Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: роман
Предупреждения: ust
Статус: в процессе
Размещение: по запросу автору
От автора: для Эль-тян, которую автор очень любит и без которой второй части могло бы и не быть. И спасибо за вдохновение.
Глава_11
И за тобой следом,
Где никогда не был:
Между землей и небом.
Бьется в окно ветер,
Ночь как конец света.
Счастье мое, где ты?
Би-2
Где никогда не был:
Между землей и небом.
Бьется в окно ветер,
Ночь как конец света.
Счастье мое, где ты?
Би-2
читать дальше
За пару секунд Леон вспоминает все свое прошлое. Начиная с тех далеких дней, когда был совсем ребенком - без чипа. Слабое тело и желание стать сильным. Чтобы не доставать всех по пустякам и справляться самому. И чтобы отец гордился. Улыбался ему как сыну, а не так, словно Леонард - вынужденная обуза.
И сейчас... ничего не изменилось.
Перестань так смотреть!
- Долго будешь стоять?
Фергюсон забирается в машину, захлопывает дверцу. На всякий случай продолжает держать щит. Смотрит на сидение... Язык - как сухая губка. Вот-вот поцарапает кожу нёба. Робби, ты же должен был убежать.
Гордон сидит, сцепив пальцы, касаясь плечом руки Фергюсо... Кэпа? Десять минут, за которые мир перевернулся с ног на голову.
Робби и не собирался уходить, пока из подъезда не выйдет Леон. Он мог понадобиться Фергюсону. Долгие тяжелые секунды теплым воском стекающие в рыхлый грязный снег. А потом свет фар, и мягкий спокойный голос: «Роберт, а мы тебя всюду ищем». Что еще можно было подумать, кроме того, что правительство решило его спасти во что бы то ни стало. Раз в машине сам Шон Фергюсон. Хватило пары фраз, чтобы понять, как все на самом деле.
Злость. И облегчение. Выматывающая смесь эмоций. Рвет напополам. Ненавидеть невозможно. Потому что...
- Лео, он... твой отец отпускает тебя со мной. На определенных условиях.
Роберт чувствует пустоту внутри Леона – пригоршни талой воды, которая неумолимо просачивается сквозь пальцы, оставляя только песок и грязь на коже. Хочется подхватить эти ладони, прижаться к ним губами – разделить. Все.
Фергюсон старается дышать ровнее, не показать слабости. Получается...
- Гордон прав, - Шон серьезно смотрит в глаза сына. - Это будет плюс и для меня, и для вас двоих.
Что он может предложить, когда уже ничего нет?
- Чего ты хочешь?
- Мы с Робертом побеседовали, пока ты был в доме, - едва заметный кивок в сторону здания, - и пришли к выводу: я вас обоих отпускаю. Гордон отправляется обратно под опеку правительства, ты же должен будешь спрятаться. Куда угодно, но так, чтобы ни один член РА не нашел. На тебя будет объявлена охота, для них ты предатель: помог бежать Гордону, напал на своих.
Шон переводит взгляд в окно, смотрит через затонированное стекло на медленно ползущие пятна от света фонарей. Потом - снова на сына, но уже... теплее.
- Ты поступил очень неразумно, Леон. Но смело. Тебя спасет лишь то, что я твой отец, - и опять холодно. - Если проболтаетесь, кто именно Кэп, то вас уже ничего не спасет. Я предупредил.
Роберт знает, что ни слова не скажет. Потому что Леон важнее справедливости, важнее победы правительства. И Фергюсон старший наверняка понимает это. Поэтому отпускает.
- Я дал вам слово. К тому же любой мой шаг против вас ударит по Леону.
И все же... мерзко. Рядом с этим человеком. Мэдок не знает, отец считает его самым близким другом. Отец...
- Пойдем, Лео. У нас мало времени.
Робби нажимает на ручку, дверца автомобиля открывается. Снег... Мягкие пушистые хлопья. И зыбкий бледный свет фонарей.
До Безопасной зоны несколько кварталов. Нужно собраться с силами, чтобы провести Леона через патруль.
Под боком кто-то теплый и мелкий. Крис прижимается губами к растрепанной макушке, лениво открывает глаза. Вилли. Спит, дышит ровно и спокойно. Обнимает рукой Аллена, закинув ногу ему на бедро.
Крис уже по привычке смотрит на другую постель. Заправлена. Как и вчера. Даже остались складки на покрывале после того, как Кэссэди повалялся на нем.
Зевнув, Аллен подтягивает Вилли чуть повыше и утыкается носом ему в шею, собираясь поспать еще немножко. Только вибрация коммуникатора мешает...
Смотрит на экран, хмурится и тихо отвечает:
- Да, Эшли?
- Аллен... ты дома? Все нормально?
Митчелл хмурится, напряженно вслушиваясь в голос Криса. Должен... быть более взволнованным, что ли. Или еще не знает ничего? Эшли кажется, что если бы забрали Алекса, он бы уже полгорода на ноги поднял.
Оборачивается, выглядывает в коридор. Шум воды в ванной. Алексис все еще в душе.
- Знаешь, что ночью случилось?
- М-м-м...
Крис перебирает в голове возможные варианты событий. Что могло произойти ночью. Вчера. Но как-то сонно...
- Алексис тебя трахнул? - улыбается.
Брови Митчелла взлетают вверх. Пару секунд он переваривает предположение Аллена, краснеют шея, щеки и уши. Эшли еще раз испуганно оборачивается, как будто Алекс мог услышать, потом делает глоток воды из высокого стакана.
- Гордона поймали. Вроде бы. Но на утро – на месте целого этажа остались руины. Фергюсона ищут. Их обоих, на самом деле. Ты... не знал?
Так. Гордона поймали - об этом Крис знает. Трудно не знать. Но вот дальше... Приподнимается на локте, чтобы соображать четче.
- Фергюсон помог ему бежать? - хмурится. - То есть, Гордон живой? И неизвестно, где они?
- Неизвестно. Мы не знаем, жив или нет. Скорее всего, да. Нам... - Алексису вообще-то. – Нам поручили найти Фергюсона. Ты... помогал им?
- Нет, - тихо. - Нет, но я приходил к нему, - кусает губу, смотрит на спящего Вилли. - Получается, что... жив. Черт. А сам мне заливал, что все уже, ничего не важно. Сука какая. А когда начнутся поиски Фергюсона? Волонтеры нужны?
Эшли замирает. Холодок в животе. В чем дело? Митчеллу наплевать и на Гордона, и на Фергюсона... Дело не в них. Сам Аллен, его ответ…
- Крис... – шепот, хриплый, придушенный. – Ты себя слышишь?
Другой человек. Чужой. Далекий. Митчелл хочет спросить о том, что произошло и почему, откуда это. Но останавливается.
- Нет. Волонтеры не нужны. Но РА ценит твое рвение.
Если со мной что-то случится, ты так же скажешь: сука, как посмел сдохнуть?
Отбой.
- Эшли... Мать твою.
Я не это имел в виду.
Кидает коммуникатор на пол. Хруст пластика. Плевать.
А в груди все равно тепло-радостно. Живой. Леон его спас. Смог. Пошел против всех...
Крис обнимает мальчишку, улыбается ему в шею. Фергюсона точно не найдут, а Робби снова в безопасности.
Вилли ворочается, скользит горячими влажными ладонями по спине Аллена.
- Что случилось, Крис?
Хорошее пробуждение. Кэссэди выспался. Он счастлив – сделал все правильно. Ему наконец-то спокойно и... Вилли хмурится, упирается ладонями в плечи Аллена, отодвигаясь так, чтобы не соприкасаться телами.
- Плохо дело, - Крис проводит языком по сухим губам, отстраняется немного. - Митчелл звонил. Сказал, что Леон помог бежать Гордону. Уже объявлены поиски.
Снова прижимается, трется щекой о щеку Вилли и тискает его, улыбаясь. Не может сдержать радости.
- Ты выспался? Я выспался. Завтракать будешь?
Кэссэди рывком садится на постели, лихорадочно ищет взглядом штаны и футболку. Какой завтрак?
- Как такое могло случиться? Они что, охрану нормальную не могли выставить? Как вообще туда прошел Фергюсон, и зачем ему... - замолкает, сосредоточенно кусая губу, смотрит на Аллена. – Почему... Леон?
- Вилли, ты только не расстраивайся сильно, ладно? - Крис садится рядом, смотрит в глаза. - Леон... Они с Гордоном еще в Академии хорошо сдружились. Точнее, если верить всей документации, и того раньше. И Леон предал РА ради Гордона, потому что... - любит. - Потому что друзья. А охрана... Ты разве не в курсе силы чипа Фергюсона?
Кэссэди моргает растерянно, обхватывает запястье Криса пальцами, сжимает, смотрит на белые следы от пальцев на коже.
- Но... это нечестно, Крис. Его нельзя любить. Его не за что любить. Он... убил моих родителей.
- Нечестно, я знаю, - Аллен обнимает его, шепчет на ухо: - Не переживай. Все будет хорошо.
Слезы. Не остановить, потоком – о чем? Об идиотской вселенской несправедливости? О том, что люди научились так легко списывать со счетов… живое, слабое и настоящее. Как будто скорлупа Митчелла лопнула, а под ней нежная беззащитная плоть – болит нестерпимо. Так долго держалась, и вот.
Эшли поджимает ноги, прячет лицо в коленях, плечи вздрагивают. Кусает губы, чтобы только не вслух, чтобы Алексис не услышал, и все равно всхлипывает. Митчелл рад, что Фергюсон и Гордон сбежали. Потому что если это случилось, значит, и у него есть шанс. Значит, нужно только подождать подходящего момента. Эшли плевать на победу, на месть, на гордость. Ему хочется, чтобы перестало болеть. Чтобы можно было вздохнуть свободно и не бояться.
Эшли сжимает виски пальцами, прерывисто тяжело вздыхает.
Слова Криса, вывернувшие наизнанку, вскрывшие единым движением. Я не хочу так...
Джинсы на коленях промокли насквозь, Эшли поднимает голову. Алексис смотрит на него, стоя на пороге кухни. Митчелл зло, торопливо вытирает слезы, хрипло шепчет:
- Прости. Все нормально.
- Точно? - Алекс выгибает бровь, подходит, касается пальцами затылка Эшли. - Ты не выглядишь на «нормально».
В первый раз он видит мальчишку таким. Совсем расстроенным и болезненно нежным. Уже от одного этого в груди щемит, даже вдохнуть трудно. Кто посмел обидеть?
- Ты с кем-то разговаривал? - кивает на коммуникатор.
- Да. С Крисом.
Эшли спускает ноги со стула и поднимается. Ниже. Тоньше. Слабее. Горло перехватывает. Кожа Алексиса влажная, горячая. Митчелл обводит черные узоры, собирая капли, потом обхватывает губами палец, слизывая воду. Языком - по мокрым горько-соленым губам, приподнимается на цыпочки. Близко. У поцелуя вкус слез и чистой сладкой воды. Влажно, бархатно-мягко – по нёбу, острой кромке зубов. Сердце бьется, кажется, уже в горле, кровь пульсирует в висках. Эшли страшно.
Алексис отвечает, прижимает Митчелла к себе, ладонью - по спине. Ниже - под пояс джинсов. Царапает.
- Хочешь? - чуть отстранившись. Тихо. Возбужденно. И даже почти не вопрос. Смотрит в глаза - зрачки Эшли черные, широкие. От такого взгляда мурашки.
И снова целует, подталкивает мальчишку спиной к столу.
Митчелл кивает, всхлипывая. Податливая тряпичная кукла – мягкая, безвольная. Чувствует спиной край столешницы, тянет Алекса к себе. Нетерпение. Гладит ладонями плечи, грудь, спускается ниже к животу. Кончики пальцев покалывает.
- Быстрее.
Расстегнуть джинсы Эшли, дернуть вниз за пояс. Подхватить и посадить на край стола, вжаться сильнее - в пах, не переставая целовать уже совсем раскрасневшиеся губы. И ниже... ниже, кусая, сжимая, вылизывая.
Митчелл горячий. Алексис проводит рукой по его вздрагивающему животу, толкает, заставляя лечь спиной на стол, едва касается члена и сильно гладит между ягодицами, надавливая, но не толкаясь пальцами. Задирает футболку, сжимает зубами напряженный сосок.
Эшли горячо и больно. Так больно, что не остается места для чего-то еще – сожалений и страха. Накрывает с головой. Митчелл выгибается, обхватывает запястье Алексиса, подается бедрами вперед, насаживаясь на пальцы. Закусывает губу. Еще глубже. Не дышит, смотрит на Алекса, не отрываясь.
Тот наблюдает почти равнодушно, вставляет пальцы по костяшки, раздвигает - мышцы поддаются, сокращаются. Тесно, горячо... От этого по телу волна удовольствия, и дыхание становится тяжелее. Алексис облизывает губы, сильно сжимает пальцами член мальчишки - хочется, чтобы было сладко и больно. И чтобы Митчелл подавался навстречу, постанывая.
- Эшли, - на выдохе, кусает рядом с соском, - любишь кричать? - сильно проводит языком и опускается к бедрам.
Митчелл собирается что-то ответить про Криса и про то, что у него давно никого не было – поэтому стоит быть осторожнее. Но он сам не вытерпит «осторожно». Губы Алексиса жарко, влажно обхватывают член, Эшли цепляется пальцами за край столешницы, толкается бедрами. Стонет хрипло, громко. Почти, но... Еще не крик.
Бутылочки со специями мелодично звенят – вот-вот соскользнут на пол. Плевать. Митчелл упирается ногами в край стола, разводя колени шире.
Алексис прижимает его бедра к столешнице, не позволяя двинуться. Скользит губами, продолжая трахать пальцами, растягивая. Отстраняется, целует головку, проводит зубами осторожно.
- Громче, - хрипло.
А потом опускается на колени, кусает внутреннюю сторону бедра, оставляя наливающееся кровью пятно, и, раздвинув пальцами ягодицы Митчелла, проводит языком между. Толкается кончиком, вылизывает.
Эшли выгибается, пытаясь сбросить руки Алексиса, освободиться. Стакан едет по столешнице, к краю и... Вдребезги. Осколки как вода брызгают в разные стороны. Митчелл вздрагивает, просит беспомощно:
- Алекс... Трахни. Пожалуйста.
То, что нужно. Алексис поднимается на ноги, проводит ладонью по влажным губам. Сердце бьется тяжело, быстро. Мышцы напряжены так, что дышать трудно. Опускает руку, снова толкается пальцами, растягивает как можно шире и вставляет член.
Эшли обхватывает плотно, сжимает до звона в ушах. Толчок, плавный, медленный, заставляет привыкнуть, расслабиться.
Митчелл закусывает губы – больно, но это странная, теплая боль, плещется, затопляя сознание. Голова кружится. Эшли упирается в столешницу локтями, приподнимаясь – хочется двигаться. Быстрее. Сжимается, поводит бедрами, подталкивая Алекса.
- Давай.
Сразу так хорошо, приятно. И позволение Митчелла как будто давление на спусковой крючок. Алексис стискивает его бедра, раздвигает еще шире. Подтягивает ближе к краю, сильнее насаживая на себя. Смотрит, как вжимается, как вздрагивает живот Эшли. Еще пара секунд...
От этого кружится голова, и рот слюной наполняется. От запаха, жара чужого тела, тугой податливости. Алексис двигается назад, выходит почти полностью и снова вставляет - резко, сильно. Еще... и снова - так же. И опять-опять-опять... Бутылочки позвякивают друг о друга в такт толчкам. Пальцы впиваются сильнее, оставляя на коже белые пятна.
Эшли чувствует, как под лопатками ходуном ходит стол, пытается приподняться, сжимает ногами талию Алекса, пытаясь заставить двигаться медленнее.
- Ты... стол...
И больше ничего. Плевать на все. Эшли зажимает ладонью рот, чтобы не кричать в голос – пальцы ледяные, а лицо горит.
Другой рукой Митчелл сжимает свой член, двигает пальцами судорожно, быстро...
- Кончи в меня.
Не хочется ни сбавлять темп, ни отцепляться от Эшли. Ощущение, словно Алексис пальцами тянет прочные нити. Уже больно, порезы ноют, но вот-вот порвутся. Так и здесь - возбуждение настолько сильное и яркое, что внизу живота зыбкая, едва уловимая, но все же боль.
Толкается быстро, сильно, не церемонясь. Бутылочки опрокидываются, а стол жалобно скрипит. Митчелл притягивает еще ближе, обнимая ногами, стонет сквозь пальцы, продолжая зажимать рот. И Алексис кончает, вставляя на последних толчках еще резче. Стон сквозь зубы. Хорошо...
Эшли всхлипывает, кусает ребро ладони, соскальзывая с члена Алекса. Чувствует – влажно, горячо между ног. И от этого натянутые вибрирующие нити лопаются одна за другой, горло сжимается – не вздохнуть. Митчелл скулит, быстрее двигая рукой – если не освободиться, то, кажется, сдохнуть можно. Кричит... дышит тяжело, глядя на Алекса. Облизывает губы. И улыбается устало.
- Мне нравится, как ты кричишь, - тихо выдыхает Алексис, упираясь ладонями в края стола по обе стороны от плеч Эшли. Нависает, смотрит.
Колени не подгибаются - и хорошо. С мальчишкой приятно...
Митчелл переводит дыхание, тянется, целует Алекса в нос.
- Наслаждайся. Я никогда никуда от тебя не уйду.