Я спою, и швырну вам на стол ворох шелковых кружев, в переплетьи которых хохочет шаманский мой бубен...©
Глава_7
читать дальшеФевраль, 23. Москва.
Микки был даже рад, что Джоуи ушел до его пробуждения. Это избавило от необходимости смотреть в глаза – после вчерашнего. И можно было попытаться забыть о сказанных словах. Времени до вечера. Но ладонь ныла, напоминая – не о боли и отчаянии. О шепоте – прямо перед тем, как провалиться в сон. Микки бы даже подумал, на кой хрен он позволил себе сказать… Если бы так башка не болела.
Странно, но в голову даже мысли не пришло, что Джоуи ушел совсем. Нет, пустота неприятно толкнулась где-то меж ребер, отдалась тянущей тоской внизу живота, но панического страха не было.
Микки давно уже забыл, как это может быть – весь день полностью в твоем распоряжении. Он успел прочитать и ответить на письма, начать и бросить смотреть около пяти разных фильмов, пролистать ленту новостей, прежде чем за окном начало темнеть. Ранние февральские сумерки.
Джоуи не было. Мог бы и позвонить. Микки потянулся и выбрался из-за стола. Нет, совершенно пофиг, где он шатается - не ребенок. Сегодня он шел проследить за своей целью, значит, ничего угрожать ему не должно было. Значит, скоро вернется.
Голодный и злой. Усмехнувшись, мальчишка дополз до кухни и критически оглядел полки. И будет совсем в бешенстве, если его лишат ужина. Нужно идти в супермаркет. Проветриться точно Микки не помешало бы.
На улице - бледно сиреневый вечер. Темно-серый снег и низкое тяжелое небо. Воздух пах бензином и почему-то углем. Но даже такой лучше, чем пропитанный пылью и анти существованием - дома. Поэтому Микки был рад, когда на обратном пути у подъезда заметил соседку Леру и ее подругу. С обеими он познакомился летом, вернее, сначала поскандалил - по поводу громко орущей музыки, которая, якобы мешала им. А после уже общались вместе, перегнувшись через подоконник. Микки скучал, девочки заигрывали – приятное и ни к чему не обязывающее времяпровождение.
Автомобиль плавно остановился около дома. Джоуи выкинул окурок в открытое окошко и заглушил двигатель. Салон полностью пропах табачным дымом. Но это уже не его забота - получасовые пробки раздражали. И завтра уже нужно будет выполнить заказ.
Но сейчас главное, после слежки за банкиром - от и до, наконец-то увидеть Микки. Его слова не выходили из головы... До такой степени, что они казались уже чем-то эфемерным, словно и не было их. Но такое нельзя было придумать.
Глухой хлопок дверцы, писк включения сигнализации. Теперь можно и домой... Избавиться от пыльного раздражения.
Около подъезда Джоуи заметил мальчишку. Но тут же чуть замедлил шаг. Рядом с ним стояла девушка. Они о чем-то разговаривали. Микки курил, а она улыбалась... потом взяла сигарету у него из пальцев, затянулась, обхватив фильтр вымазанными розовым блеском губами.
Царапнуло внутри. Джоуи вдохнул поглубже и выдохнул, направляясь к дверям подъезда. Ревность расправила все свои иглы - девчонка сунула сигарету в губы Микки. Этот чертов интимный жест...
Он только мой. Не смей прикасаться.
- Микки! - позвал его Джоуи. Едва сдерживаясь.
Мальчишка вздрогнул, оборачиваясь.
- Привет! – затушил сигарету о край урны и махнул рукой.
Джоуи помнит те слова? Самое лучшее – делать вид, что ничего не было. При этой мысли горло перехватило. Каждый раз… Рвущиеся из-под контроля разума картинки. И холодный приказ – этого не было! Не было, слышишь, что тебе говорю.
Что-то не так. Микки поднял голову. Взгляд Джоуи – темный, тяжелый – от него холодок по спине. Хотелось пятиться к двери подъезда, как заяц, загнанный зверем.
Испуган. Джоуи чувствовал его. Видел.
- Почему ты боишься? - спросил ровно, без эмоций. И этот вопрос был задан, скорее, ему самому. Почему боится?
А в груди болело, заставляя погружаться в тоску и злиться сильнее. И Джоуи не понимал...
Схватил за запястье и потащил за собой по лестнице - к квартире. Желание показать, кому принадлежит.
Микки не сопротивлялся. Разумом понимал, что это бесполезно. Нет, знал, наверняка – когда Джоуи такой – все бессмысленно. И все же паниковал, дернул руку зло, споткнувшись о ступеньку.
- Какого черта ты меня тащишь?
Банка в пакете глухо звякнула, стукнувшись о стену. Микки нахмурился – что еще такого он успел сделать? Вдруг - одновременно с ледяной волной - понимание и страх.
- Что-то случилось?
Джоуи втолкнул его в квартиру, зашел сам и захлопнул дверь. Не отвечая на вопрос и не говоря ни слова - вглубь квартиры. Почему-то жажда показать, кто прав, превратилась в желание обладать и подавлять.
Из-за того, что Микки такой хрупкий и беззаботный - это как магнит. И только лишь, когда узнаешь его лучше, ближе... уже не вырваться.
Почему мне так больно?!
Опрокинул мальчишку на кровать, рывком расстегнул молнию на куртке, задрал футболку. Такой же теплый, и в груди - ощущение ладонью - колотилось загнанное сердце...
Микки вздрогнул, мышцы живота непроизвольно сжались в ответ на движение холодного воздуха.
Страх и желание, перепутанные, как длинные, трепещущие на ветру нити. Одиночество и необходимость принадлежать полностью, без остатка. Отдаться.
Стена. Либо преодолеть, либо…
Микки возвел вокруг себя слишком много стен «Ничего не было». Дальше бежать некуда.
Взгляд – в глаза, от прикосновения пальцев Джоуи – горячие волны по всему телу – ток, благодаря которому Микки жил.
Почему он вчера не сказал ничего в ответ?.. Зачем взял с собой? Только из жалости?
Зубы сводило от этой мысли.
- Ревнуешь? К девке малолетней?
Джоуи замер на секунду. А потом скользнул рукой под футболкой выше, задирая, до шеи - сжал. Больше просто удерживая, чем желая задушить.
- Ты не понимаешь, - таким же безэмоциональным голосом.
Ты меня любишь...
Внутри Джоуи - холод. Болезненный. И ледяная злость. Подтолкнуло - вытащить пистолет из кобуры. Щелчок предохранителя. Четкий, возможно, даже отрезвляющий, но киллер только сжал челюсти - до боли в скулах. Без слов. Приставил дуло ко лбу мальчишки, глядя прямо в глаза.
Только нажать курок. Всего лишь. Это самое простое...
Металл. Холод.
Глаза Микки широко раскрылись, в горле мгновенно пересохло – и слова не вытолкнуть.
Я люблю тебя…
Бесполезно. Что он должен понять?
Пальцы дрожали, когда Микки накрыл ими ладонь Джоуи, вдавливая дуло в кожу, оставляя след.
Я такой бесполезный. Ненавижу твою жалость ко мне.
- Что дальше? Убьешь? Трахнешь меня?
Рука Микки холодная, как с мороза.
Указательным пальцем Джоуи едва-едва надавил на курок...
Стук сердца оглушал, воздух - колючий, изрезающий острыми иголками легкие. Испуганно-отчаянный взгляд серых глаз... Остановил.
- Ты слишком часто спрашиваешь меня о будущем, - сказал Джоуи, и его губы сами собой искривились в ухмылке.
Стволом оружия - еще холодным - по лицу Микки, виску, щеке... Чуть ослабил хватку на шее и провел дулом вниз. Видел, как вздрагивал и тяжело дышал Микки. По оголенной коже груди, живота, вдоль пояса джинсов. Расстегнул их быстро и уверенно, приспуская.
- Ты мой...
Стены рушились. Длинные трещины. Раскалывая кирпичи, взрывая защиту. Цунами. Что останется от Микки после? Развороченный пустой пляж и он, выброшенный на берег – беззащитный.
Точка отсчета. Сердце частило одуревшим метрономом. Он не сможет ни остановить Джоуи, ни снова заставить себя забыть - после.
Снова… Но сейчас в отличие от той, февральской ночи – был еще один фактор. Пальцы впились в запястье Джоуи, задерживая руку, стянувшую джинсы на бедра.
- Я люблю тебя.
Горло перехватило. Вот так... прямо и четко. Не тихо, едва слышно - перед сном. Всего три слова, но буквально под дулом пистолета.
- Любишь...
Нет!
Это всего лишь защита. Микки страшно. Он может говорить все, что угодно. Но...
Джоуи опустил пистолет ниже - в пах мальчишки.
- Я... - шепотом, раздвигая его ноги коленом.
Слова не подчинялись. Сплетались, проявляясь, и тут же распадались - не то. Пульсация боли - почти физической.
И оружием дальше - между ягодиц, не убирая пальца с курка.
Ты не можешь меня любить...
Глухая страшная тоска. Микки сглатывал злые слезы. Не ломай… Пожалуйста…
Пальцы царапали покрывало, комкая. Как тогда. Запретное воспоминание. Холод металла обжигал кожу, заставлял сжиматься, дышать сорвано. Микки не боялся умереть. Микки было страшно взглянуть в глаза Джоуи.
Он сполз по кровати ниже, поморщился, почувствовав чужеродный ледяной холод металла, согнул колени.
- В феврале. У моря.
«Этого не было» – из последних сил орал взбесившийся голос внутри. Было… Тихий шепот испуганного ребенка. Беззащитного.
- Все было хорошо. Весело. Травка, виски. Мальчик и думать забыл, где он находится. Нет, конечно, сам виноват. Надо было думать. Но тогда не хотелось… ни о чем. Позволили себе лишнего. Целовались до одури, пока не замерзли.
Голос Микки. И то, о чем он говорил... То, что произошло не так давно. Но о чем негласно решили забыть. Воспоминания - острыми лезвиями - вспарывали сотканную иллюзию, где не было того, что случилось после...
Февраль, 14. Ночь.
Отель.
По коридору - в тишине. Только стук словно загнанного сердца. Неприятный эффект от скуренной травки.
Джоуи рядом с мальчишкой. Ощущение, что... тот слишком горячий - опаляет на расстоянии в несколько сантиметров. И из-за этого жара киллер ощущает желание. Возбуждение. Хочется продолжить.
Микки слишком много - и травы, и виски, и морозного воздуха крыши. Мысли путаются, в голове тяжело, он идет по коридору, запинаясь, просто следует за Джоуи, и даже рад, что его провожают.
Джоуи хватает его за руку раньше, чем продумывает дальнейшие действия. Толчок рукой в дверь явно пустого номера, затаскивает Микки внутрь, не церемонясь. Закрывает комнату, прижимает его к стене. Темно. Пусто... Никого больше.
Дыхание касается шеи мальчишки, следом - горячие губы. Руками вдоль тела, сжимает тонкие запястья в одной своей ладони - словно играясь.
Никто не помешает.
Возбуждение – с новой силой, до головокружения. Микки послушно откидывает голову, подставляясь под поцелуи, закрывает глаза, хватается за плечи Джоуи, чтобы не съехать вниз, на пол. Пальцы совсем ледяные. Ближе – прижимается безотчетно, выдыхает шумно. В комнате темнота, только запах – свежего постельного белья и такой знакомый, пугающий – комнат без хозяина, от которого сердце начинает испуганно биться быстрее.
Микки вздрагивает, пытается выдернуть руки.
- Стой…
Джоуи улыбается, сжимает пальцы сильнее. Не вырваться.
- А если не остановлюсь?.. - тихо, спокойно.
Только кровь выжигает изнутри: еще-еще-еще! Свободной рукой - под футболку, ладонью на живот мальчишки. Чувствуя судорожное дыхание... Полностью в его власти. Джоуи проталкивает колено между ног Микки, трется бедром, кусая шею...
- Тебе же нравится.
Нравится… В животе Микки что-то сладко обрывается. Так, да… По коже. Ощущение, которое он, думал, что забыл. А сейчас, хочется сучкой подставляться и поскуливать.
- Не хочу…
Тихо, прижавшись пахом к бедру. Пытаясь выдернуть руки из пальцев Джоуи. Ничего не сделать. Слишком слаб. И от этого тоже – пьяняще кружится голова.
Нельзя было накуриваться с ними. Нельзя было позволять ему… Нельзя было…
- Что ты делаешь? – беспомощно, слабо.
Джоуи оставляет вопрос без ответа. Все и так ясно: хочу. Прижимается сильнее, обнимает, отпуская руки Микки. Сжимает пальцами бока - сильно.
Хрупкий. Слабый. И от этого возбуждение захлестывает! Если позволил Джоуи распустить руки на крыше, значит, позволит продолжить здесь и сейчас.
Расстегивает ремень на джинсах мальчишки, целует в губы, отвлекая, не позволяя отстраняться. Дергает «молнию» ширинки, и двумя руками под грубую ткань. Ладонями на ягодицы, сжимая, притягивая еще ближе.
- Не ломайся, детка.
Усмешка. И Джоуи снова целует его, кусая губы.
Страх. Сердце ухает вниз, Микки дергается, пытаясь выскользнуть. Не трогай…
Этого не может быть… Этого не может быть…
Только что все было хорошо.
Пока еще злость перевешивает страх, подгоняя. В темноте – дыхании и шорох ткани. Микки чувствует, как на ягодицах сжимаются пальцы, стискивая, подается вперед, пытаясь отстраниться…
Микки сжимает зубы, кусая.
- Отъебись!
Джоуи дергается - боль в языке. Как спицами в мозг. Отстраняется всего на секунду, чтобы тут же сдавить шею мальчишки рукой, припечатывая к стене.
- Зря.
Шаг назад и рывком за плечо, толкая к кровати, белеющей в темноте пустого номера.
Тон, который не предвещает ничего хорошего. Микки понимает – все. Не с тем играл. Он дергается и сопротивляется уже всерьез, упирается, пытается освободить руки. Запах – холодных комнат и выглаженных простыней становится ярче, тошнотворный, пугающий.
- Отвали, придурок. Хочешь получить?
Слова срываются сами с языка. Микки чувствует, как кровь пульсирует в висках и бросает – то в жар, то в холод
Джоуи смеется. Тихо, хрипловато. Джинсы Микки вместе с нижним бельем - на пол.
Устраивается между его ног, вдавливая бедрами в постель, задирает футболку. Кончиками пальцев с нажимом по ребрам, груди, сжимая соски. А потом - ладонями, улавливая дрожь. Мальчишка сопротивляется, хотя такой беспомощный перед ним. Боится - Джоуи чувствует этот страх, от него сердце заходится в бешеном ритме.
- Тссс... Хочешь получить? - насмешливо повторяет угрозу Микки.
Расстегивает ремень - звякает пряжка.
Стыдно и жарко. Микки чувствует, как лицо горит. Тянет вниз край футболки, пытаясь закрыться, скинуть руки. Помнит… Такое же ощущение головокружения и потери связи с действительностью. Страшно, что это повторится – стоны, просьбы, затапливающее наслаждение, а потом отвращение – пустота, выматывающая и ледяная, за которой ничего. Поэтому Микки дергается, пытаясь сбросить с себя Джоуи, свести колени.
- Отвали от меня. Не трогай. Руки убери… - в голосе проскальзывают нотки истерики. Микки кажется, что он сейчас расплачется от досады. И бьется сильнее, едет по кровати спиной, сминая покрывало.
Пощечина. Сильная, хлесткая. Больше показательная - не вырывайся, иначе будет хуже. Микки замирает, прекращая дергаться. Щека горит. Он широко раскрывает глаза, инстинктивно касаясь языком лопнувшей губы.
Джоуи одним движением переворачивает его на живот. Худощавый, совсем легкий. Кажется, что может сломаться от одного неверного движения. Сейчас это заставляет парня хоть как-то сдерживаться...
Но тут же... в памяти... то, что было на крыше - очень ярко.
- Постарайся не кричать.
Сдавливает ладонями, прижимая ближе к себе, и сильным толчком внутрь. Теряет дыхание - Микки обхватывает. Так, что перед глазами на секунду темнеет.
Мальчик моргает, пытаясь прийти в себя, сглатывает слезы обиды и вдруг, осознав, что все по-настоящему… происходящее сейчас – это даже не то, что тогда, когда он сам хотел… Замирает, зажмурившись.
Выгибается, впиваясь пальцами в угол подушки. Отстраненно, словно со стороны – не так больно, как думалось… Горло перехватывает. Микки приказывает себе расслабиться, но никак не получается, только сжимается сильнее и царапает покрывало.
- Быстрее…
Это не то, чем может показаться. О другом просьба…
Рваное дыхание, напряжение.
Джоуи облизывает губы, впивается пальцами в бедра Микки... отстраняет, а потом - снова к себе, натягивая.
Ощущение опьянения. Хотя, так и есть - травка и виски... И вот что из этого получилось: имеет Микки в каком-то пустом номере без его согласия. Но... как же хорошо!.. Хочется еще и еще. Движения бедрами: сначала плавные, позволяя мальчику расслабиться хоть немного. Прикрывая глаза, целует его между лопаток, чуть прикусывает кожу и скользит губами выше, чувствуя запах, тепло, дрожь... Но надолго Джоуи не хватает. Срывает тормоза, и уже сильно, больно, даже не думая о том, что бы заботиться о чужом удовольствии.
Горячо. Микки - до боли, остро, мучительно – стыдно. И это перебивает физическую боль. От бесконечного движения – внутрь-наружу хочется стонать – беспомощно и, в общем-то, абсолютно бессмысленно. Микки пытается не думать, закрыть глаза. Голова кружится и все плывет. Тошнит от отходняка.
- Быстрее-бестрее-быстрее… - шепотом, в подушку повторяет Микки, сквозь зубы, думая только о том, как не разрыдаться. Сейчас – не позволять себе думать. Ни о том, что это Джоуи. Ни о том, что час назад было так хорошо и хотелось…
Сам виноват! – холодная, безжалостная мысль. От которой Микки приподнимается, опираясь на локти, невольно подается назад.
Слова, движение навстречу... Джоуи кусает плечо Микки и резко вбивается. Волна накрывает. Напряжение пропадает, руками уже не так сильно стискивает Микки...
Выскальзывает из его тела, застегивает джинсы и садится на край измятой постели. Не смотрит на мальчишку.
В животе холодная пустота. Тошнит.
Достает сигарету из пачки, щелчок зажигалки в тишине. Джоуи затягивается дымом, глядя куда-то сквозь предметы.
Это же Микки. Ты ублюдок! Ты же его изнасиловал! Ты ничем не лучше тех выродков!
Он знал, чем может закончиться такое поведение, - спокойно, без чувства вины.
Микки кажется до последнего, что все происходящее – бред. Что просто не может такого быть, чтобы Джоуи так…
Словно в сон проваливается, соскальзывает куда-то, смотрит, как Джоуи поднимается, закуривает и идет к выходу. Открывает, замирает, перед тем, как переступить порог... Хочет обернуться, сердце сбивается с ритма.
Не оборачивается.
Ничего не говорит.
Аккуратно прикрывает за собой дверь.
Все… А что «все»?
Что-то подсказывает Микки, что совсем не все, что стоит позволить себе думать о произошедшем, как накроет, с головой.
Микки помнит. Его не покидает чувство дежавю. Он сползает с кровати, проводит ладонью между ног, морщится, всхлипывая от отвращения. Секунда – между диким желанием уйти отсюда быстрее и отмыться.
Никто ничего не должен знать… Мальчишка дрожащими пальцами расправляет покрывало, потом тащится в ванную, старательно не глядя в зеркало, склоняется над раковиной. Кадры полностью сошлись. Три года. Ванная, зеркало и наливающиеся багровым отметины на шее… Все. Кроме одного. Он сам другой.
Нужно добраться до своего номера. Там встать под душ. И не думать. Не думать…
Желудок скручивает спазмом, Микки наклоняется над раковиной, стоит, долго откашливаясь.
Ты сам виноват…
Февраль, 23. Москва.
Тело Микки дрожало. И ничего он с этим сделать не мог. Холод, будто промерзло все насквозь, даже зубы стучали, пока он говорил и говорил, глядя в окно – на натянутые нити проводов – как шрамы поперек треугольника темно-синего неба.
- Выебал, закурил и вышел из комнаты. Даже дверью не хлопнул. Так… обыденно. Все, что осталось после этого – забыть. Ничего не было. Это дурацкий глюк… от травки. К утру удалось убедить в этом себя. Даже в мыслях не позволять себе… Казалось, так будет лучше всего.
Джоуи отстранился. Отпустил Микки, глядя на его лицо. Так и было... И забыть не получилось. Они просто притворялись.
Плохо. Как будто снова отходняк. И перед ним Микки - так же, на кровати, дрожащий и беспомощный. Осколки выдуманной реальности просто растворялись, оставляя после себя потрескавшуюся, но все еще крепкую безжалостную правду.
- Моя... - Джоуи сглотнул и выдохнул, - это моя вина.
Не на того наставлял пистолет.
Не того хотел убить.
- Прости меня.
Возврат к нулевому километру. То, с чего все начиналось. Причина, по которой Джоуи забрал Микки с собой. Вина.
И любовь Микки выдуманная? Часть картинки, паззлом ссыпавшаяся под ноги. Под ней - черный проем бетонной стены. Настоящей.
- Не надо…
Спустил ноги с кровати, встал, застегнул джинсы.
Несколько дней не-одиночества. Зачем сломал эту иллюзию? Откуда это четкое понимание – дальше нельзя притворяться?
Микки, сунув руки в карманы, отошел к окну.
- Меня забирает мать. Она снова вышла замуж и хочет поиграть в конфетно-пряничную семью. Тоже… поиграть. Когда ты выполнишь это задание, я уеду к ней.
Слова - как удары по лицу. Джоуи чуть не задохнулся от услышанного.
- Забирает?
Нет... этого не может быть. Скажи, что это неправда. Скажи, что ты останешься со мной!
Потому что это не игра.
- А если я не отпущу тебя?
Больно. Больнее, чем тогда в пустом номере. Когда эти нити успели накрепко врасти в тело? Невыносимо. Микки сжал кулаки – ногти врезались в кожу ладоней. Вдох – осторожный, мучительный, такой необходимый, чтобы сказать:
- Для чего? Ты прав, я сам виноват, что приблизился.
Шаг от окна. Еще один – к Джоуи. Близко. Микки пьяно вело от одного только присутствия этого человека рядом. Он сам себе напоминал безмозглую бабочку, бьющуюся башкой в стекло фонаря.
- Не за что просить прощения, - не поднимая головы, не вытаскивая рук из карманов. Не касаясь.
Взгляд на мальчишку. Уже слишком привыкли друг к другу. Раздельно - невозможно.
- Я... виноват, Микки. И я не знаю, простишь или нет, но...
Это не привычка.
- Я тоже...
А сказать сложнее, чем признаться самому себе.
Приподнял лицо Микки за подбородок и посмотрел в глаза. Хотел без улыбки - серьезно, так, чтобы он даже не думал сомневаться.
- Люблю, - но улыбнулся невольно, уголками губ, - тебя.
Пальцы дрожали. Замерзшие, сплетенные накрепко, чтобы только не вцепиться в свитер Джоуи. Вместо этого Микки сел на краешек кровати. Пустота в голове – гулкая, бесконечная. Поднял голову.
Ты – единственный, кто делает мне больно. Больнее, чем когда-либо. Единственный – кто делает горячо, душно и страшно перед будущим. Но благодаря тебе и есть – у меня - завтра.
Микки не произнесет этого. Потянул за руку осторожно. Воздуха не хватало. Прижался виском к резной спинке кровати.
- Было бы слишком жестоко, говорить такое просто так.
Джоуи сжал пальцами его запястье.
- Я не хочу делать тебе больно. Больше.
Притянул к себе, осторожно обнял.
И... спокойно. Не как бывало обычно - не мертвенно. Спокойно - по-особенному легко и тепло - рядом с Микки.
- Ты будешь со мной?
Это просто передышка. Наивно полагать, что они переступили порог, выйдя из мрачного темного дома на залитый солнцем луг. Это всего лишь шаг. Один. Но, возможно, самый необходимый сейчас. Первый честный. Микки коснулся пальцами запястья Джоуи.
И все же… Все же…
- Она все равно заберет меня, понимаешь? Я получил открытку.
- Надолго? - спросил тихо. - Долго без тебя...
Не выдержу.
Джоуи ничего не сможет сделать - в таком деле оружие не поможет. Остается только...
- А если я не позволю ей забрать тебя?
Микки поднял удивленный взгляд, застыл на мгновение, повторяя про себя вопрос Джоуи.
- Так просто? – рассмеявшись, прижался лбом к острому плечу. Не отпускай. – Будем как Бонни и Клайд?
Микки устал бегать. Все эти три года – без остановки. Откинулся назад, на спину, посмотрел на Джоуи снизу вверх.
- Давай подумаем об этом завтра. Пожалуйста…
Потому что Микки приятно думать, что это «завтра» у них есть.
читать дальшеФевраль, 23. Москва.
Это больше, чем мое сердце.
Это страшнее прыжка с крыши.
Это громче вопля бешенного,
Но гораздо тише писка забитой мыши.
Дельфин
Это страшнее прыжка с крыши.
Это громче вопля бешенного,
Но гораздо тише писка забитой мыши.
Дельфин
Микки был даже рад, что Джоуи ушел до его пробуждения. Это избавило от необходимости смотреть в глаза – после вчерашнего. И можно было попытаться забыть о сказанных словах. Времени до вечера. Но ладонь ныла, напоминая – не о боли и отчаянии. О шепоте – прямо перед тем, как провалиться в сон. Микки бы даже подумал, на кой хрен он позволил себе сказать… Если бы так башка не болела.
Странно, но в голову даже мысли не пришло, что Джоуи ушел совсем. Нет, пустота неприятно толкнулась где-то меж ребер, отдалась тянущей тоской внизу живота, но панического страха не было.
Микки давно уже забыл, как это может быть – весь день полностью в твоем распоряжении. Он успел прочитать и ответить на письма, начать и бросить смотреть около пяти разных фильмов, пролистать ленту новостей, прежде чем за окном начало темнеть. Ранние февральские сумерки.
Джоуи не было. Мог бы и позвонить. Микки потянулся и выбрался из-за стола. Нет, совершенно пофиг, где он шатается - не ребенок. Сегодня он шел проследить за своей целью, значит, ничего угрожать ему не должно было. Значит, скоро вернется.
Голодный и злой. Усмехнувшись, мальчишка дополз до кухни и критически оглядел полки. И будет совсем в бешенстве, если его лишат ужина. Нужно идти в супермаркет. Проветриться точно Микки не помешало бы.
На улице - бледно сиреневый вечер. Темно-серый снег и низкое тяжелое небо. Воздух пах бензином и почему-то углем. Но даже такой лучше, чем пропитанный пылью и анти существованием - дома. Поэтому Микки был рад, когда на обратном пути у подъезда заметил соседку Леру и ее подругу. С обеими он познакомился летом, вернее, сначала поскандалил - по поводу громко орущей музыки, которая, якобы мешала им. А после уже общались вместе, перегнувшись через подоконник. Микки скучал, девочки заигрывали – приятное и ни к чему не обязывающее времяпровождение.
Автомобиль плавно остановился около дома. Джоуи выкинул окурок в открытое окошко и заглушил двигатель. Салон полностью пропах табачным дымом. Но это уже не его забота - получасовые пробки раздражали. И завтра уже нужно будет выполнить заказ.
Но сейчас главное, после слежки за банкиром - от и до, наконец-то увидеть Микки. Его слова не выходили из головы... До такой степени, что они казались уже чем-то эфемерным, словно и не было их. Но такое нельзя было придумать.
Глухой хлопок дверцы, писк включения сигнализации. Теперь можно и домой... Избавиться от пыльного раздражения.
Около подъезда Джоуи заметил мальчишку. Но тут же чуть замедлил шаг. Рядом с ним стояла девушка. Они о чем-то разговаривали. Микки курил, а она улыбалась... потом взяла сигарету у него из пальцев, затянулась, обхватив фильтр вымазанными розовым блеском губами.
Царапнуло внутри. Джоуи вдохнул поглубже и выдохнул, направляясь к дверям подъезда. Ревность расправила все свои иглы - девчонка сунула сигарету в губы Микки. Этот чертов интимный жест...
Он только мой. Не смей прикасаться.
- Микки! - позвал его Джоуи. Едва сдерживаясь.
Мальчишка вздрогнул, оборачиваясь.
- Привет! – затушил сигарету о край урны и махнул рукой.
Джоуи помнит те слова? Самое лучшее – делать вид, что ничего не было. При этой мысли горло перехватило. Каждый раз… Рвущиеся из-под контроля разума картинки. И холодный приказ – этого не было! Не было, слышишь, что тебе говорю.
Что-то не так. Микки поднял голову. Взгляд Джоуи – темный, тяжелый – от него холодок по спине. Хотелось пятиться к двери подъезда, как заяц, загнанный зверем.
Испуган. Джоуи чувствовал его. Видел.
- Почему ты боишься? - спросил ровно, без эмоций. И этот вопрос был задан, скорее, ему самому. Почему боится?
А в груди болело, заставляя погружаться в тоску и злиться сильнее. И Джоуи не понимал...
Схватил за запястье и потащил за собой по лестнице - к квартире. Желание показать, кому принадлежит.
Микки не сопротивлялся. Разумом понимал, что это бесполезно. Нет, знал, наверняка – когда Джоуи такой – все бессмысленно. И все же паниковал, дернул руку зло, споткнувшись о ступеньку.
- Какого черта ты меня тащишь?
Банка в пакете глухо звякнула, стукнувшись о стену. Микки нахмурился – что еще такого он успел сделать? Вдруг - одновременно с ледяной волной - понимание и страх.
- Что-то случилось?
Джоуи втолкнул его в квартиру, зашел сам и захлопнул дверь. Не отвечая на вопрос и не говоря ни слова - вглубь квартиры. Почему-то жажда показать, кто прав, превратилась в желание обладать и подавлять.
Из-за того, что Микки такой хрупкий и беззаботный - это как магнит. И только лишь, когда узнаешь его лучше, ближе... уже не вырваться.
Почему мне так больно?!
Опрокинул мальчишку на кровать, рывком расстегнул молнию на куртке, задрал футболку. Такой же теплый, и в груди - ощущение ладонью - колотилось загнанное сердце...
Микки вздрогнул, мышцы живота непроизвольно сжались в ответ на движение холодного воздуха.
Страх и желание, перепутанные, как длинные, трепещущие на ветру нити. Одиночество и необходимость принадлежать полностью, без остатка. Отдаться.
Стена. Либо преодолеть, либо…
Микки возвел вокруг себя слишком много стен «Ничего не было». Дальше бежать некуда.
Взгляд – в глаза, от прикосновения пальцев Джоуи – горячие волны по всему телу – ток, благодаря которому Микки жил.
Почему он вчера не сказал ничего в ответ?.. Зачем взял с собой? Только из жалости?
Зубы сводило от этой мысли.
- Ревнуешь? К девке малолетней?
Джоуи замер на секунду. А потом скользнул рукой под футболкой выше, задирая, до шеи - сжал. Больше просто удерживая, чем желая задушить.
- Ты не понимаешь, - таким же безэмоциональным голосом.
Ты меня любишь...
Внутри Джоуи - холод. Болезненный. И ледяная злость. Подтолкнуло - вытащить пистолет из кобуры. Щелчок предохранителя. Четкий, возможно, даже отрезвляющий, но киллер только сжал челюсти - до боли в скулах. Без слов. Приставил дуло ко лбу мальчишки, глядя прямо в глаза.
Только нажать курок. Всего лишь. Это самое простое...
Металл. Холод.
Глаза Микки широко раскрылись, в горле мгновенно пересохло – и слова не вытолкнуть.
Я люблю тебя…
Бесполезно. Что он должен понять?
Пальцы дрожали, когда Микки накрыл ими ладонь Джоуи, вдавливая дуло в кожу, оставляя след.
Я такой бесполезный. Ненавижу твою жалость ко мне.
- Что дальше? Убьешь? Трахнешь меня?
Рука Микки холодная, как с мороза.
Указательным пальцем Джоуи едва-едва надавил на курок...
Стук сердца оглушал, воздух - колючий, изрезающий острыми иголками легкие. Испуганно-отчаянный взгляд серых глаз... Остановил.
- Ты слишком часто спрашиваешь меня о будущем, - сказал Джоуи, и его губы сами собой искривились в ухмылке.
Стволом оружия - еще холодным - по лицу Микки, виску, щеке... Чуть ослабил хватку на шее и провел дулом вниз. Видел, как вздрагивал и тяжело дышал Микки. По оголенной коже груди, живота, вдоль пояса джинсов. Расстегнул их быстро и уверенно, приспуская.
- Ты мой...
Стены рушились. Длинные трещины. Раскалывая кирпичи, взрывая защиту. Цунами. Что останется от Микки после? Развороченный пустой пляж и он, выброшенный на берег – беззащитный.
Точка отсчета. Сердце частило одуревшим метрономом. Он не сможет ни остановить Джоуи, ни снова заставить себя забыть - после.
Снова… Но сейчас в отличие от той, февральской ночи – был еще один фактор. Пальцы впились в запястье Джоуи, задерживая руку, стянувшую джинсы на бедра.
- Я люблю тебя.
Горло перехватило. Вот так... прямо и четко. Не тихо, едва слышно - перед сном. Всего три слова, но буквально под дулом пистолета.
- Любишь...
Нет!
Это всего лишь защита. Микки страшно. Он может говорить все, что угодно. Но...
Джоуи опустил пистолет ниже - в пах мальчишки.
- Я... - шепотом, раздвигая его ноги коленом.
Слова не подчинялись. Сплетались, проявляясь, и тут же распадались - не то. Пульсация боли - почти физической.
И оружием дальше - между ягодиц, не убирая пальца с курка.
Ты не можешь меня любить...
Глухая страшная тоска. Микки сглатывал злые слезы. Не ломай… Пожалуйста…
Пальцы царапали покрывало, комкая. Как тогда. Запретное воспоминание. Холод металла обжигал кожу, заставлял сжиматься, дышать сорвано. Микки не боялся умереть. Микки было страшно взглянуть в глаза Джоуи.
Он сполз по кровати ниже, поморщился, почувствовав чужеродный ледяной холод металла, согнул колени.
- В феврале. У моря.
«Этого не было» – из последних сил орал взбесившийся голос внутри. Было… Тихий шепот испуганного ребенка. Беззащитного.
- Все было хорошо. Весело. Травка, виски. Мальчик и думать забыл, где он находится. Нет, конечно, сам виноват. Надо было думать. Но тогда не хотелось… ни о чем. Позволили себе лишнего. Целовались до одури, пока не замерзли.
Голос Микки. И то, о чем он говорил... То, что произошло не так давно. Но о чем негласно решили забыть. Воспоминания - острыми лезвиями - вспарывали сотканную иллюзию, где не было того, что случилось после...
Февраль, 14. Ночь.
Отель.
Мы чересчур увеличили дозу,
Вспомнили все, что хотели забыть.
Сплин
Вспомнили все, что хотели забыть.
Сплин
По коридору - в тишине. Только стук словно загнанного сердца. Неприятный эффект от скуренной травки.
Джоуи рядом с мальчишкой. Ощущение, что... тот слишком горячий - опаляет на расстоянии в несколько сантиметров. И из-за этого жара киллер ощущает желание. Возбуждение. Хочется продолжить.
Микки слишком много - и травы, и виски, и морозного воздуха крыши. Мысли путаются, в голове тяжело, он идет по коридору, запинаясь, просто следует за Джоуи, и даже рад, что его провожают.
Джоуи хватает его за руку раньше, чем продумывает дальнейшие действия. Толчок рукой в дверь явно пустого номера, затаскивает Микки внутрь, не церемонясь. Закрывает комнату, прижимает его к стене. Темно. Пусто... Никого больше.
Дыхание касается шеи мальчишки, следом - горячие губы. Руками вдоль тела, сжимает тонкие запястья в одной своей ладони - словно играясь.
Никто не помешает.
Возбуждение – с новой силой, до головокружения. Микки послушно откидывает голову, подставляясь под поцелуи, закрывает глаза, хватается за плечи Джоуи, чтобы не съехать вниз, на пол. Пальцы совсем ледяные. Ближе – прижимается безотчетно, выдыхает шумно. В комнате темнота, только запах – свежего постельного белья и такой знакомый, пугающий – комнат без хозяина, от которого сердце начинает испуганно биться быстрее.
Микки вздрагивает, пытается выдернуть руки.
- Стой…
Джоуи улыбается, сжимает пальцы сильнее. Не вырваться.
- А если не остановлюсь?.. - тихо, спокойно.
Только кровь выжигает изнутри: еще-еще-еще! Свободной рукой - под футболку, ладонью на живот мальчишки. Чувствуя судорожное дыхание... Полностью в его власти. Джоуи проталкивает колено между ног Микки, трется бедром, кусая шею...
- Тебе же нравится.
Нравится… В животе Микки что-то сладко обрывается. Так, да… По коже. Ощущение, которое он, думал, что забыл. А сейчас, хочется сучкой подставляться и поскуливать.
- Не хочу…
Тихо, прижавшись пахом к бедру. Пытаясь выдернуть руки из пальцев Джоуи. Ничего не сделать. Слишком слаб. И от этого тоже – пьяняще кружится голова.
Нельзя было накуриваться с ними. Нельзя было позволять ему… Нельзя было…
- Что ты делаешь? – беспомощно, слабо.
Джоуи оставляет вопрос без ответа. Все и так ясно: хочу. Прижимается сильнее, обнимает, отпуская руки Микки. Сжимает пальцами бока - сильно.
Хрупкий. Слабый. И от этого возбуждение захлестывает! Если позволил Джоуи распустить руки на крыше, значит, позволит продолжить здесь и сейчас.
Расстегивает ремень на джинсах мальчишки, целует в губы, отвлекая, не позволяя отстраняться. Дергает «молнию» ширинки, и двумя руками под грубую ткань. Ладонями на ягодицы, сжимая, притягивая еще ближе.
- Не ломайся, детка.
Усмешка. И Джоуи снова целует его, кусая губы.
Страх. Сердце ухает вниз, Микки дергается, пытаясь выскользнуть. Не трогай…
Этого не может быть… Этого не может быть…
Только что все было хорошо.
Пока еще злость перевешивает страх, подгоняя. В темноте – дыхании и шорох ткани. Микки чувствует, как на ягодицах сжимаются пальцы, стискивая, подается вперед, пытаясь отстраниться…
Микки сжимает зубы, кусая.
- Отъебись!
Джоуи дергается - боль в языке. Как спицами в мозг. Отстраняется всего на секунду, чтобы тут же сдавить шею мальчишки рукой, припечатывая к стене.
- Зря.
Шаг назад и рывком за плечо, толкая к кровати, белеющей в темноте пустого номера.
Тон, который не предвещает ничего хорошего. Микки понимает – все. Не с тем играл. Он дергается и сопротивляется уже всерьез, упирается, пытается освободить руки. Запах – холодных комнат и выглаженных простыней становится ярче, тошнотворный, пугающий.
- Отвали, придурок. Хочешь получить?
Слова срываются сами с языка. Микки чувствует, как кровь пульсирует в висках и бросает – то в жар, то в холод
Джоуи смеется. Тихо, хрипловато. Джинсы Микки вместе с нижним бельем - на пол.
Устраивается между его ног, вдавливая бедрами в постель, задирает футболку. Кончиками пальцев с нажимом по ребрам, груди, сжимая соски. А потом - ладонями, улавливая дрожь. Мальчишка сопротивляется, хотя такой беспомощный перед ним. Боится - Джоуи чувствует этот страх, от него сердце заходится в бешеном ритме.
- Тссс... Хочешь получить? - насмешливо повторяет угрозу Микки.
Расстегивает ремень - звякает пряжка.
Стыдно и жарко. Микки чувствует, как лицо горит. Тянет вниз край футболки, пытаясь закрыться, скинуть руки. Помнит… Такое же ощущение головокружения и потери связи с действительностью. Страшно, что это повторится – стоны, просьбы, затапливающее наслаждение, а потом отвращение – пустота, выматывающая и ледяная, за которой ничего. Поэтому Микки дергается, пытаясь сбросить с себя Джоуи, свести колени.
- Отвали от меня. Не трогай. Руки убери… - в голосе проскальзывают нотки истерики. Микки кажется, что он сейчас расплачется от досады. И бьется сильнее, едет по кровати спиной, сминая покрывало.
Пощечина. Сильная, хлесткая. Больше показательная - не вырывайся, иначе будет хуже. Микки замирает, прекращая дергаться. Щека горит. Он широко раскрывает глаза, инстинктивно касаясь языком лопнувшей губы.
Джоуи одним движением переворачивает его на живот. Худощавый, совсем легкий. Кажется, что может сломаться от одного неверного движения. Сейчас это заставляет парня хоть как-то сдерживаться...
Но тут же... в памяти... то, что было на крыше - очень ярко.
- Постарайся не кричать.
Сдавливает ладонями, прижимая ближе к себе, и сильным толчком внутрь. Теряет дыхание - Микки обхватывает. Так, что перед глазами на секунду темнеет.
Мальчик моргает, пытаясь прийти в себя, сглатывает слезы обиды и вдруг, осознав, что все по-настоящему… происходящее сейчас – это даже не то, что тогда, когда он сам хотел… Замирает, зажмурившись.
Выгибается, впиваясь пальцами в угол подушки. Отстраненно, словно со стороны – не так больно, как думалось… Горло перехватывает. Микки приказывает себе расслабиться, но никак не получается, только сжимается сильнее и царапает покрывало.
- Быстрее…
Это не то, чем может показаться. О другом просьба…
Рваное дыхание, напряжение.
Джоуи облизывает губы, впивается пальцами в бедра Микки... отстраняет, а потом - снова к себе, натягивая.
Ощущение опьянения. Хотя, так и есть - травка и виски... И вот что из этого получилось: имеет Микки в каком-то пустом номере без его согласия. Но... как же хорошо!.. Хочется еще и еще. Движения бедрами: сначала плавные, позволяя мальчику расслабиться хоть немного. Прикрывая глаза, целует его между лопаток, чуть прикусывает кожу и скользит губами выше, чувствуя запах, тепло, дрожь... Но надолго Джоуи не хватает. Срывает тормоза, и уже сильно, больно, даже не думая о том, что бы заботиться о чужом удовольствии.
Горячо. Микки - до боли, остро, мучительно – стыдно. И это перебивает физическую боль. От бесконечного движения – внутрь-наружу хочется стонать – беспомощно и, в общем-то, абсолютно бессмысленно. Микки пытается не думать, закрыть глаза. Голова кружится и все плывет. Тошнит от отходняка.
- Быстрее-бестрее-быстрее… - шепотом, в подушку повторяет Микки, сквозь зубы, думая только о том, как не разрыдаться. Сейчас – не позволять себе думать. Ни о том, что это Джоуи. Ни о том, что час назад было так хорошо и хотелось…
Сам виноват! – холодная, безжалостная мысль. От которой Микки приподнимается, опираясь на локти, невольно подается назад.
Слова, движение навстречу... Джоуи кусает плечо Микки и резко вбивается. Волна накрывает. Напряжение пропадает, руками уже не так сильно стискивает Микки...
Выскальзывает из его тела, застегивает джинсы и садится на край измятой постели. Не смотрит на мальчишку.
В животе холодная пустота. Тошнит.
Достает сигарету из пачки, щелчок зажигалки в тишине. Джоуи затягивается дымом, глядя куда-то сквозь предметы.
Это же Микки. Ты ублюдок! Ты же его изнасиловал! Ты ничем не лучше тех выродков!
Он знал, чем может закончиться такое поведение, - спокойно, без чувства вины.
Микки кажется до последнего, что все происходящее – бред. Что просто не может такого быть, чтобы Джоуи так…
Словно в сон проваливается, соскальзывает куда-то, смотрит, как Джоуи поднимается, закуривает и идет к выходу. Открывает, замирает, перед тем, как переступить порог... Хочет обернуться, сердце сбивается с ритма.
Не оборачивается.
Ничего не говорит.
Аккуратно прикрывает за собой дверь.
Все… А что «все»?
Что-то подсказывает Микки, что совсем не все, что стоит позволить себе думать о произошедшем, как накроет, с головой.
Микки помнит. Его не покидает чувство дежавю. Он сползает с кровати, проводит ладонью между ног, морщится, всхлипывая от отвращения. Секунда – между диким желанием уйти отсюда быстрее и отмыться.
Никто ничего не должен знать… Мальчишка дрожащими пальцами расправляет покрывало, потом тащится в ванную, старательно не глядя в зеркало, склоняется над раковиной. Кадры полностью сошлись. Три года. Ванная, зеркало и наливающиеся багровым отметины на шее… Все. Кроме одного. Он сам другой.
Нужно добраться до своего номера. Там встать под душ. И не думать. Не думать…
Желудок скручивает спазмом, Микки наклоняется над раковиной, стоит, долго откашливаясь.
Ты сам виноват…
Февраль, 23. Москва.
Тело Микки дрожало. И ничего он с этим сделать не мог. Холод, будто промерзло все насквозь, даже зубы стучали, пока он говорил и говорил, глядя в окно – на натянутые нити проводов – как шрамы поперек треугольника темно-синего неба.
- Выебал, закурил и вышел из комнаты. Даже дверью не хлопнул. Так… обыденно. Все, что осталось после этого – забыть. Ничего не было. Это дурацкий глюк… от травки. К утру удалось убедить в этом себя. Даже в мыслях не позволять себе… Казалось, так будет лучше всего.
Джоуи отстранился. Отпустил Микки, глядя на его лицо. Так и было... И забыть не получилось. Они просто притворялись.
Плохо. Как будто снова отходняк. И перед ним Микки - так же, на кровати, дрожащий и беспомощный. Осколки выдуманной реальности просто растворялись, оставляя после себя потрескавшуюся, но все еще крепкую безжалостную правду.
- Моя... - Джоуи сглотнул и выдохнул, - это моя вина.
Не на того наставлял пистолет.
Не того хотел убить.
- Прости меня.
Возврат к нулевому километру. То, с чего все начиналось. Причина, по которой Джоуи забрал Микки с собой. Вина.
И любовь Микки выдуманная? Часть картинки, паззлом ссыпавшаяся под ноги. Под ней - черный проем бетонной стены. Настоящей.
- Не надо…
Спустил ноги с кровати, встал, застегнул джинсы.
Несколько дней не-одиночества. Зачем сломал эту иллюзию? Откуда это четкое понимание – дальше нельзя притворяться?
Микки, сунув руки в карманы, отошел к окну.
- Меня забирает мать. Она снова вышла замуж и хочет поиграть в конфетно-пряничную семью. Тоже… поиграть. Когда ты выполнишь это задание, я уеду к ней.
Слова - как удары по лицу. Джоуи чуть не задохнулся от услышанного.
- Забирает?
Нет... этого не может быть. Скажи, что это неправда. Скажи, что ты останешься со мной!
Потому что это не игра.
- А если я не отпущу тебя?
Больно. Больнее, чем тогда в пустом номере. Когда эти нити успели накрепко врасти в тело? Невыносимо. Микки сжал кулаки – ногти врезались в кожу ладоней. Вдох – осторожный, мучительный, такой необходимый, чтобы сказать:
- Для чего? Ты прав, я сам виноват, что приблизился.
Шаг от окна. Еще один – к Джоуи. Близко. Микки пьяно вело от одного только присутствия этого человека рядом. Он сам себе напоминал безмозглую бабочку, бьющуюся башкой в стекло фонаря.
- Не за что просить прощения, - не поднимая головы, не вытаскивая рук из карманов. Не касаясь.
Взгляд на мальчишку. Уже слишком привыкли друг к другу. Раздельно - невозможно.
- Я... виноват, Микки. И я не знаю, простишь или нет, но...
Это не привычка.
- Я тоже...
А сказать сложнее, чем признаться самому себе.
Приподнял лицо Микки за подбородок и посмотрел в глаза. Хотел без улыбки - серьезно, так, чтобы он даже не думал сомневаться.
- Люблю, - но улыбнулся невольно, уголками губ, - тебя.
Пальцы дрожали. Замерзшие, сплетенные накрепко, чтобы только не вцепиться в свитер Джоуи. Вместо этого Микки сел на краешек кровати. Пустота в голове – гулкая, бесконечная. Поднял голову.
Ты – единственный, кто делает мне больно. Больнее, чем когда-либо. Единственный – кто делает горячо, душно и страшно перед будущим. Но благодаря тебе и есть – у меня - завтра.
Микки не произнесет этого. Потянул за руку осторожно. Воздуха не хватало. Прижался виском к резной спинке кровати.
- Было бы слишком жестоко, говорить такое просто так.
Джоуи сжал пальцами его запястье.
- Я не хочу делать тебе больно. Больше.
Притянул к себе, осторожно обнял.
И... спокойно. Не как бывало обычно - не мертвенно. Спокойно - по-особенному легко и тепло - рядом с Микки.
- Ты будешь со мной?
Это просто передышка. Наивно полагать, что они переступили порог, выйдя из мрачного темного дома на залитый солнцем луг. Это всего лишь шаг. Один. Но, возможно, самый необходимый сейчас. Первый честный. Микки коснулся пальцами запястья Джоуи.
И все же… Все же…
- Она все равно заберет меня, понимаешь? Я получил открытку.
- Надолго? - спросил тихо. - Долго без тебя...
Не выдержу.
Джоуи ничего не сможет сделать - в таком деле оружие не поможет. Остается только...
- А если я не позволю ей забрать тебя?
Микки поднял удивленный взгляд, застыл на мгновение, повторяя про себя вопрос Джоуи.
- Так просто? – рассмеявшись, прижался лбом к острому плечу. Не отпускай. – Будем как Бонни и Клайд?
Микки устал бегать. Все эти три года – без остановки. Откинулся назад, на спину, посмотрел на Джоуи снизу вверх.
- Давай подумаем об этом завтра. Пожалуйста…
Потому что Микки приятно думать, что это «завтра» у них есть.
*судорожно набираю коммент* Так вот, что за история у них там была...
мучитьсястроить догадками и предположениями(мне, почитателю). Так жестко, так нежно, грубо, больно, оборотно, красиво.P.S. Че-то конец обнадеживающий... Вся в сомнениях
P.P.S. Но, автор, Вы бесспорно гений. Спасибо Вам.
До сих пор не верю, что Джоуи сделал такое. Бедный ребенок… его хоть раз брали нормально?! И как спрашивается бороться со всеми его психологическими травмами?
Надеюсь, ты все же организуешь им нормальный секс. Без чувства брезгливости к самим себе.
Пы.Сы. Меня немного пугает то, что это предпоследняя глава. Такое чувство, что должно быть еще две. Потому что очень страшно, что все, что осталось разрешить, в одну главу не уложится. А мне бы очень не хотелось, что бы такое чудо в конце скомкалось…
Че-то конец обнадеживающий... Вся в сомнениях это еще не конец.
Но, автор, Вы бесспорно гений. автор охотно соглашается с этим утверждением.
спасибо зо отзыв)
Агрипина У тебя каждая глава – как с обрыва а такова жизнь. никогда не знаешь, что случиться, когда ты завернешь за угол.
И как спрашивается бороться со всеми его психологическими травмами? они справятся) у них осталось мало времени, но они справятся. потому что любовь помогает и не такое пережить.
Надеюсь, ты все же организуешь им нормальный секс
Меня немного пугает то, что это предпоследняя глава. не бойся) это же мои мальчики. моя история. тем более, я гений
спасибо )
это еще не конец - я имела ввиду, конец данной главы.
P.S. автор, скромность из Вас так и прет, но свои слова обратно не беру, да Вы, наверно, и не отдадите
жестковата чуть-чуть и ладно ну да, совсем чуть-чуть) подумаешь, изнасилование семнадцатилетнего мальчика ^^
я имела ввиду, конец данной главы. ах... ну так то же глава, а не абсолютный энд)
автор, скромность из Вас так и прет автор никогда и не говорил, что он очень скромный ) а твои слова я не отдаааам ^^ уж больно они мне нравятся
подумаешь, изнасилование семнадцатилетнего мальчика ^^ - канэшно... Что тут такого? На каждом шагу такое встретишь.
Вот вчера, например, я...автор никогда и не говорил, что он очень скромный ) а твои слова я не отдаааам ^^ уж больно они мне нравятся - действительно. Рада, что угодила)
Он не знаю... ну как тут не бояться?! Конечно, это твои мальчики, но я за них уже пару месяцев переживаю! Я не могу не бояться, я дико мечтаю что бы Джоуи уже убрал этого холерного банкира и можно было бы улететь обратно. Я дико мечтаю, что бы эти двое выложили друг другу о том, что их так тревожит, о том, что произошло с Микки в 14 и с Джоуи давным-давно. Что бы они уже переспали наконец нормально, а не загнулись во цвете лет от спермотоксикоза. Что бы уже начали осторожно строить совместные стены, а не отстраивать свои собственные. Что бы Микки не плакал больше.
И как ты все эти что бы уместишь в одной главе...
Все зависит от того, как это подано.
Агрипина блииин, ну как я не ответь - все получится спойлером на последнюю главу. останутся ли тайны? нууу... есть тайны которые даже самому близкому не скажешь. может быть, даже как раз самому близкому и не скажешь. а в остальном... я тоже за них переживаю. очень. так что... потерпи чуть-чуть, плиззз))) осталось чуть-чуть))
я любитель живых героев. я тоже)
Все зависит от того, как это подано. абсолютно согласна.
вот на форуме Джоуи сволочью назвали. а у меня все внутри от этого сжалось...
вот на форуме Джоуи сволочью назвали - мля, вот уроды
а у меня все внутри от этого сжалось... - ща приду, разожму
Они еще сволочей не видели правда, добавили, что и Микки не без грешка)))
эээ... не скажу
ща приду, разожму почему это звучит так ... так провокационно?
вдруг ты там это... а там же ж дорогие читатели и еще одну главу нужно выложить. - да ладно тебе... Я ж не собираюсь навязывать им свое мнение и доказывать, что Джоуи не сволочь. Просто хочу посмотреть чужие комменты, на форуме-то их побольше будет, чем у тебя в дневе. Хотя, как знаешь.
и еще следующий мега проект - еще что-то намечается?
почему это звучит так ... так провокационно? - судя по твоим многоточиям и подмигиванию, ты не против?
P.S. пошла в твои ПЧ, возьмешь?
Так терплю, терплю. Просто волнуюсь. И очень жду.
вот на форуме Джоуи сволочью назвали. а у меня все внутри от этого сжалось...
Хде, хде этот форум?!
оридж лежит на слэшворде и Домиане *застыдившись своей паранойи*
еще что-то намечается? о дааа... вот там в дайри записи под тегом "дрочка" - это следующий перс)))
пошла в твои ПЧ, возьмешь?
и завтра будет не менее провокационная, чем твое предложение, приветственная картинка))
так спокойнее?
на Домиане)) знаешь?
У тебя есть тэг "дрочка"?! какая прелесть...
на Домиане)) знаешь?
Знаю, но я туда не хожу. Не помню почему.
И вообще, меня укусил комар, я тут активно чешусь и матерюсь... Ненавижу насекомых...
чешусьматерюсь.Ненавижу насекомых... и я)) намазюкайся каким-нибудь противо камариным)))
комары - зло ><
Не было, эм, времени.
Мм, чисто, понимаю их чувства. Просто, такое нельзя не понять. Опять же. Написанно, честно красиво.
Книги, они разные, но твоя. Она, хм, не знаю, правильно ли сравнить её с Сумерками. Просто, написанна даже в 100 раз профессиональнее чем Сумерки. Хотя их писала женщина взрослая, а ты подросток?
Я по другому описать не могу. Чисто на жестах. Ну, или читать дальше
правильно ли сравнить её с Сумерками не читала, если честно. но фильм смотрела.
а ты подросток?
оно лучшее. вах...
спасибо)))
можно и пофлудить, если так хочется. я не против)))
Ахаха, флудить с частотой раз в месяц — хитро)))