заметки на полях

У него нет пока имени, но уже есть история.
И фотография - где он почти совсем-совсем такой, какой будет в истории.
Мой мальчик, ну когда же ты шепнешь мне свое имя, а?

upd
Роберт Дэмиен Гордон
Robert Damien Gordon



и исчо для оргазма вдохновения


--
Daniel Tighe

запись создана: 07.06.2009 в 13:22

@темы: заметки_на_полях, original

---

Приветствие!

Пока разбиралась с учебой и не имела времени хорошенько изучить новости в интернете, у меня появились еще две ПЧелки)
Рада приветствовать вас,  Gatanio и  Annabellka!

I'm back

@темы: приветствие, ПЧ

---

Трахни меня/original/nc-17

Глава_5

И может, на крови вырастет тот дом,
Чистый - для любви...
Может быть, потом
Наших падших душ не коснется больше зло.
Кукрыниксы «Звезда»

Москва. Февраль, 22.

На Курской как обычно была толпа. Последнее время Микки казалось, что в Москве постоянный час пик. Это раздражало. Он не помнил город таким до их с матерью отъезда. Сейчас у него было ощущение, что он вернулся в чужой дом. Вернее, стены, мебель этого самого дома знакомы, его, но живут здесь другие люди. И разве что мимолетный запах, сколотая ступень или скрипучая доска на полу напоминали о тех, кто ушел.
На этот раз хватило ума не спускаться в метро, а взять такси. И повезло миновать пробки с минимальными потерями.
«Атриум» - серое здание из стекла и бетона, словно ширма, закрывающая от шумного презентабельного Земляного вала неприглядный Курский вокзал. Возможно, не самое лучшее место для покупок. Но Микки выбрал его из-за среднего уровня – вполне себе миддл-класс, и близости к стоянке, где их ждала Мазда.
Джоуи хмыкнул, сделал последнюю затяжку и выкинул бычок в урну рядом со входом. Почему именно в этой стране с ним всегда случается что-то, не вписывающееся в планы? Поморщился и отрыл дверь, пропуская Микки вперед себя. Теплый воздух кондиционера немного согрел и слегка растрепал волосы. Дальше - все во власть мальчишки.
Хорошо еще, что понедельник - народу много, но не слишком. По большому счету, Микки не слишком волновало, что на нем надето, если это «что-то» чистое и удобное. Поэтому он растерянно огляделся и кивнул в сторону витрины, за которой красовались манекены в джинсах и рубашках.
- Пойдет?
Свитер для Джоуи – это хорошо, но и ему самому нужно обновить гардероб.
- Да.
Ощущая на себе пристальные взгляды множества любопытных людей, Джоуи сжал челюсти и завернул в бутик. Футболки, джинсы, брюки, рубашки... Неяркая гамма - то, что нужно.
Выбрал черный свитер и, немного подумав, рубашку того же цвета. Девушка-консультант проводила его до примерочной, улыбнувшись. Джоуи скривил губы в подобии улыбки, перевел взгляд на Микки и скрылся за дверцей.
Мальчишка оглядел магазин, как поле боя, мрачно глянул на дверь, за которой скрылся Джоуи, и принялся за дело. В Москве они ненадолго, значит, не стоило раздувать гардероб до огромных размеров – пара футболок и светло-серые джинсы будет достаточно. Уже у примерочных он затормозил и прихватил белую кофту с кельтским узором на длинных рукавах. Он ждал, пока девушка выдаст ему номерок, но она вдруг оглядела его цепким взглядом и сдернула с вешалки рубашку с узорами и заклепками.
- Вы не…
- Я похож на пидора? - оборвал Микки. – Я такое в жизни не надену.
Возле дверцы Джоуи он притормозил и через верх молча перекинул белую кофту на вешалке. Джоуи только хмыкнул и сдернул ее к себе. Потревоженный порез начал пульсировать под бинтом. Благо, не кровоточил.
Рубашка и свитер подошли. Белую кофту, которую ему перекинул Микки, Джоуи примерил последней... Узоры на рукавах немного подходили к полосам татуировок на шее.
Он смотрел на себя в зеркало, сунув руки в карманы джинсов. Может, что-то искал в отражении, не зная, что именно. Вспоминал, о чем думал ночью и утром. Нет. Было - прошло. Сейчас не хватало того, к кому... привык? Привыкают ли за такое время к человеку?
Джоуи вздохнул, взял одежду и вышел, не переодевая кофту. Оплатил свои покупки, тут же оторвал бирку с ворота и накинул пальто.
Микки тоже что-то примерял. Парень улыбнулся и прошелся по магазинчику в поисках того, что может подойти подростку. Кроме футболок и... футболок. На глаза попалась бело-серая рубашка. Приподнял левую бровь, представив мальчишку в этом, а потом снял ее с вешалки и, не особо стесняясь, зашел в единственную занятую примерочную.
Когда дверца открылась, Микки стоял, расставив руки, и критически оглядывал себя в зеркало. Он никогда не думал о необходимости нравиться кому-то. А сейчас вдруг смотрел… по-иному, что ли? На худые руки с острыми локтями, выступающие лопатки – кусал губы и тянул футболку вниз, пытаясь закрыть тонкие голые ноги.
Джоуи остановился за спиной, закрыл дверцу – Микки покраснел и потянулся за висящими на крючке джинсами.
- Что ты тут забыл? – даже не скрывая своего смущения и злости.
- Вот, примерь, - ответил парень, протягивая ему рубашку и не позволяя снять джинсы с настенного крючка.
Опять возбуждение. Каждый раз, когда Джоуи видит этого нескладного мальчишку полуголым, ему хочется поцеловать его, прижать к стене... И трахнуть.
Неудержимое желание. Сделать так, чтобы ты принадлежал только мне.
- Сильно не сопротивляйся, а то нас могут услышать, - усмехнулся. Руками скользнул под футболку Микки, пальцами по ребрам и косточкам - потянул вверх ткань, снимая. Накинул рубашку на его плечи... Лицом к лицу, заставляя упереться лопатками в стенку примерочной. Губами скользнул по щеке.
- Хочешь сделаю тебе приятно? - спросил Джоуи шепотом. - Здесь и сейчас.
Когда до Микки дошел смысл слов Джоуи, он шумно выдохнул, тяжело облокотившись о стену примерочной, моргнул. Душная волна возбуждения – прошла по телу, плеснула в лицо краской. Тонкая прохладная ткань рубашки вдруг стала раздражать, слишком чувствоваться. Микки уперся обеими руками в грудь Джоуи, изо всех сил пытаясь скрыть растерянность и желание, от которого перехватило дыхание, за злостью.
- Выметайся отсюда.
Кожа Джоуи под кофтой была теплой, а его, Микки, вмиг покрылась зябкими мурашками.
- Я не могу, - Джоуи склонился, прихватил губами кожу на шее - там, где бешено бился пульс.
И снова в его руках - беспомощный, возбужденный. От такого можно с ума сойти. Как будто добрался до наркотика во время ломки.
Губами вниз, касаясь кожи дыханием, ладонями по груди, лишь задевая затвердевшие соски, и бокам. Пальцами под тонкую ткань, чувствуя дрожь. Лизнул подбородок Микки и опустился перед ним на колени.
- Только тихо, - предупредил Джоуи, глянув снизу вверх в серые глаза, и облизнулся.
Стянул нижнее белье мальчишки до колен и обхватил пальцами член у основания. Влажными губами - едва касаясь нежной кожи.
Тихо?! Микки вскрикнул, глаза испуганно раскрылись, он тут же зажал рот ладонью. Ноги подкосились, пришлось второй рукой вцепиться в Джоуи. Нужно было остановить, оттолкнуть, но отними он пальцы ото рта – не смог бы удержаться от крика. Никто... Никогда…
Видеть, как губы Джоуи скользят вдоль члена, думать, что и сам вчера так же. Острое, обжигающее удовольствие – спиралью через все тело – искра, и огонек побежит по ней, а потом только неминуемый взрыв. Не остановиться. Микки кусал ребро ладони, поджимал ледяные пальцы на ногах – не отводил взгляда. Вспомнил, что нужно дышать… Глотнул воздуха жадно.
- Нет… нет… не надоненадо… - едва слышным шепотом.
Совсем рядом за дверью кто-то прошел, рассмеялся. Микки зажмурился. Хорошо… Как же мне с тобой хорошо… Двинул бедрами вперед.
- Не надо…
Джоуи усмехнулся про себя и взял до самого основания, прижимая языком. Горячий и нежный... Прикрыл глаза, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, медленно двигая головой, сжимая пальцами ягодицы Микки и не обращая внимания на его просьбы полушепотом.
Мой. Полностью. Даже если ты этого не хочешь.
Ему нравилось, как мальчик сдерживался, чтобы не застонать слишком громко... получал удовольствие...
Джоуи отстранился, облизнув губы, и обхватил пальцами, смотря на лицо Микки.
- Такое у тебя в первый раз?
Стыд. Придающий особую остроту ощущениям. Жгуче, до головокружения, казалось, вся кровь прилила к голове… Нет, не вся. Нервный смешок, и Микки закусил губы, снова накрыл рот ладонью для верности. Чтобы не вырвалось предательское: «Еще…»
Наверняка, девушка уже заинтересовалась, куда это они пропали, и что за сдавленные звуки раздаются из кабинки. Да Микки после этого выйти отсюда не сможет. Вообще. Глаз поднять.
Пока толкался в руку, пальцы мяли кофту на плече Джоуи… «Белая… Которую я нашел… - отметил отстраненно, полностью сосредоточившись на подступающем оргазме. – Он в ней чертовски…»
- Ммм… - мучительно на выдохе, когда ладонь начала двигаться медленнее. – Ты… первый…
Джоуи закусил губу, поднялся на ноги и резко повернул Микки лицом к зеркалу во весь рост. Руки мальчишки скользнули по стеклу, оставляя отпечатки. Джоуи прижался сзади и продолжил медленно ласкать его член. Пальцами вздернул его лицо за подбородок, заставляя посмотреть на свое отражение. Поцеловал в шею, глядя в растерянные, чуть подернутые поволокой глаза зеркального двойника.
- Нравится? - на ухо, не отводя взгляда.
Микки скользнул взглядом по отражению – ребра ходуном ходят, он трется задницей о пах Джоуи. Так… бесстыдно. Видит длинные пальцы Джоуи, сжимающие член, свое покрасневшее лицо, прилипшие к шее прядки. Тело выгибает, Микки словно выворачивает, встряхивает, он кончает, забрызгивая зеркало и ласкающую его руку. И это тоже… стыдно и сладко.
- Я… никогда тебе… этого не прощу…
Ноги подкосились.
Джоуи успел подхватить его. Прижал к себе, позволяя отдышаться.
- Обязательно повторим, - сказал уверенно, посмотрел на испачканное зеркало, потом - на свою ладонь. Это стоило того.
Поднес руку к лицу Микки, коснулся пальцами приоткрытых губ.
- Оближи.
Пустота. Мягкий вакуум, в котором барахтался Микки. Сердце успокаивалось – тяжело толкалось в груди. Секунды полного покоя. Рот пересох. Движения языка, собственный вкус, смешанный со вкусом кожи Джоуи. Мгновения, когда Микки сам себе казался котенком, подставляющимся голым розовым животом под ласку. Жмуриться, посасывать пальцы, вылизывать ладонь. Прежде чем – холодный кондиционированный воздух хлестнул по влажной коже.
Микки глянул из-под челки, снизу вверх:
- Зеркало мне тоже… прикажешь облизать?
Дерзкая интонация - вызов и насмешка. Пришел в себя.
Джоуи хмыкнул, представив эту картину, и отпустил его, поправляя одежду.
- Если так хочется... можешь и без моего приказа облизать его, - усмехнулся и вышел из примерочной, аккуратно прикрыв дверцу.
Главное, что их не хватились. Значит, все нормально. Только вот девушка-консультант как-то подозрительно смотрела на него. Джоуи сел в мягкое кресло, ожидая мальчишку. Хотелось курить. Уже потянулся за сигаретами, но вовремя вспомнил, где находится.
На языке привкус... Задумчиво облизал губы - до вечера не избавиться. Представил, как Микки одевается, как немного подрагивают его руки и с лица не сходит румянец. Может, сейчас он краснеет еще больше, потому что снова натыкается взглядом на зеркало.
Джоуи чувствовал себя... удовлетворенно.

Микки шел впереди, не оборачиваясь, пальцы сминали ручки пакетов. Отголоски наслаждения – во всем теле, тянущей сладкой тяжестью. Еще и больше. Не остановиться. Микки злился, что Джоуи так четко и ясно дал понять это.
По переулкам к высокому офисному зданию. Микки, полностью погруженный в свои мысли, чуть не проскочил мимо. Закусил губы, резко остановился.
- Нам сюда. Восьмой этаж. Офис 806. Нужно подписать договор.
Джоуи кивнул, посмотрев на здание. Если восьмой этаж, то придется подниматься в лифте... По позвоночнику пробежались мурашки.
- Пошли. Быстрее закончим, быстрее получим машину, - зашел внутрь.
Микки нажал на кнопку вызова, прислонился плечом к стене. Узкий темный лифт еще советской эпохи, Джоуи такие и не видел наверняка. Это вам не Лондон. Микки усмехнулся, шагнул вперед первым, когда двери открылись. Кабинка дернулась и с гудением поплыла вверх. Если вжаться в стену, то получалось даже не соприкасаться… Разве что чуть-чуть локтями.
Джоуи напряженно проследил за тем, как закрылись двери, поборов в себе желание выставить ногу, не позволяя им сойтись, и подняться по лестнице. Но... не хотелось показывать Микки свою слабость.
Как только лифт двинулся, сжал руки в кулаки. «Всего лишь восьмой этаж. Это не тридцать пятый», - пытался успокоить себя парень, изучая панель кнопок. Потертые, почти не видно цифр... К ним наверняка прикасалось множество пальцев. С маникюром, без, с обкусанными ногтями, кольцами... Джоуи представлял, как разные люди нажимали эти кнопки - заострял на этом внимание, лишь бы не думать о том, что он в замкнутом пространстве. Но сердце все равно ускоряло ритм, а стены...
Лифт дернулся, заставив вздрогнуть. Гудение рвано прекратилось. Свет моргнул пару раз... и пропал, оставив пассажиров в полнейшей темноте.
Колени Джоуи чуть не подогнулись. Он ухватился за стену, тяжелое дыхание в тишине звучало слишком громко. Пол, потолок, четыре стены. Вокруг. Полнейшая темнота.
Внутри все похолодело от детдомовских воспоминаний... Чулан, щелчок замка, тесное помещение и ни единого луча света.
- Нет... - парень сглотнул.
- Фак!
В полной тишине эти два слова прозвучали почти одновременно.
Хуже не бывает! Микки переступил с ноги на ногу, подождал, вслепую потыкался по панели с кнопками.
- Эти уроды выплатят нам моральную компенсацию. Драть такие деньги и заставлять кататься в…
Осознание – что-то не так. Дыхание – тяжелое, громкое – как в третьесортных триллерах. Подворотня и кто-то идет за тобой, дышит в спину, аж волоски на теле встают дыбом.
Микки не любил темноту. Со времен идиотского пансионата, в котором ему промывали мозги на тему «суицид – это не выход», а на ночь вырубали свет. Весь. Кроме тусклой желтой лампы под абажуром приторно-уютной расцветки на столике дежурной медсестры.
Последние два дня Микки забыл о том, что засыпать может, только оставив свет в ванной. Теперь снова это дыхание в темноте. Острый запах подступающей паники. Чужой паники. Микки вытянул руку, пальцы ткнулись во что-то.
- Джоуи?
- А?..
Голосовые связки словно перестали функционировать. Воздух казался вязким - не надышаться. Его не хватало. Сердце готово было разорваться от страха - быть раздавленным, а руками хотелось прикрыть голову, потом - свернутся в клубок, как в детстве, и дождаться, когда откроют двери. Глазами испуганно по темноте - абсолютная чернота. Даже Микки не видно, хотя он близко...
Микки...
Джоуи дернул его за руку к себе, не замечая, что сжал ладонь на его запястье слишком сильно. Прижал к себе, ощущая уже такое родное тепло... Уткнулся лицом в волосы, вдохнул знакомый запах, пропустил пряди между пальцами.
Столько отчаяния. Микки пораженно вскинул голову – не увидеть ничего. Только чувствовать, как загнанно бьется сердце рядом. Страх? Иррациональный, животный – такой знакомый. Выдохнуть… Переплести пальцы, другой рукой в карман, за мобильным.
- Сейчас нас вытащат.
Как же! Нет сети! Мать твою. Но зато – слабое голубоватое свечение экрана. Чуть легче.
Что с ним не так? Либо страх темноты, либо клаустрофобия. Микки вспомнил такси и пробку по дороге с аэропорта. Значит, второе.
- Дыши, Джоуи. Или ступени считай, - сжал пальцы, погладил запястье, почувствовав сумасшедшую ниточку пульса. – Сейчас…
Экран потух. Микки, не глядя, нажимал на кнопки – свет вновь вспыхнул, озаряя панель. Остается понадеяться, что вызов диспетчера работает.
Последовав совету, Джоуи мысленно нарисовал перед собой лестницу и представил, что поднимается по ней. Ступени бетонные, вышарканные, с отколотыми углами и трещинами. Один... два... три... Выше... И мальчик держит его за руку, не выпуская.
Тусклое свечение от мобильника - на сотую долю процента спокойнее. Кровь шумела в ушах, сердце отбивало шуструю чечетку, и не хватало воздуха - Джоуи боялся, что он скоро закончится, и они задохнутся. Но Микки рядом, близко, и спокоен. Концентрировался на запахе кожи, продолжая считать ступени. Не один... А что будет, когда они выберутся из этой ловушки?..
Прижал его к себе сильнее, чуть не сползая по стене. Голова кружилась, легкие жгло... «Дыши, Джоуи...» Дышать-дышать... как же это? Сжал зубы, вдохнул - горло оцарапал колючий воздух - закашлялся.
Микки наощупь нашел кнопку вызова. Несколько секунд шипения, во время которых он нетерпеливо постукивал ботинком о стену, и, наконец, недовольный голос ответил. Быстро надиктовать адрес, ни на секунду не переставая гладить большим пальцем запястье Джоуи, с нажимом добавить «Быстро». Теперь только ждать. Полчаса – не меньше. И это в самом лучшем случае.
Душно. Дунул на челку, которая лезла в глаза, потянул Джоуи вниз – пыльно, да… и грязно. Но – наплевать. Лучше, чем чувствовать эту дрожь в коленях.
- Смешно, да? Сидим здесь – один боится темноты, у другого клаустрофобия.
- Это... не смешно, - хрипло, задушено.
Еще как смешно… Очень. Если со стороны. Микки даже фыркнул невесело.
Джоуи сел на пол, все так же прижимая его к себе. Лишь бы только не ощущать кожей, как сдвигаются стены и опускается потолок. Ступени... четырнадцать... пятнадцать... Вдох... выдох... Скоро их отсюда вызволят. Скоро не будет страха...
Холод сковывал тело, пальцы задеревенели и не двигались, вцепившись в куртку Микки.
Только не паниковать.
- Скажи что-нибудь... - тихо попросил Джоуи.
Футболка Микки взмокла и прилипла к спине. Не забывать – время от времени нажимать на кнопки мобильного, глядя на мерцающую голубоватым светом панель. Сказать что-то?.. Микки кусает губы, сосредоточенно разглядывает логотип на дисплее. Хороший повод… сказать? О чем думал всю ночь, пока ждал?
- Кажется, нашлось место, где ты не будешь лапать меня за задницу, - ляпнул, нервно хихикнул и замолчал.
Говорить – сложно. У них ничего общего – помимо убийства одного бизнесмена и пары ночей – вместе.
- Я боюсь темноты. Не то чтобы боюсь... Не то слово. Это после клиники началось. Оставлял свет все время в ванной, - пальцы коснулись мокрого лба Джоуи, погладили, сдвинули слипшиеся прядки. - Я когда домой вернулся, мать со мной не разговаривала даже. Все наше общение было – она вставала и выключала свет, потом поднимался я и включал. Такая маленькая война. Но это не то, да?
Джоуи едва заметно улыбнулся дрожащими губами.
- Просто говори. Я... Меня успокаивает твой голос, - ответил, ткнувшись лбом ему в плечо. - В детдоме, когда я был совсем мелким, меня часто... запирали в чулане и... выключали свет... - сглотнул ком в горле, посмотрел на дисплей. - Как видишь, сказалось...
Никому этого не говорил. Даже Кайл этого не знал. Даже...
Кое-как разжал пальцы и забрался руками под куртку и футболку Микки, в тепло, касаясь ледяными ладонями обжигающе-горячей кожи. Без какого-либо намека. Просто согреваясь. И чувствуя.
От прикосновений кожа Микки покрылась мурашками. Какой-то дурацкий звон в голове, пустой и легкой. Жестокая мысль – не выходить отсюда никогда. Чтобы он нуждался во мне. Там, за пределами этой клетки – Джоуи сильный, уверенный, насмешливый. А здесь – держится за меня, и я от этого…
- Запирали? Я бы им задницы надрал. Серьезно! Что за средневековье?!
Парень не смог не улыбнуться такому праведному гневу. Ты совсем еще мальчишка.
- У тебя, хотя бы есть мать. Я не знаю, что это... и как... - голос не слушался.
Мать… Ну да. Именно что «хотя бы».
- Меня разве что в комнате закрывали. Наедине с пианино.
Голос Микки обволакивал. И если бы его тут не было... Страшно представить. Джоуи зажмурился и вдохнул поглубже, ненавидя себя за проявленную слабость.
- Умеешь играть, да? - открыл глаза, смотря на его лицо в тусклом свете телефона. - Ты бы... сыграл мне что-нибудь? - вопросы, лишь бы Микки говорил.
Пропасть. Темная холодная нора под снегом… Туда нельзя. Микки два года себе запрещал заглядывать в нее. Не буди лихо, да…
Но… Глубоко вздохнув, выпутывал свои пальцы, положил левую руку на бедро Джоуи.
- Раньше бы сыграл. Если я как-то и интересовал мать, то только… - слов не нашлось, рука дрогнула, пальцы пробежались, словно гамму проигрывая, и снова замерли. – Так что я был… - смешок, взгляд на Джоуи, – подающий надежды.
Кожа в голубоватом свете – почти прозрачная, мертвенно-бледная, и только черные кожаные шнурки – как линии татуировки.
- Теперь ничего приличного выдать не смогу, - правой рукой сдвинул ленты к локтю, обнажая запястье. – Я себе вместе с венами сухожилия перерезал, - палец чертит линию поперек, повторяя движение лезвия. Голос не дрожит, и ладно. Микки и подумать не мог, что так спокойно, буднично сможет рассказать. Время в аду, втиснутое в равнодушные факты.
Джоуи понял, что затронул не ту тему. Интонация голоса... Невыносимо грустное выражение красивого лица, но равнодушный взгляд, насколько это можно заметить в зернистом клубке света. По больному месту. Вынул руку из-под куртки Микки и аккуратно сжал пальцами его запястье.
- Тогда не нужно играть... - коснулся губами тонкой кожи, провел кончиком языка по шрамам, не совсем понимая, что делает, но с желанием показать - ты мне нужен.
Выдохнул и разжал пальцы.
- Эй, нет, я могу… Просто буду лажать страшно, - Микки поймал ладонь Джоуи. – Но ты же сделаешь вид, что не заметил этого, да?
Только что душно было? Как же! К этому моменту Микки уже трясло. Казалось, вот-вот зубы стучать начнут. Прижал теплую руку к своей щеке, потерся, коснулся губами.
- Я тебе наговорил много, - запнулся, замолчал. Ладонь скользнула по щеке Джоуи, погладила осторожно. Экран погас – поэтому движения только вслепую – вдоль линии носа, по скулам, губам… - Я так не думаю… - вздох в темноте и шорох. Потом уголка рта Джоуи коснулись сухие горячие губы. Ткнулись, прижались. Дальше дыхание и шепот, щекочущий кожу:
- Совсем так не думаю. Я другое хотел тебе сказать...
Прикосновения в полнейшей темноте - чувствительность повысилась в сотню раз. Губы... близко... поцелуй? Джоуи запустил пальцы в волосы Микки, сжал, не позволяя отстраниться. И абсолютно неважно, что было «до».
Накрыл его губы своими, раздвинул их языком, чувствуя себя так, словно всю жизнь рвался к этому. Напористо и грубо, крепко прижимая к себе, царапая спину короткими ногтями... И каждый сильный толчок сердца - в слова.
Ты. Мне. Нужен.
Необходимо лишь произнести вслух. Чтобы Микки услышал. Чтобы знал. Но...
- Детка, - оторвавшись, тяжело дыша, Джоуи коснулся губами шеи. - Что ты обо мне думаешь?..
- Что… я… - повторил мальчишка, плохо соображая, чего от него хотят. Одного поцелуя в темноте было достаточно, чтобы снова – с головой. И щеки горели, и в паху – тянущее привычное уже возбуждение. Микки застонал. Я долбаный извращенец…
Смысл вопроса дошел как-то вдруг, ледяным душем. Стало еще хуже.
Микки смотрел сотни дурацких фильмов. По всем законам жанра сейчас – именно в эту минуту, их должны были спасти. Лифт должен был дернуться и поехать. Но ничего не происходило. Только где-то переговаривались то ли посетители офисов, то ли ремонтники.
Давай же…
- Я думаю, что ты…
Как же трудно-то! Что ответить? Что-то из пьяного бреда этой ночи? Микки смотрел в пол, нервно теребил шнурки на запястье. Нет, это просто смешно…
- Думаю, что я извращенец. Ты меня так возбуждаешь, что… мне страшно становится…
Что-то оборвалось, заставило ощутить холод снова. И заново, стягивая рваные лоскутки - неправильно, неровно - внутри. Джоуи едва не простонал от почти физической боли.
Слова Микки... Ты же хотел сказать что-то другое! Почему не сказал?! Потому же... что и я?..
- Ты... - кашлянул и продолжил как можно более небрежно и насмешливо, насколько позволял отступивший перед злостью страх. - Ты же обрадовался, что нашел место, где я не буду тебя лапать. А сейчас... - скользнул рукой по обтянутой джинсами заднице, - говоришь, что... возбуждаешься...
Мне совсем не больно.
- Интересно, каково это - в темноте, наощупь...
Что за бред?! Джоуи сжал челюсти, затыкаясь, и убрал руки от Микки. Правая нога затекла от неудобного положения. Нужно встать.
Не то! Микки почувствовал вдруг кожей и темноту, и душный пыльный воздух, и порыв Джоуи. Рука взлетела, вцепилась в пальто.
- Стой! Чушь все это…
Лифт дернулся и поехал. Чееерт!
Выпустить, на миг закрыть лицо руками, вдохнуть осторожно. Все хорошо. Встать за спиной Джоуи, прижаться к стене.
- Ну вот… - невесело усмехнувшись, потянул Микки. – Быстро сработали.
Если бы эти минуты были без него, Джоуи сошел бы с ума от страха. Но с ним... даже этот сковывающий страх забрался обратно в подсознание. Из-за боли и злости. Только это нам позволено ощущать? Пару раз моргнул, привыкая к тусклому свету. Оттряхнул пальто от пыли и грязи. Встал перед дверями, ожидая, когда они, наконец, откроются, и вышел на этаж.
Вдох - судорожный - выдох. Прислонившись к стене коридора. Чувство беспомощности исчезало. Сердце успокаивалось...
Все. Закончилось. Не вспоминать.
Единственное, что было нужно, - сигареты. Как можно быстрее. Но сначала нужно зайти в офис. Автомобиль важнее, как бы не было плохо.

Джоуи курил одну за другой всю дорогу, перебивая никотином мысли о произошедшем. Микки молчал, старательно глядя в окно и подсказывая направление короткими фразами, подкрепленными взмахом руки.
Сказывалось недосыпание и голод. Хорошо еще, что других планов на этот день не было. Микки бы не выдержал. Все, на что его хватило – забежать в супермаркет, похватать с полок полуфабрикаты, бутылку виски, сигареты, пока Джоуи ждал в машине.
Дома он стащил кеды, облегченно вздохнул, и, наконец, первый раз за последние два часа улыбнулся.
- Я в душ.
Джоуи поймал его за плечи уже около двери ванной комнаты, поцеловал в затылок. Не хотелось отпускать даже на полчаса куда-либо. Вязкое ощущение прошедшей злости... избавиться от этого.
- С тобой можно? - на ухо.
Вряд ли будет положительный ответ, но... почему бы не поинтересоваться?
Микки застыл на мгновение, потом развернулся, поднял взгляд – ярости как не бывало. Только вечная смесь спокойствия-неспокойствия – как обычно, когда они рядом. Уголки губ дрогнули, мальчишка потянулся, обвил руками шею Джоуи, потерся щекой о его подбородок:
- Хочешь вымыть меня?
Дальше – главное не медлить. Воспользоваться моментом, вырваться и захлопнуть за собой дверь ванной.
- Можешь начинать готовить ужин, - и манерно потянуть. – Я скоро, детка.
Джоуи сжал руку в кулак и закусил губу, сдерживая улыбку. Отшили... но хотелось смеяться. Почему так?
Во время готовки никак не мог сосредоточиться. Вспоминал... то, что было в примерочной - хотелось повторить и не один раз. Чтобы снова и снова видеть удовольствие в глазах Микки. И как он будет сбивчиво шептать, задыхаясь: «не надо...»
Прислушался - вода все еще шумела. И тут же одернул себя: нет.
С ужином вроде справился. Бифштекс немного подгорел, но можно было замаскировать это соусом, что киллер тут же сделал. И, пододвинув стул ближе к окну, сел курить. О приступе клаустрофобии в лифте старался не думать, но пережитый страх цеплял холодными липкими пальцами, словно насмехаясь над несколькими минутами слабости.
Глубоко затянулся и выдохнул через нос. Взгляд уперся в бутылку виски. Может, стоит расслабиться? Пара стаканов с полки, плеснуть на дно...
Микки вошел в кухню и поморщился от запаха алкоголя. Вчерашняя вечеринка на одного сказывалась. Радовало, что ужин уже был на столе. Меньше всего сейчас хотелось что-то готовить. Микки торчал в душе, в надежде, что как-то все само собой… или что Джоуи проголодается настолько, что отправится к плите сам. И вот… Мальчишка фыркнул, на ходу, чмокнул парня в висок и устроился в уголке, забравшись на стул с ногами. А вот аромат виски, перемешанный с сигаретным дымом и запахом кожи Джоуи... Микки выдохнул и потянулся за вилкой.
- Там... немного подгорело, - предупредил Джоуи и отпил немного из стакана. Алкоголь обжег глотку, в груди потеплело. Затянулся... струйка дыма в сторону форточки.
- Завтра нужно проследить за заказом. Если все будет хорошо, вернусь вечером, - мельком глянул на Микки и снова перевел взгляд в окно.
- Все может быть не… - не договорил.
Микки провел кончиками пальцев по ободку стакана, вздохнул, подтащил его к себе.
- Я… - давай же… скажи… скажи… - Джоуи, я…

@темы: Fuck_me, original

---

Приветствие!

 Kaine Blanc, добро пожаловать) и сразу на "ты", хорошо?
Я успела заметить, что у нас общие пристрастия в виде TNC. Не ошиблась? ^^
приветственная картинка )

рисунки Lily это... ах!
Кстати, у тебя великолепные фотошопные работы) очень красивые)

@темы: приветствие, ПЧ

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Приветствие!

Со всеми вами мы уже более-менее знакомы. Приятно видеть вас в списке Постоянных Читателей. Вдвойне приятно, что вы читаете мои произведения и оставляете комментарии *автор любит комменты, дооо *
Одарю вас картинками, ибо это уже наиболее привычный способ приветствия

 eine kleine hexe


 Агрипина


 Юкиа


...и добро пожаловать

запись создана: 23.04.2009 в 05:24

@темы: приветствие, ПЧ

---

[...]/драббл/pg

Название: [...]
Автор: [Chaos_Theory]
Рейтинг: pg
Жанр: romance
От автора: на драббл-фест форума Домиана


Каждые вторник и четверг. Уроки музыки заканчиваются в семь. Мальчик собирает ноты, закрывает футляр и выходит из класса.
Его уже ждут – автомобиль припаркован у ворот школы.
Высокий парень открывает ему дверцу, позволяя сесть на переднее сидение.
Мальчик равнодушно кивает, скользнув в салон. Он никогда не пытается ответить себе на вопрос – для чего? Просто садится, осторожно кладет футляр со скрипкой на колени и всю дорогу смотрит в окно на мелькающие серые здания... пока они не останавливаются у кирпичного двухэтажного дома.
А водитель, пока они едут, посматривает на него то ли с надеждой, то ли болью... И снова открывает ему дверцу, ждет, пока тот выйдет, идет следом. По ступенькам крылечка - и вот они уже в доме...
Мальчик идет вперед, не оглядываясь, он отлично знает дорогу - поднимается по ступеням на второй этаж, толкает дверь в спальню и осторожно кладет скрипку на столик. Стаскивает пальто - роняет его на пол небрежно, разматывает длинный шарф, оставляет там же, и молча проходит к окну. Касается кончиками пальцев стекла, смотрит на озеро в обрамлении покрытых нежной влажной листвой кленов.
Парень молча поднимает пальто и шарф с пола, вешает их на спинку стула и подходит к мальчику со спины... Аккуратно обнимает, словно боясь сломать, касается губами уха и кладет голову ему на плечо. Прикрывает глаза и ничего не говорит, только руками - чуть крепче и ближе к себе.
Мальчик жмурится, касается пальцами острого подбородка, гладит, легко, словно изучая. Вслепую обводит брови, линию носа, очерчивает губы. Выражение лица все также не меняется – чуть растерянное, слегка вопросительное. Рот приоткрывается, словно он сказать что-то собирается. Но молчит... Склоняет голову на бок, чтобы коснуться щекой теплой щеки.
Парень наслаждается этим теплом, прикрывая зеленые глаза. И слегка поглаживает живот мальчика через рубашку, чуть улыбаясь тому, что они так близко. Потом снова поднимает веки и тихо, немного хрипло:
- Ты хочешь есть?
В ответ - медленно качает головой, разворачивается - пальцы цепляются за рубашку, сжимаются в кулаки, словно стараясь удержать, притянуть ближе... Приподнимается на носках, касается сухими сомкнутыми губами подбородка парня, краешка рта, тычется в шею... Воздуха не хватает - всхлипывает беззвучно, не отпускает.
Мальчик в кольце рук - мой-мой-мой... снова прижимает его к себе, кладет руку на затылок, чувствуя губы на своей шее. Приятно... сладко... спокойно и тепло. Так, словно они одно целое.
- Ты любишь меня?.. - снова тихий вопрос, взгляд - через стекло на озеро.
И ожидание ответа.
Испуганный взгляд вверх. Мальчик встревожено вглядывается в парня, обхватывает ладонями его голову, притягивает к себе и смело, отчаянно целует. Вернее, только покрывает поцелуями губы - по кромке, легко, невесомо.
Люблю – люблю - люблю.
Слышишь?
Улыбка. Парень раскрывает губы, вовлекая мальчика в более смелый поцелуй.
Слышу...
И я тоже люблю тебя.
Вздох… Мальчик благодарно отвечает, обнимает парня за шею, пальцы перебирают прядки за затылке, гладят шею, обводят чуть выступающие позвонки.
Мальчик выбрал скрипку, чтобы его слышали. Она заменяет ему голос.
Он нем.
И только один человек слышит его, даже когда с ним нет скрипки.

@темы: драббл, original

---

Трахни меня/original/nc-17

Глава_4

А мне хотелось дышать,
Дышать во всю грудь,
Но я боялся забыть,
Боялся уснуть.
Алиса

Москва. Год назад.
Микки.

Когда я вернулся домой, цвели яблони.
Розовая дымка над черной матовой водой пруда. Хрупкие лодочки, дрейфовавшие в лужах. Им, наверное, казались великанами отраженные в воде влюбленные парочки.
Я сидел на гранитном бортике у тротуара и слепо, бездумно глядел на выгнутую ладошку нежного розового лепестка.
В квартире меня встретили холодный полумрак необжитой пустоты – такой бывает только в жилище, в котором кто-то умер или никого давно не было – и пыль.
В моем случае и то, и другое было верно.
Я открыл дверь своим ключом, вошел, скинул на трюмо ворох дурацких рекламок и бесплатных газет, торчащих из почтового ящика, и, не снимая обуви, прошел в комнату.
Эта квартира – моя. Не результат каких-то махинаций, лжи, и не оплата за работу. Как все мои банковские карты или документы.
Она – моя. Досталась от бабушки, обожавшей повторять: «Мать непутевая, но у тебя еще все впереди. Ты – хороший мальчик».
Светлая комната с большими окнами и широкими подоконниками, как я любил. Вид во двор, где круглый год суетились дети. Кухня совсем крошечная – вряд ли двое разойдутся. Но главное сокровище – это огромная ванная комната.
Я скинул рюкзак на узкую раздолбанную кровать, подошел к окну. В который раз проговорил про себя имя. Ключевая фигура, тот, кто смог бы убить для меня. В запасе что-то около полугода. Время есть. Я смогу убедить, что ему это нужно. В конце концов, единственное, что я всегда умел – работать с людьми.
Закашлялся от пыли, потянулся за торчащей из бокового кармана бутылкой колы. В песочнице ковырялся пупс в ярко-оранжевом комбезе. Активный такой пупс – энергично посыпал песком меланхоличную куколку, пристроившуюся на бортике. Не помню, чтобы я играл тут. Мы жили в другой квартире, а потом начались разъезды – страны, отели, няни – в лучшие времена, съемные квартирки и одиночество с книгами или нотами – в не самые удачные.
Я дернул раму на себя с ожесточением, чтобы глотнуть свежего воздуха. И вместе с ним в комнату ворвались детское воркование, писки, шум работающего у соседей телевизора, запахи яблонь и жареной рыбы. И тонкий далекий звук пианино. Инстинктивно прислушался.
Хрестоматийное «К Элизе». Раз за разом. Повторяющаяся, порхающая как бабочки мелодия. Мои руки откликнулись, легли на гладкий прохладный подоконник.
Пальцы неизвестного мне музыканта сорвались. Словно забравшись в горку, тогда, когда уже нужно, расправив крылышки, кинуться вниз, вприпрыжку, он споткнулся. И начал подъем снова.
На пятый раз мне уже хотелось проорать раздельно «ми-си-ре-до-ля, тупой ублюдок! И шевели своими пальцами».
Но я только отвернулся, сунул наушники-капельки, врубил Kasabian. Так будет лучше. Вытряхнул на покрывало ноутбук. Нужно обустраиваться. На этот раз я задержусь чуть дольше. Значит, стоит разжиться хоть минимумом, необходимым для существования.
Палец скользнул по тачпаду. Мебель? Подпрыгнул на кровати – в задницу впился жесткий деревянный каркас – и матрац продавлен давно. Как здесь бабушка-то жила? И почему мать не позаботилась? Мысль скользнула фоном, пока мышка металась между каким-то нереальным выпавшим из «времен Очакова и покоренья Крыма» траходромом и лаконичной полторашкой с коваными спинками. Ладно, входить во вкус жизни не стоит – кликнул по второму варианту.
И нанять двух парнишек, чтобы вынесли весь хлам. Взгляд остановился на пианино. Не мое. Дряхлый «Красный Октябрь» – на нем еще, наверное, мама училась.
Закусил губы, на миг выпадая из реальности – мама... С короткой мальчишеской стрижкой, неестественно прямой спиной и тонкой длинной шеей. Большеглазая, обманчиво-слабая мама...
У меня был изящный, болезненно-отзывчивый Циммерман. В той квартире, куда я никогда не вернусь. А этот – расстроенный, расхлябанный. Его вынесут вместе с кроватью и платяным шкафом, в который я даже не загляну.
Горе-музыкант перекинулся на Сонату № 14, До-диез минор, оп. 27, № 2. Ее стоны я слышал даже сквозь агрессивный ClubFoot.
- Детка, иди забивай гвозди… в гробы.
Тошно. Я сидел, тупо уставившись в главную страницу сайта «Продукты с доставкой на дом»…
Весна. Последняя.
Хороший повод пройтись по улице?
Подъезд – исписанные стены, звон посуды в квартирах, еще не знакомых с железными дверями.
Яркое, будто нарисованное небо в просветах нежно-розового кружева лепестков. Я вздрогнул, когда девица в синем пальто с букетом веточек задела меня, подтолкнула и извинилась, скривив мордашку – несколько цветков сорвались, легли мне на сгиб локтя.
Москва пахла весной.
Опустился на бортик, задрал голову, щурясь от солнца, и улыбнулся, как Чеширский кот. Пальцы бездумно обрывали лепестки.
Изменится ли что-то... если меня не будет…

***

The most loneliest day of my life...
And if you go
I wanna go with you
And if you die
I wanna die with you.
System of a Down

Москва. Февраль, 22. Квартира Микки.

Время. Для Микки оно еще как-то ощущалось до полуночи. Минуты, отмеченные раздирающей яростью: «Отъебись от меня! Ты мне не нужен! Чтоб тебя накрыл патруль», на грани с почти эйфорией, почти облегчением «Теперь все будет, как прежде. Я один. Все, как и было» Но «как было» - не получалось.
Вернись…
Это уже третья стадия. Далеко за полночь. Когда доподлинно известно, что от кухни до комнаты – двадцать пять шагов, после того, как тринадцать раз было открыто и закрыто окно и выкурены все с сигареты из оставленной Джоуи пачки. Когда Микки уже сидел в темноте на кухне, забравшись с ногами на стул, прижавшись к стене, и смотрел на огни, словно наклеенные россыпью блесток на той стороне стекла.
Необходимость. Быть рядом.
Вернись…
Микки добил начатую на Рождество бутылку Джека Дэниэлса. Под утро мутило от алкоголя и сигарет, от страха и волнения – живот болел и руки дрожали. Потеря чувствительности – он касался кончиками пальцев ребра стола и понимал – ни-че-го. Провел подушечками по лезвию ножа – края ранки расступились, вмиг наполняясь кровью – мальчик удивленно смотрел на то, как капли выступали, соскальзывали по коже – причудливыми переплетающимися ниточками. Ничего.
Всхлипнул, поднялся и выскользнул из кухни. В комнате из нижнего ящика стола достал коробочку и прошел в ванную.
Что, если без Джоуи Микки не жив?!
Встал перед зеркалом. Момент узнавания. Так же, как и три года назад – он смотрел на себя, прежде чем раздеться и опуститься в воду. Тот мальчик думал, что так просто можно все закончить? Жаль…
Микки разложил по краю раковины все свои металлические колечки и штангу. Провел пальцами по уху, чувствуя проколы. Каждый – желание напомнить себе, что он жив – все, за последние три года. И все он снял перед отъездом.
Сложнее всего пришлось со штангой в язык. Когда закончил спустя четверть часа, вздохнул, привычно провел онемевшим кончиком языка по кромке зубов и улыбнулся.
Я хочу быть с тобой…
Вернись…
Вслух. Хрипло. Прочувствовав каждую букву, которая отозвалась болью на языке и солоноватым пьянящим вкусом крови.
Скинул джинсы и шагнул в ванну.

Джоуи толкнул дверь плечом, внося за собой в квартиру морозный воздух с улицы. Снял пальто, не включая лампу. Вытащил из кармана сигареты, не обращая внимания на боль в боку, и прошел в кухню.
Пусто.
Раздражение. Злость.
Куда ты делся?!
Послышался плеск. Дежа вю?
Джоуи кинул пачку на стол и решительно распахнул дверь ванной комнаты. Мальчишка лежал в ванне. С каждым шагом... Запрокинутая голова, блеск сережек в ухе, взгляд в никуда... И розоватая вода.
- Твою мать! - выругался сквозь зубы быстрее, чем появилась пугающая мысль о том, что Микки...
Тут же обхватил его шею пальцами, не смотря на свои содранные в кровь костяшки, проверяя пульс. Был. Выдох облегчения.
Не закатывая рукава испачканного свитера, Джоуи вынул из воды безвольные тонкие руки мальчика. Взгляд на влажную кожу запястий, потом - подушечкой пальца по голубым венам. Никаких новых порезов, только шрамы не левой.
Микки пришел в себя от прикосновения. Вздрогнул, поднимая голову с бортика ванны, сонно заморгал, пытаясь сфокусироваться…
Облегчение и злость – все вместе, вперемешку, выворачивая мальчишку наизнанку. Все эти часы - каждый, ледышкой процарапавший внутренности. Осознание силы своей зависимости от этого человека. Его совершенно черные, прищуренные глаза. Микки дернул левую руку, пряча запястье, сглотнул. То, что он хотел сказать... Ты вернулся ко мне! А получилось только:
- Хорошо погулял? – хриплое, глухое.
Джоуи посмотрел ему прямо в глаза, сжимая челюсти так, что задвигались желваки. Горло перехватило. Захотелось наорать на этого мальчишку, ударить, окунуть в остывшую воду, с желанием утопить. А потом поцеловать, сильно, кусая губы, и поиметь прямо в этой ванне...
- Хорошо, - кивнул, отвечая на вопрос. - А что с твоим неудачным суицидом? - буквально выцедил эти слова и тут же окунул руки, обхватил за талию, вытаскивая мальчишку и не обращая внимания на то, что вода пролилась на кафельный пол, ботинки и джинсы.
На этом вопросе Микки вскинул голову, вцепился в плечи Джоуи. Клиника, приторно-сладкая забота, полосы бинтов и вопросы-вопросы-вопросы - как крючки, впивающиеся в тело.
- Отпусти…
Холодно. Взгляд – в глаза Джоуи - в них пустота, головокружительная, темная, сердце Микки забилось от страха, во рту пересохло.
- Ты пахнешь смертью… - слова выталкивались с трудом. Микки медленно провел кончиком языка по губам.
Джоуи сглотнул, заметив тусклый блеск штанги во рту мальчишки.
- У тебя галлюцинации, - горло все так же не отпускало.
Прижал к себе почти безвольное тело крепче и понес в комнату. Плеск воды, еле слышное дыхание мальчика, собственное сердцебиение, отдающееся пульсацией в висках и левом боку, где-то под ребрами.
Уложил Микки в постель, не удержавшись, медленно провел горячей ладонью по груди, вниз - к животу, и сжал руку в кулак. Сел рядом, склонился, смотря мальчишке в глаза, убрал влажные пряди со его лба и коснулся большим пальцем приоткрытых губ.
- Где ты был? – Микки прекрасно понимал, что не имеет права спрашивать, но слова вырывались вместе с всхлипываниями. - Я не… собирался… ничего.
Холод. В спальне, словно все это время окна были распахнуты, и в комнату намело снега. Мальчику казалось, что выдохни он и вместе с дыханием вырвется пар. Зубы начали стучать.
- Ты говорил, что не уйдешь… - пальцы впились в ладонь, обхватили, потянули к себе, Микки прижал руку Джоуи к своей щеке, поцеловал.
Слезы градом.
Дурак. Дурак-дурак... Слабый дурак.
Это не из-за него... Это все виски.
- Я здесь... все. Успокойся... - тихим, чуть ослабевшим голосом, накрывая ладонью губы мальчишки. - Только не плачь...
Джоуи наклонился ниже, касаясь губами лба Микки, лизнул кончиком языка переносицу и убрал руку от его рта, плавно перемещая ее на затылок. Приподнял его голову над подушкой и поцеловал.
Соль, дрожь, мягкость...
Что же ты со мной творишь?
Провел рукой вдоль тела мальчика, по ребрам и выступающим косточкам на бедрах... Чувствуя его мурашки.
- Ты замерз...
Микки потянул Джоуи за рукав свитера:
- Иди ко мне.
Пальцы соскользнули, боль запульсировала в кончиках, из порезов снова выступила кровь. Мальчик поморщился, сжал ладонь в кулак. Прижаться как можно ближе, обвить руками и ногами – мое, не отпущу... Микки не сможет это сказать, тогда как? Он чувствовал себя немым, слепо скользил ладонями вдоль боков Джоуи, гладил кожу.
Я хочу сделать так, чтобы ты нуждался только во мне…
Сдвинулся вниз, потерся щекой о живот. Запах. И тепло. Пальцы легли на ремень Джоуи.
- Я… - в тишине голос прозвучал резко и слишком громко. – Никогда не делал этого... Тебе придется научить.
Возбуждение окатило жаркой волной. Джоуи шумно выдохнул и сжал пальцами простынь, стараясь не напрягать мышцы живота.
- Начинай, как можешь, - сглотнул, - а дальше... я подскажу.
Он невольно порадовался, что не додумался включить свет в комнате, иначе бы мальчишка точно увидел кровь на свитере и принялся бы лечить пострадавшего. А так - можно оставить этот «сюрприз» напоследок.
Только не останавливайся...
Микки сосредоточенно кивнул, расстегнул джинсы Джоуи. Если бы не эта пьяная легкость, словно разрешающая все, что угодно, он никогда бы не решился. Можно ли привязать к себе так? Наверняка он гораздо хуже, чем все, кто был до него. Но Микки хотел сказать «я стану самым лучшим для тебя», и поэтому склонил голову, коснулся сухими, потрескавшимися губами члена Джоуи, почувствовав дрожь, отстранился и облизнулся. Так будет лучше. Выдохнул и снова наклонился.
Ему было стыдно за то, что не умеет, за то, что покраснел так, что казалось, кончики ушей горели.
Джоуи закусил губу. Глаза давно привыкли к темноте, и он видел Микки, как он двигал головой. Чувствовал его мягкие губы, влажность горячего рта. Удовольствие притуплялось болью, но все равно затопляло сознание.
Зарылся пальцами в волосы на затылке мальчишки, слегка сжимая и толкая на себя. С желанием получить больше... глубже... теснее...
Почувствовав давление, Микки замер, поднял глаза на Джоуи, послушно скользнул вперед. Странное ощущение – то жарко, то холодно – волны, сменяя друг друга, прокатывались, заставляя дрожать. Словно электрический ток, пропущенный по телу. Возбуждение и страх сделать что-то не так. Микки шумно выдохнул и судорожно сглотнул.
Джоуи простонал и чуть вздрогнул, откидываясь на подушку и прикрывая глаза. Облизнул губы.
- Быстрее...
Не его голос. Слишком слабый, хриплый... Голова кружилась. Открыл глаза, лишь бы не чувствовать себя как на американских горках.
Короткий приказ – Микки застонал, скользнул рукой вниз. Больше всего хотелось, чтобы напряженные до предела мышцы расслабились, чтобы перестало потряхивать от одной мысли, что он делал. Отстранился, слизал слюну с уголка губ, усмехнулся:
- Нравится смотреть?
Вопрос - сквозь шум крови в ушах - какая-то самоуверенная интонация. Джоуи сфокусировал взгляд на мальчишке и четко, коротко ответил:
- Да.
Сжал волосы Микки сильнее.
- Продолжай, детка.
Каждый раз, когда кто-то трогал Микки, намекал на нескучную ночь или попытался просто приблизиться - до какого-то момента казалось пойти на это легко, но стоило приблизиться к невидимой черте, как она начинала искрить, обжигая - за ней… салон автомобиля, тошнотворный лимонный запах и срывающийся шепот: «давай, сучка». Дальше – темнота. В которой маленький мальчик задыхался, бежал со всех ног – спрятаться.
С Джоуи с самого начала было не так. Страх – да. Перед этой самой чертой и жгучее желание ее переступить…
Пальцы скользкие от своей крови – Микки торопливо ласкал себя, представляя, как Джоуи делал это в их первый вечер в Лондоне, его пальцы внутри себя. Стонал и скользил губами вдоль члена быстрее, сжимая, касаясь языком.
Давай… Я хочу чувствовать тебя…
И Джоуи невольно прогнулся в спине. Тело одновременно прошило и сильной болью, и острым удовольствием. В затылке зазвенело.
Парень резко расслабился. Накрыл ладонью порез на боку, ощущая только собственное дыхание, обволакивающий туман наслаждение и пульсацию боли. Свитер пропитался кровью.
Неприятно...
Джоуи посмотрел на Микки.
Мальчишка зажмурился, инстинктивно глотнул – несколько движений – по телу, будто, мелкая рябь прошла, как по воде от ветра. Пальцы разжались, Микки отстранился, выпуская изо рта член Джоуи... Моргнул, посмотрел на парня, коснулся кончиком языка влажных губ – задумчиво обвел их, облизываясь.
- Для первого раза... хорошо, - похвалил его киллер, застегивая джинсы.
Задержал дыхание, садясь на постели и чуть прищуривая левый глаз.
Когда он только вернулся в квартиру Микки, боль не была такой сильной. Но была злость. Похоже, что именно она и покрывала болезненные ощущения. А сейчас хотелось принять пару обезболивающих таблеток и хоть как-то остановить кровь, которая хоть и медленно, но струилась сквозь пальцы.
- У тебя бинт есть? - спросил Джоуи, думая, вставать ему с кровати или оставаться в сидячем положении.
Вопрос прорвался сквозь липкую паутину полусна. Микки, встрепенувшись, посмотрел на Джоуи. Слишком много крови... Для порезов на пальцах… Страх, не вздохнуть… Легкие, словно промерзли: один неосторожный вдох, и они раскрошатся…
Сердце забилось торопливо, отдаваясь тяжелыми толчками во всем теле. Слепое осторожное прикосновение по груди вниз к боку…
- В ванной. Что… случилось? – сдавленный шепот в тишине.
- Просто драка. Ничего более, - небрежный ответ.
Попытка встать. Когти вцепились в рану, заставляя болезненно выдохнуть. Но Джоуи все же поднялся и, держась за бок, пошел к выходу из комнаты, чтобы зайти в ванную. Было паршиво видеть на лице Микки и слышать в его голосе испуг. Парень чувствовал себя виноватым... Хотя, за что?
Мальчику такого ответа было мало. Он подскочил, бросился за Джоуи.
- Какого черта?! Мать твою, Джоуи! Тебе совсем наплевать, да? - слов не хватало. Стукнул по выключателю – в ванной вспыхнул свет – на миг Микки зажмурился, испугавшись того, что увидит. – Зачем было тогда доводить до…
До... Заткнулся, открыл глаза.
- Блядь… - мальчишка накрыл ладонью рот. В глазах – страх.
- Это... Это не только моя кровь, - ровным голосом. Только бы не...
Злись, Микки... Но не бойся.
Джоуи поморщился и отнял руку от раны. На пальцах отпечатался рисунок вязки свитера. Сжал в кулак.
Да это ведь еще совсем не рана. Рана - это когда кровь не останавливается, когда голова кружится, когда кисти и лодыжки немеют, когда сердце словно устало спотыкается...
- Поможешь мне? - спросил Джоуи, задирая свитер, и слегка поморщился.
Микки качнул головой, дернул с полки полотенца, включил воду.
- Ты убил?.. Убил ведь... Убил… - шепотом, как мантру, чтобы успокоиться, не понимая смысл этого слова.
Господи, я такой ребенок…
Привычные четкие движения – тело помнит, механически повторяет необходимое. Как сказать? Микки впервые ненавидит свое неумение говорить…
Разве я не сделал то же самое – неделю назад? И что же - никаких угрызений совести? Ни-че-го. Кроме животного страха потерять этого человека.
Мальчишка всхлипывает, тянет свитер Джоуи, осторожно стирает кровь.
- Я хотел бы... Чтобы ничего – из того, что было с нами... Чтобы можно было… ластиком... Переписать, а потом переиграть.
Полотенца на пол ванной. Нахмурился, закусил губу, потянулся за коробкой…
- Но… что если… в другом варианте меня не окажется у тебя?
Пальцы плохо слушались из-за порезов. Микки поморщился, выдохнул сквозь зубы: «Фак!», достал бинты.
- Держи… - слезы… - Я… лучше бы меня не спасли…
Джоуи притянул Микки к себе за запястье, обнял, касаясь губами виска, чувствовал дрожь мальчика.
Связывающие их ниточки - слишком тонкие - лопаются, как натянутые струны, расцарапывая, вспарывая. А потом врастают. Заново. Остро. Больно.
- Не говори так... - слова выталкивались с трудом. - Ты... нужен мне, - Джоуи прижал его к себе крепче, не обращая внимания на пульсацию в боку.
Нельзя продумать. Нельзя предугадать.
Парень закусил губу.
- Уже ничего не изменишь, но... - сглотнул и приподнял лицо Микки за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, - я рад этому. Потому что иначе...
...не было бы тебя.
Джоуи отстранился от него, присел на бортик ванны. Приложил бинт к полоске раны и медленно и аккуратно начал заматывать его вокруг торса, закусив губу.
Внутри теплилось - нужен... я ему нужен...
Микки глянул на парня, потом принялся сосредоточенно смывать с пальцев кровь. Надо бы в душ залезть, но сил никаких не было. Слишком долгий день. Слишком много событий. Слишком болезненные мысли… Слишком… всего. Лучше не думать. Медленно аккуратно налепил пластырь, не взглянув на Джоуи, пошел к выходу, но в дверях вдруг остановился на минуту, чтобы с отчаянием, негромко произнести:
- Это не любовь…
Спать. А проснувшись, поверить, что ничего не было. Этого вечера – боли, страха и осознания – четкого, ранящего до самого сердца. Ясного, как первый солнечный луч, распарывающий ночное небо.
Не любовь...
Словно озвучил его мысли. То, что Джоуи говорил себе, бродя по улицам города. Потому что не может быть любовью рвущее на части чувство. Больно. Больнее, чем в драке, чем от пореза на боку...
Тянет...
- Не любовь, - повторил за Микки, смотря на него. Но только сейчас понял, что...
- А что такое любовь?
Микки несколько раз перекатился с пяток на носки, сжал пальцами дверной косяк.
- Это…
Когда тепло? Желание принадлежать полностью и без остатка? Но скажи он так… пришлось бы ответить еще на один вопрос – самый главный. Себе.
Микки пожал плечами намеренно небрежно:
- То, что все рушит? Случайный фактор?
Не оборачиваясь, ушел в комнату. Слышно было, как он яростно сдернул покрывало с кровати, швырнул на стол – с шумом рухнули диски и книги на пол. А потом все затихло.
Джоуи вздохнул.
- Неправильный ответ...

За пыльным стеклом окна город оживал. Мутные рассеянные лучи тусклого солнца пробивались сквозь облака, нерешительно ложились на крыши домов, улицы...
Утро.
Джоуи сидел на кухне. Через открытую форточку в помещение втягивался холодный воздух. Между пальцами тлела сигарета. На столе лежала разобранная и начищенная снайперская винтовка. Тишина нарушалась лаем собаки, которую заботливые хозяева вывели на прогулку с утра пораньше, и мерным урчанием двигателя работающего автомобиля.
Джоуи смотрел в окно, зацепившись взглядом за антенну на крыше одного из домов. Просто смотрел. И не думал о чем-то важном.
Были лишь обрывки воспоминаний. Эпизоды его жизни. Первая драка лет в семь или восемь за какой-то кусок цветного стекла. Следствие - первая и в те годы очень болезненная ссадина на локте. Потом, уже гораздо позже, кто-то из старшиков додумался пронести в приют порно-журнал. До того случая все было достаточно скромно - вырезки из журналов, фотки моделей, безобидные, по мнению воспитателей. Потом, еще немного позже, игра в бейсбол и... баскетбол.
С тех пор Джоуи почти не промахивался.
И сегодня. Трое. Такие же, как и те, что были избиты и застрелены в подворотне. Им не понравился внешний вид Джоуи. Ему было не до разговоров, а ублюдкам нужен был повод подраться. Так все и началось... И Джоуи поздно заметил, что у одного из них был нож. Но получилось отстраниться, и лезвие только полоснуло по коже. Это было смертным приговором для тех троих.
Когда сталь впивается в чужое горло - на руках оказывается слишком много чужой крови.
Киллер затушил сигарету в пепельнице и достал из пачки еще одну.
Микки проснулся с мыслью, что вот сейчас он вполне готов убить кого-то. Четыре часа - слишком мало для сна. Болело все. Как будто накануне… Мысленно пройдясь по вчерашнему вечеру, Микки застонал и, покраснев, ткнулся лицом в подушку. Можно было лежать так сколько угодно, но рано или поздно все равно пришлось бы выбираться из постели и встречаться взглядом с Джоуи. И то, что вчера между ними произошло… это нельзя просто взять и перечеркнуть – как ни старайся. Микки провел языком по сухим растрескавшимся губам, вспоминая вкус, ощущения, поморщился – язык онемел, припух вокруг металлической штанги.
- Фак… - выдохнул хрипло, в подушку.
Душ и анальгетик… Желательно что-то убойное… от всего сразу.
Стараясь не обращать внимания на бардак и разводы крови на постели, потащился в ванную.
Если душ и помог, то скорее только - устранить внешние следы вчерашнего вечера. Микки зевнул, пригладил волосы и напялил чистые джинсы с футболкой. Теперь второе – аспирин и небрежное, как ни в чем не бывало «Доброе утро, Джоуи». Даже порепетировал для верности перед зеркалом. Получалось краснея, сдавленно и виновато.
Ненавижу его…
Микки вздохнул и пошлепал босыми ногами по прохладному полу в сторону кухни.
- Доброе утро, - поздоровался Джоуи.
Внешний вид мальчишки напомнил, чем они занимались.
Накатило...
Вместо того, чтобы дать волю рукам и обнять Микки, парень принялся собирать винтовку. Медленно и дотошно. Оттягивая время. Хотелось повторить то, что было ночью. По инициативе мальчика. Без той боли, без крови, чувствуя только удовольствие и...
- Как спалось? - не глядя на него, спросил Джоуи, хотя понимал, что вряд ли получит дружелюбный ответ.
Микки мрачно глянул на парня, изобразил кривую улыбку:
- Как человеку, который выжрал пол бутылки виски и которого потом еще выебали в рот.
Зря. Сказал зря. Даже не думал, что так – жаркой волной, вкусом на языке. Ладно бы не помнил… Нет, все так явственно, и не легче от того, что вот сейчас обернись, скользни на пол перед Джоуи, разведи его колени…
Микки опустил голову, чтобы не было видно лица, спокойнее добавил:
- Хреново. А ты вот вообще не спал?
Помолчал, закусил губу, открыл дверцы шкафчика – только пакет сухих завтраков. Но молока, наверняка, нет. Обернулся к холодильнику, буркнул, как бы между прочим:
- Болит?
Джоуи прислушался к ощущениям, не двигаясь с места. И как ни в чем не бывало собирая оружие.
- Не особо.
С языка чуть не сорвалось, кто кого еще выебал. Это было бы слишком.
- Мне не хотелось спать, - ответил, мельком глянув на Микки, а потом - вернувшись к созерцанию и сопоставлению механических частей винтовки.
Сюда... вот так. Нажать... щелк!
Если бы с этим мальчишкой было так же просто...
Парень вздохнул, чуть поморщившись от цепляющей боли в боку, и затянулся дымом сигареты. Потушил окурок. И положил СВД в сумку, что стояла у его ног рядом со стеной.
Взвизгнула «молния».
- Машину сегодня найдешь?
Микки кивнул, со вздохом захлопнул дверцу шкафчика и мысленно добавил к списку дел поход в супермаркет. Потом поставил перед Джоуи чашку и коробку с шоколадными мишками.
- Чисто английская семейная идиллия, - не удержавшись, съязвил он.
И еще повезло, что не пришлось их грызть, запивая кофе - в холодильнике обнаружился запечатанный пакет с молоком.
Мальчик проследил за полным сомнения взглядом Джоуи, надменно приподнял бровь, готовый с боем отстаивать завтрак.
Киллер хмыкнул и отвернулся от стола, снова смотря в окно.
Почему нельзя начать утро... менее агрессивно? Джоуи покачал головой и растрепал пальцами челку, сдерживая зевоту, которая так некстати начала одолевать. Снова повернулся к Микки.
- Мне нужно будет купить какой-нибудь свитер, так что покажешь мне, где здесь магазин одежды, и... - задержал взгляд на губах мальчика, вспомнив кое-что. - Подойди-ка поближе, - поманил пальцем.
Привычка не доверять или желание довериться…
Микки бросил настороженный взгляд на Джоуи, сердце подпрыгнуло:
- Что?
Один короткий шаг: мальчик остановился на расстоянии вытянутой руки – не слишком далеко, но так, чтобы можно было вывернуться, отпрыгнуть. Желание подойти ближе, обнять за шею и страх…
Джоуи смотрел серьезно. Вздохнув, понял, что ближе Микки точно не подойдет. Поднялся, чуть поморщившись от боли, и, схватив мальчишку за руку, притянул ближе к себе. Взгляд в глаза - сверху вниз, словно читая его страх и неуверенность. Джоуи поднес ладонь к его лицу и, едва заметно улыбнувшись, погладил по щеке. Потом скользнул пальцами по шее, вспоминая, что вчера чуть не...
- Открой рот, детка, - без намека на улыбку, касаясь большим пальцем искусанных губ.
От прикосновения кожу Микки начало покалывать – стараться дышать ровнее или вовсе не дышать… Слова - спокойные, почти приказы, вызывали желание подчиниться. Эта реакция - то, что Микки ненавидел в себе. Возбуждение растеклось по всему телу, от кончиков пальцев Джоуи, скручивалось горячей раскаленной спиралью в животе.
Мальчишка моргнул, провел языком по губам, задевая палец, и покорно раскрыл рот.
Не ошибся - в языке блестел металл пирсинга. Джоуи задержал дыхание, усмехнулся.
- И закрой глаза.
Старая как мир шутка.
Парень склонился, сжав подбородок Микки пальцами, и накрыл его губы своими, скользнув языком в рот и тут же коснувшись им штанги.
Тепло… Дрожь по телу, словно мальчик озяб в миг, потянулся к Джоуи, прижался всем телом, чтобы согреться. Ни следа обиды и раздражения. Только не умирай… Сердце бьется ровно, сильно – пусть так и будет.
Пальцы вплелись в прядки, потянули к себе, ближе, глубже и не отстраняться. Целоваться – до дрожи в коленях, пока воздуха хватает.
Потом вжаться лбом в плечо, вцепиться в свитер и сказать самое важное, о чем думал весь вечер:
- Я не имею права тебе ничего говорить. Я сам не лучше. Я думал… когда я его убью… отца, мне будет стыдно и больно… Но ничего. Абсолютно. И это еще раз доказывает, что я такой же ублюдок, как он.
Тут же отлепившись от Джоуи, Микки прошел в комнату, раскрыл ноутбук.
- Какие машины предпочитаешь? - ровным, ничего не выражающим голосом.
Не успел поймать - так всегда. Посмотрел ему в спину и прошел следом.
- «Мазда», пожалуй, сгодится. Третья, - в таком же тоне ответил Джоуи. - Такое возможно? - аккуратно погладил место пореза через бинт.
Микки смотрел в монитор, щелкал по клавишам... закусывал губу, и парень просто не мог оторвать от него взгляда. Нужно все время видеть, чувствовать, дотрагиваться. Зависимость. Только с болью и кровью можно будет избавиться... А нужно ли?
- Не проблема. Хоть Бугатти, - хмыкнул Микки и поднял взгляд на Джоуи. Потом вновь погрузился в изучение фотографий, продолжая бормотать под нос голосом менеджера из автосалона. – Одобряем ваш выбор – представительный, надежный автомобиль… Чем вы занимаетесь? Ах, вы киллер. Отлично… Кожаный, легко моющийся салон, дизайн, позволяющий затеряться на московских улицах…
Пальцы перебирали тонкую стопку банковских карточек, Микки на секунду задумался, потом вытянул Визу, из брошенных на стол документов выдернул права Джоуи – еще несколько минут, и мальчишка довольно улыбнулся, слез со стула.
- Теперь можно заняться шопингом, а на обратной дороге завернуть за нашим транспортом.
Выходя из комнаты, он прошел совсем рядом с Джоуи, будто невзначай коснулся его пальцев, покраснев, низко опустил голову.
Джоуи улыбнулся.

@темы: Fuck_me, original

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Трахни меня/original/nc-17

Глава_3

Смотри, как прекрасна луна,
Похожая на чьё-то лицо. На чьё, дай Бог вспомнить.
Ах, да, на твоё!
Когда ты увидела смерть, заглянувшую в наше окно.
Найк Борзов

Москва. Февраль, 21

В Москве снег с дождем. Нетипичная для февраля погода. Хотя последние годы все вообще с ног на голову.
Странно возвращаться. Микки вылетел отсюда меньше месяца назад, а ощущение – что-то безвозвратно изменилось. Миссия выполнена. Человек, которого он ненавидел – убит. Это должно было стать концом и для Микки. Линией, которую он сам себе отчертил.
Оно и стало... Микки думал об этом, пока проходил таможню и ждал Джоуи. Стоял у стены, устроив рюкзак между ног, и смотрел на высокого черноволосого парня. На месте пограничника Микки бы точно заинтересовался такой мрачной личностью и поподробнее изучил документы. Но нет…
Спустя пятнадцать минут они уже были у выхода из терминала, на улице и Джоуи успел сунуть в рот сигарету. С его-то зависимостью - не курить весь перелет было, наверное, равнозначно подвигу.
Микки скользнул взглядом по серому низкому небу, унылому заасфальтированному полю парковки и рядам готовых сорваться в путь такси.
У этого утра был неприятный вкус. Их первой ссоры. От нее до сих пор неспокойно и больно в груди. И хотелось - все что угодно, только никогда не повторять. Ревнуешь? Микки приказал внутреннему голосу заткнуться, пояснив: ревнуют – это когда... Нет, лучше – просто заткнуться. Без объяснений.
Ничего не было.
Так проще.
- Детка, ты был раньше в Москве? – небрежно поинтересовался Микки.
Ему хотелось послать к черту такси – и на автобусах, метро, до Чистых прудов – там вдоль аллеи, потом в переулок, еще раз свернуть и... До боли сжал в кармане ключи – острые края впились в кожу.
- Был, - односложно ответил Джоуи, поморщившись. Как это называется? Родина, что ли... – По делу, естественно, - добавил, откинув бычок куда-то в слякоть тротуара и поправив на плече сумку с оружием.
Город серый... такой же, как и ощущения на душе. Много людей. Движение. Взгляды.
- Ты приглашал меня в гости, - посмотрел на Микки, едва заметно улыбнувшись. – Приглашение еще в силе?
Мальчишка кивнул, достал из кармана ключи с темно-синим брелком, улыбнулся, помахивая ими перед носом Джоуи.
- Мы едем домой.
Сердце сжалось, заколотилось торопливо от этих вырвавшихся слов. Быстро глянул на Джоуи и, чтобы скрыть неловкость, вприпрыжку рванул к стойке заказа такси.
Совсем еще ребенок... Джоуи покачал головой, усмехнувшись.
«Мы едем домой...» Фраза мягкая, как одеяло. Теперь они вместе даже на словах. Кровь прилила к лицу, и парень резко отвернулся, чтобы Микки не заметил. Краснеть ему не приходилось уже давно... и отнюдь не из-за слов.
Нужно успокоиться.
Шумно вздохнув, он направился к мальчишке, ступая по темно-серой грязи тяжелыми ботинками и доставая еще одну сигарету.
Таксист услужливо протянул руку, чтобы помочь с сумками, но потом, заметив короткий взгляд Джоуи, остановился и молча открыл багажник.
Микки фыркнул и забрался на заднее сидение. Раньше он бы сунул наушники в уши и врубил что-нибудь ритмичное. Но теперь… это вроде как не очень красиво?
Ничего. Двадцать минут можно потерпеть – в тишине пялясь в окно. Двадцать... Если они не встрянут в пробку.
Этот маршрут «Шереметьево – Москва» известен Микки как дорога домой. Хотя... Это и есть дорога домой. Неизменное окончание каждого их с мамой вояжа, начиная с его трех лет. Иногда Микки задавался вопросом – если ей было наплевать на сына, зачем таскала за собой с такой маниакальной одержимостью, скандаля с бабушкой каждый раз по поводу «оставь ребенка у меня».
Серые снега, графитовое небо и лента шоссе, по обе стороны которого - темные пятна дач и горделивые, разодетые как выпускницы особнячки новой элиты – чем новее элита, тем аляповатее дом. Микки провел рукой по стеклу, словно желая стереть картинку, перевел взгляд на Джоуи. Есть так много всего, о чем он хочет спросить. Странное ощущение – я хочу знать о тебе все. Что ты думаешь о виде из окна и о будущем… нашем. Кто тот человек?..
Микки осторожно передвинул ладонь по сидению, чтобы быть чуть ближе, чтобы просто удостовериться – коснулся мизинцем бедра парня, сам вновь отвернулся к окну.
Много машин, клубы выхлопного газа и пропахший бензином салон такси. Все это вызывало у Джоуи желание поскорее закончить с заданием, чтобы покинуть этот город. На автомате в карман пальто, доставая пачку жвачки. Мята на языке чуть-чуть отбила запах горючего.
Прикосновение к бедру. Едва заметное, но значимое. Джоуи посмотрел на Микки и, не поймав его взгляд, решил поймать за кисть. Переплел пальцы, согревая озябшую руку, и тоже отвернулся к окну.
И заметил, что что-то не так.
Вокруг автомобили. Желтые такси, лексусы, джипы. Сигналили. Обрамляли, замыкали.
Остановились.
- Пробка? – поинтересовался у Микки, непроизвольно сжав его руку в своей ладони чуть сильнее. В животе неприятно сдавило внутренности.
Этот вопрос вывел Микки из полузабытья, в котором он пребывал. С того момента, как рука Джоуи коснулась его, стало уже как-то все равно, сколько эта поездка продлится. Но на это явно было не наплевать его спутнику. Поэтому Микки приподнялся на сиденье, глянул поверх плеча водителя.
- Фак, гребаные дачники!
Ну да. Вечер воскресенья. Можно расслабиться и получать удовольствие. Микки откинулся на сиденье и повернул голову к Джоуи. Что-то не так. Неуловимое… Дыхание и пальцы, переплетенные с его – чуть дрожащие, готовые вот-вот стиснуть до боли. Микки опустил взгляд на их руки, потом вновь посмотрел на парня.
- Хочешь... спустимся в метро? Так должно быть быстрее.
- Было бы неплохо, - выдавил Джоуи, стараясь выровнять дыхание.
Главное, не сорваться.
Заметив, что сильно сжал пальцы, он отпустил руку Микки и, вылез из автомобиля.
Движения не было никакого, поэтому беспрепятственно достал из багажника сумку и пошел за мальчишкой мимо сигналящих машин. В ста метрах от места их остановки был спуск в метро.
«Лишь бы не было слишком тесно...» - с надеждой.
- Ехать долго? – спросил Джоуи, ступая вниз.
Понадеявшись, что в воскресенье народу будет не слишком много, мальчишка прикинул путь:
- Около получаса.
Микки не нравилось, как вел себя Джоуи. Будет совсем плохо, если их остановит патруль. Пальцы покалывало от возбуждения и чувства опасности.
- Детка, не хмурься. Сделай вид, что у нас просто свидание, - Микки схватил парня за руку и потянул за собой в людской водоворот.
Какое, к черту, свидание?
Люди толкались, пихались, что-то грубо говорили, явно не слишком цензурное. Джоуи это раздражало до желания вытащить пистолет и пристрелить кого-нибудь одного, чтобы все остальные расступились. Но Микки, похоже, это совсем не волновало. Словно он каждый день только и делал, что пробирался вперед сквозь толпу, таща за собой Джоуи.
Так же, держась за руки, они, ведомые в основном массой людей, оказались в вагоне метро, тесно прижатые к противоположным дверям. Джоуи сглотнул и переместился, вставая прямо перед Микки и упираясь руками в твердое стекло дверей по обе стороны от плеч мальчишки.
- Свидание так свидание, - все же согласился парень, когда их прижало друг к другу. – Детка, тебе нравится оружие?
Этот вопрос утонул в стуке закрывающихся дверей. Микки поднял взгляд на Джоуи. Чувство защищенности. Никогда ни с кем прежде такого не было. Там, за ними, давка и шум, а Микки видел перед собой только Джоуи.
Улыбнулся, протянул руку и коснулся щеки. Тепло. Подался вперед, уткнулся в шею.
- Ты - оружие. Другого не знаю. Что ты чувствуешь, когда твой палец на курке?
Джоуи вдохнул и с улыбкой выдохнул, положив руку на затылок Микки. Тихо ответил, касаясь губами уха мальчика:
- Ощущение... такое, словно ты гладишь дикого зверя. У него клыки, когти и сила, но он красив настолько, что не прикоснуться невозможно... Понимаешь?
Кто-то за спиной толкнулся, пробираясь к выходу, и на несколько секунд киллера сильно прижало к Микки. Парень ругнулся и выдохнул:
- Ненавижу Россию...
Микки, улыбнувшись, выставил руку, скользнул по ребрам Джоуи. Запах. Снова. Горьковатый, теплый, аж голова закружилась и губы заныли. Мальчик облизнулся, опустил голову:
- Понимаю, - это то чувство, которое он испытывал рядом с Джоуи. Желание и страх. Дух захватывало. Провел кончиками пальцев по груди парня. – Как будто на краю крыши стоишь, да?
- Да, - Джоуи тоже облизнул губы, глядя в глаза мальчика. – Но иногда кажется, что умеешь летать.
Опустил руку на уровень бедер Микки и, погладив, поднял выше, забираясь под куртку и касаясь теплой мягкой кожи, желанного тела... В таком месте, где много людей, не сразу становится видно, если что-то происходит. И сейчас на них вряд ли кто-то обратил бы внимание, даже если бы они поцеловались.
Джоуи закусил губу и сжал бок мальчишки пальцами... сильнее, чем было нужно.
Немного больно. Совсем чуть-чуть. Микки ни за что бы не признался, но ему даже нравилось это. Принадлежать. Твой.
Какой-то офисный трудяга, судя по виду, прижавшийся к поручню слева, пялился на них, старательно делая вид, что читает. Микки фыркнул, съехал по двери чуть ниже, протолкнул колено между ног Джоуи, потерся.
- Я хочу тебя, детка, - по-русски и достаточно громко.
Мальчишка явно хотел привлечь внимание. Джоуи было плевать. Плевать даже на то, что на них уже явно кто-то смотрел. Толкнул Микки, впечатывая в двери, и прижался бедрами вплотную. Под куртку – двумя руками. Одной - вверх по ребрам, другой – вниз, под пояс узких джинсов. Губами к губам, не целуя, только улавливая частое дыхание.
- Похоже, им нравится... – на выдохе, почти неслышно, улыбаясь.
Микки вздрогнул, вцепился в рукав пальто Джоуи. Кожа покрылась зябкими мурашками. Мальчишка приподнялся, коснулся губами шеи Джоуи, втянул кожу.
- Мы выходим, - шепотом. - И мне не нравятся те два гопника, которые на нас глазеют.
Парень проследил взглядом и увидел двух отморозков лет двадцати. Кепочки, четки и взгляд самого настоящего всезнающего быдла. Джоуи усмехнулся, вспомнив, что делали в армии с такими новобранцами. Ломали прямо на глазах. Потому что кроме слов за ними ничего не стояло.
Эти ребята вышли вместе с Микки и Джоуи на Театральной, проследовали за ними по переходу на Охотный ряд и сели в один вагон. Не отставали. Как по веревочке. Надо отдать им должное – так откровенно за Джоуи еще не следили. Если бы город был известен вдоль и поперек, можно было бы завести их в безлюдный переулок и всадить по пуле в лоб. Без каких-либо нежелательных последствий.
Они не подошли в метро, где были камеры наблюдения. Но прицепились на выходе. И сами предложили пройтись с ними до дворов.
Когда они только сошли с аллеи в переулок, Микки быстро огляделся по сторонам. Пустой темный двор, желтые пятна горящих окон. Люди готовились к трудовой неделе. Людям похуй, что в ста метрах от их уютной норки порешат двух … да по большому счету, просто неудачников, которые решили проучить двух педиков, а нарвались…
Джоуи равнодушно слушал иностранную речь, больше уделяя внимание движениям парней. Возможно, даже хорошо, что он не понимал весь тот поток пьяной пафосной речи, что ублюдки выдали «для затравки». И когда один направился мимо него к Микки, то киллер без разговоров врезал отморозку локтем по физиономии. Раздался хруст косточек, и тот со стоном схватил за покалеченную часть лица. Нос сломан. Второй удачно съездил Джоуи по лицу, рассек бровь и тут же получил кулаком в солнечное сплетение.
Микки равнодушно постукивал носком ботинка по стенке гаража, за которыми они остановились.
Эта драка не вызывала даже интереса, но киллеру нужно было выпустить пар, поэтому он с удовольствием пнул тяжелым ботинком в челюсть одного, облизнувшись от вида крови, и, усмехнувшись, приложил лбом о свое колено другого. Глядя на то, как гопники пытаются подняться с земли, размазывая грязь и кровь по своим лицам, Джоуи поморщился и огляделся по сторонам.
Избавиться от этих двух нежелательных свидетелей было необходимо.
- Детка, - он позвал Микки, не оборачиваясь и следя за тем, чтобы избитые ребята не уползли слишком далеко, - пострелять не хочешь? – уже доставал из сумки пистолет и трубочку глушителя к нему.
Мальчишка усмехнулся.
- Я не умею. Если промажу – будет негуманно, да?
До того, как Джоуи вытащил оружие, можно было бы просто уйти. И вряд ли парни, придя в себя и протрезвев, отправились бы жаловаться. Обычная драка. Но Джоуи было мало?
Микки поднял взгляд на парня. Ему это… доставляет удовольствие? Лицо спокойное, только губы сжаты, и темная смазанная дорожка крови. Микки попытался вспомнить, есть ли дома аптечка. Сунул руки в карманы, зябко поежился и вновь опустил взгляд к земле. Какая же грязища! Переступил, выбираясь на чистый островок снега.
- Если гуманность – это человеколюбие, то я не знаю, к чему ты это сказал, - усмехнулся Джоуи и направил пистолет на ублюдка со сломанным носом.
Тот даже сообразить не успел. Пуля прошила череп с четким тихим звуком. Тело пару раз дернулось и замерло. То же самое произошло с другим, с той лишь разницей, что он хотел, видимо, покаяться и уйти своей дорогой.
Выплюнув жвачку, открутил глушитель и сунул пистолет за пояс джинсов.
- Пойдем, - кивнул, глянув на Микки и запахнув пальто.
- Да… - голос отказал. Ногти впились в ладони.
Два хлопка. Не больше пяти секунд, которые Микки упорно смотрел себе под ноги. Я не боюсь... Не боюсь – по слову на тяжелый глухой удар сердца. Поднял глаза. Спазм сжал желудок, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Медленно вдохнуть… Запах крови. Только хуже. Ноги отказываются шевелиться. Так близко… и так просто.
Тебе не обязательно было делать это…
Но Микки не скажет этого. Шевелись, придурок! Двигайся, двигайся-двигайся…
- Здесь недалеко, - рукой указать направление не рискнул – оледеневшие пальцы царапали подкладку кармана. Шаг... Еще один. Под фонарь – в круг тусклого света и дальше. Домой.
Джоуи шел рядом, глядя то под ноги, то на Микки. Мальчишка побледнел, и вряд ли ему понравилось... увиденное. Открылись еще чуть-чуть, показывая то, что вряд ли бы желали увидеть. Но чего тогда ожидали?
Приживались друг к другу, как чужая кожа к телу.
Джоуи вытащил сигарету и закурил.
- Ты как? Нормально? – все же спросил.
- Все отлично.
Февральский ветер отрезвил, выветрил тошнотворный запах крови. Микки было стыдно за свою слабость. Она была бы простительна слабому ребенку, который сейчас мертв… Или не настолько мертв, как хотелось бы?
Микки молчал до самого дома. Так же, не говоря ни слова, поднялся на пятый этаж, удостоверившись, что Джоуи идет за ним, открыл дверь и первым вступил в прихожую.
Квартира не стала чуть более обжитой за год, который он тут провел. Все тот же запах пыли и смерти. Микки потянулся к выключателю, вспыхнула энергосберегающая лампочка под потолком.
Не-жизнь. Вот что это был за запах. Гнетущий, неуютный, оплетал холодными лентами. Призрачный электрический свет только добавляла ощущение безжизненности.
Джоуи хмыкнул, повел плечами, поставил сумку на пыльные доски пола и снимая пальто.
- Не подскажешь, где ванная? – спросил, дотрагиваясь кончиками пальцев до кровоподтека.
Микки сдернул куртку и набросил ее на вешалку, махнул в сторону прикрытой двери в конце коридора.
- Я помогу. Сейчас принесу перекись, - заметив настороженный взгляд Джоуи, пожал плечами. – С этим-то я справлюсь, не беспокойся. Я год жил в одной квартире парнем, которого приходилось латать постоянно. Так что проходи пока.
Что-то колючее сжало грудную клетку. Джоуи отвел взгляд и, не снимая обуви, прошел по указанному пути. Пол поскрипывал под ногами. В такт этому звуку что-то проснувшееся внутри ворочалось и царапало тяжело бьющееся сердце.
Парень поморщился, включил свет... и удивленно оглядел помещение. Большая... огромная ванная комната. Сама ванна длинная. Джоуи бы без труда вытянулся во весь рост. Правда, стены обшарпанные, краска облупившаяся... потрескавшийся кафель. Отпечатки времени. В углу стояла стиральная машина. У противоположной стены – раковина, и над ней - круглое зеркало.
Зеркальная поверхность отражала бледного парня с растрепанной черной челкой. Левая бровь была рассечена, неровная полоска засохшей крови.
Будет шрам...
Джоуи хмыкнул и, включив воду, ополоснул лицо, смывая кровь. Его не покидала мысль о том, что Микки с кем-то жил... до него...
Колючки впились в сердце глубже.
Микки прошел в комнату, дернул оконную раму – чтобы хоть немного развеялся этот затхлый запах, поежился от ветра, вытянул из-под кровати обувную коробку, содержимое которой и именовалось аптечкой первой помощи, и вернулся в ванную.
Толкнул Джоуи к краю ванны, чтобы не нужно было тянуться, встал между колен. Год уличных драк, сотни ран. Так что Микки иногда казалось, что он может ассистировать в отделении травматологии. Рассеченная бровь Джоуи мелочи по сравнению с большинством из тех. Но почему-то эту Микки чувствовал как на себе. Мальчик закусил губу, приложил полотенце, потянулся, чтобы вымыть руки.
В конце концов, удалось даже улыбнуться:
- Радуйся, что не придется зашивать. Поиграем в доктора?
- Что-то тебя сегодня на игры тянет, - усмехнулся Джоуи, присев на бортик ванны и упираясь в него руками, чтобы не свалиться внутрь. Даже колени раздвинул шире, чтобы мальчишке было удобнее.
Движения четкие. Микки не мешкал. Все так, словно он целую жизнь только и делал, что залечивал раны и ссадины.
Год жизни с тем парнем научил тебя обрабатывать царапины?
Джоуи поморщился и помимо воли дернул головой, когда особенно сильно защипало. Хотя вряд ли только поэтому...
- Больно? – вырвалось испуганное, встревоженное. Микки, тут же испугавшись своей реакции, усмехнувшись, закончил. - Не кричи только. За стеной полоумная бабка. У нас с ней вечный конфликт на тему аморальности современной молодежи.
Правда, даже ее подозрения не шли дальше наркотиков и пьянок. То, чем Микки как раз-таки совсем не интересовался.
Перекись, вата – руки сами знают, что делать, Микки сосредоточенно хмурился, кусал губу, пока осторожно разглаживал пластырь. Потом опустил ладони на плечи Джоуи, склонил голову, прижался лбом к виску.
- Мне семнадцать. И в детстве у меня не было времени на игры. Я... наверное, нагоняю.
Приподняв руку, парень дотронулся до пластыря и неуверенно улыбнулся сам себе. Забота... В любой другой день обошелся бы без... без Микки. Звучало странно. Как будто не было жизни «до». Словно вся жизнь – это сгусток тепла одного единственного человека, его голос, действия, движения, глаза цвета стали и улыбки-усмешки.
- Похоже, что и я нагоняю, - погладил мальчика по голове и, сжав его волосы на затылке, притянул ближе к своему лицу. – Поцелуй меня... – шепот в сухие мягкие губы.
Ноги подогнулись. То, что он хотел спросить о тех парнях за гаражами, стало абсолютно неважно. Времени думать о других, нет. И они, и февраль, и поток безликих людей, бесконечные пробки, московская серо-лиловая зима – за порогом этой квартиры. Мы – то, что мы есть. Кто-то ошибся и мертв, кто-то выиграл. Пока.
Микки осторожно коснулся губ Джоуи, замер, задержав дыхание, прежде чем приоткрыть рот, провести кончиком языка. Выдохнул, пробежал кончиками пальцев вдоль шеи – кожа теплая, под ней ровно пульсирует артерия. Страшно. Микки не было дела до миллионов людей по ту сторону. Страшно, что однажды…
- Не смей оставлять меня одного.
Эти слова... Джоуи понял теперь, что видел тогда, в своей кухне. Взгляд – немая просьба – «будь всегда со мной».
Дыхание сбилось, пальцы разжались, и парень крепко обнял Микки, словно говоря: «не оставлю». Поцелуй... неумело чередуя нежность и силу, которые сменяли друг друга за доли секунд множество раз, Джоуи целовал его, чувствуя, что теперь они связаны если не навечно, то надолго.
- Не посмею, - тихо, но твердо. – И ты... не смей.
Слова верности. Клятва.
Микки, который последние три года существовал только для того, чтобы, когда придет время, умереть. Время пришло. Тот человек мертв. Теперь – эти слова, которые он хочет произнести, больше чем обещание быть с Джоуи. Это обещание жить.
- Да.
Так тихо. Он услышал меня за шумом льющейся воды?
Сердце колотилось оглушительно громко. Желание, такое острое, что биение крови отдавалось мягкими толчками в кончиках пальцев – необходимость прикасаться. Тогда, в первый раз, такого не было. Микки помнил – тогда тошнило от пьяного желания чего-то неизвестного, и голова плыла. Сейчас, в бесстыдном свете яркой лампы, все совершенно ясно и определенно. Но от этого, возможно, даже сильнее. В животе пустота, которая сжималась, скручивалась. Когда падаешь - такое же ощущение – спиной, в неизвестность.
Ладони забрались под свитер Джоуи, скользили вдоль позвоночника, по ребрам, пальцы гладили поясницу, лихорадочно, торопливо.
- Я сейчас упаду... - выдохнул хрипло.
Парень резко поднялся и подхватил Микки. Прижал крепко к себе, чтобы не уронить, ощущая приятную тяжесть на руках. И сладко сжалось сердце...
Ступал аккуратно. Из ванной - в спальню. Открытая форточка. Морозный воздух тут же обжег горячую кожу. Опустил Микки на кровать и захлопнул окно, так что стекла задребезжали. И принялся целовать мальчишку, нависнув сверху и упершись руками в кровать по обе стороны от его плеч.
Дыхание и стоны смешивались...
Руки скользили по юношескому телу, сжимая так, что обязательно будут синяки, лаская до мурашек, стягивали одежду.
Было хорошо... И дальше точно могло стать еще лучше.
Джоуи лизнул твердый маленький сосок, поцеловал рядом и скользнул ниже, сражаясь с ширинкой на джинсах мальчишки.
Микки приподнялся, позволяя стянуть джинсы на бедра, выгнулся, прижимаясь к Джоуи. Не остановиться. Дрожал от холода выстуженной ветром комнаты, холодными пальцами царапал кожу, задирая свитер, притягивая к себе.
Тело горело – мальчишка развел колени, потерся о бедро Джоуи. Так уверенно его раздевали, ласкали – как и нужно, чтобы мысли путались, и живот сводило от желания. И наверняка Микки не первый… Горло перехватило. Тот? Что «как отец»?
Обхватил Джоуи за шею, притянул к себе, чтобы глаз не видеть, ненавидя себя за смесь стыда и ярости сжигающую изнутри, шепнул:
- Много у тебя... таких, как я, было?
Вопросом как раскаленным прутом, выжигая нутро. И не в словах дело, а в том, как они были произнесены.
Джоуи тяжело дышал мальчишке в шею, не двигаясь. И все же ответил:
- Таких, как ты... ни одного, - языком по кромке уха, аккуратно прикусить.
Потому что никогда он не чувствовал себя настолько живым, как было с Микки. Никто не мог пробить стену и подарить ему жизнь... Только Микки.
Особенный. Никогда ни для кого Микки не был особенным. Поэтому от слов - ощущение вдруг обрушившейся весны: желание улыбаться, обостренное до предела восприятие этого мира – запахи, воздух, касающийся кожи. Взахлеб. Пальцы Микки скользнули по длинным прядкам Джоуи, потянули к себе. Быстрые поцелуи – от виска к краю губ. Там замереть.
И все же…
Мальчишка не знал, нашел бы он в себе силы ответить, если бы ему задали такой вопрос, но сам не мог не спросить:
- Ты знаешь, о чем я... о сексе, - и после паузы. – Это мой вопрос, - напоминая сегодняшнюю игру.
Губы мальчишки близко, совсем чуть-чуть до поцелуя, но вряд ли он успокоится и забудет об этом. В памяти как назло промелькнули все те шлюхи, с которыми он спал, лишь бы только избавиться от сексуального голода. И годы, проведенные в интернате с постоянно желающими трахаться старшиками.
Не слишком приятные воспоминания...
- С двенадцати лет я начал спать с парнями, - ровным тихим голосом, глядя в глаза. – После – с девушками, большинство из которых были проститутками. Так что сейчас я не сосчитаю, сколько у меня было таких... – «...как ты». – Доволен ответом? - усмешка и поцелуй в губы, болезненный укус за нижнюю.
И вниз по шее, хрупким выступающим ключицам...
Дурак, ты ожидал чего-то другого? Желудок Микки скрутило спазмом. Это... хуже, гораздо хуже того, что он почувствовал во дворе. Скинул руки Джоуи, сел, прижавшись лбом к металлической перекладине кровати. Словно душило что-то – не вздохнуть, царапнул горло, пытаясь глотнуть воздуха. Ребенок… Глупый ребенок…
- Ответ… принят… - беззвучно.
Микки натянул джинсы, полез в карман – пачка пустая.
- Не хочешь сходить поужинать, детка?
Ничего не случилось.
Джоуи просто поднялся с кровати и отошел к окну. Когда от правды выворачивает наизнанку – это больно. Возможно, Микки чувствовал то, что ощутил на себе он сам. Тогда...
Он мотнул головой и похлопал по карманам джинсов. Сигареты в пальто, точно.
- Хочу, - согласился.
Губы не слушались. Хотелось молчать. Для Джоуи - привычное дело.
- Отлично. На углу есть приличное местечко… для вечно голодных. Я там иногда обедал, прежде чем уехать на наше задание.
Микки болтал без остановки, пока натягивал куртку и воевал с ботинками. Только чтобы сгладить неловкость, чтобы Джоуи ничего не заметил. Он свободен... Микки не имеет права требовать от него чего-то.
Хлопнула дверь подъезда, холодный ветер прошелся по разгоряченной коже, хлестнул по лицу. Микки поежился, сунул руки в карманы. Без перчаток холодно.
Джоуи так и не произнес ни слова. Это и выражение равнодушной сосредоточенности, что ли, пугали мальчика. Поэтому он, как всегда делал с другими раньше, улыбнулся, как будто ничего не произошло, затараторил, наплевав, что слова застревали в горле:
- Я здесь часто бывал в детстве. Ну, как часто? Между поездками. Здесь красиво. Сейчас не очень, конечно. Весной. Весной здорово. Вот там дальше каток, - махнул рукой. – Я даже катался. Сейчас может быть тоже смог бы. Не знаю, - пожал плечами.
Он говорил и говорил. Казалось, никогда не замолчит. Джоуи слушал внимательно, хотя делал вид, что думает о другом. И ничего не отвечал. Шел рядом, курил и смотрел вперед, на улицы города.
Через пару минут они уже были внутри кафе и усаживались за самый дальний столик. Тут же подбежал официант и, дежурно улыбаясь, подал меню. Джоуи глянул на него, тот как-то побледнел и, не стирая улыбки, ретировался. Парень протянул папочку Микки, мол, выбирай.
- Что бы ты без меня делал, – мальчишка пробежал глазами по строчкам, чувствуя себя безумно важным. И совершенно серьезно добавил. – Хорошо, что я у тебя есть, да?
Покраснел, уткнулся в меню и быстро перевел тему:
- Что ты будешь пить?
- Хорошо. Пиво, - Джоуи ответил сразу на оба вопроса и вытащил из кармана пачку сигарет. – Угощайся, - достал себе цилиндрик и закурил, поставив на середину столика пепельницу.
Ну вот. Даже получилось выдавить из себя хоть что-то членораздельное.
Микки кивнул, продиктовал заказ подошедшему официанту и только потом закурил.
- Что дальше? С твоей работой, я имею в виду.
Со стороны казалось, что они… кто-то вроде приятелей, заглянувших в воскресенье вечером поужинать. Таких полно в зале, если оглядеться.
- Ты можешь сказать, что тебе нужно. Чем я могу помочь? Машина, какие-нибудь там пропуска… - пожал плечами. – Такие вещи не проблема. Я этим занимался.
Джоуи равнодушно посмотрел на Микки чуть посветлевшими глазами.
- Нужна машина, - кивнул, выдыхая дым. – И еще тот, кто хорошо знает город. Наверно, это будешь ты. Да, хорошо, что ты у меня есть, - усмехнулся и отвел взгляд, откинувшись на спинку стула.
Что-то не отпускало. Цеплялось изо всех сил, не собираясь исчезать.
- Что за парень, с которым ты жил целый год? – вопрос слетел с языка почти самостоятельно. Нечто в груди как будто ухмыльнулось и расправило иглы, заставив парня глубоко вздохнуть и сжать челюсти.
Ревность? Теперь понятно, что ты из себя представляешь.
- Это мой вопрос, - повторил слова мальчишки, снова посмотрев на него. И не дай... И пусть только попробует не ответить.
Замолчать на полуслове – сбиться с мысли. Это не тот вопрос, на который Микки хотел бы отвечать. Но одного взгляда на Джоуи было достаточно, чтобы понять, ему важно услышать ответ. Раз так... Значит, стоит научиться говорить.
Микки подождал, пока официант поставит перед ними тарелки и стаканы с пивом и колой, а потом попытался втиснуть год сумбурной жизни в пару фраз:
- Мне было пятнадцать. Мы познакомились в клубе на Ибице. Это был один из тех клубов, куда пускают по рекомендации, все остальное – твой возраст, кто ты и где твои родители – наплевать. Этот человек – первый, с кем мне хотелось заговорить после… Странно, потому что, в общем-то, меня никогда ни о чем не спрашивал и вряд ли интересовался тем, что я говорю. Он предложил поехать с ним. Я поехал. Мне просто нужно было убить время. Он дрался на улицах, я стоял рядом и ждал. Когда все заканчивалось мы возвращались домой, и я помогал ему с царапинами. Вечерами пили виски, пиво или чай, ложились спать и молчали-молчали-молчали. Спустя год я уехал.
Микки вопросительно посмотрел на Джоуи.
- Или ты хотел знать что-то другое?
Джоуи задумчиво тушил окурок в пепельнице, переваривая все то, что сказал ему мальчишка. Судя по ответу, секса у них не было, но нужно уточнить... обязательно нужно. Потому что ревность уже начинала урчать, предчувствуя всплеск эмоций. Джоуи сглотнул и тихо:
- Ты спал с ним?
Вопрос как вопрос. А в животе скрутился болезненный узел, готовый разорваться к чертовой матери, если прозвучит утвердительный ответ. Страшно, но необходимо смотреть на лицо Микки... Киллер даже не хотел знать, что тот увидит в его глазах. Да соберись ты!
Микки удивленно смотрел на Джоуи – взгляд тот же, что и перед тем, как он выстрелил. Равнодушный немигающий – дикой кошки, готовой к прыжку.
- Нет… - ответ тихий, не опуская головы.
Больно? Так же, как мне часом раньше?
Неужели только так и будет всегда – словно они наносили друг другу тонкие надрезы на коже, вскрывали – до нервов.
- Было не с ним. Один раз. Только вряд ли, наверное, это можно назвать «спать с кем-то», - пожал плечами. Холод и явственно, до тошноты – аромат лимонного освежителя, переплетающегося с запахами кожи салона автомобиля и секса. Микки яростно ткнул сигарету в пепельницу, поднялся:
- Я сейчас.
Джоуи проследил взглядом за мальчишкой, чувствуя, как постепенно расслабляются мышцы, и исчезает тугой узел. Можно было даже вздохнуть полной грудью.
Он посмотрел на стол. Есть не хотелось.
Был другой голод.
Отодвинул стул и прошел до двери туалета, где скрылся Микки. Решительно открыл дверь, ступая внутрь, и увидел его около раковины.
- Я уже успел соскучиться, - быстро на выдохе, пока приближался к мальчишке, а потом – сильные объятья и грубый поцелуй в податливые губы. Руками под одежду, за пояс, дергая вверх и сажая на столик. - Детка... – ладонью по спине, другой - поверх футболки, по груди... сжимая шею длинными пальцами.
И плевать, если кто-то зайдет. Хотя... это даже интересно.
Микки вздрогнул. Только что он плескал в лицо ледяной водой, чтобы избавиться от дрожи, от тошнотворного запаха, а миг спустя его прижали к себе – и ничего не осталось от тех дней, только острое возбуждение и запах Джоуи, в котором можно было утонуть с головой. Жажда – пугающая по своей силе, перекрывающая все остальное. Микки откинул голову назад, позволяя пальцам гладит горло, пугаясь того, как бешено бьется пульс под прикосновениями Джоуи. Обнял коленями бедра парня, притягивая к себе.
- Ты… ревнуешь… - на выдохе, торжествуя.
Мой. Мой-мой-мой…
Потерся носом о ключицы, прошелся языком вдоль шеи, прихватил кожу, оставляя мгновенно налившиеся кровью следы.
- Мой…
Джоуи что-то прорычал, возбуждаясь сильнее, чувствуя мурашки от поцелуев Микки и от его слов.
- Твой... – потянуть мальчишку за волосы и впиться в губы с тихим стоном.
Прижался бедрами, уже с желанием опрокинуть его на стол и трахнуть прямо здесь. Но тут дверь открылась, и в туалет вошел кто-то из посетителей.
Какой-то парень замер на пороге, шокировано глядя на то, как Джоуи бесцеремонно лапал Микки. И казалось, что вообще никогда не придет в себя от увиденной картины. Киллер нехотя выпустил мальчишку из своих рук и отошел на шаг с желанием если не пристрелить, то заставить этого урода сожрать кусок мыла, что лежал на столике.
Микки моргнул, фокусируясь на вошедшем, посмотрел на Джоуи, во взгляде которого была явная жажда крови, и, выдавив улыбку, соскользнул на пол.
- Эээ… все… - и к застывшему столбом парню. – Что-то как будто… в глаз попало.
Не выдержав, фыркнул, схватил Джоуи за руку и потянул к дверям.
- Ужин, детка. Я голодный.
За столиком улыбался и торопливо уничтожал содержимое тарелки, время от времени поглядывая на Джоуи. А когда они, наконец, вышли из кафе, не выдержал, коснулся кончиками пальцев ладони спутника, глянул искоса и снова смущенно отвернулся.
Парень схватил его за руку, сжимая холодные пальцы в своей теплой ладони.
На улице заметно потемнело, загорелись фонари и яркие вывески и витрины магазинов. Слышались лай собак, голоса людей и шелест шин по асфальту. А казалось, что они одни. Что нет больше никого, кроме них двоих. Словно окунулись под воду, где всё окружающее теряет свое значение и есть только гулкие отзвуки мира.
Темный подъезд дома, звуки шагов по лестнице.
И Джоуи без предупреждения прижал Микки спиной к облупленной стене, целуя до боли в губах и до дрожи в пальцах. И этого чертовски мало...
Голова Микки откинулась назад, от неожиданности мальчишка прикусил губу Джоуи, поморщился от боли в затылке, простонал от накрывшей жаркой душной волны возбуждения. Пальцы развели полы пальто Джоуи, потянули ремень из петель, Микки осторожно кончиком языка коснулся ранки на нижней губе, принялся зализывать.
Запахи пыли и сгоревшей рыбы, тусклый свет одинокой лампочки под потолком, где-то далеко-далеко шум телевизора, ежевечерний концерт за дверью напротив – скандалят, потом трахаются – сколько Микки себя помнил. Жизнь?.. Это?
- Хочу тебя… так, что больно…
- Знаю... – хрипло ответил Джоуи.
Облизнул губы, почувствовав солоновато-металлический привкус крови, и снова поцеловал его, плотнее притискивая к стене. Расстегнул куртку, забрался под одежду холодными после улицы руками, ощущая обжигающее тепло мальчишеского тела ладонями и подушечками пальцев.
Уловимая дрожь - пульсация жизни. И это настолько близко, что голова слегка кружилась.
Коленом между ног Микки, позволяя тереться пахом о бедро.
Щелчок ключа, сухой, короткий, показался оглушительно громким. Сердце Микки подпрыгнуло и испуганно заколотилось, он инстинктивно прижался к Джоуи, вцепился ему в рукав.
Дверь приоткрылась ровно на длину цепочки. Мать твою… Соседка. Микки сквозь зубы выматерился.
В темноте не было видно, но отлично представилось, как подслеповатыми глазами она подозрительно вглядывалась в полумрак. Ощущение, что ниже она держала нацеленными на них дробовик.
- Кто здесь?
Блядь… Гениальный вопрос.
Джоуи обернулся, услышав старческий хриплый голос. Ну почему им всегда кто-то мешает? За что?!
- Скажи, чтоб не доебывалась до нас и шла спать, - киллер не сдвинулся с места, снова целуя Микки, но уже в шею. А то, что между лопаток от пристального взгляда свербело – пустяки. Лучше уж так, чем совсем ничего...
Если бы все было так просто. Микки отлично помнил, как бабка притащилась вместе с участковым знакомиться, когда он только переехал сюда.
Вздохнул, мотнул головой:
- Она вызовет милицию, - тихо, для Джоуи.
Микки скользнул в круг света от тусклой лампы.
- Это я. Вернулся с каникул.
Щель стала шире, теперь можно было увидеть настороженную мордочку Фрекен Бок. Микки фыркнул и подумал, что обязательно нужно показать этот мульт Джоуи.
- С кем? – допрос не прекратился.
- С другом. Мы… эээ… ключи искали.
Микки, правда, залез в карман и выдернул связку, помахал ею перед носом соседки, прежде чем заняться дверью.
Джоуи сплюнул на пол лестничной клетки и ударил кулаком по стене, слегка содрав кожу на костяшках о шероховатую поверхность. Ему уже надоели эти гребаные обстоятельства, из-за которых он не мог обнять Микки, поцеловать, стянуть к чертовой матери его штаны и трахнуть прямо в этом подъезде! К нему тянуло с невероятной силой... а мальчишка только распалял.
И еще эта старуха.
- Можно, я ее застрелю? – как бы между делом спросил Джоуи, хотя внутри все клокотало от злости.
Микки дернулся, испуганно глянул на спутника. Слишком ярко… Мгновенно - приступ тошноты – грязный снег и темные, как расплескавшиеся чернила, пятна. Схватил Джоуи за руку и потянул в темноту квартиры. Еще до того, как Фрекен Бок
начала читать лекцию о бережном отношении к их общему дому.
- Мама передавала вам привет.
Превентивная мера. По легенде Микки мама – очень занятой человек и постоянно в разъездах. По сути, даже не ложь.
Когда дверь, квартиры, наконец, захлопнулась, Микки поднял взгляд на Джоуи.
- Так просто, да? За то, что тебе не дали трахнуться? Или просто потому, что у тебя плохое настроение, как тогда…
- Плохое настроение? – парень приподнял левую бровь.
И тут же понял, что имел в виду мальчишка. Тогда... когда Джоуи убил двух отморозков. Всего лишь.
Настолько врезалось в память?
- Детка, я хочу тебя. И мне нужен только ты. Я готов убить любого, кто посмеет помешать мне или встать между нами.
Все это он говорил тихо чуть хрипловатым от постоянного курения голосом, делая шаг за шагом по направлению к Микки.
- Если это будет очередной пьяный уёбок, - продолжал киллер, – он труп. Если это будет какой-то малолетний придурок – он труп. Если это будет старуха, стоящая одной ногой в могиле – она окажется в этой могиле обеими ногами.
Рукой вперед, впечатывая ее ладонью в стену над плечом мальчика. Склонился - лицом к лицу – глядя прямо в серые глаза, словно цепляясь невидимыми когтями, не позволяя отвернуться. Сердце колотилось, мышцы были напряжены.
- Мне... – Джоуи выдохнул. – Ты мой Микки.
И от этого чувства собственности весь мой мир крутится вокруг тебя...
Слова вошли острыми иглами, застряли под кожей, одновременно раня и заставляя чувствовать себя живым. Микки тяжело облокотился о стену спиной.
Не так…
- Те парни не стояли между нами... Не настолько.
Холодные пальцы Микки накрыли свою, нервно дернули шнурки, в три витка обмотанные вокруг левого запястья.
- Это была просто твоя злость. По-другому ты не умеешь.
Шаг. Чтобы обойти Джоуи, вырваться из темной прихожей, вздохнуть, сглотнуть ком в горле.
И тут же оказаться прижатым за горло к стене. Сильные пальцы давили на шею мальчика, чуть приподнимая, заставляя встать на цыпочки.
Джоуи спокойно смотрел на Микки, чувствуя дикий пульс... и не понимал, почему не может сжать руку сильнее и сломать эту хрупкую шею, чтобы избавиться от зависимости, чтобы покончить со всей этой рвущей на клочки, а потом собирающей заново жизнью другого человека.
- Не тебе говорить мне, что и как я умею, - все так же спокойно.
Больно. Слезы выступили, хотелось сорвать с горла то, что мешает дышать, глотать сухой, пыльный воздух. Совсем не похоже на то ощущение – три года назад. Когда он лежал в ванне и просто вслушивался в биение своего засыпающего навсегда сердца... Сейчас было неспокойно. Сейчас казалось необходимым сопротивляться. Жить.
Что изменилось?
Рука взметнувшись, легла поверх ладони Джоуи, но не останавливала. Микки чуть откинулся назад, сморгнул слезы.
- Все, что… хочешь, - едва слышно.
Мы здесь одни. Тебя никто не найдет.
- Твое… право.
Джоуи разжал руку, отпуская, позволяя вдохнуть и захлебнуться воздухом. Как будто отравляющий газ забрался в легкие.
- Мое право, - повторил, смотря на мальчишку, что пытался отдышаться.
Внутри Джоуи все вывернулось наизнанку, оголяя болевые окончания и чуткие нервы, показывая исполосованную душу. И пахнуло морозным холодом осознания...
Дальше - без слов.
Взгляд – безразлично-спокойный.
Входную дверь - на себя.
В прохладный подъезд.
- Не жди меня, - ровно, без эмоций.
По лестнице – вниз.
Мне нужно подумать.

@темы: Fuck_me, original

---

Трахни меня/original/nc-17

Глава_2

Между ними секунду назад было жарко,
А теперь между ними лежат снега Килиманджаро!
Би-2 & Сплин

Лондон. Февраль, 21. Квартира Джоуи.

Микки проснулся счастливым. Это было странно. Забытое острое ощущение, растекающееся по всему телу – словно солнечный свет расплавили и влили в артерии. Никаких снов. Ни разу за ночь не просыпался.
Прислушался. Где-то далеко шуршали шины по асфальту, и как будто у кого-то из соседей работал телевизор. Город оживал.
Микки зевнул и открыл глаза. Темно. Свет пробивался сквозь шторы – редкий, голубоватый – дрожащий, словно лазерные лучи. Мальчишка улыбнулся и повернул голову. За ночь, кажется, они с Джоуи забыли, что собирались как можно меньше соприкасаться друг с другом. По крайней мере, то, как его прижимали к себе, скорее было свидетельством уверенного бескомпромиссного «мое», и Микки понял, что именно это ощущение принадлежности было причиной бьющего через край счастья.
Теперь я твой…
Не вслух. Пока. Но и про себя уже звучало успокаивающе. Словно это утверждение стало незыблемым законом мира.
Микки несколько минут пялился на лицо Джоуи. Во сне оно казалось другим… мягче, что ли? Гладкая кожа и темные ресницы и брови. Хотелось потянуться и поцеловать – лоб, щеки, тонкую линию губ. Микки, тихонько хмыкнув, заставил себя выползти из-под одеяла. Лучше встать и одеться до пробуждения Джоуи. Им нужно успеть на самолет.
Ощущение нежности и тепла рядом с собой. Для Джоуи очень сладко и непривычно.
Он с неудовольствием почувствовал, что теплый комок намеревался куда-то удалиться из его объятий. Не открывая глаз, сцапал Микки за бока обеими руками и снова прижал к себе. Мягко... И не хотелось вылезать из постели еще несколько часов.
Сонное дыхание в растрепанные русые волосы мальчишки. Они пахли ванилью... или чем-то похожим на ваниль.
- Куда собрался?.. – хрипло спросонья, чуть-чуть приподняв веки.
Ммм… Теперь точно не… Микки решил не додумывать, а просто повернулся, ткнулся губами в шею Джоуи, пробежал пальцами по груди, вдоль ребер – вниз, к животу, закинул ногу ему на бедра, притиснувшись вплотную… Фак! Словно и не было ничего несколько часов назад, и тело жадно требовало еще. Впрочем, просыпаться со стояком нормально для семнадцатилетнего парня, да? Микки надеялся, что Джоуи это знакомо. И все же, покраснев, чуть отстранился
- У нас самолет. Мне хотелось бы еще успеть поесть, - и, усмехнувшись, сладким-сладким голосом добавил. – Что ты будешь на завтрак, детка?
- Тебя буду на завтрак... – просто ответил киллер, почувствовав мурашки от поцелуя и пальцев Микки.
Непроизвольно втянул живот от легкой щекотки и сжал ладонями ягодицы мальчишки, притягивая до невозможности близко. Хотелось повторения вчерашнего вечера перед сном... Джоуи выдохнул сквозь зубы.
- Что-нибудь съедобное, - ответил не так хрипло, слегка укусив Микки за плечо. И заметил лилово-красное пятнышко... Внутренности в животе неприятно перевернулись.
«В душе... вчера... - воспоминания ударили в голову, вызвав легкое головокружение. – Наверняка ему больно», - заботливо провел языком по месту укуса, по теплой коже.
Возбуждение чуть-чуть поутихло, но от него все же нужно было избавиться. Джоуи отпустил мальчика и сел на кровати, свесив ноги.
Раннее утро. Часов шесть. В городе тумана не сразу становилось ясно на глаз, сколько времени. Но всегда появлялось желание выйти на балкон полураздетым, чтобы мелкие капельки оседали на коже, вызывая мурашки.
- Пока что мы не опаздываем, - задумчиво сказал Джоуи и поднялся с постели. Потянулся, пару раз повернулся торсом влево и вправо, суставы хрустнули, тело взбодрилось.
Микки старательно игнорировал и свои мысли о вчерашнем, и возбуждение, и почти обнаженного Джоуи, рассекающего по комнате. Взъерошенный. Теплый. Светлое пятно в предрассветном сумраке. Хмурый, но мальчику уже известно, что это не свидетельство недовольства и не угроза, скорее признак сосредоточенности. Фрагменты, кусочки – черные значки-буквы, которые нужно расшифровать, чтобы узнать какой он, Джоуи. Найти ответ вдруг представилось Микки очень важным. Хотя пока он наверняка был уверен только в одном - с ним спокойно-неспокойно.
Заставив себя отвернуться, Микки натянул джинсы и пошлепал на кухню. Что-нибудь съедобное – это хорошо. Живот согласно отозвался. Ненасытный семнадцатилетний организм требовал жрать, и это приглушало даже мучительное желание плюнуть на билеты и прокрасться в ванную, где, судя по звукам, плескался Джоуи. Воображение мстительно нарисовало яркую картинку.
Фак! Микки яростно дернул дверцы шкафчиков. Растворимый кофе и… и все…– растерянно отметил про себя мальчик. Брови поползли вверх.
Микки четко спланировал убийство человека, которого ненавидел больше всего на свете, но сейчас потерянно стоял посреди пустой кухни.
Облегченно вздохнул, только заметив тостер.
Выйдя из душа, Джоуи прошел в спальню. Вытер волосы полотенцем и с яростью откинул его на кровать. Успокаивать желание руками – это выше его сил. Как наедаться только одним ароматом еды. И желание становится только сильнее.
Он отмахнулся от навязчивых мыслей и надел джинсы и кофту. Тут же закатал рукава и направился в кухню. Раз уж мальчишка вызвался приготовить завтрак, то пусть будет добр, предоставить его перед их отправлением в аэропорт.
- Как успехи? – без особого интереса спросил Джоуи, проведя пальцами по позвоночнику Микки снизу вверх, и отошел к окну, выудив из шкафчика пачку сигарет.
Ему всегда хотелось курить. А уж на голодный желудок – тем более.
Распахнул форточку, впустив в помещение холодный утренний воздух, и закурил, мельком поглядывая на мальца.
- У тебя нет даже клубничного джема!
Звучало как обвинение в поражении при Цусиме, не меньше. Микки с укоризной смотрел на Джоуи, когда ставил перед ним тарелку с тостами. Конечно, чуть более подпекшиеся, чем нужно. Совсем слегка. Этот промах удачно камуфлировало желтое солнышко растекшегося масла. Но на всякий случай мальчишка завершил картину идеального семейного завтрака взглядом – заржешь, получишь это масло в…
Странное волнение. Из-за необходимости понравиться кому-то. Микки никогда раньше не думал, что это может быть так важно. Он забрался с ногами на стул в углу, как и накануне, схватился за чайную ложечку, будто за нож.
Парень недоверчиво посмотрел на подгоревшие тосты, потом перевел взгляд на использованный тостер и - на Микки. Глаза мальчишки говорили о том, что «либо ты это съешь, либо пеняй на себя».
Выкинув недокуренную сигарету в форточку, Джоуи уселся за стол и принюхался к завтраку. Ну по запаху, вроде, вкусно... и возможно даже не опасно для здоровья, которого почти не осталось. Но чего-то не хватало...
- Мог бы кофе еще подать к столу, - буркнул киллер и аккуратно откусил от хлебца кусочек.
Ситуация вообще была странной и немного необычной. Готовили для Джоуи лишь однажды... и только лишь потому, что он лежал в лазарете. Так что эта забота со стороны мальчишки была весьма... непривычной.
- Есть можно, - прокомментировал стряпню, прожевав первый тост.
После этих слов от сердца Микки отлегло. Но вот замечание о кофе…
- Кофе? У тебя там только эта… - проглотил нелицеприятный отзыв и растерянно закончил, - в банке. Я решил, ты забыл купить зерна. И остановился на соке.
Микки осторожно пальцами подпихнул к пустому стакану Джоуи пакет и вопросительно посмотрел. Ошибся? Что-то не так?
- Я пью тот кофе, который ты, видимо, нашел, - парень указал большим пальцем в сторону шкафчика. Потом взглянул на Микки, взяв еще один тост.
Казалось, что Джоуи совсем не ел до этого утра. Он запивал хлебцы соком и чувствовал, что это почти как тогда... уже хотелось улыбнуться. Что он незамедлительно сделал, пододвинув мальчишке тарелочку с оставшимися тостами и сказав:
- Спасибо...
Получилось благодарно. По крайней мере, Джоуи так думал.
Микки старательно изобразил равнодушное спокойствие. Ничего, мол, мелочи, обращайся. Но это не избавило от неловкости.
Угловатые, острые... разве они смогут хоть как-то притереться? Сосуществовать рядом?
Растерянно выражение на лице Джоуи и тишина. Громоздкая. Неповоротливая, как ощетинившийся зверь.
Микки отковыривал от тоста маленькие кусочки и задумчиво запихивал их в рот, глотал, почти не пережевывая. Ком в горле – беспричинных, глупых, детских слез. Зачем я потащился за этим парнем? Первый раз он позволил озвучить этот вопрос, пусть и про себя.
Что они знали друг о друге? Два зверя, запертые в одной клетке: принюхиваются, жмутся к прутьям, чуть-чуть обнажая клыки. Не так. Не запертые кем-то. Это их желание – быть рядом.
Кусочек тоста царапнул горло, Микки поморщился, провел языком по нёбу и потянулся за стаканом.
- Поиграем?
Кривая усмешка. Взгляд снизу вверх.
- Давай, - сразу же согласился Джоуи. Игры он любил.
Тем более захотелось немного поднять настроение мальчишке, который как-то неожиданно расстроился. Из-за чего? Сердце непривычно ёкнуло, но появившаяся на губах Микки усмешка вернула все на круги своя. Как зимой поверхность воды покрывается тоненькой и хрупкой паутинкой льда. Все так, как нужно.
Джоуи достал из пачки еще одну сигарету. Пока просто вертел ее между пальцами, смотря на мальчика:
- Что за игра?
Воспоминание о первой встрече: тот же взгляд, от которого у Микки перехватывало дыхание. Но сейчас к этому добавилось тянущее, яростное из глубины души «Это - мое. Только мое». Откуда оно?
Микки фыркнул и потянулся через стол, выдернул из пальцев Джоуи сигарету, сунул ее в рот, прихватив губами, и потянулся за зажигалкой.
- Правила простые. Я задаю тебе вопрос. Ты на него отвечаешь, - серьезно уточнил, - честно. Если чувствуешь, что не можешь ответить – выполняешь желание. Потом твоя очередь спрашивать.
Микки, рассмеявшись, нарочито равнодушно повел плечами.
- Конечно, если трусишь, можем придумать что-нибудь другое.
Щекочет нервы. Предчувствие опасности, прогулка по краю. Любой вопрос и любое желание – у мальчишки от одной мысли об этом во рту пересохло.
Джоуи лениво поморщился, лишившись сигареты и выслушав правила. Подкурил Микки на вытянутой руке и выщелкнул себе из пачки еще один никотиновый цилиндрик.
«Значит, эта игра – простор для полета фантазии», - хмыкнул киллер, улыбнувшись. Сердце особенно сильно толкнулось в груди.
Главное, чтобы ты не струсил, детка, - подмигнул и выпустил колечко сизого дыма.
- Кто начинает? – взял с подоконника жестяную баночку из-под кофе, на треть заполненную окурками, и с легким стуком поставил ее на стол, тут же стряхнув туда пепел.
Беззаботно. На первый взгляд. И все равно когтистая лапа сомнений, неудобств не отпускала что-то внутри. Так не было с Кайлом. Тот не вызывал никаких эмоций, кроме подобия товарищества. Для них обоих это было работой. Как блестящие рельсы, соединенные шпалами – всегда рядом, но никогда не пересекались.
Ненужные воспоминания.
Микки посмотрел на Джоуи. Робкая мысль: ты действительно хочешь что-то обо мне знать? А я - о тебе? Хочу ли? Ответ на этот вопрос заставил улыбнуться. Так улыбался бы затисканный мартовский кот, если бы коты умели улыбаться.
- Обещаю говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, - тон серьезный, а глаза смеются. - Я начинаю.
Закусил губу.
- Джоуи... - первый раз, кажется, назвал по имени, и споткнулся, попробовал на вкус, отвернулся к окну. – Любишь дождь?
Легкий вопрос. Даже думать не надо. Только вот это слово...
- Мне нравится дождь, - ответил Джоуи. – Только курить под ним проблематично, - усмехнулся, глядя на лицо Микки. Острый подбородок, чуть пухлые мягкие губы, которые последнее время хотелось целовать постоянно, прямой нос, слегка розоватые скулы и выразительные глаза. Все-таки красивый мальчишка.
- Теперь моя очередь, – выдохнул дым в сторону окна, обдумывая вопрос. – Детка... Микки – это твое настоящее имя?
Прежде чем ответить, Микки долго молчал. Чтобы объяснить, нужно начать сначала: привет, я ненастоящий, от и до. И вообще, есть ли я?
Но Микки сам начал игру, и сдаваться было не в его правилах. Ну и что, если он раньше ни одной живой душе этого не рассказывал? С этим человеком можно. Единственная слабость – прежде чем ответить, слезть со стула, затушить сигарету, к которой даже не притронулся, подойти, прижаться щекой к макушке Джоуи и прошептать:
- До четырнадцати лет меня звали Мэтью. Мэтти, - мягкие прядки щекотали нос, и Микки поморщился.
- Мэтти...
Взгляд снизу вверх... Джоуи словно прикидывал, идет ли мальчишке это имя. Как примерял на него что-то, что ему шло, но было ощущение неправильности. Микки-Мэтти. Маленькие острые лезвия как бритвы. Они резали тонкую ткань уже существующей реальности, показывая проблески другой... совсем неизвестной.
- Тебе не обязательно звать меня так, - мальчишка равнодушно пожал плечами. Внутри, сжавшись от страха. Захлебнувшись кровью – словно кокон вспороли, и в нем... Три года он не слышал этого имени. А теперь, оказывается, что тот мальчик, Мэтти, не умер? Затаился. Спал под снегом. И стоило Джоуи позвать... Горло стиснуло, так больно, до слез. – Мэтти был…
Каким? Страшно.
- Беспомощным, - усмехнулся и закончил, - Мэтти мертв, детка… Мэтти мертв.
- Твой вопрос, - напомнил парень, чуть повернувшись и притянув мальчика к себе на колени, чтобы тепло было еще ближе.
Микки обхватил шею Джоуи руками, прижался щекой к скуле, слегка потерся.
Что спросить? Самое важное: почему ты позволили мне пойти за тобой? Не спросит. Потому что и ему тогда придется для себя ответить, по какой причине потащился?
- Был ли кто-то, ради кого ты хотел перестать быть один?
«...ради кого...» Сердце-предатель болезненно сжалось.
И опять эти непрошенные воспоминания. Слишком много. Казалось, что открыли шкатулку Пандоры.
Такой человек был. Давно. И он не был похож на Микки даже чуть-чуть. Потому что сам Джоуи был как Микки – семнадцатилетний паренек со своими проблемами, только менее... коммуникабельный. И уже тогда хотелось тепла, которого не хватало в детстве.
В груди дрогнуло. Его убили такие же интернатные ублюдки, что и ты. Не думай о том, что произошло с ним. Не думай...
Джоуи сглотнул и выдохнул:
- Желание.
Слово обожгло. Микки, вздрогнув, поднял взгляд. Темные глаза, взгляд сквозь – и это странное выражение, от которого дыхание перехватило. Рвалось наружу ревнивое, ядовитое: «Кто?» Кто был для тебя настолько важным, что ты сейчас одним словом дал мне над собою власть?! Пальцы сводило от желания вцепиться, ударить. У тебя есть только я! Думай только обо мне!
Стиснув коленями бедра Джоуи, Микки приподнялся, жестко обхватил подбородок, заставляя смотреть на себя. Но вместо мучительного, отравляющего вопроса, вышло насмешливое, высокомерное:
- Что если я попрошу убить? Что если мое желание будет таким? Не слишком ли высока цена?
Голос Микки хриплый, низкий. Боль расцарапывала его изнутри, как большая равнодушная кошка. Наклониться, провести пальцами по губам Джоуи – один короткий взгляд, прежде чем прихватить нижнюю губу, сжать зубы. Чтобы и ему… больно. По другому Микки не умел.
Эта сильная перемена... Во взгляде мальчишки злость и боль, в действиях – жажда поделиться этим. Хоть раз он был таким? Таким, что сердце колотилось, а во рту пересыхало? И не от возбуждения... от страха. Джоуи едва слышно простонал, заостряя внимание на пронзающей губу боли. Все что угодно, лишь бы не вспоминать больше. Никогда...
- Все, что угодно... – дыхание сбилось. И еще тише, - для тебя... - ладонями по голой спине, притягивая ближе, не отпуская, даже если будет невыносимо.
«Не для меня... Для того...» От осознания этого живот Микки свела судорога. Не нужен. А чего ты хотел?
Разжал зубы, не отводя взгляда от Джоуи, медленно провел языком по ранке, зализывая. Отстранился.
- Отпусти, - едва слышно, осипло, как после болезни. Микки должно было быть в руках Джоуи тепло, но ему напротив - холодно так, что, казалось, вот-вот начнут стучать зубы.
- Детка, не думал, что ты мог быть влюблен. Забавно.
Задеть так, чтобы он почувствовал.
Микки передернул плечами, пытаясь избавиться от объятий Джоуи, выскользнуть.
- Желание… - первое попавшееся, чтобы только замять. – Сходишь со мной в кино. Сейчас мы опаздываем. Я вызову такси.
Да какого хрена?!
- Ты думаешь, что все на свете знаешь? – не расцепляя рук, только сжимая еще сильнее. – Тебе нравится играть чувствами людей, Мэтти? - произнес настоящее имя с особым ударением, чтобы зацепить как рыболовным крючком.
Потому что очень больно. Гнев захлестывал сознание. И появилось желание рассказать мальчишке эту чертову правду, чтобы понял, насколько бывает тяжело и трудно. Но язык не слушался... сил Джоуи хватило только на несколько слов:
- Он был мне как отец... – тихо и как можно более равнодушно. Не получилось.
Выпустил Микки из рук и поднялся из-за стола. Душу резало как колючей проволокой. На кровавые лоскутки. В горле стоял ком...
Потянулся за сигаретами.
- Вызывай такси, - сказал безразлично, повернувшись лицом к окну и без интереса глядя на дома и улицы. – И твое желание будет исполнено.
Слова как из чертовой сказки. Это заставило Джоуи усмехнуться.
Чем ближе подпускаешь, тем больнее, так? Открываешься. Подставляешься беззащитно под удар. Разве Микки не знал этого? Слова – тонкие порезы. Каждый сам по себе почти незаметен, почти не чувствуется. Если издалека. А если позволить подойти ближе? А если – вот так как у них с Джоуи – кожа к коже? Выходит слишком глубоко. Не вздохнуть и злые слезы раздирают изнутри. Сам виноват. Сам!
Микки молча вышел из кухни, выудил из кучи вещей сотовый и на автомате продиктовал оператору адрес. Вернулся. Смел со стола крошки, скинул чашки в раковину, остановился, посмотрел на Джоуи.
Черная мягкая кофта – под ней плавные линии мышц, выступающие холмики лопаток, косточки шейных позвонков и черные яркие линии татуировки на бледной коже.
Прости…
- Ты его не зови. Мэтти. Он себе вены перерезал в четырнадцать. А Микки… - ну как сказать? Как сделать правильно выразить? – Он не умеет быть с кем-то.
Прости…
Джоуи не обернулся. Так, словно не услышал Микки вовсе. Он чувствовал его взгляд и знал – все еще за спиной.
- Если не умеет, самое время учиться, - затушил бычок в банке из-под кофе. – И мне тоже.

Собрано все самое нужное. Оружие отправлено по отдельному маршруту за определенную плату. Забрать его можно будет в аэропорту Москвы из камеры хранения. Ключ передаст свой человек там же. В таком деле без помощников трудно.
Поддельные паспорта. Остальное – на входе.
Водитель такси заинтересованно разглядывал через зеркало заднего вида мальчишку в коротенькой куртке, джинсах, со слегка растрепанными от ветра русыми волосами и парня в черном пальто и со странной прической. Оба смотрели сквозь затонированые окна на улицы города и изредка – друг на друга. Дорога в такси от квартиры до аэропорта заняла около часа.
«Пожалуйста, пристегните ремни безопасности. Мы взлетаем» – 10:55 – отправление из Лондона.
«Мы рады, что вы воспользовались нашими авиалиниями» - посадка в 17:50 по московскому времени.


***

Ты посмотри ему в глаза – там только выстрелов дым.
Пока он жив, его война будет с ним.
Дельфин

Рейс Лондон-Москва.
Джоуи.

Второе имя в честь родителя. Россия - дом, в котором он прожил только первые месяцы своей жизни. Темные глаза и никотиновая зависимость от матери. Высокий рост и ненависть ко всему живому от отца. Шрам на животе, справа от пупка, по вине напарника. Больше напарников не было. Не стало и того.
Он не прощает ошибки.
Руки с длинными - музыкальными - пальцами привыкли держать оружие. Любое. Желание уничтожить побольше жизней заставляло изучать и овладевать.
Деньги - необходимая бумага.
Чтобы существовать, не нужно много. Он понял это в восемь с половиной лет. Жизнь в интернате - становление характера человека. И чтобы победить противника, нужно чуть больше сил и ловкости, чем у него, чуть больше жажды победы, чуть меньше ненависти к нему. И тогда «выигрыш» уже в кармане.
Четыре стены без просвета и окна - ад. Болезненно рвущий сознание ужас. И чувство беспомощности как у загнанного зверя, перерастающее в панику. Сужающаяся коробка. Страх настолько велик, что глупое тело забивается в угол, зажмуривая глаза и часто дыша. С губ срывается шепот. Сорванный, сдавленный, что сейчас все пойдет, что это всего лишь выдумка больного разума.
Никогда не помогало. Страх рассасывался только после того, как получалось найти выход из этого ада.
Открытые пространства - свобода. Свобода мысли, слова, дела. Себя. Множество мест в каждом уголке мира. Больше ста смертей по заказам. Свобода выбора - когда и чем.
А смерть - это логическая игра. Он ведущий. Остальные игроки, не подозревающие об этом. И все дело в принципе. Разгадан принцип - разгадана игра - разгадан ведущий.
С полицией и прочими властями справедливости он не соприкасается. На него нет наводок, и на нем нет судимостей. Чист. Даже не замечен. И он не собирается показываться им до самой смерти. А она может настигнуть его в любой момент.
Ничего личного.
Руки по локоть в крови, от которой не отмыться. Он ее не замечает. Внутри сжигающая заживо ненависть. Она его подруга, помощник и необходимость.
И не страшно.
Сердце отстукивает привычный ровный ритм, сигареты, жвачка, деньги, оружие, плеер, место около иллюминатора, недолгий чуткий сон.
Место назначения.

@темы: Fuck_me, original

---

Трахни меня/original/nc-17

Название: Трахни меня
Автор: [Chaos_Theory]
Вычитка: Кот Бегемот
Рейтинг: NC-17
Жанр: drama, angst
Предупреждения: ust
Статус: в процессе
Размещение: по запросу автору
Саммари:
У, детка-конфетка,
Убеги со мной, убеги со мной.
Бьется в теле каждая клетка
В стёкла, в стёкла, в стёкла, в стёкла.
Убеги со мной, убеги со мной.
Вьется по груди алая змея.
Кто тебя обидел?
Может, это был не я?
Это был не я!
Никакой любви,
Боже сохрани!
Это был не я.
Агата Кристи

Пролог

Но мы с тобою будем вместе,
Как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси.
И ни за что не доживём до пенсии,
Как Сид и Нэнси, Сид и…
Lumen

Первая их встреча произошла на берегу моря в маленьком уютном отеле. Весьма романтичная обстановка. Если бы не одно «но». Маленький нюанс, переворачивающий все с ног на голову. Причина. Убийство бизнесмена.
До того, как они столкнулись, Микки уже знал имя и род занятий из досье.
«Имя - Джоуи Александр Керенов.
Снайпер
Возраст - 25 лет
Родителей нет. Рос в интернате»
И смазанное нечеткое фото.
Кстати, Джоуи был тем, кого Микки одобрил одним из первых, когда подбирал команду для выполнения задания.
Для Джоуи это было лишь новое письмо. Без обратного адреса.
Как обычно. Только запечатано было хорошо и весило немало.
Аванс в несколько тысяч долларов. Стопочка ровная, края чистые. Билет на самолет. И заказ.
Как раз хотелось выехать из страны.
Убийцы, хакеры, наемники. Джоуи не самая последняя тварь из присутствующих.
И чувство, что это всего лишь очередное задание по устранению человека, постепенно меркло.
Неделя на все. Кажется, что совсем мало, но дни тянулись бесконечно долго.
И еще... Имя. Постоянно одно только имя. Даже фамилии не было известно. Микки... Микки-Микки-Микки...
Слишком часто они встречались. Слова острые, осыпавшимися осколками разбитого зеркала. Цепляли друг друга – по коже, царапины, выступившая кровь, опьяняющая, кружащая голову. Осознание опасности таких игр и все же желание задеть больше, войти глубже – под кожу.
Узкие коридоры, где и можно разойтись, но нет никакого желания.
Микки лихорадило при каждой встрече, и все же в тайне он ждал. Прикосновений и недомолвок.
Все это – линия, пока только наметившаяся между ними. Семь дней.
Невозможность перестать думать. Каждая мысль сводилась к одному и тому же. И невыносимо сильно хотелось оставить след в памяти мальчишки. Чтобы не забывал. Чтобы остерегался.
Когда задание было выполнено, можно вздохнуть спокойно и опять исчезнуть где-то на поверхности голубого шарика. Но не дышалось. Острая нехватка кислорода под названием «Микки» отупляла. Лишала смысла существование.
Нужда в едких диалогах, касаниях к теплому телу, сдавленных стонах и грани, за которую никто не переступит.
И все же первым сделал шаг Микки.
Он торопливо собрал рюкзак – зубная щетка, ноутбук, документы и бумажник, все остальное можно будет купить на новом месте, оглядел последний раз свой номер с видом на море, вышел… и вместо того, чтобы спуститься в холл, завернул по коридору.
Микки бесцеремонно распахнул дверь в комнату Джоуи, остановился на пороге, прижавшись виском к косяку, наблюдал, как собирается парень.
И внутри что-то болезненно сжималось от одиночества. Странно, что это чувство появилось сейчас – разве Микки не был всегда один? Стоял, теребил брелок на замке рюкзака, а потом вдруг разбитые, неясные мысли сложились в слова:
- Эй, детка! – насмешливо, с вызовом - так, как они привыкли за эту неделю. – Я умею готовить завтраки. И знаю тьму уютных местечек, где можно отлично поужинать.
Вещи собраны, винтовка упакована, комната прибрана. Вот только в мыслях не было такого же идеального армейского порядка. Когда Джоуи успел так привязаться к этому мальчишке? Словно отдал что-то свое...
Знакомый голос заставил обернуться и привычно скептически приподнять левую бровь, когда от слов Микки в груди полыхнуло не слабее адского пламени. Значит...
- Хочешь помотаться со мной по свету, малыш? - усмешка.
От ответа мальчишки зависело их будущее, в которое они никогда не заглядывали.
Глубже, в кровь – облегчением, радостью – Микки закусил губы, чтобы не улыбнуться. Опустил голову, чтобы Джоуи ни в коем случае не заметил, как расползаются кончики губ в стороны. Выдох. В груди – разжались тиски, отпустило. Не один.
- Составлю тебе компанию, стрелок. На ближайшее время я абсолютно свободен.
Микки засунул руки в карманы, шагнул за порог.
- Подожду тебя внизу.
Отрывистая торжествующая дробь подошв по лестнице. Микки семнадцать, поэтому ему позволительно прыгать через две ступени.
Спокойно... Джоуи поймал себя на мысли, что рад. По-человечески. Теперь перелеты, поездки и холодные ночи не будут такими одинокими. Первое время. Дальше - неизвестность.
Пока нужно довольствоваться тем, что подкинула им судьба.

Из отеля они вышли вдвоем, сели в одно такси до аэропорта и, тихо улыбаясь чему-то своему, смотрели через затемненные стекла автомобиля на холмы, море и горы с ледяными остриями пик.
Решили, что все забудется по мере того, как они будут удаляться от отеля. И не останется ничего.
Осталось.
И позволяло чувствовать, как бьется не свое, но чужое сердце.

Глава_1

When I touched you
I felt that you still had your baby fat
And a little taste of baby's breath
Makes me forget about death
Iggy Pop

Лондон. Февраль, 20. Квартира Джоуи.

В Лондоне они остановились в квартире Джоуи, где-то в Ист-Сайде. Район не знаком Микки. Во время перелета перекинулись едва ли парой необходимых фраз, всю дорогу мальчишка спал – или делал вид, что спит, слишком сильно билось сердце, чтобы на самом деле отключиться от реальности.
Квартира выглядела необжитой, пустой, словно из нее давным-давно съехали, да еще и собирались в путь в спешке. Микки сморщил нос и, как встрепанный кот, попавший в новое место, обходил углы, осматривался, кончиками пальцев касался мебели, стирая пыль. Потом удовлетворенно вздохнул, скинул рюкзак на единственную кровать и отправился на кухню исследовать холодильник.
Дом даже не дом, а просто помещение. Как помещение магазина или арендованное помещение, помещение под кабинет. Тут было все, что нужно. А что нужно Джоуи? Кровать и еда.
Теперь тут будет и Микки. Рюкзак с вещами уже по-родному ютился на заправленной постели.
А вот с едой возможны проблемы, потому что отсутствовал Джоуи достаточно долго...
Улыбка сползла, когда объект его внимания направился к холодильнику. Бросив сумки на пол, парень догнал Микки и развернул его в сторону спальни, придав ускорения легким шлепком по узкой заднице.
- На кухню не заходи...
«...потому что ублюдок-консьерж точно вырубил электричество, и холодильник, естественно, сдох. Как и еда», - додумал про себя Джоуи.
- Лучше всего попробовать куда-нибудь сходить.
Микки только бросил короткий предостерегающий взгляд в ответ на вольность, но промолчал.
Странное чувство, ощущение того, что он стоял на пороге, желая скорее шагнуть вперед. Впервые за долгое время его аж потряхивало от нетерпения, и было все равно, есть пиццу в квартире Джоуи вдвоем или пройтись опять же вдвоем по городу.
Мальчишка устроился на подоконнике, разглядывал покрытые тонким невесомым слоем изморози крыши, будто политые глазурью. Потом коснулся стекла растопыренной пятерней, словно хотел дотронуться до домов.
Микки некоторое время назад жил в Лондоне, что-то около трех месяцев. Но в тот момент, в квартире Джоуи, ему показалось, что ничего не было «до» и город ему абсолютно незнаком.
- Знаешь какое-нибудь приличное местечко? – через плечо бросил он. Потом вдруг почувствовал какую-то неправильность в постановке вопроса и робко добавил:
- Впрочем... как хочешь, можем пообедать здесь.
Им еще предстояло научиться учитывать факт внезапного не-одиночества.
Взгляд упирался в сидящего на подоконнике Микки. Окно большое... Светлое... Такое, какое нужно, когда психика поражена заболеванием под названием «клаустрофобия».
- Пообедаем здесь. Надо... мне надо только сходить за продуктами... и...
Мысль скакала.
Джоуи, кажется, только сейчас понял, что паренек у него дома. С ним! Осознал полностью и... растерялся. У него не было ощущения, что это его напарник-друг-собрат-или-кто-то-еще. Это и к лучшему.
А если посмотреть со стороны... что им нужно друг от друга? Почему после выполненного задания они до сих пор вместе? Ведь правильней было последний раз насмешливо посмотреть в глаза и пойти своими дорогами.
Но нет! Ухватились друг за друга. Пальцы вот-вот соскользнут, зато есть ощущение, что не один... Опасно и непонятно, зато чувствуется... жизнь?..
Цыкнув, Джоуи старательно пытался отогнать от себя эти мысли. Всего лишь два человека. И только.
Он прошел вглубь квартиры и, звякнув ключами, открыл железную коробочку, которая лежала в спальне на полке. Взял несколько сотен наличных и захлопнул крышку. Деньги - в карман куртки, взгляд - снова на Микки, шаг - к выходу.
- Я в магазин.
Странное, все же, ощущение... Нужно сказать что-то, что хоть как-то разрядит эту обстановку.
- Не шали, - усмешка. - Скоро приду.
За дверь, щелчок замка, эхо подъезда.
Тишина.
Микки проводил взглядом хозяина квартиры. Странное ощущение. Вместе…
- Вместе… - в тишину квартиры выдохнул, попробовал на вкус. Не имеет значения, какой смысл у этого слова, какое значение у этого слова, если оно такое теплое, слегка терпкое, тягучее, как фруктовые мишки-мармеладки.
Никакого желания задумываться, что дальше. Микки вообще не рассчитывал выжить и даже скорее не хотел выжить после задания. На «дальше» у него просто не было планов.
Когда ты ждешь чего-то от жизни, планируешь, ставишь приоритеты - наверное, тогда каждая минута забита бегством к этой самой непонятной, маячащей впереди цели. У Микки не было цели. И поэтому некуда было торопиться. Микки решил жить просто так. Потому что ему вдруг понравился вкус этой самой жизни, словно раньше он не чувствовал его – напихивал в рот в спешке... Он потащился за снайпером, потому что этот самый вкус жизни в голове Микки накрепко был связан с Джоуи.
Мальчишка соскользнул с подоконника. Забыл сказать, что ему тоже неплохо было бы посетить супермаркет – он не имел обыкновения путешествовать с багажом, так что кроме зубной щетки с собой ничего не было.
- Ммм… Будем обходиться тем, что есть, - пробормотал Микки, исследуя ванную.
Скинул джинсы, футболку и включил воду.
Поход в магазин быстрый. Полуфабрикаты, два тетропака сока, несколько бутылок пива и три пачки сигарет. Если бы Джоуи был один, то обошелся бы только сигаретами. Ощущение заботы подтолкнуло взять что-то НЕ для себя.
До дома медленным шагом, кусая фильтр сигареты. Дым попадал в глаза, заставлял жмуриться.
А в квартире... в такой пустой, необжитой, пыльной и холодной... был хоть кто-то. Непривычно. В какой-то степени даже... не особо уютно. Но это было... Было.
С этими мыслями Джоуи зашел в дом, из наглости затушил сигарету о белую стену и сообщил консьержу о том, что в следующий раз не стоит вырубать электричество, когда он куда-нибудь уедет на несколько дней. Чтобы закрепить свою просьбу не только легким рукоприкладством, Джоуи кинул ему на стол несколько бумажек, которые остались после покупок, и поднялся на свой этаж.
Тихо открыл дверь и, как обычно, не снимая кроссовок, прошел сразу в кухню, на секунду глянув в спальню. Пусто. Сердце сжалось, а потом Джоуи услышал шум воды в ванной комнате.
Отпустило...
Значит, еще с ним.
С отвращением выгреб испорченные продукты из холодильника и выкинул их в мусоропровод. Особенно жалко было тунец...
Покупки по полочкам, полуфабрикаты на стол.
Готовить не хотелось... Хотелось пройти по коридору, приоткрыть дверь комнатки... почувствовать духоту пара и отодвинуть дверцу душевой... шагнуть прямо в одежде под горячие струи воды и провести ладонями по абсолютно обнаженному телу мальчишки. Укусить его в плечо, прижать лицом к стене...
Парень пришел в себя, когда уже оказался внутри ванной комнаты. Шею сдавило словно тисками от ощущения запрета и желания нарушить этот запрет.
Костяшками пальцев по матовому стеклу душа, предупреждая, и за ручку дверцу в сторону.
Микки слышал возвращение Джоуи – шаги, звон стекла, что-то еще менее внятное. Он пытался убедить себя, что это нормально, что не надо дергаться и прислушиваться. Это не страшно, когда ты не один.
Вода… Прохладные струи – хочется стоять так бесконечно долго, закрыв глаза. Ничего не было… Вечная мантра Микки. Ничего не было до этой секунды. Начало новой жизни…
Жизни, которая ему даже начинает нравиться. Изучив содержимое полочек, мальчишка выдернул округлую бутылочку с гелем для душа, отвинтил крышку. Пахнет… Джоуи.
От этой мысли в груди сжалось, Микки закашлялся, глотнув воды. Все перевернулось. Так же было, когда тяжелое, угловатое тело Джоуи прижало его к дивану в баре в самую первую встречу. Тогда… мир словно выключили. Только запах и тепло – с головой, словно штормовой волной, и уже не двинуться, не вздохнуть. Уткнуться, вцепиться в свитер…
В душе Микки откинулся назад, пальцы, по которым растекся гель, сомкнулись вокруг члена – несколько движений, как если бы его касался Джоуи (по крайней мере, мальчишке казалось, что Джоуи касался бы именно так) - жестко, быстро.
Когда дверца отъехала, он успел отдернуть руку и отвернуться.
Вода... За ней Джоуи – такой черт возьми, самоуверенный и спокойный. А Микки мокрый, покрасневший и беззащитно-голый. Поэтому он, как обычно, усмехнулся и выдал:
- Пришел потереть мне спинку?
Запах… в сотню раз сильнее, чем даже из самой бутылочки. Чуть другой, перемешанный с запахом кожи Джоуи, сигарет и металла.
- Теперь я пахну тобой, - выдохнул Микки.
В горле пересохло от сказанной фразы. Да и от вида ничем не прикрытого тела Микки тоже.
Запах геля, капли воды, влажная кожа, мокрые волосы... и привычная усмешка. Именно она и привела Джоуи в чувство.
Он стянул с себя свитер, откидывая его куда-то на пол, взял гель и выдавил его на губку, тут же подставляя ее под струи воды и сжимая, чтобы появилась пена. На джинсы было уже наплевать... Просто шагнул в душевую, прикрыв дверцу.
Пена капала на пол, вода разбивала легкие клубки мыльных пузырьков, скручивая их в водовороты стока.
Джоуи без каких-либо слов прижал мальчишку к стене - как и хотел - лицом. Мягкой губкой по лопаткам... совсем хрупким ребрам... нежной коже... на которой так хотелось оставить свои следы.
- Хочешь абсолютно весь пахнуть мной?.. - получилось хрипло. Возбуждение давало о себе знать, пульсируя тугим комком внизу живота.
Джинсы вымокли окончательно.
Свободной рукой между стеной и грудью Микки. Кончиками пальцев коснулся затвердевших сосков... Ладонью скользнул по животу, получил ожидаемую реакцию, от которой стало невероятно жарко... пальцы сомкнулись около основания возбужденного члена, чуть сжались и двинулись вверх.
Губкой по спине - вниз. До поясницы. А потом еще ниже... по ложбинке между ягодицами...
Джоуи прижался к Микки, заставив чуть раздвинуть ноги. Шепот на ухо, сквозь плеск воды:
- Вижу, нравится... - и укус за мочку.
Пульсация крови – внутри, взбесившейся, неуправляемой – в висках, перекрывая все звуки, шелест воды и даже слова Джоуи. Микки казалось, что он сейчас просто съедет по стене душевой. Оглушенный, стоял, кусая губы, сгорая от стыда и раздирающего тело удовольствия. Мы одни... одни... одни... Это не отель, никто случайно не придет, не прервет, он может делать все, что захочет.
Но вместо страха желание, чтобы Джоуи сделал все, что хочет. Когда пальцы сомкнулись на его члене, Микки выдохнул, застонал. Сладкая, сахарная слабость. Еще... Толкнулся назад, к бедрам Джоуи. И замер, почувствовав прикосновение.
Запах... Этот чертов запах – всюду, маслянистой пленкой оседал на кожу, проникал внутрь. Микки завел назад руку, пальцы скользнули по мокрой жесткой ткани, сжали член Джоуи через джинсы.
- Как и тебе, да?
Глубже… Щеки горели, Микки опустил голову, подставляясь под прохладные струи воды.
- Вставь…
Губка просто упала на пол душа, пальцы двинулись чуть дальше. Раздвигая неподатливые мышцы. Чувствуя сладкое давление гладких стенок.
- Мать твою!.. - на выдохе, громким шепотом, и следом - стон.
Чтобы хоть как-то сдержать себя, Джоуи сомкнул зубы на голом плече мальчишки. Не до крови... но все равно больно. Рука на члене Микки сжалась, резко двигаясь по всей длине. Пальцы внутри влажно скользили, задевая бугорок...
Мыслей вообще не было. Только желание...
Больно… Оглушенный, потерявшийся в ощущениях мальчишка. Зубы свело от желания – еще, еще, еще…
Нельзя! Разумный, холодный голос другого, того, кто наблюдает и не дает забыться. Микки вздрогнул, разочарованно зашипев.
Боль от проникновения и укуса. В памяти – словно на стекло выплеснули краску – «давай, сучка». Микки простонал в голос, пытаясь выскользнуть, всхлипнул. Остановиться…
Дыши.
Спокойный презрительный голос внутри.
Зубы Микки впились в левое запястье больно, оставляя следы. Во рту разлился вкус воды и… Джоуи. Оседая по стенке, мальчишка всхлипнул и прошептал:
- Отпусти…
Сколько раз Джоуи слышал это слово. Просьбу... И разом откуда-то из ниоткуда вырастала стена. Высокая и непробиваемая. Такая, которая очень болезненно убивала эмоции и какие-либо чувства. Не надолго, но все же...
Он аккуратно убрал руки от тела мальчишки, но потом пришлось его поддержать, чтобы совсем не сполз на пол. Выключил душ и вывел Микки на середину ванной. Вода прозрачными струйками стекала с волос по плечам... груди, спине, животу... по выпирающим косточкам худощавого тела. Мальчик дрожал и еле-еле мог стоять.
Джоуи без слов завернул его в большое махровое полотенце и усадил на тумбочку. Сам же стянул с себя насквозь вымокшие и оттого неудобно тяжелые джинсы и, кинув их в корзину, вышел из ванной комнаты. В спальне переодел нижнее белье, черные джинсы и вернулся за свитером. Поднял его с пола, не глядя на Микки, и снова удалился.
Волосы были все еще мокрые, струйки воды ползли за шиворот, но Джоуи все равно вышел в холодный подъезд, прихватив сигареты и зажигалку. Там как раз спустился на первый этаж до почтового ящика.
Конверт. Только его адрес. Печатными буквами. Больше ничего.
«Есть повод отвлечься...» - не особо радостно подумал парень, присаживаясь на подоконник лестничной клетки. Пододвинул к себе пепельницу в виде банки из-под кофе и закурил.
Пальцы чуть-чуть дрожали.
Прежде чем Микки пришел в себя, прошло несколько минут. Он слышал, как снова хлопнула дверь, и чуть не подскочил, не сорвался следом. Дурак, это его квартира... Куда Джоуи уйдет?
Теплая мысль «он не исчезнет», в конечном итоге, и вернула мальчишку в реальность.
«Хочешь… пахнуть… весь?» Он и пах. Аж голова кружилась. Микки улыбнулся, приложил розовые теплые ладони со сморщенной кожей после воды к горячим щекам, поднялся, напялил джинсы. Не самое приятное ощущение – жесткая ткань на влажное тело, но лучше, чем гулять голым.
И с мыслью, что нужно узнать, где находится супермаркет, Микки потащился на кухню.
Коробки полуфабрикатов. Отлично. Желудок откликнулся, что да, мол, неплохо, пора бы и пожрать. Вздохнув, мальчишка оглядел кухню. С бифштексом должен справиться даже он. Все, что нужно - масло и сковорода. Включить плиту. Легче легкого.
Хлопнула дверь.
Переступив порог своей квартиры, Джоуи кашлянул и мотнул головой, растрепывая влажные волосы. Закрыл дверь, и в нос тут же ударил аромат чего-то съестного. С кухни слышались разные звуки, как если бы что-то жарили, пытались найти в шкафчиках нечто важное, и распаковывали запечатанные продукты. Все еще было неуютно, потому что привычка быть одному наложила свой отпечаток... но это уже казалось временным явлением.
Микки за плитой, полуголый. На спине сверкали капельки воды. Как будто всегда был здесь. В этой квартире... Словно они жили вместе, ели вместе, принимали душ вместе... От последней мысли внизу живота потянуло. А ведь они и, правда, были в душе... вместе... Только ничем особым совместная помывка не закончилась. Опять чувство... дискомфортной осторожности. Так бывает, когда совершил ошибку и боишься ее повторения.
- Что на ужин, детка? - заглянул через голое плечо. - Может, тебе какую футболку? Рубашку? - задумался о том, как Микки будет смотреться в его одежде, улыбнулся. - Водолазку?
- Футболку. Не черную, - мальчишка, усмехнувшись, оглядел Джоуи. Неуютно.
Кухня слишком маленькая для них двоих, чтобы не сталкиваться локтями, не натыкаться друг друга. И каждый раз при малейшем прикосновении на Микки накатывало: щеки горели, и хотелось продолжения того, что было в ванной. Казалось, он до сих пор чувствовал палец, бесстыдно проникающий в тело.
Бифштекс чуть не съехал с тарелки, когда Микки вдруг резко замер посреди кухни, сглотнул, испуганно глянул на Джоуи и юркнул за стол в угол. Устроился на стуле с ногами и взял вилку.
Тишина. Вода капала. И за окном орали дети, мать их, юные футболисты – даже зимой нет покоя. Микки не играл в детстве с одногодками. Он сражался с гаммами. И так же сидел, прислушиваясь к звукам другого мира – за стеклом.
Сейчас… Микки чувствовал, впервые, что его втащило в эту жизнь. Все настоящее: запахи еды, кожи Джоуи, мороза. Звуки: звякнувшей о тарелку вилки, струйки сока о стакан. Страшно. Аж дыхание перехватывало. Но не остановиться. Острое чувство жизни.
Поковырявшись в тарелке, Микки наконец решился поднять глаза и задать главный вопрос:
- Что дальше?
Недостаточно близки, чтобы можно было быть спокойнее в присутствии друг друга.
Джоуи заметил, что Микки нервничает. И, похоже, что все из-за него.
Для парня, который не жил, а существовал, не сходился с людьми после единственного раза, когда его чуть не убили, не улыбался искренне и никогда не думал, что человеческая жизнь - это нечто важное, а убийство - непростительный грех... Для него все это слегка потеряло смысл.
И виноват в этом был сидящий в углу его кухни мальчишка. Смотрящий на него испуганно и с немой просьбой «пожалуйста...». Слишком быстро... Быстро обычно умирали от руки Джоуи, а тут его самого неожиданно настигла жизнь. Нельзя было спланировать это, как-то избежать, потому что... это было незаметно. Как воздух. Он наполнял легкие, но на это мало когда обращали внимание.
Джоуи тоже взял тарелку, не глядя, положил туда бифштекс и каких-то овощей. Выглядело аппетитно и на вкус оказалось очень даже...
Микки же сидел, почти не двигаясь, и, кажется, прислушиваясь к чему-то. Словно каждый треск или хлопок его пугал. Но сам Джоуи не слышал чего-то особенного. Обычные звуки обычного дома, двора, улицы...
- Дальше? - переспросил он, отодвинув от себя уже пустую тарелку. - А дальше письмо, лежащее в прихожей на тумбочке, задание, очередной заказ на убийство. Пока конверт не открыт, неизвестно, что там в этот раз, - ответил, глядя на Микки.
- Я поеду с тобой!
Так поспешно. Как сказать, что теперь он, Микки, с Джоуи?
Слова. А Джоуи уже вскинул удивленный взгляд, услышав этот вскрик.
Мальчишка оставил в покое вилку, выскользнул из своего угла. Самое убедительное…
Подойти, раздвинуть коленом ноги Джоуи, встать, коснуться ладонями щек, наклониться и коснуться губ.
- Не уйду. Даже если скажешь!
Робкая улыбка. Сердце из груди, казалось, вот-вот выпрыгнет.
Джоуи только молча посмотрел на мальчишку, из последних сил сдерживаясь, чтобы не схватить и не повалить его на стол.
- Я буду мыть тарелки. У тебя даже нет посудомойки.
Не стоило так навязываться. Микки, скривившись, отполз к раковине – отвернулся, чтобы не было видно покрасневшего лица.
- Я питаюсь едой быстрого приготовления. Одноразовые тарелки. Мне их, что ли, мыть? - хмыкнул Джоуи.
- Не знал и достал посуду с полки, - подтекстом: «Не нужно было вести себя как дома, да?»
Микки сгрузил в раковину тарелки, тоскливо оглядел:
- Может, и эти в мусор?
Джоуи только равнодушно махнул рукой.
- Выкидывай. Я даже не знал, что у меня такое есть, - пока мальчишка медитировал над посудой, Джоуи беззастенчиво разглядывал его. Зрачками на голую спину, выпирающие лопатки, линию позвоночника и ниже…
Микки, вздохнув облегченно, оставил в покое пирамидку тарелок, сполоснул руки, обернулся:
- Ааа... полотенце?.. Или так... о то, что под руку попадется?
Джоуи поднялся со стула:
- Погоди, сейчас принесу...
Через минуту вернулся с небольшим полотенцем и протянул его Микки.
- Тебе надо такое... с зайцами.
- О, даа... как раз в моем стиле, - Джоуи, не удержавшись, дернул Микки за торчащую прядку.
Прикосновение пальцев. Близко. Отстраниться…
Микки дернулся и налетел на стол.
- Упс.
- Ну в этом вот я вообще не виноват, - Джоуи не упустил случая, подошел ближе и вжался бедрами, коленом раздвинул ноги Микки. - Я почему-то все еще голодный... - подхватил под ягодицы и дернул вверх, сажая на стол.
- Ооох.
Зазвенела встревожено солонка, Микки обхватил коленями бедра Джоуи.
- Поцелуй меня…
Осторожная просьба, а кровь закипела, как от пошлого откровения. Ближе, к себе... прижался всем телом, сдавливая в объятьях. Пальцами в волосы на затылке, лаская кожу головы, сжал в кулак и потянул вниз, заставляя Микки запрокинуть голову.
- Целую... - прошептал прямо в губы и тут же коснулся их своими, ощущая мягкость и жар. Языком по внутренней стороне... по зубам... и с тихим стоном почувствовал прикосновение к язычку Микки.
Прижал сильнее, не позволяя отстраниться и прервать поцелуй, рука скользнула по спине, сильно, с нажимом, заставляя выгнуться... и под пояс джинсов.
Микки тянулся ближе. Ощущение чужого тела, горячего, жесткого, болезненное давление, неправильность, углы и выступающие косточки, острые пальцы, желание как можно быстрее собрать эту головоломку, чтобы стать частью, чтобы получилась картинка. Разноцветные кляксы паззла, которые необходимо сложить. Никогда еще Микки столько не целовался. Никогда еще от только лишь поцелуев не билось так сердце, вот-вот и остановится совсем.
Хотелось скользнуть по столу, стащить джинсы и попросить. Но если сейчас огонь от кончиков пальцев по всему телу, то если бы Джоуи согласился, если бы вошел в него, что случилось бы? Пепел. Микки страшно, что он сгорел бы дотла.
Поэтому целовал, кончиками пальцев гладил шею сзади, тяжело дышал, оторвавшись. Прижался к Джоуи, выдохнул:
- Так открой этот конверт, чтобы узнать – что дальше?
- Сейчас?.. - на выдохе, обреченно поинтересовался парень.
Даже вздрогнул. Губами к шее, дыханием по коже... Сладкие мурашки то ли от холода, то ли от возбуждения... И так приятно было чувствовать рядом с собой терпкий вкус жизни. Вкус Микки, его запах, перемешанный с запахом Джоуи, но... особенный.
Микки соскользнул со стола – стало чуть легче дышать, но сразу же – холод, острый воздух по спине, меж лопаток. Мальчишка повел плечами, пытаясь избавиться от этого чувства, дотопал до прихожей и вернувшись в кухню, положил перед Джоуи конверт.
Слишком долго. Ладони ныли от необходимости снова коснуться. Поэтому руки Микки скользнули, обняли за талию парня, забрались под свитер.
Этот мальчишка сам себе на уме. А Джоуи шел у него на поводу... Почему? Потому что не хотелось оставаться снова одному. И снова рядом... Тепло, приятно... И казалось, что лед потихоньку таял от каждого следующего прикосновения.
Джоуи взял конверт, аккуратно распечатал и вывалил на кухонный стол содержимое. Пачка денег - это точно аванс, сложенный в три раза лист А4... четкое фото, жертва не смотрит в камеру. Такие портреты хоть на выставку художников! Получалось иногда очень характерно. В этот раз - русые волосы, узкое лицо, высокие скулы, тонкие сжатые в полоску губы, на переносице белел шрам, глаза бледно-голубые, взгляд серьезный. Чуть ниже в квадратике фото виднелся белый воротник сорочки и лацканы пиджака.
Опять какой-то бизнесмен...
Имя - Нестеров Владимир
Возраст - 46 лет
Место жительства - Россия, Москва, улица...
Место работы – ЦентРосБанк
Род занятости – банкир
...
- Россия, значит... - тихо, сам себе сказал Джоуи, читая дальше о распорядке дня жертвы, поездках, развлечениях, все той же работе...
И снова вернулся на свое прежнее место расчетливый киллер, анализирующий и просчитывающий информацию. То, что нужно.
Микки внимательно наблюдал за Джоуи, как он, слегка нахмурившись, сосредоточенно пробегал взглядом по строчкам, прикусывал губу, и в животе что-то обрывалось. Это человек, с которым они встретились на задании, подразумевающим убийство, это человек, чье досье Микки сразу же, не колеблясь, выбрал, когда искал исполнителей, подумав: «Он сделает все, как нужно». Разве можно было тогда подумать, что Джоуи станет большим, чем просто снайпер с идеальным портфолио.
Кем «большим»?
Микки отмахнулся от язвительного голоска. Ненужный вопрос. Или вопрос, на который просто нет ответа.
Сейчас, обнимая Джоуи и пытаясь заглянуть на фотку из-за его спины, Микки с ужасом понял, что хочет смести бумаги со стола, снова устроиться на столешнице, взять в ладони лицо парня: «Эй, смотри только на меня. Есть только я! И я не хочу, чтобы ты брался за это дело».
Не потому что ты идешь убивать, а потому что ты можешь не вернуться.
Пугающая мысль. От нее кончики пальцев вмиг оледенели, потеряли чувствительность. Руки Микки соскользнули вниз, мальчишка отошел от Джоуи, прислонился лбом к холодному пыльному стеклу.
- Москва? Отлично. У меня там квартира. Не придется мотаться по отелям. Терпеть не могу отели.
Голос отвлек от изучения данных на «жертву», заставляя оторваться от чтения и перевести взгляд на паренька. Джоуи не знал, что когда он увлечен работой, его глаза светлеют. От зрачка расходился зеленоватый цвет, темнея к краю радужки.
- Тогда завтра, - положил слегка помятый лист обратно на стол. - Тебе не нужно ехать со мной. Можешь просто сказать, где твоя квартира, и дать ключи.
Неизвестно, чьи мысли были озвучены... Киллера, который не желал, чтобы ему мешали и каким-то образом замедляли выполнение заказа? Или самого Джоуи, который... боялся за мальчишку?.. В обоих случаях было опасно отправляться на задание вдвоем. Лишний повод показаться «жертве». А это всегда приводило к нежелательным последствиям.
Одному всегда легче и безопаснее.
Нет опасения, что найдут.
Нет страха, что отберут что-то важное.
Потому что никогда не было этого самого важного. А сейчас...
Есть?..
Глаза потемнели от осознания.
- Микки... Ты точно хочешь... со мной?
Усмешка мальчишки: «Ты забываешь о том, кто я».
- Я не буду мешать тебе.
На этом Микки посчитал вопрос закрытым. Ему семнадцать и это не привычные, человеческие семнадцать. И он даже не был уверен, плох этот факт или хорош. Просто. Данность.
Отлепившись от подоконника, Микки прошел в комнату, раскрыл рюкзак.
- Я могу носить твою винтовку! – крикнул в кухню, усмехнувшись. – И ты, наверняка, не знаешь русского. Без языка там тебе придется тяжко.
Закат. И нужно что-то делать. Вдвоем. Эта мысль пугала. Когда было дело, все казалось проще. А теперь…
- Заказать билеты?
Еще минуту делать вид, что им не нужно придумывать, чем заняться вместе.
Усмешка мальчишки всегда меняла его в глазах Джоуи. Он словно говорил «я не такой уж и мелкий». И парень тут же понимал, что он и в самом деле уже взрослый для своих лет.
Микки был координатором на прошлом задании...
Предложение таскать винтовку развеселило. За язык его никто не дергал.
- Закажи, - задумчиво посмотрел на стол и лежащие на нем бумаги, деньги, рваный конверт.
К черту! Это все будет завтра.
Прошел в спальню и, мельком глянув на Микки, уселся на подоконник, смотря на простирающиеся почти до самого горизонта жилые дома, какие-то общественные постройки... небо казалось холстом, и словно нечаянно художник пролил на него краску.
Закат. Красный.
И дурацкая примета: не к добру.
- Завтра нужно рано вставать, - даже не оглянулся на мальчишку, продолжая изучать темнеющее полотно, нависающее сверху.
Микки прикусил губу, пальцы порхали над клавиатурой. После недолгих раздумий он решился воспользоваться «родным» паспортом. Мальчик возвращается домой. Пять минут – и на почту приходит данные электронных билетов. Готово.
Слишком быстро. За окном ранний зимний закат, и Джоуи на фоне багровых потеков раздавленного, треснувшего неба. Темная фигура, четкий профиль. Если смотреть на него так, когда он не замечает, лицо кажется безмятежно-спокойным, и почему то приходит в голову мысль, что летом у него наверняка появляются веснушки.
При этой мысли у Микки перехватило горло, и вырвался странный сдавленный смешок.
Что дальше? Скользнул взглядом по комнате, задержался взглядом на кровати – в висках отчаянно запульсировала кровь. Не смотреть. Не смотреть…
Что дальше?..
Предложить кино? Просто посидеть в тишине? Что он, Джоуи, любит? Чем занимается, когда не работает? Столько вопросов.
- Что дальше?
После вопроса взгляд на часы. Ну а что делать?
- Спать.
Коротко и ясно. Только вот... кровать одна. А больше спальных мест предусмотрено не было. Как будто было мало сегодняшнего дня.
И чтобы не думать дальше «о плохом», Джоуи стянул с себя свитер, кинул его на спинку стула, слез с подоконника и чуть задернул шторы. Повернулся к Микки...
- Будем спать на одной кровати.
И зачем вслух сказал? Это же и так ясно. Из-за этого мальца мысли рассеянные.
Присел на край кровати, расшнуровывая кроссовки.
Несколько часов рядом с тем, кого очень сильно хочешь... Он будет рядом... Теплый, приятный... его запах будет окружать со всех сторон. Не вдохнуть, иначе сердце разорвется...
Микки кусал губы, растерянно оглядывался. Лицо горело.
Что-то рано для «спать». Но с другой стороны, если подумать, какая альтернатива? Мучительно молчать, глядя в окно? Пытаться вести себя как обычно. Хотя… теперь никогда не будет «как обычно». И от этого сладко сжималось сердце. Не один.
Мальчишка нервно переступал с ноги на ногу. Задвинуты шторы, в комнате полумрак, только белеет постель, в которую сейчас придется лечь, старательно пытаясь не прижиматься…
Пальцы легли на ремень, медленно потянули... а под джинсами нет белья, и футболка в ванной валяется. Микки, покраснев, поднял на Джоуи взгляд:
- Ты обещал мне футболку…
Вышло так жалобно и по-детски.
Джоуи молча поднялся и босыми ногами прошел до чулана комнаты. Открыл дверь нараспашку и включил свет. Яркая стоваттная лампочка, чтобы не было слишком темных углов. На нижних полках - одежда, на верхних – оружие и патроны.
- Не черную, – переспросил утвердительно.
На его удачу, была одна. Белая. Кажется, Джоуи надевал ее только один раз...
Достал, расправил. Без рисунков, веревочек и прочих «украшений». Глянул на Микки, держа футболку на вытянутых руках, как бы примеряя ее на стоящего в отдалении мальчишку. Потому хмыкнул, выключил свет и закрыл чулан, захлопнув дверь.
- Держи, - вручил ему одежду и снова обошел кровать, сдергивая с нее покрывало.
Джоуи снял джинсы и сразу же улегся, беззастенчиво смотря на раздевающегося Микки. Даже закинул руку под голову, чтоб было удобнее наблюдать.
Так… обыденно? Микки думал, что это похоже на просто-еще-один-вечер в кругу семьи. Вернее, что могло быть похоже. Наверняка он не знал. Если у матери и был кто-то, то в дом она его не приводила… когда удосуживалась вернуться сама.
Мальчишка чувствовал взгляд Джоуи буквально физически: влажными кисточками, скользящими по коже, оставляющими маслянистый горячий след.
Микки мог бы выйти в ванную или уж, в крайнем случае, сначала надеть футболку, но он просто отвернулся, пальцы зацепили пояс джинсов, медленно потянули вниз. Кожа горела. Микки слышал дыхание в полной тишине – свое частое, жадное. Пытался дышать медленнее и от этого начинал задыхаться.
Потянулся за футболкой и застыл. Запах чистый, слегка приглушенный, но совершенно явственный, серебряными нитями оплетал тело, как леской. Вот-вот и ее потянут, распарывая кожу.
Микки торопливо сунул голову в футболку, дернул ткань вниз, чуть ли не до колен.
В интимном свете закатного солнца, приглушенного шторами, худощавый парнишка казался чем-то нереальным. Розоватые отблески на гладкой коже... на обнаженном теле. Сердце опустилось вниз и быстро застучало где-то в животе.
Джоуи закусил губу, не замечая, что сразу же напрягся от вида Микки, во рту пересохло.
На мальчишке была только футболка, которая еле-еле прикрывала «самое интересное»... и он собрался провести всю ночь рядом с Джоуи только в этом?! Парень шумно вдохнул и медленно выдохнул, сжимая зубы. И еще слегка отодвинулся к краю, чтобы им пришлось лежать не так близко.
- Ты спокойно спишь? - голос даже как-то охрип.
- Нет, - коротко и мрачно.
Микки неуверенно шагнул к кровати, потом замер и метнулся на кухню. Хлопнула дверца холодильника, и через секунду мальчишка вернулся с бутылкой минералки. Поставил ее возле кровати со своей стороны и решительно скользнул под одеяло. Замер, словно прислушиваясь к ощущениям. Сердце бешено колотилось в груди.
Под одеялом жарко, без одеяла… голо. Поэтому Микки потянул его на себя, заворочался, устраиваясь, и ткнулся коленом в чужое бедро.
Бедное одеяло от таких маневров сползло с Джоуи. Он в сердцах чертыхнулся и дернул его к себе, поворачиваясь к мальчишке спиной. Старательно гнал из головы мысли о том, что в кровати есть кто-то еще... Но жар внизу живота заставлял возвращаться к этому снова и снова, зацикливаясь.
Не продержавшись и пяти минут, он перевернулся на другой бок и тут же сцапал паренька за футболку, подтащив его к своему телу. С губ срывалось горячее дыхание, кровь стучала в висках, давила... Невыносимое желание прикоснуться, обнять, прижать, почувствовать. И всегда мало. А бороться с этим очень сложно... Когда уже понял, как приятно ощущать сладость не-одиночества, когда рядом есть кто-то теплый, когда... даже ненависть уходила на задний план...
О какой борьбе может идти речь?
Джоуи уже целовал шею Микки, слегка прикусывая. Каждый раз ему хотелось откусить от него кусочек...
Это ли не то, чего Микки ждал? С замиранием сердца, ворочаясь, намеренно задевая Джоуи, мягко напоминая, я здесь, в твоей постели, ты не можешь не замечать меня.
Поэтому с готовностью подставлялся обнаженным горлом под губы, рукой потянув футболку вниз, как будто это должно было скрыть, что член стоял с первой секунды, как Микки коснулся простыней.
Жарко, тело горело... влажное, словно готовое вот-вот расплавиться. Микки было мало того, что его прижимают к себе и целуют. Он дрожал и шумно дышал. Слишком шумно – в пространстве замкнутой тонущей в полумраке комнаты. Еще… Осторожно протиснул колено между ног Джоуи, положил руку на его затылок и настойчиво потянул к своим губам.
- Что… ты… творишь? – вышло даже почти недовольно.
- Хочу тебя... - ответ на выдохе и поцелуй. Слишком требовательный, больше забирающий. И этого мало!
Под тяжелым одеялом становилось жарко. К чертовой матери! Джоуи скинул его с себя, не отрываясь от губ мальчишки. Толкнулся и оказался на Микки. Укусил за губу и скользнул ниже, снова впиваясь в шею... Задрал футболку, которой парнишка пытался прикрыться, короткими ногтями по ребрам, бокам... и пальцами обхватил его возбужденный член. Ласка такая же требовательная, как и поцелуй... Сжимал сильно, гладил почти больно. И слушал, чувствовал, как Микки реагирует. Это буквально лишало рассудка!
Джоуи приспустил боксеры. Просунул руку под выгнутой спиной мальчишки, слегка приподнимая... и обхватил оба члена, сдавливая в одной ладони. Стон - хриплый и вымученный. Близко... как никогда еще не было. И медленные движения по всей длине...
Дышать тяжело. Воздух плавился, наполняя легкие.
Хорошо...
Он не остановится... От этой мысли голова Микки закружилась. Никогда до этого Джоуи не касался его так… откровенно. Зажат. Не вырваться.
Когда-то в детстве у Микки случился солнечный удар. Смутные ощущения плывущей реальности и уходящей из-под ног земли.
И сейчас был тот же самый солнечный удар. Потому что Микки мог только смотреть, не отрываясь, на руку Джоуи и на его член... Несколько движений – всего. Этого будет достаточно. Нервы натянуты, тело одеревенело, напряженное, кажется, дальше некуда. Микки и без того на пределе за все эти бесконечные дни их поцелуев, прикосновений и бесстыдных слов. Если сейчас остановиться…
Невозможно.
Коснулся члена Джоуи, провел пальцем по влажной головке.
- Еще… Я сейчас…
Надрывный, сдавленный голос Микки – и ничего больше не нужно. Только его голос, отвечающее на ласки тело, блеск глаз и влажность губ... и лицо, на котором все эмоции... без остатка...
- Давай, детка...
Резкие движения бедрами... Так, словно Джоуи уже входил и выходил из тела Микки. На грани оргазма. Ощущение своей сжатой ладони, пальцев мальчишки, его члена, донельзя сладкое чувство близости. Запах. Из-за которого кровь согрелась и чаще забилось сердце... еще тогда, в отеле...
И как с обрыва!..
Сокращения мышц уже на автомате...
Уши Микки заложило, тело выгнулось, встряхнуло и запульсировало.
Влажно и горячо на пальцах и ладони.
Дыхание - шумное и тяжелое, как после пробежки на несколько километров. «Минздрав предупреждал» - проскакала мысль где-то на периферии сознания и быстро скрылась.
- Хочу... – Джоуи сглотнул, выравнивая дыхание, и поцеловал Микки в губы. Слабо, лениво и как-то благодарно. - Хочу курить...
Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, мальчишка растерянно моргал, дышал ртом, потом облизал губы после поцелуя Джоуи и нервно коротко фыркнул.
- Я тоже... пожалуй.
Перевел взгляд на живот – по ткани расплывалось пятно. Их... Сглотнул, не додумав. Стянул футболку. Какая уже разница? После этого, в чем он там будет спать. Вытер кожу и потянулся за сброшенными джинсами. В заднем кармане пачка – это Микки точно помнил, и в ней еще две-три сигареты.
Точно. Две. Протянул одну Джоуи, кивнул на перепачканную футболку и усмехнулся:
- Завтра придется поделиться еще одной. Заметь – твоя вина.
- Если так и дальше будет продолжаться, то на тебя футболок не напасешься, - хмыкнул, прикусив зубами фильтр сигареты.
С тоской посмотрел на стул, где покоились джинсы и, естественно, зажигалка. Поджигать предметы взглядом пока еще не научился, поэтому пришлось подняться и дойти до одежды.
Закурив, Джоуи потянулся, вытянув руки над головой к потолку, и отодвинул штору, мельком глянув на улицу. Уже зажгли фонари, редкие машины освещали фарами кучку подростков около дома, где-то работал телевизор, в доме напротив рядом с окном ругалась семейная пара. Все как всегда...
Вернулся обратно в постель и дал зажигалку Микки.
В комнате плавал сизый дым сигарет, тишина разбавлялась только дыханием, шорохом постельного белья. Пора было уже засыпать, а то завтра этот перелет, не слишком дружелюбная Россия, медведи и балалайки...

Они быстро уснули. Джоуи прижал к себе спиной обнаженного и теплого Микки, подул на затылок и закинул ногу на его бедра. «Только мой», - вот о чем свидетельствовало это собственничество. Но только на уровне ощущений, эмоций и действий. Словами это пока что не выразить...

@темы: Fuck_me, original