кхм... в общем, ты просила ЯмаГоку. иии... я волнуюсь *грызет ноготь*
вдох-выдох...
вот
Название:
Фандом: Kateikyoushi Hitman Reborn
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: авторская
Рейтинг: nc-17
Пейринг: ЯмаГоку
Предупреждения: ООС по желанию
Отказ от прав: мои только слова
Размещение: по запросу автору
читать дальшеРитм. Дыхание. Движения воздуха – плотного, как вода. Капли тумана, дрожащие на лезвии, соскальзывающие вниз – медленно, замирающие на миг, прежде чем сорваться. Далекий глухой стук в глубине сада. И даже сердце Ямамото – все тот же ритм. Сконцентрироваться на нем, подчиняя себе, не прекращая ката. Плавные, округлые движения – совершенство завершенности.
Такеши видит и резной алый лист, падающий с клена – также медленно, и яркие пятна вымокших астр, и пар, вырывающийся вместе с дыханием, но все это лишь обрамление того самого ритма – холодного, металлического, стержнем застывшего внутри.
А потом ровная ниточка пульса вдруг подскакивает, едва-едва не разрываясь, когда рваной дробью раздаются шаги – нетерпеливые, быстрые, и из-за угла появляется белобрысая башка сверхдеятельного одноклассника. Гокудера недовольно цыкает и садится на веранде. Совсем не вовремя – мог бы и подождать, что нужно в такую рань? Такеши выдыхает осторожно, пытаясь вновь сконцентрироваться.
Хаято наблюдает за движениями мечника. Они плавные, как мазки кисти художника, ровные... И это спокойствие почему-то только еще больше раздражает.
- Эй, Ямамото! - резко, намереваясь задеть, снова сбить. - Кажется, ты сачкуешь, - усмехается и чуть откидывается назад, упираясь руками в пол за спиной. Если Такеши не хочет подвести босса, то пусть выкладывается на полную. Присутствие Гокудеры его смущать не должно, верно?
Не обращать внимания у Ямамото не получается – голова в ореоле встопорщенных белых волос маячит на периферии зрения, отвлекая. Не вписываясь - ну никак - в картину этого утра. Неправильный и угловатый. Такеши не поворачивается, продолжает ката – их необходимо завершить. Но нужный ритм больше поймать не получается. Не достаточно сильный. Его так легко отвлечь. Ямамото выдыхает осторожно, пытаясь сконцентрироваться. Просто нужно тренироваться. Каждый день. Движение завершено – острие катаны очерчивает полукруг, почти касаясь покрытой гравием дорожки сада. Такеши удается даже улыбнуться – дружелюбно, как обычно:
- Привет. Пришел с инспекцией? Или просто поболтать?
Воздух холодный, пахнет влажной землей и мокрой слежавшейся листвой – теперь Ямамото в полной мере чувствует это. И тишину – тяжелую, вязкую. В доме никого, кроме них.
- Нахрена ты мне сдался «просто поболтать»? - Хаято поднимается и идет к Такеши. Перед глазами еще картинки увиденного... Гибкое тело, отточенность движений. Плавно развевающиеся полы черной хакама.
Мягкая трава тихо шуршит под ногами, сминается. Блестящие капельки росы разбиваются о ботинки.
- Тебе даже тренировки не помогают, - получается презрительно. - Никуда не годишься. Только на кухню - салаты резать. И зачем ты вообще нужен боссу?
Ямамото наблюдает за парнем, и, только когда тот подходит почти вплотную, спокойно, глядя в светлые блестящие глаза, замечает:
- Мы все ему нужны. А значит, должны сделать то, что он нас зависит.
Иногда Гокудера страшно бесит. Он капризничает и требует к себе внимания. Как ребенок. И ревнует к Цуне все с тем же детским – мое, не прикасайтесь. Как будто раньше у него и друзей никогда не было. Хотя, может, так и есть? Колючий и резкий. Эта мысль отрезвляет и заставляет Такеши терпеливо улыбнуться, поддеть:
- Может, я тебе просто нравлюсь?
Дергает за прядку, тянет к себе.
- Какого черта? - сдавленное возмущение Гокудеры.
Паника: как догадался?! Злость: не много ли возомнил о себе?
Резкий шаг назад, Хаято чуть не падает, поскользнувшись на траве. Выпрямляется, смотрит с ненавистью, чувствует, как краснеют скулы.
- Долбаный придурок, - сквозь зубы. Слов больше нет. Только одни ругательства, но Гокудера их проглатывает, сжимает губы и, развернувшись, направляется к дому.
- Стой!
Ямамото смеется, догоняет Хаято уже возле веранды – обхватив, притягивает к себе одной рукой.
- Попался.
Теплый. Такеши чувствует – острые лопатки и вздымающиеся от тяжелого дыхания ребра Хаято. Вдруг накрывает – щемящая нежность. Не отпуская, носом зарывается в длинные прядки, легко целует шею.
- Не... не делай так, - пальцами впивается в предплечье, цепляясь за плотную ткань. Мурашки, дрожь - по телу, хотя Такеши просто обнимает, просто целует... Мягкие губы, дыхание - чужое, горячее.
Да он издевается! Хаято резко разворачивается и отступает на шаг, касаясь лопатками раздвижной рамы, выдыхает. Смотрит в карие глаза - с вызовом.
- Думаешь, помогу тебе расслабиться после выматывающей тренировки? - насмешливо, голос едва-едва не дрожит.
Ямамото недоумевая смотрит на замершего на веранде парня. Что значит «расслабиться»? Понимание смысла слов – как холодный душ. Нет, Такеши даже и не думал о таком! Ни разу!
Хотя зачем-то поцеловал... И было сладко и приятно. Кожа Гокудеры светлая – пахнет мылом и осенними листьями. И сам Хаято – растерянный и смущенный – не частое зрелище. От такого, не удивительно, что горло перехватывает. Кончики пальцев покалывает от странного предчувствия. Поиграем? Ты же любишь… играть?
Ямамото кладет катану на доски веранды, делает шаг к застывшему парню. А потом рывком притягивает его к себе – так близко, что голова кружится. Искусанные губы и острый подбородок.
- А ты поможешь?
Хаято упирается ладонями в плечи Такеши, царапая кожу через белую ткань косодэ, слабо отталкивая. Запястья, оплетенные ремешками, дрожат. Какой позор... - скулит побитая гордость. И - одновременно - приятно. Чувствовать слабость, когда обнимают, прижимают к себе так вот сильно.
Защищен.
И в опасности.
- Конечно... - выдыхает Гокудера, облизывает губы, - нет.
Ямамото опускает взгляд ниже – точно на аккуратную ямочку надо ртом, потом снова - в глаза. Такой Хаято вызывает непонятное волнение и желание опекать. Глупо, конечно. И он точно не скажет об этом парню. Дойти до черты – так приятно, как будто тащишь сладкое тайком. Нет, в разы приятнее. Еще чуть-чуть подразнить, и Ямамото остановится... Точно остановится.
Руки перемещаются ниже, сжимают ягодицы, Такеши, глубоко вздохнув, тянется вперед, останавливается на секунду, прежде чем провести кончиком языка по сухим губам Хаято, раскрывая.
Задержать дыхание, позволить целовать. Колени Гокудеры подгибаются... Ждал этого. Когда же, наконец, Ямамото прикоснется... Вкус поцелуя - нежный, как утренний ветер, когда вот-вот станет жарко от проснувшегося солнца. И внизу живота мягкое тепло.
Но так легко нельзя сдаваться.
- Ты фигово целуешься, - тяжело дыша, стискивая пальцами воротник и все еще пытаясь удержаться на ногах.
- Я знаю… - Такеши улыбается, глядя на растерянного, покрасневшего Гокудеру. – У меня не так уж много опыта.
Ближе к себе, мягко надавив на плечи, опуститься на прохладные покрытые росой доски веранды, притянуть за шею, прижаться лбом к горячей скуле.
- Но я научусь.
Пальцы Ямамото цепляются за клепки на куртке, за ремешки, браслеты, кольца. Хранитель Урагана весь – острый и угловатый…
"А черта – она на самом деле пролегает здесь", – яркая, четкая мысль Такеши. Необходимо прямо сейчас остановиться. Но уже невозможно. Губы Хаято яркие, приоткрытые, сквозь них вырывается горячее дыхание – паром в звенящий утренний воздух. Прихватить нижнюю, потянуть слегка, обвести языком по контуру – глубже – по внутренней стороне и кромке зубов. Ответишь?
Гокудера прижимается сам, хочет проявить инициативу - целует Такеши, мягко кусая. Ладонью по коротким черным волосам - сжать на затылке, притянуть, не отпуская. Кончиками пальцев касается шеи, чувствует пульс. Ниже - под ворот косодэ. От близости и тепла Ямамото голова идет кругом. И кажется мало... Чертовски мало.
Отрывается, скользит губами по горячей щеке Ямамото. На ухо:
- Ты не научишься... У тебя с этим туго, - улыбаясь, целует, прихватывает зубами мочку.
Такеши смеется, подставляясь под поцелуи, трется щекой о шею Гокудеры:
- Нужно просто больше тренироваться.
Холодно. От этого так лихорадит? Ткань хакама пропиталась росой и теперь липнет к ногам – неудобно и зябко до дрожи. Сейчас бы в дом, под душ, стянуть с себя одежду... Но Ямамото не двигается, сжимает ладонями бедра Хаято, задирает рубашку вместе с футболкой, гладит пальцами бока – кожа тонкая, теплая, хочется сжать сильнее, но Такеши не решается сделать больно – едва касаясь, скользит вдоль позвоночника вверх, к выступающим лопаткам.
Выгнуться под легкими прикосновениями - Гокудера тихо стонет. Руки Хранителя Дождя горячие...
- Я тебя хочу, - на выдохе. И не важно, услышали его или нет. Тянет косодэ с плеч Ямамото, целует, оставляя яркие следы. Желание получить без остатка, сделать только своим, заглушает тоненький голосок - прекрати, так ведь нельзя. Теперь никаких преград.
Настойчиво толкает Такеши в грудь, заставляя лечь. Опускается, мягко прихватывает кожу шеи.
Ямамото едва сдерживается, чтобы не переспросить. Что-то подсказывает: не стоит. Вместо этого – лучше послушно откинуться назад, положить ладони на бедра, притягивая к себе. И одновременно удерживая. Гокудера же безбашенный – кидается во все с головой, а потом жалеет. Значит, нужно ему самому быть спокойным – суметь остановиться. Но вместо этого вопрос: что дальше? Такеши выдыхает беззвучно, смотрит в глаза – зеленые, с расширившимися зрачками. Голова кружится, и остается одна мысль – сделать так, чтобы было хорошо. Тянется, расстегивает ремень на джинсах парня – пальцы дрожат. Все же никакой выдержки.
Хаято напрягается всем телом, чувствуя... Смотрит в карие глаза.
- Нравится? - двигается, потираясь, намекая, о чем именно спрашивает.
Очень хорошо - сидеть вот так вот на бедрах Ямамото и... его пальцы... Выдыхает со стоном. Обжигающе горячая ладонь - стискивает. Хочется еще. Этого мало, хотя они и так уже зашли довольно далеко. Начиная с поцелуя. Трясет от происходящего.
Гокудера наклоняется, упираясь дрожащими руками в пол. Ощущает себя слабым. Это подталкивает сделать что-нибудь... Целует, немного грубо, быстро. Толкаясь бедрами в руку и, одновременно, чувствует через джинсы и хакама возбуждение Такеши.
- Да… - выдыхает Ямамото.
Так много всего сразу: запахи – листьев, кожи Хаято, дождя и деревянного пола, ощущения – кожа под пальцами горячая, гладкая, как шелк, эмоции - стыдно, душно, тяжело. Тело напряжено до предела – тронь, зазвенит, как сталь, и в тоже время гибкое, податливое. Голова кругом. Слишком…
Губы Хаято – влажные, яркие. Такеши поднимает руку, касается их, обводит, раскрывая, толкается легко. Внутри все сжимается, перекручиваясь пружиной, когда Гокудера обхватывает кончики пальцев. Неприлично, откровенно чересчур, до дрожи.
Хаято проводит языком по грубой коже, ощущая солоноватый привкус. И невольно прикусывая, со стоном, целует ладонь. Не выдерживает - отстраняется, сжимая челюсти до боли. Кожи тут же касается утренний холод, следом - мурашки и дрожь. Гокудера дергает пояс хакама, шипит сквозь зубы, стягивая. Неловко, торопясь. И тут же обхватывает пальцами, выдыхая. Двигает ладонью вдоль члена рвано и быстро...
- Трахнуть тебя? - хрипло, глядя на Ямамото. - Я уже не могу терпеть.
- Идиот…
Он же не всерьез, да? Такеши чувствует, как его лицо заливает краска, и сам же невольно приподнимает бедра, подаваясь вперед, ближе.
Капли срываются с края крыши – ледяные, как тонкие иглы – на разгоряченную кожу. Ямамото вздрагивает от неожиданности. Дождь? Перекатывается, подминая собой Гокудеру, коленом раздвигает его ноги, пальцами скользит по бедру вверх.
- Так нельзя…
Остатки здравого смысла.
Целует поджавшийся голый живот. Быстрые легкие поцелуи – вниз.
- Тогда... ты... - Хаято поводит плечами, стукается затылком об пол. От поцелуев - влажных и горячих - закусывает губу. Вплетается пальцами в короткие волосы Такеши.
Так все и есть?.. То, что происходит. Реальность, подернутая дымкой невозможности. Ведь Гокудера даже не думал о том, что может так произойти. То есть... думал. И не один раз. Кусая подушку и тихо всхлипывая. Позволяя быть слабым наедине с самим собой. И огрызаясь на Ямамото, чтобы он не заметил этого.
- Хочу.
О-о-ох. Такеши замирает, глядя на разведенные бедра с россыпью мелких бледных синяков с внешней стороны – приложился обо что-то, когда тренировался? – на выступающие косточки. Возбуждение – горячей кровью бьет в виски, он подхватывает Гокудеру под коленями, притягивает к себе, вжимается и… останавливается. Проводит ладонями по внутренней стороне бедер, прикрыв глаза. Только успокоиться... Успокоить это скачущее, вот-вот готовое разорваться сердце, из-за него не слышно ничего.
Пальцы холодные и мокрые... Да, точно, начинался дождь. Ямамото пытается сосредоточиться на нем, на запахах осени – но все расплывается туманом, оставляя только вкус кожи и острое, до боли возбуждение.
- Прости... я не могу так…
Сейчас белобрысый опять начнет возмущаться, назовет трусом. Но это не так важно. Такеши хочет большего. Поэтому, склонив голову, снова целует живот, вскользь губами проводит вдоль члена, прежде чем снова сжать его пальцами.
От ощущения мягких губ тело выгибает. Гокудера царапает доски пола.
Он был готов уже почувствовать, как его трахают. Быстро и больно. Или нежно и сладко. Как во всех своих долбаных мечтах, заканчивающимися липким влажным пятном на простыни. О том, чтобы вот так... даже не предполагал.
Сгибает ноги в коленях и резко толкается бедрами, всхлипывая от наслаждения. Старается не смотреть, но не выдерживает. И хватает одного только взгляда на то, как Ямамото касается члена губами, чуть прикрыв глаза... Хаято накрывает рот ладонью, кусая пальцы, зажмуривается и кончает, упираясь носками ступней в пол. Трясет, и кружится голова. Чистое, немного болезненное наслаждение растекается по венам.
Дыхание тяжелое...
Такеши смотрит на выгнувшегося Гокудеру, задумчиво проводит пальцами по вздрагивающему животу, смазывая горячие блестящие дорожки.
Дождь – осенний, затяжной. Холодные капли расплываются кляксами. Ямамото наклоняется, слизывает влагу с кожи Хаято – сладковатый терпкий вкус листьев, пороха и секса. Прижимается лбом к бедру.
- Хорошее утро. Завтракать будешь? – совершенно буднично. И четкое, ясное понимание – все изменилось. Не будет как прежде. Больше.
Мягкие пушистые облака расступаются. Гокудера моргает. Тут же чувствуется жесткий пол острыми лопатками, свое глубокое и тяжелое дыхание, сердце, толкающееся в груди уже не так быстро, спокойно и ровно...
- Я... - хрипло.
Губы пересохли. Проводит языком по ним, сглатывает. И что теперь? Как после всего этого? Непонятно.
- Ты меня чуть не трахнул на этой веранде, и теперь спрашиваешь, буду ли я завтракать? - смеется тихо. Приподнимается и натягивает на себя штаны - пальцы все еще дрожат и не слушаются.
- Буду. Жрать хочу. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь съедобное.
Ямамото смеется. Облегчение. Даже если изменилось – что-то осталось прежним. Хаято хмурится, и вот-вот, кажется, снова сорвется на крик. Так привычно. Это то, что Такеши нравится. Он поднимается, поправляет хакама, плавным движением отодвигает седзи.
- Отца не будет до обеда. Но я думаю, мы справимся сами.
Бережно поднимает катану. Прежде чем войти в комнату, оборачивается:
- Просто… знаешь… я хочу большего.
- А я... - фраза Ямамото заставляет заткнуться на полуслове. Гокудера краснеет и фыркает. - Я тоже, - поправляет рубашку, смотрит на Хранителя Дождя с превосходством.
Мягкие шаги в дом, и по-обычному строго:
- И в следующий раз не смей заставать меня врасплох, тупой бейсболист.
Ямамото знает, изменения не всегда плохо. Даже когда что-то заканчивается, всегда начинается что-то новое. Впервые за время с начала тренировок, Такеши становится по-настоящему легко и спокойно. Все получится.
- Просто попробуй не позволять мне этого.