Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Motoharu
Рейтинг: nc-17
Жанр: мистика
Статус: в процессе
Предупреждения: нет
Содержание: Вампиры, которые в стольких фильмах и книгах пытались завоевать мир, но огребали от сил добра наконец-то победили...
Глава_2
Смотри же и глазам своим не верь:
На небе затаился черный зверь,
В глазах его я чувствую беду.
Не знал и не узнаю никогда,
Зачем ему нужна твоя душа -
Она гореть не сможет и в аду.
Агата Кристи
На небе затаился черный зверь,
В глазах его я чувствую беду.
Не знал и не узнаю никогда,
Зачем ему нужна твоя душа -
Она гореть не сможет и в аду.
Агата Кристи
читать дальше
Примерно час спокойствия. Расмус поначалу даже удивляется, что не слышит вездесущего мальчишку, а потом расслабляется, насколько может себе позволить. Разве не ради этого он здесь?
Как только пришли с озера, Маркус вызвал Альви к себе. И на этом все – тишина, тиканье часов и гул ветра. Благодать…
Расмус просматривает переданные по сети отчеты – листает, читая по диагонали, и понимает: ни черта нового. Их обставляют, а вампиры даже не могут найти, где ныкаются эти хитрые ублюдки. Морщится, проводит языком по клыкам. Нужно поесть.
Приоткрытые двери всегда привлекают большее внимание, чем плотно захлопнутые. Вот и Расмус всего лишь бросает взгляд на подходе к кухне. Хватает одной секунды. И хочется уже возненавидеть свое зрение.
Альви. Прижимается, стискивая рубашку Маркуса. Пальцы бледные и, кажется, мелко дрожат. Голова наклонена вбок, волосы спутаны, лежат на плечах. Можно разглядеть сумасшедшую голубую жилку - шея полностью открыта. А Маркус гладит ее ладонью, будто подгоняя. И… ясно видно, что кусает. Пьет медленно, а Альв только дышит глубоко, не возражая - позволяя. Взгляд затуманенный, ничего не замечает.
- Черт.
Десна и клыки начинают ныть – невыносимо. Расмус поводит плечами, отходит от двери, понимая, что смотрит слишком долго. Срочно поесть. Наглотаться привычной дряни, чтобы и мысли не было…
Альви теребит край пластыря на шее и едва слышно мурлычет себе под нос песенку. Смысла не понимает, чужой, певучий язык, но слова с детства заучены наизусть, и мальчишка повторяет их механически. Их звучание усыпляет, кожу перестает саднить. Остается только слабость и головокружение. Маркус пожадничал – Альв чувствует это. Обычно он вполне бодро доходит до своей спальни, но сегодня пришлось тащиться шаг за шагом, держась за стену. Напоследок вампир сообщил, что больше до приема не тронет Альви. Дает время восстановиться.
Мальчишка переворачивается на спину, разглядывает узорчатый край полога над кроватью – белые кружева как неровная кромка снега на карнизе крыши или сахарная глазурь. Если закрыть глаза, тошнота только усиливается. А с открытыми – страшная мучительная усталость. Альви облизывает губы и начинает песенку сначала.
Расмус заходит где-то на середине. В руках поднос, на нем: тарелка, накрытая крышкой, и кружка с горячим чаем. В идеале, все должен был принести именно Маркус, но это не его забота, как он выразился.
Слуг здесь нет. Поэтому, чтобы человек не загнулся раньше времени, Расмус сделал все сам. Почему бы и нет? Все равно заняться нечем.
Молча проходит и ставит поднос прямо перед Альви на постель. Смотрит на бледное лицо. Как бумага. И венки, кажется, просвечивают еще ярче.
- Приятного аппетита.
Альви замолкает и встревожено смотрит на вампира, потом на поднос. Приподнимается, опираясь о подушки, и снимает крышку. Ведет носом и тут же расплывается в улыбке. Это вам не синтетика, за такое и крови не жалко.
Альв довольно тянет:
- Рыбка… - и тут же отламывает кусочек. – Спасибо. Тебе не предлагаю.
- И не нужно.
Расмус садится в кресло рядом с кроватью, смотрит, как мальчишка ест. Медленно, словно растягивая удовольствие.
- Тебе еще необходимо много пить. Знаешь?
Альви кивает, не переставая жевать, тянется к кружке с чаем. Такая забота неожиданна, и оттого кажется странной. Особенно после их сегодняшней прогулки и пренебрежения Расмуса. Но Альв предпочитает не задумываться. Что, если решил извиниться таким образом.
- Ты помнишь вкус еды? Обычной, я имею в виду.
Тот качает головой. Сколько прошло-то? Восемь лет? Сейчас жизнь похожа на одну сплошную полосу: ничего не меняется.
- Иногда даже жалею. Ты с таким аппетитом ешь, - Расмус улыбается, продолжая смотреть. – Вкусно?
Альв хмурится и поднимает взгляд от тарелки:
- Для меня давно никто не готовил. Это… приятно, знаешь ли. Так что я думаю, ты не совсем безнадежен. Есть в тебе это… - кусает губу, подбирая слово, - сострадание.
Тянется, обнимает вампира за шею, притягивая к себе, и целует в щеку.
Тепло, влажно. И на мгновение близко. Расмус проводит пальцами по щеке, стирая след от губ.
Ребенок.
- Все немного не так, как ты себе представляешь, - пожимает плечами. – Но не буду разрушать твою иллюзию, а то снова обидишься.
Альви задумчиво смотрит на Расмуса: безжизненный. Одним словом. Вот точно – труп. И дело не в физиологии. Просто…
- Не разрушай, - серьезно. – Твоя правда никому не нужна. Тем более, ничего нового ты не скажешь: я – еда, вы – хозяева жизни. И вот сейчас своею рукой повелителя принес мне это, - кивает на поднос и снова поднимает взгляд на вампира. – Из жалости или элементарного желания поддержать во мне жизнь как много дольше – не важно. Я буду думать: потому что нравлюсь тебе. И потому что ты совсем не бесполезный труп.
Расмус только кивает, мол, молодец, догадался, в чем суть. А сам думает… Мальчишка не так наивен. Просто хочет быть таким. Ему от этого легче? Вампир не понимает: людям радоваться особо-то и нечему. А попытка найти назывное «счастье» в обыденном, думая, что все хорошо, – не выход.
Переубеждать не собирается. Поддерживать – тоже.
Но всего лишь один вопрос:
- А почему труп?
Альви пожимает плечами, отодвигает поднос. Раздумывает пару секунд и начинает хохотать, съехав по подушкам вниз:
- Потому что член не стоит.
Сжимает пальцы Расмуса и закрывает глаза. Сытая ленивая сонливость.
- Спи, выдумщик, - вампир проводит по руке Альва ладонью, поднимается и берет поднос.
Уже закрывая дверь, Расмус еще раз бросает на него взгляд, цыкает и уходит.
Альви осторожно толкает дверь и заглядывает в комнату. Портьеры плотно задернуты – холодный сумрак и тишина. А жаль, потому что день сегодня солнечный. Утром выпал снег – чистый, хрустящий. Альв давно не видел такого. Хочется погрузить в него руки по локти. Пока кости не начнут ныть. Но одному скучно. А Расмусу это удовольствие недоступно.
На цыпочках, бесшумно – к кровати. Кожа вампира такая же белая, как и простыни, и - контрастом - черные длинные пряди на подушке.
Альв присаживается на самый край, медленно тянет на себя одеяло. Задерживает дыхание. И дотрагивается пальцами до шеи. Кожа прохладная, но под ней явственно чувствуется медленный ток крови.
Забавно. Альви улыбается и склоняется еще ниже:
- Э-э-эй… - шепотом, почти касаясь губами подбородка.
Расмус приоткрывает рот, выдыхая, моргает несколько раз – глаза никак не хотят открываться. Наверное, случилась катастрофа, раз он не может проснуться – закон подлости.
- Что случилось? – хрипло. Взгляд на часы: самый разгар дня. И по ощущениям похоже, что солнечного. – Срочно нужен? – зевает.
- Ага, – Альви подтягивает носки, засовывает ноги под одеяло Расмуса – пол холодный, зябко. – Знаешь, что я хочу тебе рассказать? О! Сначала… Ты в снежки играл? Ну, должен же был когда-нибудь, правда?
К чему этот разговор? Расмус не может сосредоточиться, мозг отказывается бодрствовать. Кое-как улавливает суть.
- Очень давно, - бурчит в подушку. – Я не пойду сейчас играть в снежки.
- Да я в этом не сомневался. Просто тогда ты знаешь, как здорово поваляться в снегу. И чтобы лицо и руки горели. Так вот… - Альви перескакивает с одного на другое, теребит край подушки. - В горах, если выйти из дома, можно увидеть синее бесконечное небо и белые-белые склоны.
Расмус чуть улыбается, смотрит сонно. Уже не так обидно, что его разбудили. Накрывает пальцы Альви своей ладонью, мягко сжимает.
- Это начало какой-то сказки? А как же принцесса и дракон?
- Нет. Воспоминания, - Альв улыбается, укладывается рядом, прижимаясь щекой к руке Расмуса. - Мне нравилось там.
Тепло, и тихий голос. Вампир тянет Альви за край футболки – ближе. Буквально чувствует пульс крови. Горло сковывает как обручем.
Расмус сглатывает, смотрит в глаза.
- Почему ушел?
Альви кажется, что он еще недостаточно оправился: слабость и головокружение - снова. Темнота - теплая, обволакивающая. Не может отвести взгляда.
Альв перекатывается, упирается ладонями в грудь Расмуса. Голос звучит глухо:
- Бабушка умерла. Мне стало скучно.
Вампир выдыхает, смотрит снизу вверх. Теперь совсем близко.
- И ты решил пойти попутешествовать.
От осязаемого тепла просто крышу сносит. Запах кожи и крови - кажется, что везде. Перед глазами темнеет. Расмус прижимает ладони к бокам Альва, ведет вверх, задирая футболку.
- Я очень сильно хочу тебя укусить, - ровно, но напряженно.
Альви замирает, потом подается вперед, прижимается щекой к щеке Расмуса. Желание поддаться, сердце бьется торопливо.
- Идиот, почему ты всегда не вовремя?
- Не утрируй. Не всегда.
Хмыкнув, натягивает одеяло на голову себе и мальчишке. Темно, душно. И дыхание ощутимое – медленное, глубокое.
- Тебе нужно поправляться.
Альви смеется, сгибает руки, полностью укладываясь на вампира. Жарко и тревожно. Елозит, пытаясь стянуть носки. Чтобы еще ближе, голой кожей.
- Подожди пару дней. Только теперь, - фыркает, касаясь губами уха, и быстро шепчет, - ты сам должен будешь меня попросить.
- Даже не думай.
Расмус облизывает губы, сгибает ноги в коленях. Воздуха уже не хватает, но не хочется сдергивать одеяло. Здесь ощущение, что… можно позволить себе немного больше. Странное.
Уже забыл, как это.
- Хватит елозить.
Альви цепляет пальцами край носка, пытаясь стянуть.
- А то что?
Вжимается бедрами в пах Расмуса. Удачно устроился - между ног. И от этой близости, ощущения игры дыхание перехватывает:
- О… Да помоги же.
Издевательство.
- Какого черта ты там делаешь? – Расмус выгибается – невольно, только чтобы не прижиматься слишком сильно. Если возбудится – это будет чересчур.
- Мне жарко, - вымученно, шепотом. Носок поддается, съезжает до половины, но тут же цепляется за пятку. - Сейчас.
Сползает вниз, прижимается щекой к животу Расмуса. Еще немного ниже и… Возбуждение: сладкое и тягучее. Нравится.
- Твою мать.
Расмус выдыхает сквозь зубы, втягивает живот. Слишком жарко. Слишком тесно. Слишком…
Дергает Альви за ворот футболки, резко подминает собой.
Доигрался, мелкий.
Сгибает его ноги под коленями. Чувствует пальцами горячий пульс крови – внутри все сжимается от этого ощущения. Вампир цепляет края шерстяных носков и сдергивает их к чертовой матери.
- Все.
Получается хрипло, но Расмусу плевать. Вылезает из-под одеяла и поворачивается к Альву спиной.
- Приятных снов.
И все? А как теперь успокоиться? Альви царапается в спину Расмуса.
Не хватает. Прикосновений. Ну и пусть дохлый. Альв прижимается пахом к ягодицам, трется робко. Член ноет.
- Э-э-эй…
Нет ответа.
- Ладно, спи.
Расмус старается дышать ровнее. И попросту не замечать, что мальчишка снова близко. Лучше укусить уголок подушки. Или свое запястье.
- Со стояком в одиночку можешь справиться.
Альви и сам это знает, но отрываться не хочется. Только отодвигается чуть. Глаза привыкают к полумраку, и уже не верится, что там, за окнами, солнечный день.
- Бессердечный.
Обнимает за шею, зевает.
- Неправда.
И есть способ доказать.
Расмус сжимает пальцами запястье мальчишки, тянет и прикладывает ладонь к своей груди – с левой стороны. Там равномерный глухой стук, медленнее, чем у человека, но…
- Сердце есть.
Маркус складывает бумаги в стопку, поднимает взгляд на Расмуса:
- Хочу, чтобы ты остался на прием. Не сбегай, как обычно.
- Поделишься со мной мальчишкой? - проводит пальцами по ободку старинной вазы – гладкий, холодный фарфор.
Расмус садится в кресло напротив стола.
- Ты же знаешь, что мне это не нужно.
- Не относись к этому несерьезно. Прием - возможность завести знакомства. Я хочу, чтобы ты стал моим преемником.
Маркус устал. И возможность получить себе «ребенка» - главное, почему он согласился обратить юношу, несмотря на запрет.
- А ты, наконец-то, отдохнешь от всего? – Расмус улыбается, но губы, будто из твердого пластика. – Знакомств у меня и так предостаточно.
Настолько прямо Маркус об этом еще не говорил. Но, возможно, сейчас как раз самое время. Все равно рано или поздно нужно будет уйти на покой и оставить дела кому-то другому.
Придется так же собирать вампиров, обсуждать дела и еще параллельно…
- И мне тоже нужно будет через каждые полтора месяца готовить «гостям» какого-нибудь мальчишку?
- Это традиция. А то, что ты делаешь - блажь, - голос Маркуса холодный, и сложно понять, звучат ли в нем вообще какие-либо эмоции. - Я тебе вопросов не задавал, когда ты пришел ко мне. Но… я не могу понять, чего ты хочешь?
Расмус смотрит серьезно, но потом все же отводит взгляд.
- У меня как будто опоры нет, - гладит пальцами подлокотник кресла. – Словно потерял что-то. Но если ты хочешь, чтобы я… занял твое место, то… Я не подведу – могу уверить, - улыбается.
- Хорошо. Значит, останешься, - Маркус поднимается, выходит из-за стола. - Не привязывайся к Альви.
Зачем об этом? Расмус закатывает глаза, цыкает:
- Знаю. Я и не привязан нисколько. Просто таких общительных у тебя раньше не было.
- Он не только в этом… особенный.
Маркус отодвигает портьеру, окидывает взглядом двор. Темный, синий снег под глубоким фиолетовым небом.
- Возможно, он выживет.
Вот это новость. Расмус смотрит ему в спину долго, удивленно.
- Скажи, что в нем такого? - непонимающе. - Да даже если он выживет, понадобится переливание, а тратить кровь еще и на самих же людей - верх глупости.
Маркус пожимает плечами, отпускает портьеру. Может быть, мальчишку вообще стоит приберечь, но времени искать кого-то другого, достаточно качественного для гостей - нет.
- Не знаю. У него вкус… иной. Ничего такого я не пробовал раньше.
Расмус качает головой.
- А ты еще не совсем зажра… потерял вкус, - усмехается. – Тогда сразу приготовь ему реанимацию.
Не мальчишка, а какой-то счастливчик.
- Я не думаю, что гости будут сдержанны.
Иногда в угоду хорошим отношениям, нужно отказываться и от уникальных вещей.
- Пусть будет так, как будет. Постарайся не трогать его до приема, - усмехнувшись. - А то я знаю, Альви может быть очень убедительным.