Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: роман
Предупреждения: ust
Статус: в процессе
Размещение: по запросу автору
От автора: для Эль-тян, которую автор очень любит и без которой второй части могло бы и не быть. И спасибо за вдохновение.
Глава_6
И каждый считает виноватым другого,
Хотя сделать шаг на встречу - это проще простого.
Дельфин
Хотя сделать шаг на встречу - это проще простого.
Дельфин
читать дальшеПриказы отдаются не напрямую - от Кэпа. Возможно, из-за боязни разоблачения. Фергюсон хоть и вступил в ряды РА, но не стал от этого более надежным. И может узнать, кто именно стоит над всем. Чревато. Главное, осторожность.
Найти файл на очередную цель и передать информацию убийце. Все просто. Но это уже другой уровень, более широкий доступ.
Диск и пароль. Лично в руки от одного из мальчишек, что на побегушках ради дела РА. Как и было сказано по коммуникатору равнодушным голосом. Словно машина...
Ноутбук мягко вибрирует, считывая мегабайты информации. Выводит на экран. Сетка каталогов - имена и порядковые номера. А за ними почти вся жизнь человека. Таких несколько десятков, и на каждого своя папка. Все на одном диске... Ничтожно мало.
Или слишком много.
Леон аккуратно двигает ноутбук чуть дальше по столу. Кончики пальцев покалывает. В квартире тишина, свет горит только на кухне. Аллена нет. Им разрешили выходить из дома. Тем лучше.
Подушечкой пальца по сенсорной панели, выбирая. И странно екает в груди. Имя...
04. Гордон, Роберт Дэмени.
Цель не он. Леон должен пролистать ниже, потому что не время застопориваться.
Выбор. Открыть.
Дата рождения, несколько фотографий, деятельность в правительстве, семья, краткая биография до настоящих дней. Лаборатория. Выделено жирным шрифтом.
Выйди отсюда, это не то, что нужно сейчас.
Открыть.
Взглядом по строчкам и цифрам дат, про себя - сейчас закрою. Воспоминания с каждым сухим фактом как будто вкручиваются шурупы, где чип. Глубже... А потом ладони леденеют.
Нет...
Пальцы не гнутся, когда Леон набирает номер на коммуникаторе. По памяти, как будто въелось в кожу - не избавиться. И гудки... Хриплые, полузадушенные. Словно звонок в другой мир.
- Да-а?..
Неловкое, тихое «Да-а» Роберта. Растянутое в конце.
Ждал этого звонка. И хоть миллион раз говори: не ждал – себя не обмануть. Ждал-ждал-ждал… Почти насмешливое. Издевательское. Вот и выскочило это «Да». А потом уже мысль: не показывать это «ждал». Робби хмурится, спотыкается на гласной, тянет - и от этого получается слишком игриво, соблазняя, что ли? Поэтому сразу – строго, холодно:
- Я тебя слушаю.
В кафе шумно. За окном город, отпущенный на ланч. Напротив Гордона – мисс Эштон. Только-только пришла, на ресницах снежинки, и в волосах тоже, смеется, стряхивает их. А щеки уже ярко розовеют на бледном лице. И сейчас она кажется такой яркой – чересчур – глаза, губы, скулы, волосы…
А Леон светлый. И…
- Заказывай, я отойду, - Робби встает, идет к выходу. Без пальто холодно. Но Гордон даже не думает об этом, только кожу покалывает, и сухого колкого воздуха не хватает.
- Привет, - улыбка. Фергюсон тут же кусает губу, пытаясь задавить в себе это бьющееся бабочкой в стекло чувство радости и легкости.
Проводит пальцами по краю столешницы, поднимается из-за стола. Соскучился по этому голосу...
- Можешь разговаривать? - тихо, как будто кто-то может услышать. Там люди, тут - холодная тишина.
- Да, все нормально.
В голову Робби не идет ничего издевательского, обидного, что хотелось и – нужно бы - сказать. Только голос, который не изменился. И значит, легко представить, что ничего не было. Ведь голос не мог причинить боли Гордону. Как раньше в лаборатории, когда был только стук и сразу же ответ в стену, и неизвестность, кто за ней.
- Я… - говорить тяжело. Робби толкает дверь, выходит на заснеженную улицу. Тонко звякает колокольчик. – Я сейчас подумал, что мы с тобой снова… перестукиваемся.
Да. Почти так и есть. Не видят друг друга, но знают - ответ будет.
Леон слышит шум машин, закрывает глаза, опираясь о стену плечом. Пытается представить себя рядом с Робби. Скулы краснеют, и снова улыбка.
- Не мерзнешь?
Обнять себя, как его. Пальцами сжимая футболку. Пытаясь почувствовать холод улицы и прикосновение к Гордону. Выдох.
- Про лабораторию... - язык не слушается. Просто не говорить об этом - сложно вдвойне. - Ты кое-что мне так и не рассказал. А я... узнал вот... только-только, - где все правильные слова?
Лаборатория – мир до раскола. Когда еще не нужно было фильтровать – об этом им говорить можно, а вот здесь уже запретная территория. Их общее время. Потому особенно ценное. Прошлое – единственная безопасная зона. Ничего другого у них нет. Робби стряхивает с волос снежинки, встает под навес.
- А чего не рассказал? Про то, что я на тебя... хотя, - улыбается, качает головой, - такие подробности вряд ли будут в файлах РА. Так что колись.
- Да уж... - Леон упирается лбом в стену. - Почему ты мне не сказал, что... - взгляд на монитор ноутбука, - что ты умирал. В файлах зафиксировано, что была клиническая смерть. Это... черт.
Внутри все как будто паутиной покрывается - холодной и острой. И с каждым вдохом она стягивается. Больно...
Не лучшее воспоминание. Роберт ежится. У холода больничный запах, он застывший неподвижный - безветренный. Какой бывает только в нежилых и не отапливаемых помещениях.
- Что это изменило бы? Тогда или... потом. Я не хотел чип. Чип не хотел меня. Главное, что я выжил, правда? - беспомощно, неуверенно.
От интонации голоса тепло и одновременно все так же больно. И комок в горле. Леон сглатывает. Я с тобой, Робби. Ты же мне так нужен...
- Это главное, - хрипло. - Я бы не смог... без тебя. Робби, - проводит языком по губам, - я тебя очень люблю, - на выдохе. - И не смей думать, что это из жалости, а то ты имеешь привычку переиначивать все, - смешок.
Признался...
- Вот видишь. Потому и не сказал - чтобы не сомневаться в тебе.
Робби оборачивается - на витрине светящиеся буквы названия кафе, за стеклом аккуратная, как фарфоровая кукла Сэнди, улыбается, смотрит на него. В горле скребет. Бросить все, поймать такси, сорваться... куда? Какая разница? Нельзя. Обязательства. Гордон. И только потом все остальное.
- Я думал, чип выберет для меня что-то крутое, вроде твоего. И когда кто-то проговорился, что вот тому мальчику за стеной повезло... спрашивал, почему не я?
Сейчас очень не хватает быть рядом. Близко. Как тогда... Леон улыбается, грустно.
- А я иногда жалею, что не умею читать эмоции других, - тихо. За окном снегопад и бледное ледяное солнце.
- И... что ты сделал бы, если бы умел?
Роберт никогда не говорил с Леоном про дар. Странно, почему они всегда молчали об этом? Если были так близки, как… казалось?
Фергюсон подходит к окну, смотрит на улицу и замерзшие дома.
- Не важно, что бы я сделал. Просто... чувствовал бы больше, - дует на стекло, пока не появляется матовая пленка, - тебя.
Пальцем, смазывая «Р»... следом осторожный круг буквы «о»...
- Я... никогда не читал тебя. Мне казалось, это нечестно. Хотел знать только то, что ты сам решишь мне сказать. Как будто мы обычные, - Гордон, усмехнувшись, трет ладони друг о друга, пытаясь согреть. – А потом... черт, потом у тебя в башке одна любовь была. И мне соваться туда... ну понимаешь. А знаешь, Лив тебя ждет. И если... если ты хочешь что-то ей передать...
Спотыкается. Замолкает. Задумчиво закусывает губу. Больно - не больно - больно. То, что было с Леоном… Могло бы это повториться? Внизу живота сжимается, тянет. Роберт выдыхает осторожно, заканчивает:
- ...я мог бы передать.
- Ты это серьезно? - Леон ощущает пустоту внутри. Пленка от теплого дыхания испаряется со стекла вместе с именем.
Все, что было... Робби думает, что это ничего не значит? Ладонью по холодному подоконнику - твердый пластик тихо трещит.
- Не нужно ей ничего передавать, - закусывает губу, сжимая руку в кулак. - Можешь сказать, что я умер. Пусть не ждет и найдет себе кого-нибудь, - усмехается. – Ну, помнишь? Погорюет пару дней, а потом снова встречи, романтика и трах.
Гордон собирается сказать про то, что пара дней точно прошли, но потом вдруг – четко, явственно: залитый солнцем внутренний двор, крики мальчишек, гоняющих мяч, запахи книг – листов и кожаных переплетов, холод каменных стен Академии – их дом. Их разговор, когда все только начиналось. Робби смеется:
- Видимо, ты умеешь что-то... Тянет к тебе...
Сэнди за стеклом качает головой, показывает на часы.
- Мне пора.
- Хорошо. Я... - пауза. Леон проводит языком по нижней губе. - Я тебя услышал, и мне... легче.
Вдоль позвоночника мурашки - до затылка. И кончики пальцев ноют.
- Хочу прикоснуться к тебе, - невыносимо.
Робби едва слышно стонет, прикрывает глаза. Нельзя. Не позволять себе. Один раз им повезло. Никто не заметил, не поймал за руку, не наказал, не…
- Это...
Блажь? Ошибка? Уже поздно?
- Это невозможно, Лео. Ты знаешь.
Знает. Поэтому правильнее будет послушаться, согласиться. Невозможно, верно. То, что было тогда, больше не повторится. И от разоблачения их спас Аллен... Второго раза не будет. От этого хочется побиться головой об стену, чтобы вышвырнуть все мысли.
- Люблю тебя, - кончики губ дрожат, Леону трудно улыбаться. - Иди, а то там тебя заждались, - выдыхает.
Все.
Эшли ставит на стол блюдо с печеньем и стакан сока, забирается в кресло с ногами. Внизу дисплея мигает значок сообщения. Митчелл сует печенье в рот, открывает программу.
- Алекс, - через плечо, открывая письмо. – Нам почта. От Фергюсона, - пробегает взглядом по строчкам, не переставая жевать. – Данные на нашу цель.
Алексис поднимается с кровати, подходит и читает файл, опираясь рукой на край стола и спинку стула. Уолтер Мэйфилд, полковник... Это уже более крупная жертва РА. Усмехается, не глядя на Митчелла:
- «Наша» цель? Может, «моя»? - берет печенье.
Эшли поднимает голову, пододвигает к себе сок.
- Это мелочи. Мы с тобой вместе. С самого начала.
Серьезно, убежденно. Вместе. Странное слово. Раньше Митчелл никогда не испытывал необходимости произнести его. С Алленом. Вдвоем, но не…вместе?
Алексис выгибает бровь, переводя взгляд на Эшли. Уверенный в своих словах мальчишка, смотрит прямо в глаза. Как будто ничего другого и быть не может - все так, как он сказал.
Но всем свойственно изменяться. Сам Алекс это чувствует на себе, рядом с Митчеллом спокойно и легко. Без «видений», которые создает чип. Неясно - то ли это заслуга дара, то ли влияние самого Эшли.
- Лучше всего вечером его поймать, - кивает на экран ноутбука, отстраняясь.
Митчелл постукивает кончиками пальцев по столу, пробегает глазами по строчкам данных. Живет в Безопасной зоне, вместе с семьей. Дети, увлечения, друзья… Роберт Гордон. Знакомое имя. Если Эшли от него вздрагивает, что чувствует Фергюсон? А Крис?
Митчелл никогда не спрашивал у Аллена, жалеет ли он. Ответ известен заранее. Но… чем дальше, тем больше теряется смысл того, что РА делает.
Они уйдут. Алексис обещал.
- Где? По дороге домой?
Кивок.
- Личной охраны у него нет, это удобно, - поворачивается к Эшли, откусывает немного от печенья. - Можно даже холодным оружием, а не огнестрельным, - задумчиво.
Митчелл кивает, выдвигает верхний ящик и достает металлическую коробочку. Все, что нужно – ампулы с раствором, одноразовые шприцы.
Алексису нравится холодное оружие. С ним он более… причастен. Эшли этого не понять, но если Алекс хочет так…
Страдальчески вздыхает, снимает крышку.
- Я пойду с тобой, конечно же.
Теперь не нужно прятаться. Руки выглядят страшно. В сгибах - непроходящие синяки. Вен почти не видно – едва заметные голубоватые дорожки под кожей.
- Главное - не мешайся, - Алекс опускает перед Эшли, берет из его рук шприц.
Как в заброшенном полуразвалившемся доме под дождем. Мальчишка уже тогда не боялся убийцу. Плоть все такая же податливая. Игла мягко входит. Потянуть на себя - в прозрачное лекарство вплетаются тонкие ниточки крови.
Алексис моргает, сглатывая, а потом вводит препарат.
- Нужно дать синякам сойти, - вынимает, закрывает иглу колпачком. А в шею сзади словно кошка вцепляется когтями. В горле тут же пересыхает, кончики пальцев леденеют.
В сгибе локтя. Едва заметными толчками - в такт биению сердца Митчелла - выступают капли крови. И запах... Сладковатый, обволакивающий. Алексис выдыхает шумно и подается вперед. Языком по синякам от уколов, слизывая.
Горячо. Дыхание, твердая кромка зубов… И внутри – препарат проходит по телу, заставляя стонать беспомощно от иррациональной непонятной тоски-тяги. Эшли разгибает руку, прижимает ко рту Алекса, будто предлагая. Место укола саднит, чешется.
- Когда мы уйдем... - Митчелл сглатывает – в висках дико, бешено пульсирует кровь. – Как мы решим вопрос с инъекциями?
Алексис сжимает зубами сгиб локтя, тянет кожу, тяжело дыша. Отпускает.
- Я сам делаю лекарство, - хрипло, глядя снизу вверх, в глаза. - Только... для тебя оно будет... совсем не таким, - облизывается. - Здесь оно слишком хорошее и чистое.
Сжимает пальцами запястье Эшли, снова целуя-кусая тонкую кожу предплечья. Губы пульсируют - горячие. Ладонью по бедру, отводя в сторону.
Каждое прикосновение горячей волной, будто лавой окатывает. Она же вместо крови в венах.
За стеной нет ничего... нет. Эшли видел. Как любой в этом городе. Можно подняться наверх – каждую субботу – всем желающим, чтобы еще раз удостовериться: бежать некуда.
Опьянение.
- Сильнее.
Эшли соскальзывает с кресла на колени Алекса, всем телом – ближе. Опрокидывая стакан с соком. Перед глазами плывет – угол стола и вишневые, будто застывающие в воздухе капли.
- Будет больно, - хрипло выдыхает Алексис, прижимая мальчишку к себе.
Просто факт, не предупреждение.
Пальцами до синяков сжимая бока, чувствуя как Митчелл подается навстречу, тяжело дыша. Хочется снова почувствовать вкус крови на языке, словно расползающееся пятно наркотика по телу. Так, словно стальными крючками подцепляют позвоночник. Тяга.
И возбуждение. Захлестывает.
Эшли все равно. Не имеет никакого значения. Это всего лишь физическая боль, которая может доставлять удовольствие. Потому что Алекс особенный. И потому что Митчелл ему нужен. Странное чувство эта «нужность». Так же как и слово «вместе». Он ни разу не испытывал его с Алленом – Крис сам по себе, ему никто не нужен... был. А с Алексисом – с самой первой встречи. Даже если это не видно, Эшли нужен. Каждый день эти два года – ни тени сомнения.
- Хорошо. Пусть будет, - тихо, покорно. Опускает руки на плечи Алекса, смотрит в глаза.
Выдох - поцелуй. Алексис задирает футболку со спины Эшли. Ладонями по его спине, чувствуя дрожь и тепло. Оттягивает ворот, проводит языком по плечу...
Звонок. Беззвучная вибрация, мигание экрана коммуникатора на столе, за спиной Эшли. Алекс замирает, тихо дыша. Смотрит - зрачки сужаются.
Как будто согнали поволоку.
Тянется, нажимает кнопку ответа, даже не отстранившись от Митчелла.
- Да. Файлы получил. Приступаю сегодня вечером, - слушает, глядя на Эшли, мягко гладит большим пальцем его напряженный сосок под футболкой, прижимая ладонь к груди. - Сообщу, как только все точно будет сделано.
Эшли вздрагивает при каждом прикосновении и сильнее вжимается лбом в плечо Алексиса. Кусает губы, чтобы не застонать. РА совсем не нужно быть в курсе... В голове плывет нетерпеливое жадное возбуждение, в разы усиленное инъекцией. Митчелл осторожно выдыхает, сдвигается в бок, прижимается к бедру Алекса. Дрожит. Кожа покрывается испариной. Хочется потянуться, смахнуть коммуникатор.
Алексис кладет ладонь на его затылок, отводит волосы, целует в шею. Сброс вызова.
- Телекинетик... не вовремя, - поясняет тихо.
Эшли горячий, не хочется отпускать, но нужно. Если раньше подготовиться, то не будет проблем во время и после убийства. И еще нужна инъекция.
- Я вернусь, - на ухо, - и продолжим.
Митчелл стонет, мысленно посылая всю РА далеко за пределы стен Города. Ну почему прямо сейчас? Хотя... Есть цель, все остальное не важно. Так говорили Эшли, когда он вступал в РА. Он кивал и гордо улыбался. Теперь... только насмешка. Наивный. Потащился за Алленом, чтобы отомстить за отца. Крис всегда умел убеждать. И что РА дала им обоим?
Каждый за себя. Рвутся вперед, не оборачиваясь, не считая тех, кто остается позади. Митчелл видит это сейчас отчетливо.
- Эй, подожди. Я же сказал, что пойду с тобой. Алекс, ну стой!
Эшли поднимается с колен и выскакивает из комнаты.