежку, этот вопрос вдруг кажется совершенно неуместным. Холодок в животе.
- У меня... - смеется, нервно роется в карманах в поисках сигарет, - дурацкое чувство. Как на свидании.
Олег явственно чувствует, как у него в животе тянет, и ледяная мятная сладость - от низа к солнечному сплетению. Словно вот-вот застанут на месте преступления.
- Похоже на свидание? - смеется. Получается свободно, без нервных ноток в голосе. - Забей.
Официантка приносит меню и белую матовую пепельницу.
- Мне нравится там работать, - Олежка смотрит вслед девушке, открывает меню. – Уебков, вроде, нет, поэтому компы ломаются не часто. Плюс - свободное время, - фыркает, переводит взгляд на Киру. - Девочки красивые. Блондинки даже есть, - широко улыбается.
- Последнее – самое главное? – Кирилл смеется, водит пальцем по строчкам меню. – Хочу сладкого, – останавливается на странице с тортами. – Присмотрел себе кого-нибудь?
Максика эти две недели не видно и не слышно. Видимо, забился в норку и примеряет на себя роль папочки. Ему никто, кажется, даже не потрудился сказать, что отбой, ребенок отменяется.
- Это, - Кирилл тычет в пирожное с кремом.
- Отлично, - Олежка кивает, читая название десерта. - Никого не выбрал. Так что полностью в твоем распоряжении, - кусает губу, улыбаясь. Трудно кого-то присмотреть, когда взгляд стопорится только на одном.
Сердце тяжело бьется, и кажется, что сейчас Олег не выдержит и потянется через стол, сметая на пол меню и пепельницу. Кстати... Достает пачку сигарет и, чуть помедлив, упаковку парфюма. Не смог пройти мимо: аромат напомнил Киру.
- Тебе подойдет, я думаю, - толкает пальцами по столу запечатанную темно-голубую коробочку.
Кира недоверчиво смотрит на подарок, потом на Олега. Жарко. Пиздец. Дожили. С чего? Когда он вообще последний раз краснел?
- Ммм... Спасибо.
Пальцы теребят концы тонкого шарфа – сейчас все нитки повыдергивает. Нервно фыркает.
- У меня День Рождения летом, вообще-то.
Тянется за рюкзаком. Первым делом, стоило расстегнуть молнию, на стол вываливается злополучная косметичка.
- Блядь.
Горят даже уши и шея.
- Твою мать, она мне и смазку туда запихнула.
Некоторые посетители оборачиваются на любопытные фразы Киры.
- Твоя сестра постаралась? - Олег с интересом разглядывает, что находится за полупрозрачными стенками косметички, читает. – Оу... Клубничная. Да она у тебя находчивая, - смеется.
Напряжение немного сходит на нет. И комок ожидания в груди становится податливым - дышать легче. Олежка достает сигарету и диктует официантке заказ. Сизый дым тоненькими ниточками струится к потолку.
- Презент, кстати, не на День Рождения, - смотрит на Киру, улыбается. Такой смущающийся и краснеющий... а всего-то и стоило сделать подарок. Дурак. Надо было раньше постараться.
Кирилл морщит нос, закидывает рюкзак обратно под стол.
- Я сейчас.
Цепляет со стола коробку и идет к туалетам.
Едва закрывается дверь, торопливо вскрывает упаковку. Пахнет вкусно. Улыбается, чуть не роняет подарок, когда в кармане начинает вибрировать телефон.
- Привет, Ликс. С какого хрена ты предлагал моей сестре потрахаться?
Феликс морщится от кумара, прислоняясь плечом к стене туалета. Все в этом клубе решили дружно обкуриться. Пьяно ведет, пульс в висках, и тело сладко потряхивает от энергетиков и сильных басов.
- А где «привет, любимый, я по тебе соскучился»? - лыбится, сует в рот сигарету. - Аня мне отказала аж три раза. Если тебе это важно.
- А я не соскучился. Я занят.
Кира довольно улыбается, когда пряный аромат специй растекается по кабинке. В трубке грохот и ор.
- Ликс, а ты где? Притащил свою любовь в клуб? Ностальгия?
- У-у-у... Я тут один. Лера пусть дрочит дома. Может, ты и Олежка подтянетесь? - провожает взглядом какого-то парня, закусив губу. - Где работник-то наш, кстати? - улыбается.
Грустно. И больно. Кира задумчиво возит подошвой по кафельным плиткам пола.
- Мы не приедем, - после паузы. Странно и это «мы» - оно звучит как-то по-другому и «не приедем» - от него во рту горько. Как будто расколол орех, а там плесень и гниль. – В кафе сидим. И ты лучше к Лере возвращайся, не делай вид, что тебе пофиг и ты нихуя не влюблен.
Ликс замирает, глядя в стену. Кажется, что сейчас трещинки пойдут по кафелю. Слова Киры... Да с чего вообще он так решил? Таких как Лера - сотни, а только с одним, тем более, школьником, слишком скучно. Кирилл не понимает этого?
- Знаешь... - проводит кончиком языка по верхней губе. Хочется сказать столько всего, но... - Придете завтра ко мне? - снова улыбается. - Давно... не виделись нормально.
Кира думает, что Олежка его, наверное, уже потерял. Поэтому сует коробочку в карман джинсов, отодвигает задвижку.
- Договорились.
Прижимается лбом к дверце прежде чем открыть. Что-то еще… «Нет, на самом деле соскучился»?
- Ладно, приятной ночи.
- Ты слишком сексуально облизываешь пальцы. Жалко, что это видел не только я, - Олег закуривает, прикрывая огонек зажигалки ладонями. Челка падает на глаза от ветра. - Бля.
Состояние... как будто выпил пол-литра шампанского. Залпом. Сначала подташнивает, а потом уже, если все нормально, становится хорошо. Пузырьки доходят до головы, и тело уже в приятной невесомости. Олежка сейчас так себя и чувствует. Даже от травки столько не торкает, сколько от... от Киры. Вперемешку со страхом сделать или сказать что-то не в тему.
Непривычно совсем. Не-так. Но гораздо... ближе?
- Может, ты просто давно не трахался? Работа, ранние подъемы, универ...
Кирилл смеется, обгоняет Олега.
- Совсем взрослый и серьезный.
Кире нравится эта легкость. Яркое пьянящее ощущение весны. Запах дождя, свежести – вымытого ночного города: мокрого асфальта и тяжелой влажной земли.
- В самом деле? - Олег выдыхает дым, кусает губу с улыбкой. - Подержи, - протягивает сигарету. - Иди сюда.
Потянуть за руку, зарыться пальцами в белые волосы и запрокинуть голову, чтобы тут же поцеловать. Привкус никотина, еще сладость торта, прохладные и сухие губы. И то, что прохожие пялятся, вообще параллельно - побурчат и заткнутся, вернувшись в свой скучный мир из четырех стен. А Олежка уже тащится от податливости губ Кирилла. Мурашки от затылка и тепло в животе.
Кира удивленно замирает. Не то, чтобы они ни разу не целовались, но... Не так. Слишком... интимно. Возбуждает. Тонкими иголочками по коже – вниз, к паху.
Странно. Для Киры поцелуй - это просто ступень, которую хочется скорее перепрыгнуть, чтобы можно было двигаться дальше... Задыхаясь от бега. А сейчас – поцелуй ради поцелуя. Просто... хорошо.
Олежка мягко кусает губу Киры, тянет, снова прижимается и тут же отстраняется. Смотрит в глаза, внутри тепло и нежно – радостно. Подносит руку Кирилла к своему лицу, касается языком центра ладони и обхватывает губами фильтр сигареты. Улыбается, затягиваясь.
- Проводить тебя до дома?
И было бы неплохо остаться на ночь. Олег этого не скажет, но... хочется, чтобы Кира предложил. Фыркает. Куда торопится?
- Эээ... Я доберусь. Ничего со мной не случится. Не первый раз, а я сегодня даже не набухался. Так что не потеряюсь.
Кирилл смеется, выкидывает дотлевшую до фильтра сигарету в лужу. Когда он нервничает, болтает без остановки. Вот как сейчас. Другой вопрос: почему нервничает? Это же Олег.
- Знаешь, иногда я думаю, что меня все это так задрало. И мне хочется чего-то... ну чего-то спокойного и постоянного. Вроде того, что сейчас у Ликса с Лерой.
Помедлив, тянется к Олегу, руками - под куртку, обнимает, ткнувшись носом в шею.
- Классно провели время.
- Да.
До остановки, поцеловавшись еще раз, уже как парочка... А завтра встретятся снова. У Ликса. Олежка выдыхает, тянется за сигаретой, махнув Кире рукой. И потом - когда маршрутка заворачивает за угол - счастливо улыбается и чуть ли не подпрыгивает на месте.
- Йес!
Тут же успокаивается, закуривает и, растрепав челку, идет к другой остановке.
Лере кажется, что последние - неделю? две? – он безостановочно носится на американских горках. Стремительно, не замечая времени: то вверх так, что сердце замирает и обрывается, то потом сразу же - мертвая петля. Не остановить. И не заставить себя сойти.
Казалось, все изменилось в тот момент, когда Ликс отдал ему ключ от квартиры. Теперь точно – любит. Ведь не будешь же первому встречному доверять, правильно? Не важно, что Лера за несколько дней ни разу не воспользовался этим ключом – звонил, предупреждая, и только потом ехал. А потом…
Какой смысл в этом ключе, если ты приходишь, отпираешь дверь, а в квартире пустота? Можно сколько угодно мерить шагами коридор от кухни до комнаты и обратно. Поужинать. Приготовить уроки, утроившись на кровати Ликса. Или просто лежать, свернувшись под пледом. Запах... знакомый, острый – от него внизу живота тянет. Но время идет, и возбуждение сменяется жгучей обидой и болью. А потом Ликс возвращается, и снова вверх: стремительно, сладко, страшно. И быстро, потому что до часа икс, когда Лера должен быть дома, остается совсем чуть-чуть. Потом до остановки почти бегом, на прощанье - лихорадочные жаркие поцелуи, от которых губы горят всю дорогу до дома. И Валера волнуется, что мать заметит что-то. Но... все обходится.
А вчера все оборвалось на отметке «обидно и больно». Ликс не вернулся. Лера закрыл дверь на ключ и пошел к остановке - один.
И что он делает у Феликса сегодня, ему совсем непонятно. Потому что обида хоть и размылась до бледно-серого после звонка Ликса днем, сейчас снова накрывает – темная, как грозовые тучи. Хотелось вдвоем. А не с Кирой, Олегом, Марусей и далее по списку.
- Ликс, не опрокинь, это новая юбка!
- Да что ты так визжишь-то? - Феликс морщится, аккуратно ставит на стол бутылку пива.
- Потому что ты уебок, - не унимается Маруся.
- Америку открыла, - фыркает Олежка, стряхивая пепел.
Около стены уже батарея пустых бутылок. Еще несколько непочатых - в холодильнике. На всякий случай.
За столом - все вместе. Курят, спорят, ругаются в шутку. И чувство, что рядом, все равно как будто под полупрозрачной пленкой целлофана - накрыли, не позволяя сделать полноценный вдох.
Ликс тянет Валеру за мизинец, заметив, что тот опять притих, улыбается.
Вчера в клубе было жарко, муторно. Феликс обдолбался, не понял даже поначалу, что сидит на чужих коленях в чиллауте. Терся и кусался как дорвавшаяся до секса нимфоманка. Это потом - уже дома, после быстрого душа – звенящая пустота, словно оглох, а там... «Презерватив есть?» - «В кармане...» - «Хорошая сучка». И следом - сладко-больно, не видя ничего вокруг, словно утопая в густых басах, подстраиваясь движениями под ритм.
Воспоминания вызывают у Ликса только легкое головокружение и ощущение, что его снова медленно натягивают. Только уже елозить и просить добавки не хочется. Немного паршиво.
Лера толкается мизинцем в ладонь Ликса, щекочет слегка, намеренно не глядя, продолжая слушать Киру.
- И нет... Мы даже не нажрались.
Кирилл замолкает, высовывает язык и медленно проводит по папиросной бумаге.
- Передай зажигалку, - нетерпеливо. Маруся, пьяно хмыкнув, тянется через стол – пепел с зажатой сигареты ссыпается на руку Киры.
- Бля, осторожнее. Мои пальцы мне нужны. Я ими дрочу, сворачиваю косяки и фотографирую.
Щелчок зажигалки. Сладковатый дым плывет по кухне к открытой форточке. Пусть соседи порадуются. Главное, чтобы менты не нагрянули с вопросиком, а чем у вас так вкусно пахнет. Кире муторно и пьяно.
Он быстро, украдкой смотрит на Олега и снова - на Марусю.
- Из-за тебя нас прокатили. Припизднутый Зая. Так что, считай, по твоей вине у меня нерегулярная половая жизнь, а это вредно для подрастающего организма, - язык заплетается. – И я не знаю, как ты исправишь такое положение вещей. Трахать тебя мне запретила сестра. А кроме как трахать, я не знаю, что еще с тобой можно делать.
Тишина. Кира обводит взглядом стол, фыркает.
- Я... докурю там, - машет рукой в сторону ванной.
Ликс поднимается следом.
- Пойду, помогу ему.
Комната тесная, двоим мало места. Сладкий дымок подплывает к потолку, утягивается в вентиляцию. Феликс, недолго думая, подхватывает Киру и сажает на стиральную машинку. Прижимается, почти целует.
- Поделишься, любимый мой?
Кира, пьяно прищурившись, смотрит на Ликса, потом глубоко затягивается, сжимает подбородок Феликса пальцами и подается вперед. Почти... Тонкой струйкой – в приоткрытые сухие губы. Ладонью по спине, еще чуть ближе. Стискивает коленями. Голова плывет. Еще раз - затяжка. И снова запрокидывая голову Ликса. Губы ноют, чувствуют тепло.
- Ты меня... - Феликс вдыхает дым, упирается ладонями в края стиралки, - возбуждаешь.
Улыбается, кончиком языка по губам, прижимается сильнее, обнимая Киру.
- С Олежкой, значит, весело время проводите.
Выдох. Пепел срывается на дно раковины. Кира отрывает взгляд от губ Ликса, смотрит на влажную серую кляксу.
- Хорошо... с ним.
Ближе. Цепляет петлю на поясе джинсов, большим пальцем гладит член Феликса через ткань.
- Ты же меня разлюбил... любимый, - насмешливо.
Глаза Ликса – чернота, разлившаяся до радужки – матовая, глубокая. От нее мороз по коже. Кира целует мягко, осторожно. И тут же останавливается.
Феликсу мало – до как будто вымученного стона. Притягивает парня ближе, дернув под коленями, припечатывает ладонь к кафельной стене за плечом Киры – холод по горячей коже. Языком коснуться подбородка и выше – по губам, раскрывая, целуя сильнее. Ликс задирает футболку со спины, царапает поясницу Кирилла.
- Я тебя до сих пор люблю, - шепотом в губы, чуть отстранившись. – Только ты мне не даешь, - усмешка.
Кира переводит дыхание, отстраняется. Какой смысл? Потом будет только хуже. Думать, что было, а теперь нет. И он не Лера, заглядывать в глаза и ждать чего-то. Кира чувствует жалость. Хреново сидеть на кухне, улыбаться и думать, куда съебся твой парень.
- Все, Ликс. Давай не будем разочаровывать твоего мальчика. Поиграли и хватит.
Кирилл достает из кармана пачку мятных пластинок, прихватывает зубами одну.
- Там тебя Лера потерял, наверное.
Курить не хочется.
- Да ничего с ним не будет, Кира, - Ликс выговаривает имя мягко, тихо, с улыбкой. - Подождет еще минут... пятнадцать.
Голова плывет. Одновременно - желание сделать много всего, и ничего. Обламывает. Кажется, нужно просто пойти и лечь спать. Феликс вспоминает, успел ли он по привычке сунуть резинку с джинсы, и пытается понять, сколько они по времени находятся в ванной.
- Слушай... - хрипло, расстегивая ремень на штанах Киры, - я...
Ладонями - по бедрам, раздвигая.
Внутри словно натягиваются струны - болезненно, сильно. Неприятно. Как будто недоучка настраивает инструмент. Удерживающие лески вот-вот лопнут, если их коснуться.
Не касайся их, Кира...
- Просто... - слов не хватает. Обнищал словарный запас в секунду.
Кирилл тянется вперед, прихватывает губами мягкую кожу за ухом, рукой в джинсы Ликса - сжимает.
- Удивительно... Ты сможешь провести целых пятнадцать минут без своей девочки? Я думал у тебя встает теперь только на него, - гладит пальцами член, не отводя взгляда от Ликса. - А вот нифига. Любовь - блядская штука.
Кира соскальзывает со стиралки. Олег... наверняка думает, что он тут утоп.
Повторяется вчерашний телефонный разговор. Ликс сжимает зубы.
- С чего ты решил, что я без него жить не могу? Он мне кто, бля?
Это ведь глупо.
Застегивает джинсы и, дернув плечом, громко выдергивает задвижку.
- Мара, - тут же цыкает, останавливаясь, прислоняется плечом к косяку кухни. Взглядом - на Олежку, потом на Леру.
Злость поднимается волнами. Любовь, да?
- Чего залип-то? - Маруся смотрит вопросительно.
- Пошли, - Ликс кивает в сторону коридора, протягивает руку.
Глаза девушки становятся большими и радостными, словно, это то, о чем она мечтала уже последние лет пять. Оборачивается на Валеру, подмигивает, не в силах сдержать победную усмешку. Выкуси, мальчик.
- Пойдем, - поднимается, берет Феликса за руку, и он уводит ее в спальню.
Лера глотает свое подготовленное «Где вы так долго?», удивленно смотрит в спину Марусе, потом переводит взгляд на Олега. Зачем? Когда хлопает дверь спальни и следом раздается смех девушки - понимает. Да, слышимость здесь отличная. Отстраненно, сквозь туман и подступающую тошноту. Кровать скрипнула. Лера отцепляет пальцы от стакана.
- Я пойду.
Идет мимо застывшего в дверях кухни Киры.
- Мы проводим, Лера.
Удовлетворение только физическое. Ликс нихрена не понимает, почему ему так хуево при одном взгляде на довольную и улыбающуюся Марусю. Ощущение, словно пережал кислород неизлечимому больному в надежде избавить его от муки, а потом оказалось, что диагноз ошибочный.
Поднимается, дежурно чмокнув девушку в щеку.
- Ты куда?
- Да мы и так задержались.
Напяливает джинсы, пряжка ремня брякает - слишком звонко в тишине.
Ти-ши-на. Ликс только сейчас понимает, что не слышит голоса из кухни, как будто...
Выходит из спальни, застегивая ремень уже на ходу.
Так и есть. Кухня пустая, только оставленная Олежкой сигарета постепенно тлеет до фильтра. До коридора, чтобы посмотреть, на месте ли вещи... Может, за догоном пошли? Но зачем, в холодильнике еще стоит пиво. И сигареты есть.
- Ликс...
Он оборачивается к Марусе. Та накинула на себя одну из футболок Феликса - черную, с карикатурным членом группы Gorillaz. Сейчас она кажется парню какой-то кляксой - невнятной, но занимающей место - с потекшей тушью, размазавшимися тенями и помадой на покрасневших губах.
- Умойся, - Ликс морщится, снова проходит в кухню, послав недовольство Маруси к чертовой матери.